Я — Харуно

      Каким-то образом я очутилась дома. Как я оказалась в родных пенатах — для меня большая (подозреваю, усатая) тайна. Одежка на мне моя и сильно потрепанная. Я лежу на своей кровати. На тумбочке лежит хитай. Металл отражает алые лучи. Уже закат? Ну я и вырубилась. Судя по всему, чакроистощение, привет!       Учиха, тебе тоже пламенный привет, и прекрати на меня пялиться. Хотя… Что ты вообще забыл в моей комнате?       Закрыв глаза, я решила получить ответы. Вопросов много. Дела, как трубы у алкаша, горят. Плюс ко всему дефицит времени, а тут ещё планировка сознания поменялась. В этих тропах я искала своего Иннера долго — минут пять. Для меня это уже катастрофически. Я в восемь за половину минуты управлялась. Впрочем, игра стоила свеч. На камне, средь вязкого тумана, сидела аловолосая Кагуя. Завидев меня, божество вздохнуло поглубже.       А вот это что-то новенькое. Но не успела я и рта открыть, как меня опередили:       — Садись. Я долго буду рассказывать.       Вынырнула я из подсознания после трех часов разговора с Кагуей. Проблем стало в разы больше. Слава Ками, в реальности прошло всего лишь около получаса. Саске ещё даже не свинтил, и это немного нервировало.       Проблемы, мать их! Гадство! Сволочи! Всё время за меня решают.       — Дыши глубже, — голос нешаринганистого в тишине звучал очень громко. Мда, теперь ещё себя контролировать. Правильно говорят, жадность фраера сгубила. В моем случае чужая жадность.       «Да, Кагуя?»       «Ты вообще теперь…»       «Ага, ходячая бомба. Удружили твои компаньоны!»       Потихоньку поднявшись, я встала с кровати. Сильное же у меня истощение. Почти ничего не сделала, а штормит, как с нехилого похмелья. Да и потомок великого клана не спешит на помощь с верным плечом. Ну ничего, память у меня длинная.       А пока я по чайной ложке в год продвигалась к кухне. Как говорится, медленно, но верно. Хорошо, что я комнату на первом этаже выбила. До кухни всего шесть метров. Примерно так я думала до сегодняшнего дня. Ведь по стеночке на ватных ногах — уже и не шесть. А ещё когда спину ониксовый взор сверлит…       По окончании препятствия меня в кухоньке ждал сюрпрайз. За столом сидел серьёзный Узумаки, настукивая ритм пальцами, он смотрел на пламя конфорки. Очень непривычная картина.       — Живой, — констатировала я, ни к кому не обращаясь. Сказала и снова пошла к столу. Вазочка с хлебцами, я уже бегу!       — Местами здоров, — кивнул Наруто.       Черт, никогда бы не подумала, что упыхаюсь идти до кухни. Хотя хорошо, что ходить могу. Значит, состояние не критическое. Пока.       — Тебе рамен заварить? — Наруто повернулся в мою сторону. Я бы и от свининки не отказалась.       — Буду, — я кивнула и прикрыла глаза. И почему же я не удивляюсь происходящему? Где ажиотаж, тележка вопросов и прочих сопутствующие? Я просто взяла и поверила, забив на проверку данных. Опровержение кажется таким нелепым действием. Да наверное, я ещё не отошла от новостей Иннера. Так вляпаться…       «Можно и повежливее».       «В мыслях не было обижать», — теперь слияние личностей не произойдет. Кагуя больше не бесплотный Иннер, она…       — Кушать подано, — Наруто поставил передо мной стакан дымящего рамена. Надо же, у него действительно голубые глаза. И он заботится обо мне? О Харуно заботятся.       «Э-э-э, Сакура, хорош сопли разводить», — моя шизофрения забеспокоилась не на шутку. Ещё бы, приступ сентиментальности опаснее злости чуть ли не в два раза.       — Сакура, — Узумаки помахал рукой перед лицом. Да вижу я тебя, не слепая пока ещё!       — Спасибо, Наруто, — я кивнула и разломила палочки. Спустя минуту этот священный жест повторили и ребята. Правильно, сначала надо поесть, а уж потом можно и поговорить. Тем более у нас куча времени. И важно одно — я не собираюсь врать.       Часы упорно продолжали вяло тикать, приводя мой потрепанный психологический облик в норму. С каждым движением стрелки ясность ума возвращалась. Мысли раскладывались по полочкам, и умиляться резко расхотелось. Под пристальным взглядом учиханутого не рассентиментальничаешься.       Может, Саске и не замечал, однако я б подавилась от такого взгляда, честное слово! Но порцию, увы, я уже съела, поэтому приходилось отвечать ему не менее скептичным взглядом.       — Может, уже хватит? — Наруто бестактно влез между нами, положив свои руки нам на плечи. И, вообще, что он так хитрожопо улыбается?       — Ой! — он согнулся от неожиданности, получив между ребер двумя пальцами. Меня этому Хината научила. Лучше всякого попадания в тенкецу*. Такого никто точно не ожидает.       — Теперь хватит, — я самодовольно улыбнулась. Своей настоящей улыбкой я давно перестала улыбаться. Да, она будет красивой, когда я расцвету как девушка, но она женская. Я же пацан. Дома, в академии, на полигоне. Безопасность привыше всего.       — Ладно, — Узумаки потер бок, — побаловались, и будет.       Я немного устало вздохнула. Очевидно, разбор полетов должен был состояться. Как меня до сих пор не сдали Шимуре или Третьему. Видимо, Удача-доно на моей стороне.       — Может, ей помочь начать? — Учиха сверкнул шаринганом. Уже пробудил додзюцу**? Опять канон дрыхнет где-то. И, вообще, его кто-нибудь манерам научит?!       — Пф, — я со скепсисом посмотрела на него. В голову ничего не лезло, кроме как скопировать его же поведение. Не всё же ему одному. Я вон даже без шарингана могу его похерфейс скопировать. Хотя весь мой пыл — большой блеф. Ну что я могу противопоставить гендзюцу или шарингану? Чакроистощение? Не смешно. Однако я всё-таки переплюну этого говнюка.       — Голуби, — в ладонь хмыкнул Узумаки, а следом устало продолжил: — Может, хватит собачиться?       А я что? Я вообще ни при чём.       — Ладно, — я сняла грязную куртку. Странно, но после еды сил прибавилось и жить так сразу захотелось.       — Я начну с того момента, как только помню. Это было около семи лет назад, мне было где-то пять с половиной, — рассказать всё — задача минимум. Говорить об этом впервые с живым человеком, поделиться с ним накипью души, которая просто сжирает изнутри.       — Я очнулась уже в больнице Конохи. Я не помнила прошлого, лишь знала: нас — Шикамару, Наруто, Ино, Чоджи и меня — усыпил погодник Йота. Нас нашла группа АНБУ, причем просто мимо проходить они никак не могли, — поймав вопросительный взгляд мальчишек, я решила пояснить: — У них стандартные маршруты. За каким ёкаем*** им отклоняться от привычной траектории? Я думаю, что вся эта каша с мальчишкой-сиротой была инсценирована.       Маршруты патрулирования действительно не совпадают. Как ни странно, но все пути выставлены на всеобщее обозрение. Да и со времен основателей мало что поменялось. Как я об этом узнала? Всё просто — источники, откуда я выискала про АНБУшников, датированы эпохой Хаширамы и Мадары.       — Когда я очнулась в больнице, то точно знала — Йота был, гендзюцу было. Вся остальная жизнь для меня исчезла. Все воспоминания, знания, даже имена родителей. Но было ещё что-то непонятное. Как будто я знаю всё наперед. С кем буду учиться в академии, как будет происходить распределение, когда распадется команда и при каких обстоятельствах соединится снова. Как будто я видела жизнь, как фильм. Или уже прожила то время, а сейчас снова стала ребенком.       Сумбурный рассказ? Возможно, но впервые передо мной сидели живые слушатели. Это не Иннер, которая знает всё наперёд. От осознания происходящего существо трепещет.       — А потом я поглядела зеркало, и меня затянуло к себе в подсознание. А там я встретила женщину.       Наруто округлил глаза и чуть подался вперед. Саске крепче вцепился в пиалу с чаем.       — Мы познакомились. Я ей рассказала обстановку и посетовала на отсутствие толкового наставника. Она предложила свою помощь в виде обширных знаний. Взамен я исправляю будущее. Ей тоже не по душе та версия происходящего. Единственное её условие — в случае повторения витка реальности я буду в ряду тех, кто соберется надрать зад виновнику.       Наруто слушал меня внимательно и изучающе. Наверное, пытался узнать, вру я или нет. Учиха же смотрел в окно, сложив руки на груди. О чём он думает?       — А дальше начались тренировки. Медитация, метание оружия, бег. Как выразилась Иннер, тушку стоит готовить к жизни шиноби. Потом пришло время планового осмотра. На меня хотели поставить ментальную закладку. Тогда я с помощью советов ввела своё тело в подобие анабиоза. Пока врачи пытались вытащить меня из комы, я училась снимать блоки, которых было всё-таки много для бесклановой… Каждая попытка повесить блок заканчивалась моей комой. В итоге действовать такими способами на меня перестали. Я же начала ослаблять действие закладок в своем окружении. Сначала с Хинаты, потом с Саске, — я кивнула брюнету, — постепенно я научилась делать это аккуратно и незаметно. Вот, наверное, на этом всё, — надо же, чай успел уже остыть. Эк я языком чесать.       Похоже, так думала не только я. Ребята загрузились по полной и только минут через десять Саске подал голос:       — Что случилось на полигоне?       А вот это хороший вопрос. У Кагуи на разъяснение ушло около трех часов, включая пару вопросов с моей стороны. Здесь же придется покороче, но не менее ёмко.       — Когда-то на меня поставили одну очень занимательную печать. Если подогнать её свойства и предполагаемый отрезок времени, то это в течение моей последней комы, — Наруто смотрел в столешницу. Да, печати — это стихия его клана. А он как наследный принц на подсознательном уровне должен об этом знать. Такова память крови.       — Печать питалась моей чакрой и несла негативные последствия. Я становилась неуравновешенной истеричкой. На Узумаки я реагировала очень остро. Хотелось постучать ему в тыкву. Как сказала Иннер, печать подавала знаки Мастеру, — Наруто лишь кивнул на мои слова. Ну ни хрена себе! Вот это поворот! Кагуя оказалась права: фуин для Красных Дьяволят как Кеккей Генкай****.       — Чтобы избавиться от печати, я выпустила чакру всем телом. Рисунок должен был уничтожиться… Каким-то образом духовная связь между Иннером и мной стала осязаема. Моя шизофрения получила доступ к чакре.       Да, теперь самая интересная часть моего рассказа. Крепитесь, сокомандники! Чувство юмора у Судьбы-доно особенное.       — У Иннера есть большая слабость.       «Большая? Скажешь тоже».       «Да-а, а то, что тебя из-за неё запечатали?»       «Это рабочий момент».       — Как только она чувствует чакру, ей сносит крышу. Будучи ещё в адекватном состоянии, она старалась не сожрать всю мою чакру, а я — не уступить главенство над телом и разумом. В этот раз получилось, — я радостно посмотрела на ребят. Натыкаться на такую стену скептицизма мне ещё не приходилось.       — Тебя остановило вот это, — Наруто выложил на стол листок с канзи, — Сакурёнок.       «Кагуя, а чего он так подозрительно лыбится?» — от его лисьей ухмылки мне стало как-то не по себе. Как будто я неглиже.       «Не знаю, но судя по тому, как он ухмыляется и косо смотрит на Саске, это связано с Учихой. Дальше делай выводы сама».       «Он, что, меня так назвал?»       «Очевидно».       Меня ещё никто так не называл. Ха, смешно звучит!       — Теперь, имея чакру, Иннер перестаёт быть таковой, — сказав это, Учиха кинул взгляд на друга. Оба заметно так напряглись. Правильно, Харуно — враг №1.       — Да, теперь она не иннер, — я согласно кивнула, — теперь она бесхвостый биджу, а я джинчурики.       Мой голос прозвучал твердо. Серьёзно и без тени эмоций. Это констатация факта, обозначение своего статуса, а не догадка. С этого момента и вплоть до последнего я — джинчурики!       — На тебе не стоит печати и…       — И это большой риск, — я согласно кивнула, перебив Наруто, — я вместе со своей шизофренией больше пяти лет. Для меня она — самый близкий человек.       Саске на последнем слове хмыкнул.       — Это действительно так, Саске. Родительское тепло, компания друзей, — я отрицательно покачала головой, — мне это неведомо. Нас с Кроликом связывает больше, чем чернила печати или получение выгоды.       Учиха прикрыл глаза. У меня такое ощущение, что они с Узумаки думают на одной волне. Если я не ошибаюсь, а я права, узы дружбы давно укрепились, и хрен Орочимару их разъест своим ядом!       — Ты сказала — Кролик. Так, как я понимаю, называли её раньше. Как её… настоящее имя? — Наруто смотрел на меня большими голубыми глазами.       Насколько я помню, сказав имя зверя, джинчурики оказывает честь. Значит, имя биджу — знак «Доверенное лицо». ВЕРЮ ЛИ Я Наруто? Саске? Я не знаю их, но хочу, чтобы они мне доверились.       На секунду прикрыв глаза, открыла. Отведайте мою решимость!       — Я джинчурики бесхвостого биджу. Она известна как Богиня-Кролик. Имя ей — Кагуя Оцуцуки! __________ *тенкецу — узлы чакры. Нанося удары в тенкецу, носитель Бьякугана способен нарушить работу системы циркуляции чакры, что может привести к серьёзным травмам или гибели пострадавшего. **додзюцу — особое строение глаз, позволяющее владельцу им видеть насквозь и легко преодолевать все типы гендзюцу, тайдзюцу и ниндзюцу. Чтобы пробудить Додзюцу, нужно выполнить различные требования. Бьякуган не нуждается в выполнении требований, а Шаринган появляется в момент страха, как это было у Саске. Риннеган Нагато также появляется при этих условиях. Эти три Додзюцу так же называются «три великих Додзюцу» (三大瞳術, «Sandai Dōjutsu»). ***ёкай — это термин, который обычно ассоциируется с японскими сказочными существами и призраками. он так же охватывает всё сверхъестественное и легендарное из любой другой культуры. Поскольку во всём мире есть тысячи историй о магических существах, число разновидностей ёкаев почти бесконечно. Феи, вампиры, они и некоматы — всех их можно найти в Генсокё. ****Кеккей Генкай — генетические коды, влияющие на ДНК носителя, которые предоставляют ему дополнительные способности. По этому название Кеккей Генкай обозначает как коды, так и образовавшиеся способности. Кеккей Генкай передаются из поколения в поколение внутри клана и проявляются различными способами.