Маленькая история

С чего бы начать эту маленькую и очень скучную историю из моей жизни? Быть может, со слов вроде «Давным-давно, в далекой-далекой галактике...»? Или же просто сказать - «Однажды…». Впрочем, не суть, вот он я, вот мой письменный столик, и этого вполне достаточно для вашего представления обо мне как о человеке. Нет, конечно вы еще можете пройтись взглядом по комнате. Где-то в темном уголке вы увидите календарь за прошедший 2010-й год, а если приглядеться, то под шкафом можно заметить какую-то книгу Мураками. Рю или Харуки? Решать вам, я уже давно забыл, когда потерял уважение к мировым литературным гениям. Нет, я уверен, многие из вас не согласятся. Скажут, мол, что в литературе я ничего не понимаю, а этим двум японцам самое место где-нибудь в темных уголках истории. И быть может, те, кто это скажут, будут чертовски правы. Да вот только история сегодня не о японцах, и даже не о книгах. Время другой истории. Вообще, сразу должен сказать, что к Мураками я буду возвращаться в этой маленькой истории не раз и не два. Наверно потому, что… Потому, что некоторые мысли четче него я высказать никогда не смогу, а если буду пробовать, то будет крайне некрасиво не упомянуть этого автора. Так как любая идея, любое размышление не приходит в голову из ниоткуда. Мы черпаем пищу для разума из всех возможных источников. Кто-то справляется с этим успешно, кто-то не очень, а кто-то просто дурак, но факт остается фактом – интеллектуальная еда всегда в цене, ибо с годами ее становится все меньше. Кризис, знаете ли. Я, по специфике своей работы, люблю одиночество. Это прекрасное чувство: когда рядом ни души, в кружке - горячий чай, в камине потрескивают бревна, словно выбивая определенный ритм, и, главное, небо должно быть полностью укутано тучами, и просто обязан-таки капать мелкий дождик, который вроде бы и маленький, но быстро кончаться не намерен. Уф… большое предложение, надо отхлебнуть чаю. Надеюсь, вы его переварите. Предложение. Так вот, когда все погодные условия сходятся воедино, я вас уверяю, девяносто процентов писателей скажут вам, что это их самая любимая погода. В такую погоду хочется творить и черпать новую пищу. Да вот незадача: чем лучше автор, тем больше пищи ему нужно поглощать, при этом он сам стремится давать людям эту самую пищу, и многие из нас в один прекрасный день скажут «Хватит! Я хочу побыть дураком!». Хотя некоторые так и остаются дураками. Вы следите за ходом мысли? Я приближаюсь к главному. Почему писатели уходят? Потому что они умирают с голода. Правда, многие, как я, превращаются в каннибалов. Да не смотрите на меня так, сейчас все разложу по полочкам. Нет более уникального существа, чем человек. Строение медузы, конечно, намного поразительнее, чем наше, да вот нет у нее души. И общаться с медузами мне не льстит. Я люблю людей, при всем их твареподобии, я их люблю. Ибо сам твареподобен. И узнавать человека, это всегда очень хорошая пища для мозга. Поэтому четыре месяца в году, начиная с февраля по июнь, я путешествую по странам. То тут, то там узнаю какие-либо истории. Это помогает жить, ведь если тебе рассказывают уникальную историю, то зависть давит душу. Как так?! Ты! Ты писатель! А тебя утер сопливый мальчишка из Урюпинска, рассказав про то, как они с ребятами ходили в заброшенный дом, и где он получил свой первый шрам. Шрам, конечно же, демонстрируется. А у меня нет этого шрама, и истории о доме нет. Мозг возмущается, душа полна негодования, и ты творишь. Не лень, а зависть двигатель прогресса. По крайней мере, писательского. Я приезжаю после всех этих поездок, после того как меня сравняли с асфальтом, и лежу неделю на кровати. Смотрю в потолок и не двигаюсь. Мое сердце разбито, но душа старательно его склеивает. И вот, в конце сентября я еду в свой маленький дом около Ярославля, беру бутылку хорошего коньяка и жду ее. Музу. Мы рождаемся, мы умираем. Мы плодим себе подобных. Мы паразиты. Хорошо хоть не делением размножаемся. У меня было много девушек. Ну, может быть, про «много» я и приврал, а может, и нет. Опять-таки, выбор за вами, но для меня, как для человека влюбленного в свое увлечение, ожидание музы это получше любой прелюдии. Снова смотрите на меня косыми взглядами? Итак, перефразируя Мураки, «О чем я говорю, когда говорю о сексе?». Наверно, такой заголовок должен идти у этого абзаца. Что такое секс? Это акт совокупления двух паразитов разного пола для производства новых паразитов. Так было в древности. Что такое секс сейчас? Это акт совокупления паразита с паразитом, и, не дай боже, родится еще один паразит. Ну, пока паразиты не возьмут в лапки ручку и не распишутся на ничего не стоящем листе бумаги, чью цену назначили выше стоящие паразиты. То есть прогресс дошел до того, что теперь во время секса человек думает о том, как бы из чрева его «возлюбленной» не вылезло нечто. И это у нас святые узы, и этим занимается полчеловечества. Тем, что трясутся о том, как бы их «стальной ствол» не увяз в жуткой грязи. Да, у меня нет семьи. Да, может я чего-то не понимаю. Скорее всего, чего-то не понимаю… Скажите мне, а какая ваша самая пошлая фантазия? Чтобы все было и без последствий, верно? Верно. А вот я, как какой-то монах, отрекся от всего и жду ее. Музу. Она приходит в ярко-желтом платье, её темные волосы распущенны. Глаз не видно из-под челки и, наверно, это придает ей некую загадку. Она подходит ко мне, и я чувствую, как ее взгляд сверлит меня. Нет, не плоть, душу. А затем она касается меня, и начинается танец. Я уверен, я держу ее в себе. Пытаясь контролировать и выжать из нее все до последней капли. Она рвется из моих рук, из моих объятий. Лениво, но рвется, оставляя шрамы на сердце. Желтые шрамы на красном сердце. Я кричу, но держу ее. Новый порыв, новый всплеск, новая идея. Я живой, и она настоящая. Моя муза, которая ласкает меня, доставляя боль. Я чертов мазохист. Все заканчивается так же внезапно, как и началось. Тихие раскаты грома заставляют устало открыть глаза и посмотреть в потолок. Всего лишь сон, но для меня сон иногда лучше любой реальности. Во сне нет страха, но есть неизбежность. Именно она дает возможность полностью насладиться свободой, пускай в какой-то мере и призрачной. И вот мой монолог ни о чем внезапно подошел к концу. Почему? Вы ведь, наверно, понимаете, мне есть, что еще сказать. Просто в камине перестали трескаться бревна, чай остыл, а из-за туч выглянуло солнце. Муза подарила мне идею, муза подарила мне веру в этот мир. Ну, а я решил, что надо отдохнуть и что-нибудь написать серьезное. Просто новая «Ауди» вышла. А потом снова по городам и селам, в поисках тех историй, которых у меня никогда не будет.