Слепота

Мейстер Эйемон сидел у окна в библиотеке. На сморщенное от старости лицо попадали холодные потоки северного ветра, проникающие сквозь широкое окно в комнату библиотеки. Мейстер Эйемон мог учуять нотки старого пергамента, выцветшего за столетия, запах разбавленных чернил, густого воска и прогнивших лент для крепления бумаги. На столе Мейстера Эйемона были аккуратно разбросаны томики разных книг: списки старых запасов Ночного Дозора, присутствующих Черных Братьев, списки тех, кто числится в Дозоре. На краю пыльного стола, опасно держа баланс, стояла огромная стопка книг разной толщины. На самой верхней книге было написано темно-синими чернилами: «Вылазки Дозорных за Стену, записки и дневники Лордов-Командующих». На ней тонким слоем лежала пыль. Мейстер Эйемон смотрел в окно. Юные Братья тренировались на мечах во дворе Черного Замка. Был слышен лязг тяжелого оружия, глухие удары о броню. Гренну бы сейчас отрезали руку, если бы Джон не держал учебный затупленный меч. Пип тренировался из лука. Дело это шло у него туго и тяжко. Стрелки пытаются научить его попадать хотя бы ближе к середине, уже не думая, что он сможет попасть точно в яблочко. Джон очень смело сражается, справляется с трудностями и не покидает друзей в тяжелое время. Мейстер Эйемон долго засматривался на Джона, пока взгляд его не устремился на Сэмвела Тарли – толстяка, который сидел в стороне. «Он хорошо мне прислуживает, - думал Мейстер Эйемон, - много читает и многое знает. Быть может, в войне он не сможет никому помочь, но все же не нужно упускать из вида, что он убил Белого Ходока. Этого не забыть. Да хранят его Боги Старые и Новые». Пошел легкий снег. На черных плащах Дозорных начал появляться белый налет снега. Кто-то во дворе снова простонал, чувствуя холод, донимающий до костей. Сколько Мейстер Эйемон живет – а это более ста лет – зим он повидал огромное количество. Дряблое старое тело уже давно закалилось и затвердело, принимая холод как своего старого товарища. Серое небо наполнилось темными тучами. Вокруг стало гораздо темнее, чем было прежде. Кто-то позвал всех Дозорных на обед. Горячая похлебка с морковью и картошкой согреет Братьев в холодные дни. Скоро Сэмвел Тарли принесет ему буханку мягкого хлеба и похлебку, снова неловко глянет краем глаза на стол с бесконечным количеством книг, и уйдет пировать к своим братьям, тяжело дыша при ходьбе. Иногда Мейстер Эйемон видит в полупустом дворе Ночного Дозора что-то прекрасное: нежные хлопья снега, кружась, медленно осыпаются на поверхности сооружений, учебных материалов. Лошади в стойлах внезапно ржут от продрогших костей. Стража ходит по уже давно протоптанным дорожкам, не смея останавливаться, чтобы не замерзнуть. Никто из Дозорных не знает, как много видит Мейстер. Ведь Мейстер Эйемон слеп уже много лет.