skin of the night

Джек любил свою собственную квартиру, но все же, что может быть лучше, чем время, проведенное с семьей? Парень тоже считал, что ничего, поэтому он часто приезжал в свой старый дом, и под "часто" я имею в виду каждые выходные. У среднего из братьев Хеммингс была уйма свободного времени, но ни одной девушки, на которую это самое время можно было бы потратить, поэтому, не желая проводить часы в пабе напиваясь до скотского состояния, он взял себе в привычку посещать родителей, а заодно и брата, и оставаться в доме с ночевкой, чтобы уезжать ранним воскресным утром. Но что-то ему подсказывало, что делал он это далеко не только из-за любви к родителям. Его, скажем так, нездоровая симпатия к собственному младшему брату началась пару лет назад, когда тот пришел к нему с гитарой в руках и неумолимым желанием начать на ней играть. Джек по настояниям матери посещал музыкальную школу несколько лет подряд, где, в общем-то, и научился играть на инструменте, но, в силу своей нелюбви к музыке (да-да, такие люди существуют), он так и ни разу до того момента не использовал полученные в этом, как он считал, аду навыки. Усадив брата рядом, семнадцатилетний на тот момент Джек начал ловко перебирать струны, играя незатейливую мелодию, выученную к экзамену, тем самым буквально сражая Люка наповал. Коснувшись рук младшего брата, Джек впервые почувствовал ставший уже знакомым разряд тока, прошедшийся по его телу. Было что-то в этих хрупких тонких запястьях, обтянутых молочного цвета кожей, что заставляло сердце Джека пропускать пару лишних ударов. Поэтому ежедневные занятия с братом стали для него и удовольствием, и мучением одновременно. Годы шли, а чувство привязанности к младшему брату только росло с каждой секундой, и вот, Люк уже даже собрал свою собственную группу, с которой он вот-вот должен будет отправиться во второй всемирный тур, а Джек все еще "сохнет" по этому малышу с невероятно милым носиком, и это желание вновь коснуться мягкой нежной кожи переходило все границы, так что последние уик-энды старший брат еле сдерживался, чтобы не схватить Люка за запястья, не прижать его к ближайшей стене и не исполнить все свои желания, заставлявшие его просыпаться среди ночи. Часы показывали примерно половину второго ночи, когда Джек, находясь на пути в свою комнату, заметил свет, сочащийся из-под двери в спальную его младшего брата. Он знал - Люк не ложится спать раньше четырех, хоть и не знал, почему именно, но на то он и старший брат, чтобы злорадствовать и издеваться над своим малышом. Он взялся за ручку двери и бесцеремонно ворвался в комнату, испугав Люка так, что тот аж подпрыгнул на постели, крепко схватившись за лежащий на бедрах ноутбук. — Господи Боже... - шепнул Люк, поняв, что пугаться было вовсе нечего, и вновь опустил взгляд покрасневших глаз на светящийся экран монитора. — Ты время видел? - начал Джек. Брат чуть-чуть покивал, но, конечно, старшего Хеммингса такой ответ не устроил. — Ночь на дворе. Детишкам спать пора, - ухмыльнулся он. Люк только закатил глаза. — Заткнись, - младший попытался состроить обиженное выражение лица и вернуть свое внимание обратно к ноутбуку, так беспощадно гревшему ему бедра уже в течении нескольких часов, но Джек тяжело опустился на кровать рядом с ним и бесстыдно глянул на экран. — Это что такое? - старший указал на название документа, но Люк только переключился на другую вкладку браузера. — Новая песня, - отмахнулся он. Джек невольно ухмыльнулся, глядя, как его братишка раздражается. — Неужели? Почему я не могу посмотреть? — Ты не в группе, - совершенно серьезно сказал Хеммингс младший. Джек нахмурился. — С каких это пор ты такой серьезный? — Я уже достаточно взрослый, чтобы быть серьезным, - напомнил Люк. Его брат только рассмеялся. — Взрослый он. — Вполне. — Докажи, - словно приказал Джек. Младший недоуменно посмотрел на него, чуть хмурясь. — Я с тобой в игрушки играть не собираюсь. — Ну, тогда я с тобой поиграю... - прошептал старший Хеммингс. Люк немного поежился, когда почувствовал горячее дыхание брата неприлично близко к своей коже, но отодвигаться не стал. Рука Джека скользнула по бедру парня, забираясь на ноутбук и закрывая крышку. — Что ты... - Люк попросту не смог продолжить, когда губы старшего брата оказались вплотную прижаты к его уху. — Покажи, какой ты взрослый, - приказал Джек. Младший Хеммингс все никак не мог найти оправданий таким действиям со стороны родственника, и не смел пошевелиться. Невидимая сила словно приковала его к постели, и он мог разве что только вздрагивать с каждым новым выдохом Джека. — Я... Джек, я... — О, да, - шепотом протянул старший, касаясь указательным пальцем губ своего братишки. - Назови меня по имени еще разок. Люк опешил, съеживаясь под горячими прикосновениями старшего брата. Внутри него словно начал просыпаться уснувший давно вулкан, заставлявший его кожу покрываться мурашками. — Ты ведь такой взрослый, - закончил Хеммингс-старший за секунду до того, как взять в губы мягкую мочку уха своего младшего брата и начать посасывать ее, зажав между зубами. — Джек... - невольно вырвалось у Люка, и он прикрыл глаза, содрогаясь от крышесносной и безумно неправильной близости. Обжигающее дыхание брата чуть щекотало ему кожу, заставляя его немного ежиться под заботливыми и теплыми прикосновениями. Джек прижимал парня к себе одной рукой, второй мягко поглаживая его щетинистую щеку. Постепенно его движения становились чуть увереннее, и он начал медленно двигаться с поцелуями вниз, по тонкой шее Люка, останавливаясь у обтянутых бледной кожицей ключиц. Младший брат не знал, что ему делать и куда ему деть руки. С одной стороны он хотел оттолкнуть Джека и потом избегать его всю свою жизнь, но с другой... Ему так нравилось чувствовать сильные мужские руки на своем теле и заботливые мягкие губы на шее, что он не мог себя пересилить, и, казалось, даже если бы он и решился на первый вариант, его тело бы ему не позволило. Джек, обхватив талию Люка руками, бесцеремонно уселся ему на бедра, ни на мгновение не отрываясь от его мягкой шеи, от которой так приятно тянуло запахом микса из каких-то фруктов - он не смог разобрать, но на это и не было ни нужды, ни времени. Его губы двигались вверх и остановились на подбородке младшего парня, заставляя того вздрогнуть и тут же замереть в ожидании. И вот, сладкий момент настал - Люк почувствовал чужие ласковые губы на своих, и они двигались так умело, так уверенно и так нежно, что ему хотелось скулить от того, сколько же удовольствия они ему доставляли. Он неуверенно взялся за крепкие плечи брата и столь же мягко ответил на этот поцелуй, пока внутри него боролись две его стороны - здравомыслящая, и та, что побеждала. Но когда язык Джека ловко скользнул Люку в рот, младший понял, что борьба бесполезна, что он сражен наповал мастерством и похотью собственного брата, и то, с какой скоростью кровь приливала к его паху, это только подтверждала. Хеммингс-младший был в самом настоящем замешательстве - его никогда не возбуждали обычные поцелуи, но это... Это было так неправильно и оттого приятно, что ему просто-напросто снесло крышу. Язык Джека двигался так заботливо, так любовно... О, Люку казалось, словно он пьян. Старшим же братом управляло ничто иное, как желание. Оно бушевало у него в груди, подобно урагану, и текло по его венам, заставляя все тело дрожать. Ему так нравилась невинность и в то же время сексуальность его Люка, что он, казалось, не знал никаких границ, никаких рамок приличия - а вообще, кому они нужны? Джек оторвался от сладких губ своего брата и, не побоявшись, заглянул ему в глаза. Такие красивые, нежно-голубые, как у него самого. Джека вообще всегда поражала его схожесть с младшим братишкой, и, вероятно, если бы не незначительная разница в возрасте, люди бы считали их близнецами. Однако даже те самые жалкие два года, на которые он был старше Люка, давали парню некоторые преимущества - к примеру, мать всегда поручала ему оставаться сидеть с давно выросшим младшим сыном. Ну, а Джек, в свою очередь, попросту не мог придумать занятия лучше, чем весь день без зазрения совести наблюдать за своим малышом. Люк сглотнул. Напряжение было не только снаружи, но и внутри него. Особенно в нижней части его тела. Но знакомый жар внизу так ему нравился, что он просто решил закрыть на это глаза, в буквальном и фигуральном смысле. Он откинулся поглубже в подушки и сделал тихий, глубокий вдох, практически ощущая ухмылку на устах брата. И вот, когда он почувствовал, наконец, тонкие пальцы на своих бедрах, он не смог себя удержать и застонал - негромко, но достаточно, чтобы Джек услышал. Джека этот божественный звук просто поразил, и он даже замер на пару мгновений, глядя на не выражавшее ничего, кроме блаженства, лицо маленького братишки. Его пальцы крепко обхватили плотную резинку на пижамных штанах Люка, и он уверенно потянул их вниз, глядя на ярко видный силуэт затвердевшего члена, к которому чуть прилипла эластичная ткань синих боксеров. Джек провел сильными ладонями по бледным бедрам младшего брата и остановился, чуть надавливая пальцами на нежную молочного цвета кожу, заставляя Люка под ним резко вдохнуть наэлектризованный воздух. Его тело предавало его, но он ничего не мог с этим поделать, нервные окончания по всему телу стали вдруг до ужаса чувствительными. Люк не знал, что происходит с ним, но именно это ему и нравилось. Он слабо подался бедрами вперед, давая брату понять, насколько сильно он хочет "продолжения банкета", и Джек, усмехнувшись, схватился тонкими пальцами за черную резинку на боксерах семнадцатилетнего парня и наклонился к его лицу так близко, что даже почувствовал запах его мятной зубной пасты. Люк приоткрыл глаза, встречаясь взглядами с братом, и чуть задрожал, сильнее зарываясь затылком в мягкие подушки. Бывшие когда-то голубыми глаза источали сейчас лишь страсть и желание. Раньше Хеммингсу-младшему никогда не приходилось видеть брата таким, но в тот момент он понял, что теперь не сможет жить без этого голодного взгляда и без этих сильных мужских рук на своем теле. Он неуверенно обхватил лицо Джека ладонями и, чуть помявшись, прислонился к его губам своими, тут же ощущая, как спина покрывается табунами мурашек. Старший брат ответил нежно, так, словно он действительно хотел и ждал это мгновение, и понимание этого ударило Люка подобно молнии. Во время поцелуя помимо сухих губ на своих Люк так же ощущал, как ласковые руки Джека гладят его бедра, чуть надавливая большими пальцами на тазобедренные косточки. Младший чувствовал брата везде, всей кожей, всем телом. Внезапно проснувшийся внутри него вулкан чувств бушевал, разгоняя по его венам лаву. Джек оторвался от уст брата, закусив его нижнюю губу и отметив про себя, что Люк целуется намного лучше, чем он думал. Недовольный младший братишка тут же потянулся за следующим поцелуем, но тот только помотал головой, отодвигаясь от него подальше. Вид, открывшийся ему, буквально сразил его наповал. Люки лежал под ним, окутанный белыми простынями, и смотрел на него самым невинным взглядом, на какой он, вероятно, только был способен. Старший чуть отодвинулся от парня, опуская взгляд на его бедра. Боксеры заметно растянулись, обволакивая вставший член. Джек прижался губами к твердому бугорку и слегка надавил на него языком, отчего Люк сладко застонал, приподнимаясь на своей постели. — Джек... - протянул он, - д-да... Ох, да-да-да.... Старший Хеммингс немного усмехнулся и потянул, наконец, резинку боксеров вниз, отправляя их к пижамным штанам Люка. Твердый член упруго и с тихим шлепком ударился о низ живота семнадцатилетнего, но его это нисколько не смутило. Джек осмотрел брата, поражаясь далеко не маленьким размерам, и облизнул губы, этим движением подталкивая Люка еще чуть ближе к краю. Покрасневшая головка чуть блестела от кристаллика смазки, и Джек, взяв напряженную плоть в руку, провел большим пальцем по ней, собирая предэякулят на подушечку. Люк заскулил, кусая нижнюю губу, и откинулся в подушки. Ему хотелось кричать от возбуждения, но он знал, что делать этого нельзя, если он не хочет, чтобы Джек останавливался. Но когда мокрый язык прошелся по твердому стволу, тут же покрыв ее тонким слоем вязкой слюны, Люк не смог сдержаться, как бы сильно он ни старался. С его губ слетел протяжный стон, вскоре преобразовавшийся в нечто похоже на скулеж, и он зажмурился так сильно, что у него начали болеть глаза, а в темноте стали появляться маленькие светлые пятна. Джек плотно обхватил губами влажный ствол чуть ниже головки и начал массировать ее саму кончиком языка, ясно чувствуя соленый привкус во рту. Реакция его брата была бесценна для него - именно таким разбитым, возбужденным и горячим он мечтал увидеть его последние несколько лет своей жизни. Тонкие пальцы Люка забрались в длинные волосы брата, и он отвел их ему на затылок, чтобы они не закрывали его лицо. Джек сомкнул веки, поддаваясь заботливым рукам на его голове. — Я... Еще, еще, Джек... - прошептал Люк, а затем сглотнул и еще тише добавил: - глубже... Джек послушно медленно погрузил член брата себе в рот полностью, чувствуя его пульсирующую головку у себя на нёбе, а затем и в горле. Ощущение, честно говоря, не из приятных, но именно это движение заставило Люка вздрогнуть всем телом, кусая себе губы изнутри. — Как... О, боже, господи, как же... Что-то не давало ему закончить предложение, и он даже не стал сопротивляться этой невидимой силе. Горячий язык, прижатый вплотную к возбужденной плоти, начал чуть двигаться, отправляя по всему телу Люка небольшие электрические импульсы, поражавшие все его нервные клетки в одно мгновение. Сердце яро разгоняло накалившуюся лаву по венам и артериям, казалось, даже наполняя ею легкие. Джек сжал бедра брата в ладонях, прижимая их к матрасу, и медленно выпустил мокрый, казалось, пропитанный слюной член изо рта. Прохлада комнаты приятно окутала твердую плоть, и Люк, тяжело сглотнув комок слюны, застрявший в горле, выдохнул горячий воздух, опустошая напряженные легкие. Хеммингс-старший чуть подул на головку и слизнул с нее выступившую вновь смазку, собрав ее на кончик языка, а затем, вновь взяв плоть в рот, чуть завел ее за щеку так, чтобы чувствительная как никогда раньше головка терлась о нее с каждым его новым движением. Младший чуть приподнялся на постели, напрягаясь всем телом. Его плечи дрожали, спина и руки были покрыты многочисленными мурашками, а жар внутри лишь распылялся с каждым его новым вздохом. Джек туго обвернул указательный и большой пальцы вокруг основания и, прикрыв глаза, начал неторопливо опускать голову все ниже и ниже, пока головка не скользнула по нёбу ему прямо в глотку. Люк крепко сжал волосы брата в пальцах и закусил кончик языка, чтобы куда-то девать всю скопившуюся в нем энергию. Внутри обоих братьев бушевали бури из эмоций. Все смущение и стыд младшего испарились, подобно сигаретному дыму, оставив на своем месте только похоть, нечеловеческое желание, а Джеку именно это и нравилось - видеть маленького братишку таким раскрепощенным и открытым. Чувство собственного превосходства накрыло старшего с головой. Он обхватил ствол всеми пальцами и повел рукой вверх, постепенно выпуская плоть изо рта. Вид красной, мокрой и напряженной головки, наверху которой скапливался предэякулят, буквально свел его с ума, и он довольно ухмыльнулся, поднимая глаза на запыхавшегося брата. Вместо ответа на немой вопрос тот надавил ладонями на затылок Джеку, призывая его к дальнейшим действиям. — Жарко? - с издевкой спросил старший, проигнорировав бесстыдность брата. Люк, в синих глазах которого загорелись огоньки нетерпения, слегка покивал, сглатывая. - Дай мне снять это. С нескрываемым удовольствием Джек обхватил полы ночной футболки Люка и потянул их наверх, освобождая хрупкое тело мальчика от чуть влажной ткани. Его губы затем опустились на шею младшего Хеммингса, и он принялся оставлять легкие розовые пятнышки на молочной коже, просто чтобы его отвлечь. Люк же, чувствуя болезненное напряжение внизу и туго завязавшийся в животе узел, попытался найти хоть какое-то трение и чуть приподнял бедра, потираясь членом о мягкую ткань спортивных штанов его брата. Джек, конечно же, это почувствовал, но делать ничего не стал - лишь опустился чуть ниже, к гладкой груди парня, зажимая между губами затвердевшие соски по очереди, то один, то другой. Руки младшего, которые все это время были на волосах брата, скользнули по его спине и обхватили его крепкую талию. Член Люка начал неприятно ныть, требуя срочно обратить на него внимание, и, словно почувствовав это, Джек сжал его в ладони и принялся в ровном быстром темпе водить ею по стволу. Огонь в груди младшего словно прожигал кости, выискивая путь наружу, это становилось до боли приятно, и парню показалось, словно искры лавы стали сверкать у него перед глазами. Быстро проведя дорожку поцелуев от живота парня до члена, Джек обвел кончиком языка головку, скользнул вниз и принялся коротко выцеловывать себе путь от яичек до смазки наверху, и обратно. Его собственная напряженная плоть в спортивках приятно терлась о эластичную ткань черных боксеров, но, как бы ему ни хотелось помочь самому себе, парень попросту не мог себе этого позволить. — Джек... Ох, Бог мой... - бормотал Люк, жадно глотая кислород широко раскрытыми губами. - Дж... О... Д-да... Старший Хеммингс "пощекотал" головку кончиком языка и взял член по самое основание, и именно это и была та самая заветная последняя капля - Люк выгнулся на постели, грубо толкаясь в рот брату, и почувствовал, как лава, наполнившая его изнутри, прожгла последнюю живую клеточку в его измученном за этот вечер теле. Он крепко зажмурился, отчего перед глазами заплясали искры, и, не в силах больше держать себя в руках, громко застонал имя брата, сжимая простыню под собой и грозясь тем самым порвать плотную ткань. Джек почувствовал, как член его брата чуть вздрагивает у него во рту, и как густая горячая жидкость вязко стекает по его языку, и невольно ухмыльнулся, плотно охватывая губами ствол и не спеша двигая головой, чтобы под конец еще чуть помучить Люка, а затем выпуская мокрый, измазанный в слюне и сперме член изо рта. — Вау, - проглотив семя, улыбнулся Джек. Младший Хеммингс не решался открыть глаза - то ли еще не отошел от безумного оргазма, то ли стыдился посмотреть брату в глаза, то ли и вовсе боялся, что это все сказка, сон, и что стоит ему разомкнуть веки - и он проснется в своей постели совсем один и с жутким стояком в штанах. Но то, как невероятно выглядел тогда Люк, стоило видеть. Слегка перебитая челка, красные, опухшие губы, щеки, покрытые густым румянцем... Джек тогда понял, что он теперь вряд ли сможет спокойно существовать без этого "пейзажа". — Я... - тихо начал Люк, сглатывая слюну и про себя отмечая, что у него пересохло во рту, - я... мне... — Тш-ш-ш, - Джек оперся руками о постель по обе стороны от головы брата и навис над ним, почти вплотную прижимаясь к его лицу своим. - Ничего не говори... Я рад, что тебе понравилось. С этими словами старший Хеммингс ловко слез с кровати, поправляя чуть спавшие спортивные брюки, и поправил волосы, глядя в зеркало на шкафу. Он уже взялся было за ручку двери, слушая шорохи со стороны постели, но в последний момент был остановлен неуверенным шепотом: — Джек... - Люк вытащил из-под себя одеяло и накрылся им, прикрывая все, что ниже талии. — М-м? — Останься... - младший сглотнул. - пожалуйста, не уходи. Джек ухмыльнулся. Даже после такого его брат умудрялся оставаться чертовски милым и маленьким. Он вернулся к постели и присел на край, проводя пальцами по влажному лбу Люка. Тот тут же поднял на него глаза, и тогда Джек почувствовал это впервые. Почувствовал что-то большее, чем просто желание. Не братскую, неправильную... любовь? Старший парень залез под теплое одеяло рядом с братом и прижал его к себе, укладывая его голову себе на грудь. — Закрывай глазки, - шепнул он. - Я рядом. И Люк поверил. Люк почувствовал. И, едва сомкнув веки, провалился в самых крепкий в своей жизни сон.