***
— Миса, у тебя что-то болит? — шеф выглядела озабоченной и смотрела очень ласково. — Нет… Что вы! — девушка убрала руку с живота и натянуто улыбнулась. — Я заказ отнесу, — она взяла поднос и бодро вышла из кухни. «Я этого не вынесу… Обезболивающее совсем не помогает». Мисаки поставила пустой стакан в посудомоечную машину. Весь день ей удавалось не зацикливаться на произошедшем, но… Она обернулась и увидела в дверях причину сегодняшних страданий. Живот пронзила резкая боль, рука непроизвольно дёрнулась и прижалась к пульсирующему месту. В зелёных глазах что-то блестнуло, парень сделал шаг в её сторону. — Аюдзава… — нерешительный взгляд, он тянется к ней рукой… Руки. Слишком сильные. Ей не вырваться. Взгляд затуманенный — он её не слышит. Совсем не осознает, что делает. Он, как животное. Она не может победить в этом сражении. Бессмысленно. Второй рукой Мисаки прикрыла рот, пытаясь подавить рвотный рефлекс. Она рванула к туалету. Сегодня лучше больше не есть. Усуи стоял там же. Судя по виду, он ещё не был дома. Наверное, очень удивился, когда проснулся в парке. — Мисаки, я… — он отвёл глаза. — Вчера… — Остановись, — девушка скрестила руки, ладони сжались в кулаки. — Уходи. — Прости меня, — блондин подошёл к ней, она сделала шаг назад. — Убери руки, не отгораживайся. Она сжала ладони сильнее. — Нет. Я боюсь, что не сдержусь, — голос дрогнул. — Вчера я не могла тебя ударить, а сейчас не хочу, чтобы руки… Руки распускать не хочу. Ты очень жалко выглядишь. — Мисаки, я… — Замолчи! — брюнетка толкнула его в грудь так, что тот отшатнулся. — Зачем? Зачем?! — она сорвалась на крик, слёзы брызнули из глаз, а она-то думала, что все выплакала. — Ты же видишь, как я страдаю. Я смотреть на тебя не могу! А ты пришёл! Лучше ничего не придумал?! Уходи! Мисаки вышла, хлопнув дверью. По щеке парня скатилась одинокая слеза…***
Сегодня она снова задержалась, и путь лежит через парк. От самого кафе за ней двигалась какая-то тень. Мисаки улыбнулась: переживает. Однако улыбка сползла с лица: лавочка. Та самая лавочка. Руки. Слишком сильные. Сопротивляться бессмысленно. Она сглотнула и остановилась. Прикоснулась ладонями к лицу, приходя в себя. — Чего ты меня преследуешь? — она обернулась и прикусила губу: даже в темноте, он такой печальный. — Как я могу позволить Аюдзаве идти одной так поздно? — Усуи замялся. — Сейчас столько маньяков… — А от себя тоже спасёшь? — перебила его, не выдержав. Мисаки поправила сумку и быстрым шагом пошла дальше. Это тяжело. Так продолжалось неделю… Было темно… Он шёл за ней, глядя под ноги, в её неприступную спину, на уставшие плечи… Она остановилась на входе в парк. В темноте кажется такой беззащитной. — Пойдём… К тебе? — произнесла, не оборачиваясь. Тонкая полоса света ворвалась в комнату. Парень впустил девушку перед собой и закрыл дверь. Коридор снова погрузился во мрак. — Зачем мы?.. Она взяла его за руку. Ей прекрасно известно расположение комнат. Даже без освещения. Запросто. — Клин клином выбивают. — Что это значит? — Я тебя боюсь. В этом всё дело, — голос прервался, она вздохнула. — Сделаем это ещё раз… — Мисаки… — Это единственный выход. Если смогу перебороть себя и не оттолкнуть тебя… Тогда… — На диване? Мисаки повела плечом. Конечно же, он не увидел. — В первый раз вообще на лавке было. И тебя всё устраивало… Её руки мгновенно опустились. Минуту они стояли молча. Друг напротив друга. В темноте. Каждый думал о своём. А потом… Он шёл к ней, а она отходила назад. Шаг вперёд и шаг назад — как в зеркале. Может, зря это всё? Лопатки упёрлись в холодную поверхность. Руки попали в плен чужих рук. Сильных, но очень осторожных и ласковых. Губы нашли губы… Футболка полетела на пол — большие ладони легли на оголённые девичьи плечи. Она обняла его, скользя руками по шее к груди. Мисаки замерла, сжав ткань рубашки и глубоко вздохнула. Усуи тоже остановился. Тонкие пальцы начали медленно расстёгивать пуговицы… Если им удастся пережить эту ночь. Если она не оттолкнёт, не убежит, не испугается… У них появится шанс. Шанс всё изменить. Поэтому они смогут. Если достаточно сильно любят друг друга.