Отраженный свет.

На столе горела свеча, проливая слабый свет на окружающую обстановку. Сам же стол, шаткий и неустойчивый, балансировал на полу. Также в комнате находился табурет в том же состоянии, кровать и коврик. Свеча бросала блики на лицо сидящего за столом человека. Он был худым, но не до болезненности, каштановые волосы касались воротника рубахи, в бледно-зеленых глазах сквозило странное выражение. Смесь тревоги, любопытства и удовольствия. - Ты была права, Юджа, - снисходительная улыбка. – В том, что я испытываю к Мэю не только братские чувства. Он мысленно вернулся к тому моменту, с которого все и началось.. …Старший эльф лениво откинулся на спинку стула и посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц: - Если не ошибаюсь, в прошлый раз почтенного торговца сопровождала другая воительница? Старик слегка замялся, но приложил все усилия, чтобы пауза выглядела естественной: - Йисини не заключают долгосрочных контрактов, господин… - Кажется, так и есть. – Улыбка эльфа стала чуть жестче, и я почувствовал, как по спине, под тонким полотном рубашки, наметилась струйка пота. Нет, lohassy, ты меня не испугаешь своим напором! Если уж на то пошло, то бояться надлежало бы тебе. - У вас непривычно светлая кожа, воительница…И цвет глаз…весьма необычен для тех, кто поклоняется прекрасно-яростной Йисире. - Листоухий небрежно провел пальцами по поверхности стола, словно вовсе и не интересовался моим ответом. Собственно, он и не ожидал, что я отвечу. Не ожидал по одной простой причине: перечисленных им фактов хватило бы для обвинения в том, что я выдаю себя за… Ну, в общем, за того, кем не являюсь и являться не могу. Хватило бы. Для неискушенного зрителя. Решил начать Игру? Что ж, поиграем. Только учти одно: я играю, а не играюсь. Однако надо поспешить с ответом, а то движения ладони младшенького становятся подозрительно похожи на прелюдию к атаке… - Пути Властителей Судеб неисповедимы, h'assary, - вкрадчиво начал я. – Никто не знает, где найдет свою смерть или… свою любовь. Однако, при всем уважении, невозможно поверить, что вы не встречали «Белую Фалангу». Глаза эльфа едва заметно полыхнули огнем недовольства. Что, не нравится? Не на того нарвался. Купец, в свою очередь, заметно успокоился: если до моих слов с него можно было лепить надгробие, то теперь он, похоже, понял, что не только не ошибся в выборе, а, можно сказать, нашел алмаз в куче дерьма. Сие открытие, правда, ввело его в некоторый ступор, но поскольку центр бури сместился в сторону вашего покорного слуги, растерянность старика осталась незамеченной. Да-да, знаю, о чем вы думаете! Не надо было мне раскрывать рот? Знаю. Но в данном случае… От волнения мой голос звучал выше, чем обычно, и намертво завяз в хрипотце, что было очень кстати: в самом деле, проводя большую часть жизни в теплых южных краях, йисини вполне могла… простудиться, прибыв в Западный Шем. - О, простите мою невольную забывчивость, воительница… Конечно же, я знаю о «Белой Фаланге». Надеюсь, мои слова не затронули вашу честь? - Честь йисини стоит над словами, h'assary. Извинения приняты. – Я качнул головой в обычном для воинов жесте. Губы старшего эльфа дрогнули. Едва уловимо, но я почти ощущал, как он взбешен. Одной короткой фразой удалось выразить презрительное негодование, которое душило меня с момента встречи с листоухим зазнайкой. О, как он взбешен! Но с места не сдвинется и ничего больше не скажет. Обидного, я имею в виду. Хотя бы потому, что приличия соблюдены безукоризненно, а в поединке… Кстати, хотя эльфы считаются одними из лучших бойцов в этом мире, но всего лишь «одними из лучших». Конечно, средняя йисини вряд ли сможет дать серьезный отпор такому противнику, но ведь противник пока не может определить мой уровень. И это мне на руку. Еще как на руку. Вот только… Макра завязла в оборонительных порядках, воздвигнутых Мантией и листоухий чуть сморщился. Я тоже сморщился. Но совсем по другой причине: магия эльфов действует на меня, как… Например, недозрелое яблоко. Во рту возникает вязкая кислинка, а губы начинают сохнуть и припухать, ввиду чего… Ай-вэй, как ни к месту! Я лизнул верхнюю губу, всеми силами стараясь, чтобы это действие не выглядело кокетливым и призывным. Эльф приподнял бровь. Еще не хватало, чтобы он считал йисини покоренной его совершенной красотой! А впрочем… Почему бы и нет? Каждый из нас достоин своих заблуждений. - Мы не могли встречаться раньше, воительница? - холодно-вежливо осведомился lohassy. Мне бы такую выдержку: получил по ушам, но и ухом не повел. Ха, снова каламбур. Может, серьезно начать подумывать о теплом месте шута при каком-нибудь небольшом, но перспективном королевском дворе? - Каждое мгновение со столь высокородными персонами навечно запечетлено в книге моей памяти, h'assary. Но, к сожалению, я не нахожу на тех страницах упоминания о вас. Вот и решайте сами, что я отвесил: изысканный, почти раболепный поклон или небрежную оплеуху. Эльф не склонился ни к одному из предложенных вариантов, что говорило о большом опыте участия в словесных дуэлях. Кто бы сомневался! - Досадное упущение с моей стороны, воительница. – О, я удостоен снисходительной улыбки? Польщен, но… Я не нуждаюсь в снисхождении. - Вы можете это исправить, если пожелаете… Ради такой чести я найду чистое место в своей книге. Темно-фиолетовые глаза чуть сузились. Мда, балансирую на грани вызова. Неужели двое незадачливых насильников не погасили мой пыл? Печально. Надо будет принять меры. Несколько капель снотворного. Или кружечку эля. Или – работу до седьмого пота. Чтобы и думать забыл о развлечениях, балбес! - Не смею затруднять вас, воительница. – В голосе листоухого почти осязаемо проступила сталь. - О, мой труд слишком хорошо оплачивается, h'assary, чтобы я от него отказывалась! - Увы, любая плата недостойна сравнения с вашими достоинствами, воительница. - Увы, мир несправедлив. Но если нельзя изменить правила игры, следует научиться хорошо играть. Зачем я это ляпнул? Чтобы казаться умнее, чем есть на самом деле, а? Наверное. Не задумывался, уж точно! Правда, и на сей раз глубокомыслие сыграло на моей стороне: эльф опустил глаза, несколько вдохов внимательно изучал щербинки на поверхности стола, потом слегка склонил голову набок и вернул мне удар: - Играть интересно только с достойным противником, воительница, вам ли этого не знать. - Склоняюсь перед вашей наблюдательностью, h'assary. – Теперь настал мой черед опускать ресницы и улыбаться уголками губ. В эти минуты для сидящего за столом эльфа не существовало ничего, кроме Игры. Какой купец, какие товары, что вы! Листоухие интересуются только той тайной, которую не могут разгадать. Зато как только ответ найден, можешь выбиться из сил, но взгляд прекрасных глаз больше ни разу не скользнет в твою сторону. В этом смысле я мог себя поздравить: эльф заинтересован. Не настолько, чтобы предпринять решительные действия, но достаточно, чтобы не уделять пристального внимания посторонним вещам. - Мне хотелось бы продолжить беседу с вами, воительница, но сейчас для нее нет времени. Может быть, в Аль-Танайре, когда песчаная лилия выбросит четвертый бутон? Я фыркнул. Точнее, шумно выдохнул, поскольку фырканье выглядело бы совсем неприлично. Последняя попытка поймать меня на «незнании материала»? Браво, lohassy! Ты бы мог составить конкуренцию многим моим знакомым. Всего одна крохотная ошибка: я играю только в те игры, правила которых знаю до мельчайшей подробности. Четвертый бутон, говоришь? Хм. Я опустил лоргу одним концом на пол, на другой положил правую руку. Мягко-мягко. - Сожалею, h'assary, но вам придется наслаждаться цветением лилии в одиночестве. У меня слишком много неотложных дел. Только встретившись глазами с младшим эльфом, я понял, насколько влип. Знал же, что любое слово на букву «л» вызывает повышенный интерес к тому, кто его произнес! Попался, Джерон! Теперь нескоро удастся отвязаться от этого эльфа. Серебряные пряди волос так и манили зарыться в них ловкие пальцы. Хм, никогда бы не подумал, что смогу рассматривать эльфа именно с ТАКОЙ точки зрения! Хотя моя к ним неприязнь себя еще не изжила. Купец спрятал свое вознаграждение в полах мекиля, встал и поклонился эльфу: - Благодарю вас, господин. - Скорее мне следовало бы вас благодарить, почтенный торговец… - брезгливо заметил эльф. – Если появится потребность в… вы получите известие. - Как вам будет угодно, господин. – Старик попятился к двери. Я коротко кивнул листоухим: старшему – чуть ниже, младшему – чуть небрежнее, и поспешил сопроводить купца в коридор. Когда захлопнувшаяся дверь осталась в трех десятках шагов за нашими спинами, старик выдохнул: - Как мне вас благодарить, молодой человек? Я покачал головой: - Ответьте на мои вопросы, и будем считать, что мы в расчете, дедушка. - И только-то? – удивился купец. - Поверьте, то, что меня интересует, всегда стоит моих усилий. - Как знаете, молодой человек, как знаете… Спустимся в зал – я хочу заказать ужин. Я пожал плечами и направился вслед за стариком. На сей раз мое явление не вызвало особого оживления в силу того, что большинство из сидящих за столами людей накачались алкогольными напитками по самое горлышко. А в подобном состоянии тебе зачастую нет никакого дела до окружающего мира, лишь бы никто не трогал. Что касается моих знакомых, то, еще проходя по галерее, я несколько раз бросил взгляд вниз и убедился, что Матушка предпочла ужинать в снятой комнате. Поэтому я совершенно спокойно стоял рядом со стариком, слушая, как он объясняет осоловелому парню за стойкой, какое именно мясо желает видеть в меню вечерней трапезы, стоял, пока… Чья-то клешня не ухватилась за мое плечо. Пришлось повернуться, сбрасывая чужие пальцы. Фрэлл! На меня смотрел один из несостоявшихся обидчиков Хока. Тот, что подурнее. Судя по застывшему выражению лица, он выпил больше, чем необходимо для приятного времяпровождения. Так и не согласился успокоиться, дубина? И что тебе нужно на этот раз? Мужик сфокусировал взгляд на моем лице и громогласно предложил: - Эй, красотка, не хочешь поразвлечься? Я вздохнул. Ну что во мне привлекательного, скажите на милость? Только костюм. Почему все хватаются за оболочку, совершенно не обращая внимания на содержимое? Я подобных ошибок стараюсь избегать. А вот ошибки меня избегать не хотят… Прикидывая, каким образом утихомирить надоедливого ухажера, я раскрыл было рот, чтобы продолжить беседу, но не успел произнести и звука, потому что рядом раздался чистый и звонкий голос: - Госпожа не желает проводить с вами время, любезный! Я повернул голову резче, чем следовало бы, но у меня было оправдание, да еще какое. За честь «дамы» вступился... эльф. Тот самый мальчик. Разумеется, спускаясь в зал, он накинул на себя морок, подправляющий внешность в соответствие с человеческими стандартами, но все равно остался вполне узнаваем. Хм. На кой фрэлл ты поперся за нами, парень? Уж не для того ли, чтобы помочь купцу упокоиться с миром? Но большая часть сомнения развеялась, стоило мне поймать взгляд листоухого. Ай-вэй, малыш, похоже, кроме меня, в этом зале тебе ни до кого нет дела… Ну зачем? Что ты нашел в моей неуклюжей игре? Я и сам себе не нравлюсь, а ты… Непредвиденные трудности. Надо его как-то отпугнуть. Например. .. - Благодарю за участие в моей судьбе, господин, но, право, не стоит … Я в состоянии сама о себе позаботиться. - А ты, красавчик, иди погуляй, - оживленно подтвердил мужик. – Не видишь, и без тебя управимся! - Еще как управимся! – Я подмигнул эльфу и заехал озабоченному пьянице коленом. Немного ниже живота. И пока мужик сгибался, взвыв, как собака, ласково толкнул его голову вниз. Навстречу тому же самому колену. Получив один за другим два болезненных удара, ухажер мигом забыл о своих посягательствах на девичью честь и отполз куда-то в сторону. Обезвреженный и несчастный. - Видите, господин, ваша помощь не потребовалась, - холодно заметил я. Эльф немного смутился. Вообще, все листоухие, пока не вышли из юного возраста, очень забавны. Именно тем, что в большинстве случаев ведут себя, как дети, при совершенно взрослом виде. Иногда даже как обычные человеческие дети. Вот и этот мальчик еще не научился прятать чувства за эгоистичной маской венца творения, и потому был достоин симпатии. Ого… Мое душевное здоровье серьезно подорвано. Надо будет заняться собой на досуге… - Позвольте все же проводить вас, госпожа… - Настойчив, но не уверен. Уфф… - Если вы так хотите… До дверей комнаты, - согласился я. В лилово-серебряных глазах пышным цветом расцвело ребяческое ликование. Слава богам, что старик наконец-то оторвался от увлекательной беседы с работником постоялого двора и кивнул мне: - Можем идти, я обо всем договорился. Мы проследовали по залу и далее прямо-таки церемониальной процессией. Впереди – погруженный в свои мысли купец, в двух шагах сзади и справа – ваш покорный слуга, давящийся от смеха, а за мной – эльф, которому вмешательство старика не позволило продемонстрировать всю галантность, на которую листоухий полагал себя способным. Когда старик переступил порог комнаты, я прикрыл дверь и повернулся к листоухому, одаривая своего неожиданного заступника хмурым взглядом: - Мы пришли. - Да… - Вот и все, что я услышал в ответ. И меня услышанное не устроило. - Вам следует вернуться к вашему спутнику, не так ли? - Я вернусь. Чуть позже. – О, в звонком голосе прорезалась твердость? Кажется, я догадываюсь, по какой реке плывут твои мысли, малыш… - Я благодарю вас, господин, но вынуждена попрощаться, - не менее твердо сообщил я, но эльф не обратил никакого внимания на мои слова. Лиловое серебро глаз оказалось вдруг совсем-совсем рядом. Запахло земляникой. Мой любимый аромат… Эй, что происходит?! Губы эльфа остановились в дюйме от моих. Наткнувшись на пальцы так удачно и вовремя поднятой мной руки. - Полегче, малыш…- откуда в голосе взялся этот дурацкий хрип? Теперь он подумает, что я и в самом деле… Фрэлл! - Вам неприятно мое общество, госпожа? Знаете, когда огорчительно юный парнишка пытается вести себя как записной дамский угодник, это выглядит смешно. И печально. Следовало бы прямо сказать ему об этом, но… Мне почему-то стало жаль листоухого. Ведь, если вдуматься, его положение куда хуже моего: я-то сниму «маску» и буду в дальнейшем вспоминать этот вечер с улыбкой, а вот эльф… Если его угораздило влюбиться.. Кхммм! Да, живут они куда дольше людей, но у этого неоспоримого достоинства имеется оборотная сторона: и влюбленность их не проходит за один день. Даже не за год, а… Нет, об этом я думать не буду, не буду, не буду… Надо срочно принимать меры! - Малыш… Женщина может только мечтать о том, чтобы оказаться наедине с таким очаровательным кавалером, но… Пойми: не то место и не то время. Да и человек – не тот… Не возражай! Я ничего не знаю о тебе, ты ничего не знаешь обо мне – давай оставим все, как есть. Йисини, бредущая по пыльным дорогам, не пара для блистательного «Птенца Дракона». Он слушал меня так внимательно и с такой печалью, что в горле вставал комок. Но на последних словах в глазах эльфа мелькнуло неподдельное удивление: - Откуда вы знаете?! - Я много видела, малыш… Тот, кому доверили гизору, слишком хорош для меня. Ты летишь в небе, я иду по земле. Наши пути не должны пересекаться. Что я несу? Прямо заботливый и мудрый наставник… Точнее, наставница. Ну как еще мне его убедить? - Поспеши к своему спутнику, малыш… Он, должно быть, уже беспокоится… - Кэл никогда ни о ком не беспокоится, - машинально возразил листоухий, но тут же осекся, поняв, что оказался на грани разглашения чужих секретов. Я ободряюще улыбнулся: - Прощай. - Я не буду прощаться, госпожа. – Лиловые глаза смотрели весьма решительно. - Как пожелаешь…- Ваш покорный слуга уже повернулся, намереваясь последовать за купцом, но беседа еще не закончилась. - Вы отказали в прикосновении… но не откажетесь принять… В пальцах эльфа что-то сверкнуло. Кулон на цепочке. Маленькая капелька. Солнечная хрустальная искра. О да, я не откажусь ЭТО принять. Хотя бы потому, что отказ может трактоваться как повеление умереть. Зачем ты даришь мне свою «искру», малыш? По голове тебя за это дома не погладят… Хотя… Я еще легко отделался. Вот если бы «искра» была из розового хрусталя… Тогда впору копать могилу. А эта… Всего лишь «восхищение и уважение». К счастью. Прохладная капля уютно устроилась на моей ладони в гнездышке из свернувшейся цепочки, и… Я не успел – так меня растрогал жест эльфа. Листоухий поймал мои пальцы и прикоснулся к ним губами. Кстати, это было вовсе не приятно. Вообще – никак, через перчатку-то… Только не подумайте, что я желал бы ощутить прикосновение этих губ на своей коже! Я высвободил руку и строго сказал: - Тебе следует о многом поразмыслить, малыш. В том числе о том, что не следует делать бесценные подарки первой встречной… Джерон на мгновение вынырнул из этого воспоминания, чтоб тут же погрузиться в следующее… …Эльфы слабо чувствительны к холоду и теплу в том смысле, что могут регулировать жар собственного тела по своему усмотрению, но Мэй, находясь в расстроенных чувствах и мучительных раздумьях, пожалуй, меньше всего думал о здоровье, и я поспешил накинуть плащ на тонкие плечи, пока кончики ушей оставались розовыми. Он вздрогнул и обернулся, готовый к атаке, но встретив вместо врага мой спокойный взгляд, только уныло вздохнул. - Рассчитывал, что придет брат? Эльф не ответил, но по глазам было понятно: именно об этом и мечтал. А мечта опять не сбылась… - Я испросил разрешения прийти вместо него. - Зачем? - В мелодичном голосе столько горького льда, что я поеживаюсь, хотя маади греет на совесть. - Поговорить. - О чем нам говорить? - Есть одна тема. - Какая же? - Давай-ка направим стопы в сторону гостиницы, потому что у меня и твоего брата есть неотложное дело… Ты не против? - Мне все равно, куда идти. – Он старается казаться безразличным. - Хорошо. – Киваю, пряча улыбку в пушистом воротнике. - Так что ты хочешь мне сказать? – Ну зачем так церемонно вести себя, малыш… Как это… по-детски. - Много. И мало. Только то, что ты способен услышать и понять… Ты обижен на своего брата, верно? Он гордо отворачивается. - Обижен… Ты считаешь, что он поступил недостойно, подвергая риску не столько свою жизнь, сколько выполнение важного поручения Совета. Я прав? Ответ не звучит, но я по крайней мере не слышу и возражений. Уже славно. - Не буду ни в чем тебя убеждать, потому что рано или поздно ты сам придешь к тому, что я скажу… Есть случаи, в которых обязательства – даже самые почетные – отступают назад. Иногда речь идет о сохранении жизни, но в данном случае… Кэлаэ'хэль рассказал тебе, почему бросил вызов vyenna'h-ry, несмотря на поручение Совета? - Рассказал, - буркнул эльф. – Он услышал Зов Саа-Кайи и не смог удержаться… - А что было дальше? - Поединок, - пожал плечами листоухий. - И? - Никто не пострадал, кроме него самого. - Это все, что ты знаешь? - Было что-то еще? - Ты слышал что-нибудь о vere'mii? Мэй замедлил шаг и нехорошо сузил глаза. - При чем здесь «призрак»? - Твой брат не казался тебе странным в последнее время? - Кэл? Ну он… Может быть, иногда…- неуверенно признал эльф. - Ему приходилось бороться с vere'mii погибшей сестры. - Что?! – В лиловом серебре взгляда плеснулось потрясение. - Если он не рассказал тебе о главной причине, почему он бросил вызов, что ж, могу только позавидовать: у тебя замечательный брат. Он был готов, хоть и сам не понимал этого, умереть, но не впустить зло в себя и свою семью. - Кэл… - Мигом растеряв все высокомерие, Мэй стал похож на растерянного маленького мальчика. - Он не хотел тебя тревожить, и это очень… по-братски. Тебе не за что обижаться на него. Согласен? - Но… - Есть еще одна причина, верно? Ты боишься взяться за то, что поручалось ему, потому что считаешь себя недостаточно умелым? О, прости, я неточно выразился: недостаточно взрослым? - Может быть…- Он еще не признает, но уже не гонит прочь истину. - А вот это совсем глупо! Если Совет заинтересован в выполнении поручения, они не стали бы выбирать того, кто не способен с ним справиться. Логично? - Да… - Идем дальше. Я более чем уверен, что члены Совета выбрали тебя именно потому, что успех младшего поможет старшему снова поверить в себя. - Но разве Кэл… - Если едва не проиграл тени собственной сестры – как можно по-прежнему считать себя сильным? О нет, Кэлаэ'хэль полон сомнений на свой счет, и ранение пойдет ему на пользу: даст время и пищу для размышлений, по завершении которых твой брат снова станет таким, каким ты его любишь – сильным, отважным и мудрым! - Ты думаешь…- В лиловом серебре появляются робкие огоньки надежды. - Я уверен! Время врачует раны души лучше любого лекаря… И тебе стоило бы не обвинять брата во всех грехах, а с пониманием отнестись к его трудностям и помочь преодолеть имеющиеся препятствия. - Я… не знаю… что делать… - Научиться понимать, что ошибаются все. Даже боги. И не стоит обвинять, пока не представил себя в схожей ситуации! - Ты… Откуда ты столько знаешь? Пытливый ум – их семейная черта? В таком случае мне стоит опасаться «разговоров по душам» с представителями Клана Стражей Сумерек. - Учусь. - У кого? - У любого, кто способен учить. И тебе советую делать то же самое. Пригодится! – Подмигиваю. - Можно попробовать…- решает эльф. - Ты совсем белый! – раздается взволнованный голос Кэла, и спустя мгновение я становлюсь свидетелем трогательного примирения. - Вовсе нет! – упрямо возражает младший, а старший укоризненно щелкает его по уху: - Почти звенит! Сейчас же иди в дом! - А ты? - У меня есть дело. - Когда ты вернешься? - Часа через два, не раньше, - подумав, отвечает Кэл. - Такое долгое дело? – считаю нужным осведомиться я, и эльф поясняет: - С гномами никогда не знаешь, сколько времени понадобится на уговоры: может и минуты хватить, а можно и неделей не отделаться! - Вы пойдете к гному? – оживляется Мэй. - И тебе там делать совершенно нечего! – отрезает старший брат. - Но, Кэл… - …иди и согрейся для начала, а когда вернусь… - …мы поговорим, - заканчивает за него Мэй. - О чем? – Кэл искоса смотрит на меня, но я делаю вид, что совершенно ни при чем. - О нужных и ненужных секретах! – язвит младший эльф и, недовольно вздохнув, идет в гостиницу, а мы двигаемся в другом направлении. Но на сей раз, ради разнообразия, вверх по улице… Джерон отвлекся от размышлений, чувствуя сухость в горле. Выглянув в коридор, удалось отловить мальчишку и приказать подать кувшин эля, чтобы промочить глотку. Потом снова вернулся на свое место и погрузился в следующую картинку… …Только я собираюсь повернуться и отправиться в обратный путь, как сзади раздается ехидный голос: - А поближе кустиков не нашлось? Листоухий, будь он проклят! На кой фрэлл ты за мной поперся, спрашивается? Да еще и не один, а в обществе громадного лука. Если вы видели это чудовищное сооружение, то сразу поймете, почему эльфийские лучники пользуются заслуженным уважением в любых армиях: даже для того, чтобы натянуть тетиву, нужно приложить изрядное усилие. Зато стрела летит далеко и…всегда попадает в цель. О, и колчан захватил! Запасливый и предусмотрительный мне спутник попался, ничего не скажешь… - Как видишь! – огрызаюсь, но тихо. - Что будем делать? – Мэй внимательно смотрит сквозь кружево голых веток на дорогу. - Вернемся и переждем, пока эти люди не закончат свои дела. Удостаиваюсь растерянно-недоуменного взгляда: - Шутишь, да? Вообще-то я проникновенно серьезен. И озвученный вариант действий – наилучший в сложившейся ситуации. Но в глазах эльфа уже разгорелся азарт. Мальчик хочет немного потренироваться, да? Освежить навыки? Прекрасно! Но почему опять за мой счет? - А если не шучу? - Точно, шутишь! – уверенно заявляет эльф. Собственно, сейчас его больше интересует происходящее перед нами, чем внутри нас, и я вынужден смириться с уготованной мне ролью: - Ты сможешь их снять? - Да. Но не всех сразу. Их бы рассредоточить да купца пригнуть… - мечтательно протягивает Мэй. - Тогда снимешь? - В два счета! - Смотри, чтобы не дольше! Мысленно костеря Кэла на чем свет стоит, я выдернул шнурки из боковых и рукавных швов маади, в результате чего накидка стала еще бесформеннее и страннее. Перчатки, пояс и ножны со «старшенькой» кайрой остались лежать у ног эльфа, а «младшая» прильнула лезвием к моему предплечью – негоже светить оружием перед разбойниками, верно? А так кажется, что ничего и нет: навершие рукояти – вровень с большим и указательным пальцем, сам клинок прижат к руке. - Не пропусти момент! – С таким напутствием прокладываю новый путь между стволами деревьев, чтобы выйти почти к повороту. …Разумеется, нигде и никогда мы не встречались, и купец слегка хмурится, слушая мой бред, но и возражать не спешит: кем бы я ни был, мое появление оттягивает печальную развязку, а это значит… - Вы бы не торопились, дядя…- Ладонь разбойника тяжело опускается на мое левое плечо. Так, оценим обстановку. Один – на шаг сзади и шаг слева от меня - отлично! Купец – впереди, чуть справа. Остальные «лихие люди» - гораздо правее и дальше – если и бросятся ко мне, то пара прыжков в запасе есть… Начнем? Мои руки разведены в стороны, словно я собираюсь обнять нежданно встреченного знакомца. Очень удачное положение – сбоку движение будет совсем незаметным… Левая рука быстро сгибается в локте, лезвие кайры, скользя вдоль предплечья, прорывает накидку и, встречая лишь мягкое сопротивление не защищенной сталью плоти, входит в грудь разбойника, ухватившего меня за плечо. Если повезло – прямо в сердце. Если не повезло… Но мне везет. Пальцы на плече судорожно сжимаются, комкая маади. Кайра возвращается назад. Проходит один короткий вдох, и… Дальше все происходит практически одновременно. Разбойник валится назад, стягивая с меня расстегнутую накидку. Я громким шепотом командую купцу: «Вниз!» - отталкиваясь левой ногой, делаю широкий шаг правой, приседаю, поворачиваясь на носках вокруг своей оси, и опираюсь напружиненными пальцами правой руки о землю: левая рука поднята, лезвие кайры отведено чуть в сторону, готовое принять на себя удар. Но удара не следует. Первая стрела просвистела между мной и разбойником, как только образовался достаточный просвет. Следом за ней (а может, и вместе – умеют же некоторые пускать сразу несколько стрел) полетела вторая. В общем, к тому моменту, как мои пальцы коснулись земли, стрелки уже умирали, а остальные негодяи готовились к смерти… Ушел только один – тот, который был ближе всего к лошадям: ему удалось вскочить в седло и прикрыться телом животного, свесившись набок, а улететь за поворот было лишь делом техники и нескольких мгновений… Вытирая испачканную руку и лезвие кайры о плащ первого же попавшегося покойника, я удрученно смотрел на испорченную накидку. Мало того что продырявил, так теперь она наполовину в крови, наполовину в грязи… Отчистить, конечно, можно, но запасной-то у меня нет… - Господин, ваш эль, - говорит звонкий мальчишеский голос, и на шаткий стол водружается кувшин. - Спасибо, - благодарит мужчина, машинально наливая себе напитка. Потом задумчиво отхлебывает, одобрительно мычит, достает из кармана монетку и одаривает ею пацана. И снова воспоминание… …Кучер, едва перекусив кашей с вяленым мясом, отправился спать, а вот эльф на боковую не торопился. Сидел напротив и буравил меня своим лилово-серебряным взглядом. Но первые слова он произнес, только когда прерывистое дыхание нашего возницы стало спокойным и начало перемежаться похрапыванием. - Я все думаю… Ты сказал, что собираешься переждать, пока разбойники расправятся с купцом… Я решил, что это шутка, но… Ты был так серьезен… - Вообще-то самые глупые вещи говорят с самыми серьезными лицами, не замечал? Правда, не в этом случае. Я говорил то, что думал. Эльф нахмурился. - То есть… - То есть я не собирался вмешиваться. - Но… - Этого человека мы видели впервые в жизни, верно? Так на кой фрэлл ради него рисковать собственной шкурой? – Стараюсь говорить резко и грубо: если сейчас не удастся прогнать туман идеалистичного отношения к событиям, никогда не удастся. - Но его могли убить… - И убили бы, разумеется! Только ты-то здесь при чем? - Это… неправильно. Недостойно – позволить погибнуть невинному! Охохонюшки… Тяжелый случай. Едва ли не столь же тяжелый, как с котенком. Боги, как я завидую этим детям! Их светлой наивности… Да этот же самый купец, который, скорее всего, и не купец вовсе, проехал бы мимо с чистой совестью и закрытыми глазами, поменяйся мы местами! - Угу. Первое предупреждение! - Какое еще предупреждение? – Серебристые ресницы растерянно хлопнули. - Поручение Совета имеет отношение к этому человеку? - Нет… - Ты отвечаешь за своевременное исполнение этого поручения своей честью? Он молчит, но тут ответ и не нужен. Продолжаю разнос: - Встревая в чужие дела, ты рисковал не только своей жизнью, но и тем, что порученное задание останется невыполненным, либо будет выполнено не в срок или недостаточно тщательно! Эльф съежился, втягивая голову в плечи. - Своими необдуманными действиями ты поставил под удар успешное выполнение задание и подверг риску мою жизнь! - Ну да, и чем ты рисковал? - Я совершенно ничего не знаю ни о твоей скорости реакции, ни об остроте твоего глаза, ни о твердости твоей руки! Что бы я делал, опоздай ты с выстрелами на несколько вдохов? - Думаю, и без меня бы справился! – обиженно буркнул эльф. – Того ведь уложил… Без малейших сомнений и угрызений совести, между прочим! - Откуда тебе знать? Моя совесть отчитывается только передо мной. - Что-то я не заметил на твоем лице раскаяния… - Обида постепенно уступает место ехидству, но за ней все же прячется осознание непростительного проступка, и это хорошо: есть шанс донести здравую мысль до восторженного юного разума. - А в чем мне раскаиваться? – удивленно расширяю глаза. – В том, что старался сохранить свою жизнь в целости и сохранности? По меньшей мере глупо. Раскаиваться следовало бы тебе… Впредь старайся не принимать участия в сомнительных приключениях. Особенно если на карту поставлено нечто большее, чем твое личное желание развлечься! Мэй пристыженно молчит. И правильно: нельзя поддаваться первому же порыву чувств, какими бы благими намерениями не руководствовался! - Вот что… Иди спать, а я посижу и присмотрю за очагом. Идет? - Ладно...- он встает и направляется к одной из свободных лежанок. Но прежде чем закрыть глаза, интересуется: - А сколько всего предупреждений? - Три! - А что будет потом? - Потом ты будешь предоставлен самому себе, lohassy! Он что-то недовольно отвечает, но слова запутываются в натянутом на голову одеяле и я остаюсь в счастливом неведении относительно своего очередного прозвища. Как все сложно в этой жизни! Стоит на мгновение пожелать спокойствия и уюта, как судьба хватает за шкирку и кидает в самую гущу событий, что характерно – совсем не требующие моего участия! Зато, как только в эти самые события вляпываешься, воронка вихря начинает закручиваться именно вокруг тебя… Наша дань богу уже весело поблескивала серебром, но я, поразмыслив, добавил еще одну монету из щедро подаренного «купцом» кошеля. Как не бывает лишних денег, так не бывает и лишним уважение, оказанное тому, кто выше тебя. Во всех смыслах… - Спасибо, конечно, но, право, и тех монет было достаточно! – ехидно замечает откуда-то снизу хриплый, словно слегка простуженный голос. Оборачиваюсь. Рядом с камином, протянув ноги в стоптанных сапогах поближе к огню, уселся на низкой скамеечке человек, закутанный в потрепанный плащ. Руки скрещены на груди. Длинный посох со сбитым наконечником прислонен к плечу. Под капюшоном не видно лица, да и ни к чему: только одно существо могло оказаться здесь и сейчас, не прибегая к помощи магии. Сам Хозяин Дорог. - В ногах правды нет! – мудро замечает он и приглашающе машет рукой: - Присаживайся! Пододвигаю к огню еще одну скамеечку и сажусь рядом. Нежданный собеседник некоторое время смотрит на язычки пламени, весело облизывающего поленья, потом поворачивается ко мне: - Есть просьба? - В некотором роде, - киваю. - Для себя или для других? – Допрос продолжается, но я ничего не имею против: если потребуется, отвечу на любой вопрос. Даже самый личный. Хотя бы потому, что бог все равно знает все ответы и просто проверяет мою искренность. - Наполовину то, наполовину другое. - Подробнее! - Мне нужно добраться до Виллерима быстрее, чем это возможно без чар и иных ухищрений. - Что за спешка? - Видите ли, мой спутник… весьма горячий молодой человек, и, если путешествие продлится не одну неделю, есть опасность, что он ввяжется в сотню разных неприятный историй, а я хочу доставить его в столицу в целости и сохранности… Так что ускорение событий полезно и мне, и ему. - А кому нужнее? - Наверное, мне. Поскольку я ничего не знаю о его целях, не могу предполагать. Но, думаю, против он не будет… - А хочешь узнать? - Даже не видя его лица, могу поспорить: сейчас он улыбается. Хитро-хитро. - Хочу. – Нет смысла притворяться. - Рассказать? - Нет. - Почему? – Некоторое удивление в голосе. - Это будет нечестно. - А если рассказ поможет принять верное решение? – Искушение усиливается. - Верное – для кого? - Для тебя. - А для других? Каким оно будет? - Разным, - честно признается бог. - Тогда тем более не стоит! То, что я считаю нужным и правильным, всеми остальными обычно воспринимается как глупость, так что… не надо. Буду до всего доходить сам. - Правильный ответ! – Он откровенно радуется, и я запоздало понимаю, что, сам того не ожидая, выдержал испытание. Ответил именно то, что хочет услышать Хозяин Дорог. Ответил без уловок и хитростей. И как мне это удалось? - Просто ты был самим собой, - подсказывает бог. – Запомни это ощущение! Пригодится… - Вы поможете? - Почему бы и нет? – Он пожимает плечами. – Помогу. И даже сделаю больше: попрошу свою женушку, чтобы она на время обходила тебя стороной. - Женушку? - Конечно! Кто может ждать дома Хозяина Дорог, если не та, к которой приходят независимо от желания? Рано или поздно она привечает всех… - Хозяйка Серых Пределов – ваша жена? - Ее еще зовут Вечной Странницей, помнишь? Отличная из нас вышла пара, верно? - Да уж…- Честно говоря, никогда не задумывался над родственными связями небожителей. Что ж, в самом деле они друг другу подходят. Более чем. - И как… семейная жизнь? - Да как у всех! – хохочет бог. – Ссоримся, миримся… Ворчит, конечно, старая, что меня дома не застать – но что поделаешь? Работа такая, по Дорогам ходить… Вот к тебе с радостью заглянул на огонек – хоть косточки погрел. Теперь надолго тепла хватит… - И часто вы так… на «огонек» заходите? - А ты сам подумай! - Я думаю, что не очень. - Правильно! Я, знаешь ли, рад с любым поговорить, да вот только не каждый меня услышать может...Тебе проще: даже имя помогает! - Имя? Оно значит всего лишь «обреченный»… - А еще оно значит: «Тот, кто следует предписанному Пути», неужто не задумывался над этим? Ну да, конечно… «Rohn» и значит «Путь»… Но в этом ракурсе я никогда не присматривался к короткому имени, которым меня нарекли… - То-то! – Он грозит пальцем. – Чем больше у слова значений, тем больше выходов можно найти из Лабиринта. - Но ведь это одно и то же! - Разве? Ты играл в игры, да? И что уяснил? Если следовать правилам, невозможно выиграть? А старый и глупый бог считает иначе… Пламя в камине на миг вспыхнуло ярче, чем прежде, заставив испуганно зажмуриться. А когда я открыл глаза, скамеечка слева от меня была пуста. Только на полу неспешно таяли влажные следы разношенных сапог… Джерон недовольно нахмурился, заметив, что кувшин с элем пуст. Сил, чтобы подняться и заказать еще, не было. Да и не помогла бы выпивка в такой ситуации. Хотя успешно направляла мысли в нужное русло… …Но предвкушение мирного сна в теплой постели позорно сбежало, стоило мне переступить порог своей комнаты: в кресле, развернутом к двери, вечным укором восседал эльф. - Почему не спишь? – Я бросил плащ на соседнее кресло и слегка озябшими, несмотря на перчатки, пальцами начал стаскивать со спины перевязь с кайрой. - Жду тебя, - холодно ответил Мэй. - Хочешь составить мне компанию в постели? – подмигнул я ему. - Да как ты! – Лиловое серебро глаз потемнело от возмущения. - Ладно, я пошутил. Зачем? - Сажусь на кровать и стаскиваю сапоги. - Чтобы удостовериться, что ты вернешься. - Могло быть иначе? – Поднимаю бровь. - Ты волен поступать, как вздумается. – Голос эльфа с каждым словом становится все холоднее, и я морщусь. - Выпил бы вина, а то совсем как…ледышка. - По-твоему, я должен веселиться и падать на колени со словами благодарности? После того, как поддавшись на твои уговоры…- листоухий старается казаться оскорбленным. И у него неплохо получается. - Подарил благодарным слушателям чудесный вечер. – Блаженно растягиваюсь на кровати. - Чудесный… Ты вообще не слушал, ЧТО я пою и КАК играю, - язвит Мэй. Ах вот в чем дело! Он просто обиделся. - Видишь ли, мой милый мальчик…- Раздавшееся из кресла шипение заставило меня улыбнуться еще довольнее. – У меня слишком много забот, чтобы наслаждаться музыкой. Я думал, правильно ли поступил, заводя знакомство с графом Галеари. И потом… В том, что касается музыки, я не могу считаться ни любителем, ни ценителем, увы. Этим талантом не наделен, каюсь. Так что не дуйся: ты очень хорошо играешь и очень красиво поешь. Только я не тот человек, от которого тебе нужна похвала… - Дурак ты…- доносится из кресла, и я удивленно сажусь, поворачиваясь в сторону Мэя. - Дурак? Ну зачем же так категорично… Я не семи пядей во лбу, это очевидно, но и до той крайности, о которой ты упомянул, пожалуй, еще не дошел. - Ученый дурак…- Фырканье стало насмешливее. - Вот что, lohassy! Я устал бегать по улицам и надрываться, чтобы обеспечить тебе беспрепятственный доступ в королевский дворец! Если что-то не устраивает, могу отойти в сторону и предоставить полную свободу действий! Вдох в комнате висит тишина, потом слышу: - Тебе совсем не понравилось? - ЧТО?! - Как я пою? Наивно-детский тон вопроса вызвал к жизни витиеватое ругательство, окончание которого я проглотил, когда заметил заинтересованно высунувшиеся из-под серебристых волос уши. - Я уже сказал: ты хорошо поешь! Особенно о несчастной любви… - Правда? - Правда! Продолжай в том же духе, и вся столица будет у твоих ног! - Ты так думаешь? – Теперь он горделиво задирает нос. - Да! Иди спать! - Хочешь, я сыграю… для тебя? Подушкой в него, что ли кинуть? Нет, не поможет… Вздыхаю: - Играй! Куда уж мне деться? Он обрадованно подносит к губам флейту. Чистый, чуть низковатый звук инструмента поплыл по комнате. Старая мелодия. Очень старая. Ровная. Сильная. Спокойная. Невыразимо-печальная и столь же светлая. Незаметно для самого себя шепчу в такт музыке: Счастье – песок в дрожащих руках, Мимо мечты проплыли. Лоно души накрыла тоска Тенью драконьих крыльев. Мелодия обрывается. Эльф задумчиво опускает флейту и спрашивает: - Интересно, какие они? - Кто? - Драконы. Я поперхнулся. - Разве ты их еще не видел? Ты же… - Мое обучение не закончено, - горестно вздыхает Мэй. – А так хочется поскорее… - Насмотришься еще! - А ты… видел? – Лиловые глаза серебрятся любопытством. - Видел, - признаюсь. А зачем лгать? Чем шире паутина лжи, тем больше шансов у тебя самого же в ней и запутаться. - Расскажи…- Робкая просьба. - Не буду. - Почему? – Легкая обида в голосе. - Чтобы не создать ложное впечатление. Сам все увидишь. В свое время. - Расскажи хоть… они красивые? Задумываюсь, вспоминая. Красивые ли? Грозные. Сильные. Стремительные. Уверенные. Мудрые. Язвительные. Хитрые. Вредные. Могущественные. Ребячливые. Очаровательные… - Да. Иди спать уже! А вот и то самое воспоминание, из-за которого пришлось пересмотреть свое отношение к эльфу. Ехидному младшему брату, как он сам думал… …- Похоже, тебе уже не требуется моя помощь. Голос, раздавшийся со стороны дверей, мог принадлежать только одному созданию на свете. Но интонация… Можно было подумать, что эльф похоронил всю свою семью, прежде чем переступить порог ванной комнаты. Я обернулся. Мэй стоял, опираясь рукой о дверной косяк, и смотрел на нас с Юджей. Должно быть, он застал лишь окончание представления, устроенного йисини для собственного развлечения, но это самое окончание и нанесло удар, который невозможно парировать. Лиловые глаза даже не потемнели – напротив, они стали невероятно светлыми, совсем похожими на серебро. Но если локоны листоухого заслужили сравнения с металлом, то взгляд… Я бы сказал, что глаза Мэя стали совершенно седыми. Мертвыми. И, кажется, понимаю, почему… Он не стал дожидаться ответа – ни моего, ни женщины. Качнул головой, повернулся и тихо пошел прочь. А я выскочил из ванны и, наскоро вытершись первым попавшимся куском ткани, принялся натягивать одежду. Юджа недоуменно наблюдала за моей нервной спешкой: - Что с тобой? - Не мешай! - Это… из-за него? - Да! - Но в чем дело? Или… - Я потом все объясню! – Надевать доггеты уже не было времени, и я, сунув обувь под мышку, босиком взлетел на второй этаж. Дверь в комнату Мэя не была заперта. К чему? Думаю, в эти минуты он не осознавал надобности. Ни в чем. Эльф сидел в кресле и задумчиво гладил хрупкими пальцами флейту. Я начал прямо с порога: - Все совсем не так, как ты думаешь! - Разве я в чем-то тебя обвинил? – Безжизненный голос похоронной песни. Тьфу! Надо же было такому случиться… - Речь не об этом! Между мной и Юджей…нет никаких отношений, кроме дружеских! - Я видел. – Спокойное подтверждение. - Пойми, она просто пошутила! - Возможно. - Видишь ли, я и сам люблю подурачиться, и… - Я знаю. - Перестань! Ну и что прикажете делать? Я-то понимаю, чем именно обижен эльф. А вы понимаете? Думаю, догадываетесь. Только что Мэй стал свидетелем, мягко говоря, развязного поведения йисини. Конечно, это ее и мое личное дело, но… У листоухого-то сложилось совершенно иное представление о воительницах из Южного Шема! По моей вине, признаю. Вел себя несколько… строго и нравоучительно, вот Мэй и решил, что все йисини похожи на ту, которая… Отказалась от его любви. Похожи, как же! Сомневаюсь, что вообще найдется хотя бы одна Дочь Йисиры, которая вела бы себя так, как это продемонстрировал ваш покорный слуга, играя предложенную роль… Очень сомневаюсь. Скорее, все происходило бы совсем иначе и гораздо… примитивнее. Эльф обижен. Нет, неправильно: он раздавлен полученным оскорблением. Сломлен и растерзан. Получив вежливый и аргументированный лучшими побуждениями отказ, Мэй смирился с тем, что его «отвергли». Но теперь… Теперь, собственными глазами увидев, насколько свободны йисини в своих отношениях с мужчинами, он решил, что… Ему отказали, потому что он не представляет для женщин интереса. Каково бы вам в самом романтичном возрасте получить такую оплеуху, а? Вот и эльфу несладко… Не думаю, что он считал себя неотразимым красавцем, но по сравнению со мной именно таковым и являлся. И что же получается? Ничем не примечательный (ни с какой стороны) парень может заполучить йисини по первому зову, а прекрасный эльф получает от ворот поворот? Почему? Тут и более крепкий череп треснет… Будь Мэй чуточку старше и мудрее, он бы не так близко принял к сердцу свою «неудачу», но сейчас… Эльф просто убит. Убит осознанием собственной ничтожности, что хуже всего. По себе знаю… Фрэлл, что же мне делать? Я не могу объяснить ему ВСЕ! Это означало бы признаться в вынужденном маскараде… Как мне сказать что йисини просто не хотела его разочаровать? Если уж на то пошло, жаль, что не могу менять пол по собственному желанию, как мои родственники, - не было бы никаких проблем! Разве что радости эльфу такая близость ни капли бы не доставила… Тьфу! - Ты неправильно понял… - То, что я видел, невозможно было понять или не понять, - холодно возразил Мэй, все больше погружаясь в отчаяние. - И все же… - Зачем ты пытаешься оправдаться? – Горький вздох. – Я не прошу извинений… С какой стати? - Я не оправдываюсь! Я хочу объяснить… - Умолкаю на полуслове. ЧТО объяснить? КАК объяснить? Ох, Юджа, зачем ты так со мной поступила? Но беда никогда не приходит в одиночку, верно? Пока я мучаюсь, подбирая слова, на пороге комнаты появляется йисини, прикрывшая свою наготу. Смотрит на бескровное лицо эльфа, растекшегося по креслу, на мои судорожно сжатые пальцы и… Произносит всего несколько слов. Несколько слов… - Прости… Я не знала, что он твой любовник. Вы когда-нибудь испытывали ощущение, что земля разверзается под ногами? Нет? Завидую… А вот я испытал. Когда последнее слово повисло в тишине комнаты. Как ты могла?! Ну кто тянул тебя за язык?! - Лю-бов-ник? – прозвенели из кресла ледяные колокольчики. – Лю-бов-ник? Ты так меня всем представляешь? - Мэй, я… - Выйди вон. Пожалуйста. – В мелодичном голосе плещется крошево из ярости и скорби. Фрэлл! Вот теперь, пожалуй, все кончено. Совсем. Навсегда. Этого он не простит… И я бы не простил. Наверное… Хотя меня, например, совершенно не волнует, что обо мне говорят и думают. Если только… Если только эти люди не важны для меня. Иду в свою комнату и, сидя на постели, долго прислушиваюсь к звукам за стеной. Ни единого. Юджа рвется поговорить, но, натыкаясь на мой взгляд, испуганно осекается и прекращает любые попытки завести беседу. В тягостном молчании проходит весь оставшийся день. Я несколько раз спускался вниз, но даже куска не мог запихнуть в рот, как бы аппетитно не выглядели блюда, приготовленные Равель. Эльф из комнаты не вышел ни разу. Зато на следующее утро… Он начал боевые действия прямо за завтраком. Появившись на кухне («неофициальные» приемы пищи проходили именно там, с согласия хозяек и постояльцев), Мэй состроил на бледном личике обиженную мину, надул губы и нараспев поинтересовался: - Почему ты вчера так и не пришел ко мне? Без тебя было так холодно… Я закашлялся. Графини переглянулись. Равель покраснела, но всеми силами постаралась скрыть смущение. Алаисса сделала вид, что за столом, кроме нее, больше никого нет. Эльф, наслаждаясь произведенным впечатлением, продолжил: - Неужели я тебе так скоро надоел? Терпеть выходки юного хулигана не было больше никакой возможности. Я встал из-за стола, подошел к Мэю, с ласковой улыбкой наклонился над ним и… Потащил за длинное ухо вверх. Эльф взвизгнул, но вырваться не попытался: чувствовал, что в лучшем случае ухо просто оторвется. - Прошу простить мое поведение, сударыни… Позволю себе на несколько минут лишить вас своего общества и общества этого… молодого человека. Волоча эльфа за собой, я вышел в коридор, где нас никто не мог услышать, и только тогда отпустил налившееся краской ухо. Вместо этого приперев его к стене, надежно удерживая руки. - Ты знаешь, что бывает с тем, кто играет с огнем? – прошипел я прямо ему в лицо. – Или с Пустотой? - Что? – в лилово-серебряных глазах непонимание. – Ты? - Черт бы вас побрал, lohassy! – устало выдохнул я. – В какой невероятно глупый миг я решил помочь, и огреб за это кучу проблем? Пойми, я ничего и никому не говорил о наших взаимоотношениях, но из-за сорвавшихся с языка слов страдаем мы оба. - Помолчи, а? – Мэй всем телом тянется к моим губам. И касается их легким поцелуем. - Что?! – мой голос сел. – Зачем?! - Ну, ты же сам назвал меня своим любовником! – лукаво щурит глаза эльф. - Разве ты хочешь им стать? – ехидничаю я. - А почему бы и нет? – улыбается. - Да, какой ты еще ребенок, а я дурак, - усмехаюсь. – Причем полный. Но если ты и в самом деле этого хочешь… Я не могу тебе что-то разрешать или запрещать. Если кто-то бы решился выйти во время нашей «задушевной» беседы, он бы нимало удивился, увидев подтверждение вчерашних слов… По губам скользит улыбка при воспоминании о том случае. А они оба дураки, если согласны мириться с таким положением дел… У парадного входа дома Агрио стояла карета с королевским гербом, а в холле меня ждал разъяренный Мэй. - Ты где пропадаешь?! Нас хочет видеть принц! - На ночь глядя? – Пока я наносил визиты, день опасно приблизился к вечеру. - Ты бы еще задержался! Пошли скорее! – Он потащил меня за рукав. - Я бы переоделся… и пообедал… - Нет уж, времени и так мало! Карета катилась довольно плавно, но отдельные неровности брусчатки заставляли морщиться от боли. Эльф возбужденно тискал чехол лютни, а лиловые глаза вспыхивали лихорадочным огнем. - Держи себя в руках, - советую, не в силах больше выносить его ерзанье по сиденью кареты. - А? – Он вынырнул из облака своих мыслей. - Дырку протрешь. - Где? – Мэй растерянно огляделся по сторонам. – А, ты снова шутишь! - Не шучу. Ты так волнуешься, словно к невесте едешь… - Вот еще! – Он обиженно насупился. - А что, невестой пока не обзавелся? - Твои шутки…- Эльф, видимо, собирался выразиться покрепче, но вовремя спохватился. - Я слушаю. - Как ты вообще можешь об этом говорить после того… - После чего? – Лукаво щурюсь. - Сам знаешь! – Мэй делает вид, что разглядывает улицу, неспешно проплывающую за окном. - Не знаю. Расскажи, сделай милость! - И почему ты такой? – Тихий вздох. - Какой? - Насмешник. - Ой ли? Большей частью я смеюсь над собой. Над другими – только если они успешно на это напрашиваются… Что ж, если я такой плохой, как ты говоришь… Почему ky-inn вернулась к тебе? Он молчит. - Не можешь придумать ответ? Жаль. Я же такой бесчувственный шутник, как ты говоришь… Что мне помешало посмеяться над тобой? Была и возможность, и повод имелся, но стрелы насмешек не ранили сердце… - Что ты сказал? – Лиловые глаза сверкнули. – Повтори! - Я спросил, почему не… - Я не об этом! Повтори… те стихи, которые ты только что произнес! - Стихи? - Да, две строчки, срифмованные! - Где же там рифма? – искренне удивляюсь. – Оч-ч-чень приблизительные стихи… - Самые настоящие! Ты их прочел или услышал? – Вопросы становятся все утомительнее. - Какая разница? Пришлось к случаю, я и сказал. - Ничего ты не понимаешь в искусстве! – заключил Мэй, расстроенно прислоняясь к стенке. - Помнится, я об этом уже говорил. Сам. Честно. Тоже мне новость. .. Лучше думай, чем будешь развлекать принца. - Есть кое-что… Не волнуйся. - Я и не волнуюсь… Ну так почему же я упустил шанс поиздеваться над тобой, а? - Дурак ты… И вопросы у тебя… - Дурацкие. И все-таки? - Хочешь, чтобы я воспел твое благородство? – проворчал эльф. - Зачем? Просто я не хочу, чтобы ты считал меня тем, кем я не являюсь. - Я и не считаю… А кем ты являешься? – Он снова перешел в наступление. - Сам придумай! - Лень… - Тогда зачем завел этот разговор? - Затем, что ты напомнил…- Мэй смущенно осекается. - О том, что ты хочешь забыть? - Я не говорил, что хочу. - Вот как? Почему? На твоем месте я бы… - На моем месте ты бы не оказался! – Неожиданный всплеск эмоций. - Не уверен. Ошибиться может каждый. Я, например, уже столько раз ошибался… - Ты же не принимал мужчину за женщину! – выпалил эльф. - Почему же? Принимал… Только не так близко к сердцу, как ты… Вовремя остановился. И потом, у меня был случай гораздо забавнее: я принял женщину за мужчину. И чуть не наделал непоправимых глупостей в связи с этим прискорбным событием. - Правда? А что с тобой произошло? - Я переписал свою судьбу. И ее судьбу заодно… - Как это? – Он ничегошеньки не понял из моих слов, но мгновенно загорелся желанием выяснить, о чем идет речь. - А вот так! Может быть, расскажу. Потом. Если будет время и желание. - У-у-у-у-у-у! – заныл эльф. – Ну, как всегда! Что ты, что Кэл: никогда не хотите рассказать самое интересное! - Тебе еще рано слушать такие рассказы. - И совсем не рано! Как стрелы пускать, так я взрослый, а как… - Ты уже влюблялся? - М-м-м? – Он непонимающе смотрит на меня. - Влюблялся? Длинные уши начинают краснеть. Все понятно. - Ладно, снимаю вопрос как невежливый… Не буду больше тебя отвлекать, готовься к выступлению. - Я… - Только не забудь, что обещал подарить мне несколько дней, прежде чем приступить к выполнению поручения Совета. - Помню, - буркнул Мэй. – Но я хотел сказать… - Вот что, малыш. Что бы ты ни думал, в том трактире я не собирался никого обманывать или разыгрывать. Меня попросили о помощи. Я согласился. Да, для этого понадобилось ввести вас в некоторое заблуждение, но старик был до смерти напуган… Я не мог оставить его наедине со страхом. Думаю, ты не обратил бы на меня никакого внимания, если бы Кэл не начал Игру, верно? Прости, что так получилось… Я не мог уступить. Не имел права проиграть. Потому что отвечал не только за свою жизнь, но и за жизнь иль-Руади. Твое… влечение меня обеспокоило. На самом деле обеспокоило! И я сделал все, что мог, чтобы погасить этот нелепый огонь… Не получилось сразу? Очень жаль. Но теперь, надеюсь, все в порядке? Все встало на свои места? - И все-таки ты дурак…- На губы эльфа бочком заползает улыбка. - Мне так часто об этом говорят, что я и сам начинаю в это верить... Я не прав? - Все, что ты говоришь, правильно, но… Ты зря вернул мне ky-inn. Она твоя. - Что?! Мэй протянул мне золотистый кулон, покачивающийся на тонкой цепочке: - Возьми. - Я не могу. - Я прошу. Ты уберег меня от смерти и…кое-чего похуже. Это все, что я могу тебе подарить…- Лиловые глаза торжественно серьезны. - Идея несколько неудачна… - Возьми и надень. - С ума сошел? - Поверх камзола. - Мэй, ты хорошо себя чувствуешь? Понимаешь, что будут говорить? - Мне все равно. Мы с тобой знаем, что она означает, а остальные… Пусть давятся завистью! - Хорошо, но… Если это осложнит твою задачу… - Я справлюсь. - Как хочешь… Хрустальная капля прильнула к моей груди, и на мгновение мне показалось, что ее прикосновение было теплым… Даже через несколько слоев ткани. ..Комнаты, в которых обитал Дэриен, были обставлены не слишком роскошно, зато мебель была по возможности лишена острых углов и сильно выступающих частей. Во избежание увечий. Сам хозяин ждал в кресле, но, когда о нашем приходе было громогласно доложено, поднялся и вежливо кивнул, чем несказанно удивил Мэя и меня. Или в Западном Шеме такие порядки, что коронованная особа раскланивается… с кем ни попадя? Нет, не похоже. Значит, одни мы удостоились такой чести… Браво, Дэрри, ты сильно вырос в моих глазах! Борг, заметив золотистый отблеск на моей груди, что-то шепнул на ухо принцу. Тот улыбнулся: - Не будь таким предубежденным… Располагайтесь, господа! Мне, как болящему, было выделено сиденье с жесткой спинкой. Пока эльф освобождал лютню от вороха одежек, я уселся поудобнее, потому что, примерно зная репертуар Мэя, знал, сколько продлится представление. - Ваше высочество, позвольте обратиться с небольшой просьбой! – Звонкий голос листоухого заставил меня вздрогнуть. Еще не начал, а уже смеет о чем-то просить? Ну и нахал! Но принц не обиделся: - Конечно… Что вам нужно? - Мой друг ввиду неотложных дел не успел пообедать… Не могли бы вы приказать подать что-нибудь съестное? – Мэй прямо-таки лучился злорадством. Маленький стервец! Позорит меня перед таким обществом… Уши надеру! - С радостью! – Дэриен кивнул своему телохранителю. Рыжий распахнул дверь, отловил за ней лакея и оглушил его коротким приказом: «Вино и закуски его высочеству!». Лакея сорвало с места: не прошло и пяти минут, как передо мной на столике уже громоздилось все, что нужно для утоления голода. Я показал Мэю кулак (что вызвало у Борга улыбку) и шлепнул на хлеб ломоть копченого мяса. Эльф тем временем подтянул струны и извлек из инструмента первые звуки прелестной мелодии… Говорят, что музыка способствует усвоению пищи. Брешут! Лично у меня куски встали поперек горла, потому что листоухий, пользуясь тем, что кроме телохранителя никто ничего не увидит, строил рожи, передразнивая каждое движение моих челюстей. Рыжий, кстати сказать, давился от смеха, и даже Дэриен начал настороженно прислушиваться к сдавленному хрюканью Борга, но, не желая прерывать музыку, молчал, лишь недоуменно хмурясь. Четверть часа изощренной пытки довела меня до белого каления. Осознав, что еще чуть-чуть – и перед принцем разгорится самая настоящая грубая перепалка с моим непосредственный участием, я кашлянул. Струны взвизгнули и умолкли. - Что-то не так? – встревожился Дэриен. - Ваше высочество… я прошу позволения ненадолго покинуть вас. - Да, конечно, лэрр…- Понимающий кивок. Гримаса Мэя превзошла по насмешливости все предыдущие, и я поспешил выскочить за дверь, пока еще держал себя в руках. И кто из нас шутник, скажите на милость? Уж точно не я!.. …Музыка, воспользовавшись сменой моего настроения, уверенно ворвалась в сознание. Ворвалась и… Я едва не задохнулся от злости. Где он ЭТО взял? Мы умираем каждый день и час, Нам это ощущение не ново. И, как ни странно, быть убитым словом – Больнее, чем погибнуть от меча: За поцелуем простодушной стали Не прячется обиды трупный яд, А стрелы, что из нежных губ летят, Отравлены. Мы это испытали. Ах ты, гаденыш! Это не предназначено для.. Ни для кого! Это мое! Только мое! А ты… Как ты мог?! Однажды. Навсегда… Соленый дождь Пролитой крови коротко ответит: Удар – и нет души на этом свете! Но, будучи оболган, ты… живешь, Скрывая боль за каменным лицом И задыхаясь по ночам от плача. Короткая пауза, и смена ритма на более строгий. Может быть, более требовательный: Но все же не получится иначе, Когда тебя назначили бойцом И вытолкнули на пустую сцену… Пора платить? Выписывайте счет! И снова жизнью отвечает тот, Кто знает жизни истинную цену. Неизбежность сменяется мягкой просьбой: Сегодня – я. А завтра… Завтра – ты. Мне не под силу защитить весь мир. Пусть больно быть отвергнутым людьми, Спасая их надежды и мечты, Не бойся. Умирать – совсем не страшно. Со временем привыкнешь и поймешь: Чтоб укрощать волнение и дрожь, Не нужно быть безудержно отважным, Достаточно принять свою судьбу, Всего один лишь раз. Принять – и точка! Оковы страха разлетятся в клочья, Когда бесстрастный Долг начнет борьбу… И снова ритм меняется. Мелодия становится печальной, но и в голосе, и в звуках музыки отчетливо разгораются огни надежды. Не бойтесь ошибаться многократно – Ошибки тоже можно исправлять. Пусть только равнодушная земля Согреет сердце, не прося оплаты, Наивные обиды не для нас – Наивных, грешных, молодых и мудрых. Даря другим безоблачное утро, Мы умираем каждый день и час… Ну все, Мэй, сейчас я доберусь до твоих ушей и… Джерон мягко улыбнулся, вспомнив, что последовало далее. Он все-таки хорошенько надрал уши Мэю, а потом долго перед ним извинялся. Сообразно ситуации, естественно. Бросив случайный взгляд в окно, он присвистнул. На дворе было часов семь утра. Получается, что он всю ночь по новой проживал воспоминания, связанные с эльфом. Нужно спуститься вниз и заказать себе завтрак. Иначе его тушка взбунтуется. Уже сидя за столом, мужчина обратил внимание на фигурку, закутанную в плащ. Сама по себе она не могла привлечь к себе внимание, но от нее исходили знакомые волны. Золотистый хрусталь, подаренный неугомонным lohassy, внезапно потеплел и засветился. А такое могло произойти только в одном случае: если тот, кто его подарил, рядом. Внутренне ощетинившись, но внешне ничем не показывая, что его что-то насторожило, Джерон медленно поднялся из-за стола. Стараясь так же медленно уйти, он не ожидал, что его окликнут. - Джерон… Молниеносно развернувшись, мужчина заметил только серебристую тень, метнувшуюся к нему. Которая тут же сжала его в объятии. - Мэй, - слегка растерянно отозвался он. - Вот теперь точно никуда не отпущу! – уверенно заявил Мэй. – И не притворяйся, что не рад меня видеть! - Конечно, - насмешливо кивнул Джерон. – Всегда хотел посмотреть, что будет, если тебя в такой момент дернуть за ухо! - Бяка! – эльф притворно хмурится, но быстро меняет выражение на радостное. – Я искал тебя целый год! Угрохал кучу времени! - А разве ты не на обучении у Совета? – запоздало интересуется мужчина. – Когда мы с тобой расстались, ты как раз должен был его проходить. - Хм, такое ощущение, что мы мешаем, - усмехается lohassy. – Тем, что стоим на лестнице. Партнер согласно кивает, и они перемещаются в комнату. Естественно, не забыв попросить подать завтрак туда. - Так почему ты здесь? – спросил Джерон. - Неужели Совет прервал твое обучение на неопределенный срок? - Нет, все, что мне нужно, я уже усвоил, - усмехнулся Мэй. И добавил: - С твоей подачи, между прочим! - Вот только этого не надо! – поморщился человек. – Если я что-то когда-то сказал, это еще не означает, что сказанное – истина. И не награждай меня, ради бога, титулом Мастера! - Ты научился просить? – эльф удивленно вздергивает бровь. – Вот уж чего не ожидал. А вот m'daeni имею полное право звать! - Еще чего не хватало! – мужчина передергивает плечами. – Я бы просил, хотя бы при посторонних, так меня не звать. - Кстати, я видел драконов, - говорит юноша. – Я был поражен, когда в первый раз меня им представили. Но еще большее изумление я испытал, когда один из драконов обернулся невероятно хрупкой женщиной. Она подошла ко мне и протянула лист бумаги со словами: «Передай это тому, кого ты ищешь. Он очень важен для мира». Он порылся в складках плаща и достал упомянутый лист, свернутый в трубочку и перевязанный лентой. На ней стояла печать Дома. Джерон выхватил у него послание, сорвал печать и углубился в изучение. По мере прочтения письма его лицо вытягивалось все больше. Наконец он закончил и смял письмо в руке. - Нашла же способ со мной связаться! – прошипел человек. – Нет, чтобы просто прийти и сказать, что я НУЖЕН Дому. Хотя бы в качестве одной из фигур. Ненавижу такое отношение! - Ты ее знаешь? – полюбопытствовал Мэй. В ответ не раздалось ни звука. - Да скажи, что случилось? – потребовал эльф. - Не обращай внимания, - криво улыбнулся мужчина. – Дай бог, чтобы ты никогда не узнал ВСЕЙ обо мне правды. Потому что, иначе, я потеряю единственное важное для меня существо. - Сложно не обращать внимания! – ершисто возразил юноша. И тут же до него дошла вторая часть фразы. – Я… важен для тебя? - Иногда нужен, как воздух, - серьезно ответил Джерон. - Тогда не говори ничего! – Мэй лукаво смотрит на него. – Все мое сердце принадлежит только тебе. - И ты не боишься обжечься? – усмехается человек. – Например, что я брошу тебя во имя интересов целого мира? Эльф качает головой и всем телом прижимается к нему. Губы слились в поцелуе, живительном, как глоток воздуха. Оба прекрасно понимали, что завтра наступит новый день. Неизвестно, что придется сделать тогда: уйти, не прощаясь или остаться вопреки всему? Руки жадно прижимают тело партнера, стремясь слиться воедино. Сорванная в спешке одежда летит на пол, застывая кучками ткани. Оба на мгновение застывают, едва дело доходит до пояса штанов, но дальше уже не сомневаются. И штаны вместе с нижним бельем летят на пол. Жаркие поцелуи заставляют тела содрогаться в предвкушении. Но удовольствие должно быть растянуто, иначе какой от него прок? И маленькая передышка, вдох, чтобы снова припасть к источнику. Мужчина проводит дорожку поцелуев от шеи по груди и ниже. Юноша прерывисто вздыхает, но отстраниться нет сил. Дрожь примитивного, животного желания затопляет душу, намекая, что еще не все дали изведаны. Теплые губы касаются головки члена, слегка облизывают и втягивают весь. Медленно, словно это леденец, начинают посасывать. Мелкая дрожь пронизывает каждое движение губ, встречая его сдавленными вздохами. Темп все убыстряется, стоны становятся громче и долгожданное освобождение. Смазанные мазью пальцы осторожно касаются тугого кольца мышц. Сначала один, чтобы дать привыкнуть к тому, что внутри что-то чужеродное, потом второй, потихоньку раздвигая вход. А затем и третий, чтобы при вторжении не было слишком больно. Готовый к битве пенис потихоньку входит, раздвигая кольцо мышц и стараясь не причинить боли. Короткий вздох – и движение навстречу. Оба застывают, привыкая к друг другу. Потом движения начинают убыстряться, причем при каждом все больше наслаждения. Кровать скрипит всеми сочлениями, трясется, из уст вырываются стоны. Последний рывок – и оба испытали оргазм. Джерон осторожно выходит, глядя на лицо партнера. Но Мэй не протестует, только слегка улыбается. За дверью стоит поднос с завтраком, причем на двоих. Мужчина приносит в постель еду, и оба перекусывают после трудов праведных. (Кому как!). Потом весь день гуляют по городу, обсуждая все, что они успели сделать в одиночку. Вечером ужин и снова занятие любовью. Юноша потихоньку осваивается с непривычным ощущением наполненности, растворения в партнере. Потом оба засыпают в объятиях друг друга. Утром, когда все, кому надо, уже встали, Джерон зачем-то подошел к зеркалу. На шее рядом с золотистой искрой висела еще и розовая. Все, можно брать лопату и копать могилу! - Мэй! – громкий крик поднял на ноги тех, кто еще спал. А Мэя просто вынесло из постели. Ошеломленные люди наблюдали такую картину: вниз по лестнице скатывается серебристоволосый эльф, громко хохочущий, за ним по пятам несется одетый в одни штаны человек с каштановыми волосами. С явным намерением этого самого эльфа прибить. Правда, долго они не пробегали, потому что босиком бегать не очень-то удобно. Мужчина схватил его за рубашку и принялся трясти, как щенок тряпочку. Юноша послушно мотылялся туда-сюда в его руках, при этом строя такие рожи! Людей однозначно пробивало на ха-ха. Наконец, устав его трясти, Джерон тяжело вздохнул и утащил свое чудо в комнату. Вопрос по поводу появления еще одной искры они обсуждали уже между собой!