«Он был похож на маленького, смущенного ребенка… И просто… Светился от счастья». (с)
Маленький. Если бы я знал… Если бы я действительно знал, что ты вложишь в эти слова, когда я, наконец, скажу их тебе, я действительно бы преодолел этот барьер намного раньше. Я бы уничтожил все замки, сковывающие меня, разорвал бы все путы, которые связывали мое горло, когда нужно было произнести эту фразу в три слова, и просто бы прокричал ее для тебя. Я бы повторял и повторял. И ни за что бы не разозлился, если бы ты сам попросил меня повторить.
Хороший мой. Если бы я действительно знал, что эти слова вызовут в тебе такие чувства.
Мне показалось, что ты испугался, когда я впервые, прямо сказал тебе, что люблю. Твое лицо было настолько детским и не верящим, что это может быть правдой.
Тогда я понял для себя одну, абсолютно очевидную, истину. Ты ничего не ждал взамен. И эгоист в нашей паре уж точно не ты, эгоистом из нас двоих оказался я. Взрослый эгоист, который не разглядел в своем любимом маленького, одинокого, когда – то морально раздавленного мальчика. Все мы родом из детства. И не дай Бог кому – то детства Новаки. Бог, пожалуйста, пусть это детство никогда не всплывает в памяти моего сильного мальчика, пусть страхи ночей в приюте не мучают его.
Сколько сил ты положил на то, чтобы донести до меня свою любовь. Чтобы уничтожить мою боль и не принести новую. Сколько ты потратил времени на заботу обо мне? На готовку, уборку, колыбельные, когда я болел и не мог заснуть, как ты жарко обнимал меня, если мне было холодно, произнося только короткое «Да».
Ты всегда целуешь меня перед моим уходом. Ты всегда желаешь мне удачного дня и встречаешь фразой: «Добро пожаловать домой». Ты никогда не ложишься спать, пока меня нет, даже если был на дежурстве трое суток и не спал уже 2 ночи. Даже если завтра тебе, все так же, рано вставать. Ведь нужно приготовить мне завтрак. Маленький. Почему твое сердце так открыто, а душа твоя нараспашку?
Я ничтожество. Я так кричал на тебя, так грязно обзывал и ругал, я выражал столько негативных эмоций в твою сторону. Я надавал тебе столько пощечин за все время наших отношений, что, пожалуй, даже мой лимит был израсходован.
Почему я не видел, что, с каждый моим ругательством, твои глаза тускнеют. С каждым криком ты вздрагиваешь и несколько секунд не можешь взять себя в руки. Неужели эти приютские уроды – воспитатели кричали на тебя? Неужели ты боишься крика?
С каждой моей чертовой пощечиной твои щеки покрывал стыдливый румянец. За что? Скажи мне, за что тебе было стыдно, когда я ударял тебя? Мой маленький, неужели что – то из детства вспоминалось тебе с особой четкостью в этот момент? Сейчас я только сжимаю тебя все крепче и крепче, вспоминая все это. Я бы извинился за все сейчас, именно в этот миг, если бы это было уместно.
Сейчас я понимаю. Сейчас я, черт возьми, все понимаю. Понимаю, почему ты жался ко мне ночью, когда думал, что я крепко сплю. Прижимался лбом между моих лопаток и тихонько всхлипывал. Ты снова боялся быть отвергнутым. И ты перемалывал в себе все чувства, которые так неистово возникали в тебе с каждым упреком с моей стороны.
Почему ты ждал после своих признаний, молчаливо смотря на меня, но не требовал и не вытягивал из меня.
Мой одинокий мужчина, в душе которого всегда будет жить брошенный мальчик. Я сделаю все, чтобы укрыть тебя своими руками и не подпустить ни одно зло мира к тебе. Как ты укрываешь меня своей теплотой каждый день. Я сделаю все на свете, чтобы одиночество и ужас холодных ночей не вернулись к тебе. Мой тайфун, так же, как ты, своей неизведанной эмоциональной силой вовлек меня в стихию своих чувств, я укрощу тебя и уведу за собой. Я полюблю тебя сильнее, чем люблю сейчас. Я буду отдаваться тебе неистово и с упоением. Ты заслужил это, но я не понимаю, мой хороший, чем я заслужил тебя? Бог, неужели, в прошлой жизни я сделал что – то хорошее? Ведь все хорошее, что я сделал в этой, не было равносильно появлению такого светлого человека в моей жизни.
Но он появился…
***
Из раздумий меня вырывает шевеление на груди. Это Новаки мотнул головой во сне, мимолетно разлепив уставшие глаза и снова сомкнув их. Ками – сама, какие темные синяки под его глазами…
Слова слетают мимоходом, как что – то обычное.
- Я люблю тебя, Новаки.
Маленький, я люблю тебя. – прижимаю его крепче и утыкаюсь носом в затылок, пахнущий шампунем и его родным ароматом.
Перевожу взгляд на окно и наблюдаю, как за стеклом занимается рассвет. Сон заманивает меня в свои сети. Неужели я всю ночь перемалывал в голове эти мысли. Что ж, Хироки. Хоть иногда это полезно.
Уже в полудреме ощущаю, как руки Новаки, обнимающие меня, сжимаются еще сильнее. Этот капкан невозможно разорвать.
- Я тоже люблю тебя, Хиро – сан.
И мои руки, в ответ, сжимаются также крепко.
***
Рассвет был ярко - красным и тихим…
