Старые раны — ей их не забыть, Придётся и кровь на руках вечно видеть. Трудно, согласна, их взять и забыть, Отнюдь не сложнее с ними пробовать выжить. В мире, где нет ни чести, ни правды, В мире, где ложь, кровь и слёзы. И вновь, содрав корку одной старой раны, Истечь кровью не даст лишь он ей.
Старую песню мама моя пела мне перед сном, И я поднималась над облаками, слыша малиновый звон, Ведь мир на ладони весь теперь передо мной, Тихая печаль, крылья за спиной И я не одна, а за мной стоят города…
Она, как всегда, стояла около лазарета, скрестив руки у себя на груди, молча наблюдая за своим народом и, безусловно радуясь тому, что у них сейчас всё хорошо. Это был тихий и спокойный вечер, красивое и любимое время суток для Эбби, однако не всё было в нём так тепло, хорошо и лучезарно, ведь вечер для многих — это время искупления и осознанности. Ей было трудно ничего не делать и не предпринимать, не имея ни малейшего представления о местонахождении её дочери и том, когда та наконец-то вернётся домой, но спустя некоторое время Эбби, хоть и постепенно, однако начала смиряется с этим.Что-то приходит, что-то уйдет, что-то сгорит дотла, А я забываю старую боль, глядя на купола…
В эти дни только один человек, пусть и иногда, но всё же вызывал улыбку на её лице. Одно его лёгкое прикосновение, один его смиренный вздох, одна лучезарная улыбка Маркуса была ей нужнее всего в мире, ведь любой их разговор служил ей помощью для временного прекращения тревоги о Кларк. Эбби быстро его отыскала среди охранников, стоявших около границы лагеря и обсуждающих график караула. Она посмотрела, как стало обычно за последнее время, с интересом и с той же изредка мелькающей нежностью во взгляде, ведь Маркус в последние дни был её единственной опорой и поддержкой. Человек, который по суждениям многих, причинивший ей множество боли страданий, казалось бы, с лёгкостью мог бы быть отвергнут ею и лишён любого общения с Эбби, помимо дел лагеря и его жителей, но она же сама считала совершенно иначе — каждый человек заслуживает прощения, он его уже заслужил, от неё уж точно. Люди меняются и чаще всего в лучшую сторону, чем наоборот: это случилось со многими из бывших граждан «Ковчега». С Эриком и Джорджем, ставшими намного лучше общаться с близкими, которых прежде отталкивали от себя, немного стесняясь своих родных, ведь те были явно не из первого света. С Амелией, которая пересмотрела своё отношение к отцу и простила его за ранее измены её матери, поблагодарив его за то, что он просто есть у неё, ведь тот и вправду довольно заметно изменился. И с Маркусом, который сам, вероятно, признал, что был неправ во многом, который раскрыл Эбби свою истинную сущность, после чего она посмотрела на него совершенно с иной стороны, а так же и с самой Эбби.Старую песню мама моя пела мне перед сном, И я поднималась над облаками, слыша малиновый звон, Ведь мир на ладони весь теперь передо мной, Тихая печаль, крылья за спиной И я не одна, а за мной стоят города…
В ней многое поменялось, но только одно она не переставала постоянно отрицать и твердить самой себе, что её некие чувства комически далеки от правды и, что это всего лишь побочный эффект от пережитого всеми ими. Всё дело в том, что иногда Эбби и впрямь тянуло к Маркусу, однако, чаще всего она просто подавляла свои, казалось ей, пустые и бессмысленные прихоти, списывая подобное на усталость и излишнюю тревогу о Кларк. Не редко Эбби лишь уходила к себе в поисках чего-то такого, чем можно было занять руки и мысли, однако сегодня она всё же решила изменить этой привычке. Наверное, можно было на неё подумать, как на человека наслаждающегося хорошей погодой или же отдыхающего после тяжёлого дня, либо же, как на канцлера, наблюдающего за своими людьми, за порядком в лагере «Джаха», но это было абсолютно ошибочное предположение, ведь Эбби только хотела, чтобы именно так все и думали. Её целью было одно и то же место, а если быть точнее, то один единственный человек. Она неотрывно смотрела на него, возможно, даже не замечая никого вокруг, но не прошло и минуты, как Маркус вполне неожиданно обернулась в её сторону, встретившись с Эбби взглядом. Он так же, не сводя с неё глаз, глядел в сторону Эбби, продолжая беседу с Эшем, который, видимо, снова выпрашивал у того очередной выходной. Маркус в ответ ему лишь развёл руками и отошёл от него чуть дальше, как видно, устав от, возможно, неинтересного разговора, но, вновь встретившись глазами с Эбби, резко сменил холод и недовольство в веках на тепло и понимание, так нравившееся ей. Но Эбби от этого, от ясного понимая того, что не должна позволять чувствам взять над ней верх сразу же разорвала их зрительный контакт. Ей не под силу было вынести такое давление, ей хватило и двух предыдущих попыток, которые, к сожалению, увенчались весьма печально. Она больше не хотела боли и страданий, не хотела больше разжигать пламя чувств и страсти, боясь вновь обжечься и зная, что очередной попытки она просто не выдержит, ведь всё это слишком тяжело для неё.Маленький северный рай, Каменные цветы, Падают все мосты на небо, и на небо падаем мы…
Но ей всё-таки не удалось совладать со своими желаниями, ведь Эбби, не став спорить с самой собой о том, что из этого ничего хорошего не выйдет, полностью отдалась искушению. Она подняла свои глаза вверх, посмотрела в ту же сторону, однако Маркуса там уже не было. Там уже не было Маркуса по-настоящему нужного ей.Молчит, не дает ответ, Слезы льет город мой, Ему уже триста лет, А он такой молодой.