Я — Харуно

      Эйфория от боя прошла быстро. Нет, она не исчезла в мгновение ока. Хотя кого я обманываю. Уже через тридцать минут остался лишь привкус адреналина, а то уж говорить про настоящее время.       Адреналин не бежит по венам, пробуждая инстинкты. Воспоминания всё ещё вызывают улыбку. Flashback       Розоволосый паренек, весь избитый и помятый, тяжело дышал. Одежда местами превратилась в решето, а кровоподтекам не было счета. Стоявшие позади светловолосый и темноволосый пареньки наблюдали за избиением из тени ворот. Они не пытались его защитить, подбодрить. Они стояли и терпеливо смотрели на тяжело дышавшего.       — Сдавайся, Сакура, тебе не победить меня, — принцесса Яманако сделала ещё шаг вперед.       Вот уже больше часа Ино «прорывалась» к воротам. Пятиминутное дело не получалось сделать в срок. Упорства, а может быть и упоротости бесклановой дурочке было не занимать.       Внезапно розоволосый паренек раскинул руки и сверкнул изумрудными глазами. Неожиданно раны на избитом теле перестали кровоточить, а до этого стоявшие с непроницательными лицами мальчишки улыбнулись.       — Я — Харуно Сакура, — они стали приближаться к говорившей, — я клянусь, что буду ценой собственной жизни защищать то, что мне так дорого!       Как только пацанка выкрикнула последние слова, Учиха и Узумаки встали рядом с ней, а Ино вышвырнуло потоком эмоций, чувств и образов. End flash back       Воспоминания всё ещё вызывали улыбку. Только вот мне немного печально. Сколько ещё придеться вытерпеть, защищая что-то… кого-то… О саннинах и прочей ереси я пока не думала, рано об этом заикаться.       По мнению Кагуи, Асума не станет выдавать моё «психическое отклонение». Максимум, кому он может сказать — Какаши. А вот на его счёт я вообще ничего не знаю. Нет, не так. Я очень многое могу предположить, но в это многое сложно поверить. А версия такова.       Хатаке много знает и видит. Это никому не выгодно, а значит, стоит держать его в стальных рукавицах. Через семью этого не сделаешь, нет у него никого. Отец погиб в детстве, мать умерла при родах. Своей женщины у него тоже нет, не в этом селении — точно. Так что единственный способ держать его под колпаком — это закладки. Много закладок. А дальше в силу вступает бред моего гения. Если только чуть подумать… Вникнуть в суть Хатаке. Маска — это первое, что приходит на ум. Если он носит маску на лице, что ему мешает иметь ментальную? Её принцип одновременно сложен и прост. У каждой маски есть неприятный побочный эффект. Она может «прилипнуть» к личности. Вспоминаю урывками канон и понимаю — вот он яркий пример! Он корил себя за смерть Обито и Рин. А тут ещё Четвёртый ласты посмел склеить… Я бы не убивалась больше десяти лет.       «Ты бы сдохла, а не мучила себя больше двенадцати лет».       «И я об этом. Закладки не спасли бы. Их бы смело эдаким-то депресняком».       Всё же не стоит недооценивать силу человеческих чувств. Но вернёмся к теме. Даже при условии, что его пичкали и до сих пор кормят антидепрессантами… Всё равно поведение слишком противоречащее. Он стоит часами у мемориала, уходя от людей. И в это же время он ушёл из АНБУ, где отгородиться от всего (включая эмоции) легче.       «То есть ты не допускаешь мысли, что он пытается, а следом опускает руки?»       «Как по мне, так это типичное сопротивление закладкам. Однако такой трюк при их большом количестве провернуть практически невозможно».       «Думаешь, ему помогли снять часть блоков?»       «Часть, не часть, но чужая рука была».       «Точно об этом ты узнаешь, только если залезешь ему в голову», — закончила дебаты старушка. Однако Кролик права. Без реальных доказательств мои теории не более, чем дождик в Суне — ахинея. Единственное, что я могу сделать, дабы уменьшить риск раскрытия Оцуцуки — быть максимально честной с Хатаке-сенсеем. На данный момент это лучшая «стратегия».       — Мы дома, — голоса родителей разбили уединеную атмосферу, царившую в доме. Знаю, я должна по-другому относиться к своим предкам, но не могу. Ведут себя вечно как дети. Вечные подколы, несмешные шутки… Ками-сама, да я еле сдерживаюсь!       «Не накручивай себя», — ага, легко сказать.       — Привет, — я вышла из комнаты. Взлохмаченные волосы, просторная майка и бриджи.       — Дочурка, встречай гостинцы, — громко крикнул отец и радостно помахал свитком.       — Это что за наряд? — мама подняла голову на меня. Так и знала, что прицепится.       — Э-э, — я почесала затылок, — а что не так?       «Спокойно, Сакура. Улыбнись немного. Да-да, вот так».       — Ты девушка, а не парень!       — Ну, — я изобразила на лице мозговую деятельность, — всем же об этом знать необязательно.       — Кизаши, скажи ей что-нибудь!       Маман начинала заводиться, а я — чуять свою чакру. Как она ускорялась, как скоро её часть начнет излучаться телом. В лучшем случае получится Ки, в худшем это будет покров…       — А я онигири приготовила, — я чуть опустила голову, скрывая глаза за челкой.       — Ура, домашняя еда! — папаня ломанулся на кухню, а вслед за ним мать. Я же прислонилась лбом к прохладной поверхности стены.       «Твоя проблема в том, что ты хочешь, чтобы чакра ярилась», — грустно сказала Кагуя.       «Мечтаю потерять контроль. Устраивать хаос и разрывать окружающих».       — Сеять разрушение, видеть кровь и скалить клыки, — по телу прошла дрожь, а меня пробило на «хи-хи». Мне казалось таким забавным моё состояние. Я ж просто находка для психиатра!       «Давай мы к Орочимару пока сдаваться не пойдём, хорошо?» — Кролик хмыкнула.       «Пошли лучше на казнь к матери», — с улыбкой я отлепилась от стены. Нервозность отступила.       С первой миссии прошло полторы недели. Хатаке так и не вернулся. Не то чтобы я волновалась. Просто ожидание бесит! Как и нравоучения от Узумаки. На людях он до сих пор идиот всея Конохи, но как только пропадает надзор, для меня начинается встряска. Обычно мы сидим на крыше и наблюдаем за людьми. Точнее — движения, жесты, мимика, децибел громкости. Но это было относительно легко. Сложности начинались на практике.       Женская натура просто пёрла, руша образ парня какой-нибудь мелочью. Наруто бесился, матерился, метал кунаи, но сдвиги были мизерными.       «Если хочешь стать парнем — задави в себе девушку».       Кагуя тоже не отставала от сокомандника, однако дальше имеющихся успехов дело не двигалось. Да, я могла повторить почти любой жест и выразить мордашкой всякий «кирпич». Но это всё не то…       Учиха не присутствовал на тренингах. Он отрывался на полигоне, ставя на мне своё тайдзюцу. Такие рабочие моменты, как шишка на лбу, сбитая костяшка или подбитая скула стали неотъемлемой частью. Я уже молчу про мелкие раны вроде синяков и ушибов, которым не было счёта. Пощады от этой шаринганистой задницы ожидать не приходилось, и я, сцепив зубы, ставила блоки.       По идее я должна была вырабатывать свой стиль боя, но вместо этого я снова и снова оказывалась под Учихой.       Поставив очередной блок, я не сдержалась. Выпущенное Ки на мгновение заставило Саске остолбенеть, а Наруто — напрячься. Внезапно в воздухе появилось много запахов. Я видела, как замертво упала бабочка, что сидела на стволе дерева неподалеку от поляны, как Узумаки полез в подсумок, а Саске начал напрягать зрение.       Всё пропало так же неожиданно, как и появилось. Запахи как будто резко выдохлись. А четкое зрение сузилось до собственных мозолистых ладошек.       «Ты начинаешь видеть мир».       «Слава Ками, не он меня».       Кагуя — биджу. Такое становление не могло пройти без последствий для нас обеих. Чем дольше будет происходить сожительство, тем разительнее перемены нас ожидают. Сейчас мне это немного помогло бы — кабы я не зевала, могла бы побить целого Учиху. Но что если бы это мне помешало? И не на тренировке, а в сражении…       Плюхнувшись на траву, я заложила руки за голову. Надо же, а небо по-прежнему голубое. Вот подыхаем мы пачками, а небо всё смотрит на нас. И даже понять невозможно, то ли видит оно нас, а то ли ему пофиг. А может, его нет? И нас нет. И ничего нет, а мы — всего лишь чья-то большая фантазия…       Ладно, всё это лирика!       — Расслабьтесь, аники, никого обижать не буду.       «Успокоила», — а старушка права. Я прям чую — месть будет жестокой.       «Что-то мне надоело это всё».       Прислушиваясь ко внутренним ощущениям, я сконцентрировала Инь за головой при помощи рук. Момент, и я ухожу заменой, а бревнышко с двух сторон утыкано железом.       «Вовремя, однако», — всё-таки интуиция работает так как надо.       «Чакру спрячь и не отсвечивай», — по голосу Кагуи понятно, что она собрана по максимуму. Да, это военные действия, охота — всё по-взрослому. Сейчас они — мои враги, а я — их недруг. Ха, мы ещё посмотрим, кто кого!       «На их стороне опыт двух жизней».       «А у меня есть в союзниках Мать-прародительница, и вообще! Я шиноби Конохи!»       «Осторожно, Лисёнок местность сканирует».       «Я Учиху не чувствую», — вот это меня беспокоит больше всего. Узумаки — превосходный авангард. Мимо его рыжего комбинезона просто невозможно пройти. Причём что одежда, что её хозяин заявляют о себе хорошо если не на милю вперед. А вот шаринганистый… Знаю, что где-то рядом шерстит, но точно сказать: «Он там!» — не могу.       Остановленный поток чакры и замаскированный очаг не должны были выдать моё расположение. Я даже к сенсорике не прибегаю, боюсь себя раскрыть.       Внезапно адреналин в крови закипел. Меня обнаружили. Как я это поняла? Инстинкты, обостряющиеся в драке, просто орали. Вздохнув поглубже, создаю трёх клонов и разбегаюсь. Один сканирует местность. Слава Ками, клон успел засечь противников, перед тем как развеяться. У меня есть не больше пятнадцати секунд на полную передислокацию, пока второй клон пытается «защитить» противоположную сторону. Его хватает для того, чтобы я успела схорониться. Теперь только прислушиваться к себе и окружающей среде.       «Если тебя находят, каковы твои действия?»       Я улыбнулась. Получится что-то из ряда Ки — мощное, неожиданное и полностью демобилизующее противников.       «Думаешь, прокатит?»       «Не уверена. В любом случае меня уложат, а так хоть поглумиться над ними успею. В смысле, время потяну. Авось подмога „уже в пути“».       «Арьергард несчастный», — усмехнулась Кролик. А тем временем меня почти нашли. Прямо-таки в метре от меня тёрлись. Предвкушая самое настоящее шоу, я выбежала к мальчишкам с самым настоящим девчачьим визгом и спряталась за их спины, сморгнув пару слезинок (чего мне это стоило!). Момент, и они, вооруженные кунаями, рванули в те заросли, откуда я выбежала как ошпаренная. Я же, не теряя времени, помчалась вперед, подальше от сокомандников, слушая доносившийся отборный мат.       «Тебе их не жалко?»       Так и вижу беловолосую женщину, с укором смотрящую на меня. А я что? Я ничего. Подумаешь, дымовые шашки с примесью перца. Я, вообще-то, на минуточку, девушка.       «Ню-ню».       «Ладно, девочка. И не куноичи. Да меня каждый обидеть может!» — с этими словами я прилепила последний листок для краеугольного барьера. Кто попадется, тот и усурантонкачи!       Честно говоря, когда я «лепила» барьер, думала, попадется Учиха. У Наруто нюх на фуин, как у Яманако — на шаринганистого. Попадись Учиха в барьер, остался бы один Узумаки, а ему проиграть не зазорно. Дальше следовало бы бурное примирение: меня б простили за рамен и помидоры, а дальше — снова тихая, размеренная жизнь.       Согласна, план далеко не идеальный. Да и что греха таить, я предполагала, что влипнут аники оба в барьер. В общем, лучше бы я сама в него залезла. Кагуя, не таясь, хохотала над ситуацией, а я костерила солнечного блондина.       «Вот надо было ему влезть? Наверняка знал!»       «Значит, надо».       Настроение портилось не по часам, а по минутам. Попав в ловушку без выхода, Узумаки (не поверите) сдался! Засранец! Теперь в игре только Учиха и я. А этот отомстит за перчик в дымовухе.       «Попробуй муа–муа, попробуй джага–джага, попробуй м-м, мне это надо-надо».       «Ка-агу-я!»       Кролику, по-моему, вообще пофиг, что её носителю угрожает реальная опасность. Например, шальной кирпич в лесу.       Сидя в засаде, я накручивала себя ещё больше и молилась всем богам, чтобы надо мной смилостивились.       — Харуно, выходи, — где-то с земли был слышен голос брюнета, — бить не буду.       Ага, я прям поверила. Это вот даже на наивной Хинате бы не сработало.       — Сакурёнок, — голос, от которого стало не по себе, раздавался ниоткуда. Гендзюцу? Нервы натянулись, как струна. Я не сдалась ещё только из-за принципа «умыть Учиху». Хотя другой — «выжить» — становился приоритетней с каждым мгновением, каждой потерянной нервной клеткой.       — Бу! — раздалось над ухом, и я почувствовала симметричные тычки под ребра. Недолго думая, моя концентрация пропала. Падая, я схватилась за футболку Саске, потянув его вниз за собой на грешную землю.       Как бы кто ни хотел видеть меня мертвой… Простите, но сенсей у меня заботливый. Да-да, от падения с дерева меня, ну и Саске, спас Какаши Хатаке. Он поймал нас тогда, когда до земли оставался какой-то метр, схватив нас за ноги. Теперь мы вместе с шаринганистым болтались вниз головой. Р-романтика.       От Копирующего прозвучал вздох.       — Кому доверили детей? — устало произнес он.       — Это вы о ком так категорично? — меня просто распирало от… радости? Интересно, когда это я Какаши приняла как сенсея, если раньше он был для меня разъЁбаем, которому нужно проредить закладки.       — Сенсей, кидайте, я ловлю, — Узумаки присел на корточки и посмотрел на наши с аники лица. Вот же гад! А вот возьму и принципиально просить помощи не буду! Кинут так кинут. Потом можно будет достопочтенного сенсея шантажировать совестью, которая должна быть если не живой, то ещё тёпленькой. И дело даже не в том, что Какаши может быть порядочной сволочью. У шиноби по определению нет совести, а все её трепыхания затыкаются такими понятиями, как долг, Воля Огня.       Какаши обречено вздохнул.       — Сакура, вот ты вроде умная кун… шиноби, а ведешь себя совсем наоборот.       — Ча?! — я даже договорить ему не дала. Хочет сказать, что я безответственная дура?!       — Ладно Узумаки, идиот везучий, а Учиха — со сдвигом в крыше, но ты-то должна уметь думать? Вот откуда маленькая — не закатывай глаза, — он встряхнул меня за ногу, — девочка научилась ставить краеугольный барьер? Ладно, на запретную технику Теневого Клонирования ещё можно закрыть глаза. А вот фуин?..       — А что фуин-то? В первый день я и рассказала и проявила себя как арьергард. Вы прониклись и рассказали о технике, а я как послушная маленькая девочка денно и нощно учила технику во время вашего отсутствия.       Сказать, что он офигел — ничего не сказать. Зато будет знать, как вешать на меня всех собак.       — Технику B-ранга. За неделю с небольшим? — его голос так и сочился скептицизмом. — А, может, ты ещё Мокутон пробудила?       — В освоении помогали теневые клоны, — я пропустила его колкость мимо ушей, — а барьер ещё недоработан.       Хрен ему, а не моя сознательность!       — Идем дальше по списку, — он так пристально посмотрел на нас троих…       «На его внешний вид посмотри», — посоветовала Кагуя. А смотреть особо-то не было на что. Ну, жилет немного драный в некоторых местах. Маска и прочее — в пыли. Ещё и руки сильно напряжены, и дело даже не в нашем с Саске весе. Джоннин двадцати лет себя может одним пальцем от пола поднять, а тут два ребятёнка.       — А может, мы сначала вас покормим? Мяско, чаек там. У меня даже сладости где-то должны быть, а? — я решила применить исключительно женское оружие — кавайные-глазки-но-дзюцу. А ещё должен был сработать метод: «Накормленный сенсей — неопасный сенсей».       — Я тоже есть хочу, — на полном серьезе заявил Наруто, присоединившись ко мне к созерцанию Какаши честными глазами.       Хатаке наблюдал за нашим театром погорелых актеров и как будто чего-то ждал.       — Но если вы не хотите…       — Ладно, — поспешно ответил платиновый блондин и аккуратно транспортировал нас на землю.       Разложили пикник мы прямо на поляне. Возражать никто не стал, да и голод не тяночка. Мои онигири все уплетали за обе щеки. Слава Ками, свиток вместительный; я запаслива; продукты не портятся в свитках вообще! Так что если бы не они, то, мягко говоря, был бы обед у аники не первой свежести. А тут они ещё тепленькие, как будто только приготовила. А вот запас сладостей поредел, а Хатаке до сих пор не снял маски. Я уже поняла, что это иллюзия, но всё же.       «Не обижайся на него, его можно понять».       «Да», — я согласна с биджу. Я постараюсь, сильно постараюсь добыть его доверие. Это важно, печёнкой чую!       На мои мысли Кагуя лишь хмыкнула. Может, я до сих пор наивна, но… Если я перестану быть такой, останется ли Сакурёнок? Не исчезнет ли Харуно, которую все уже знают, которую знает Кагуя и я.       Я гипнотизировала взглядом ствол дерева и размышляла по этому поводу, жуя шарик данго.       — Это ведь необычный Иннер, — Хатаке вертел в пальцах шпажку. Неужели волнуется?       Я кивнула, внимательно глядя на сенсея. То, что здесь происходит, важно. Воссоединение команды. Связь. Узы.       Мысли сменялись одна за другой.       — Почему ты не попросила помощи, когда было тяжело? — он не смотрел на меня. А зря. В следующее мгновение моё сознание ушло на второй план. Всё воспринималось как сквозь толщу воды.       — Ты знаешь ответ, Какаши-кун, — серьезный голос заставил обратить внимание всех присутствующих на поляне. POV от третьего лица       — Знаешь и понимаешь. На малышку сильно давили. Закладки, блоки. И если её жизнью сейчас напрямую не вертят, то пытаются влиять через окружающих. Её готовили специально в команду к клановым. Шпион среди своих. Ей была отведена эта роль.       — Что с девочкой? — Какаши серьезно смотрел на свою (?) ученицу.       — Сакура не выдержала. Она переродилась. А я взяла над ней опекунство ещё в шесть лет, — зеленые глаза сверкали, как два изумруда.       — Что это значит? — в разговор влез Учиха. Сейчас брюнет выглядел старше своих лет.       Розоволосый подросток усмехнулся, словно старик. Для этого существа прошло слишком много времени с земного существования. А теперь оно снова могло дышать, говорить, жить. Как в подтверждение этого подросток глубоко вздохнул и откинул голову назад, заглядываясь на голубые небеса.       — Я буду помогать Сакурёнку. Знания, поддержка, сила в далеком будущем… Мне нравится её идея защищать якоря личности, — говорившая голосом Харуно чуть дёрнула уголками губ. Вся эта ситуация с шиноби, потомками Рикуды, с неугомонными Богами забавляла её. Эта реальность уже пошла по другому маршруту, и неясно — какая из реальностей менее кровожадная.       — К чему тебе это? — Узумаки пристально следил за однокомандницей (?). Полоски на его лице делали мальчишку серьёзнее и по максимуму собраным. Демон внутри его чутко вслушивался во внезапный разговор.       — Гонор Учих, характер Сенджу, упорство Узумаки, аналитика Нара, ментальные навыки Яманако, чудаковатость Абураме… Половину из этих талантов она и вполовину не откроет. Но мне интересно, как она справится. Ну и за потомками Рикудо надо проследить. А то мало ли что… Опять лбами их столкнут, не всем же выгоден мир между Индрой и Ашурой. Она хочет ударить по рукам того, кто их попытается столкнуть, а я только поддержу её в этом деле.       — И что дальше? — Какаши внимательно рассматривал шпажку от данго. Где-то в голове на перефирии его разума вертелась юркая, неуловимая мысль. Джоннин пытался «схватить» её, но не мог. Может, кто-то и скажет о его халатности, но чутьё сына Белого Клыка Конохи молчало. А он не раз доверял своей интуиции, спасшей его не раз.       — Я была бы рада, если ты будешь направлять Сакурёнка, — девочка посмотрела на Какаши, — она слишком наивна. Если что-то случится — ей некому об этом рассказать. Я не в счёт. Когда ей будет по-настоящему сложно — подставь плечо. Ей… Им не помешает совет и помощь старшего товарища. Я не прошу стать сенсеем, но хотя бы семпаем. Какаши, — пепельноволосый дернулся, — прошу, поверь в них.       С минуту «играя» в гляделки, Харуно закрыла глаза, а когда открыла снова, кроме гнева, в них разобрать что-то ещё было сложно.