Пойдешь со мной на свидание?

- Это что, весь попкорн, что у тебя есть? - Да, Макс, это весь попкорн, что у меня есть, - я закатываю глаза на его наигранное возмущение. – А знаешь, почему его так мало? Потому что я просила кое-кого зайти по дороге в универмаг и купить еще упаковку-две, но этот кое-кто, не будем тыкать пальцами и переходить на личности, забыл. Так что, дражайший мой друг, не жалуйся. - Ты злюка, Юль, - он притворно надувает губы. Черт возьми. Не делай так. Иначе я за себя не ручаюсь. - Выглядишь, как девчонка, - грубовато хмыкаю я и высыпаю чипсы в глубокую тарелку, отворачиваясь и пытаясь скрыть, насколько мне нравятся его губы. У парней не должно быть таких губ. Иначе не останется ни одной здравомыслящей девушки в этом безумном мире. - Я не выгляжу, как девчонка. Я выгляжу как совершенно неотразимый представитель сильной половины человечества. - Ха-ха, - кривляюсь я и показываю ему язык. – Пошли уже, совершенно, кхм, неотразимый представитель, скоро начнется. Я даю ему в руки большую тарелку с попкорном, еще одну с чипсами, кладу сверху пакетик с любимыми нами сахарными лентами и желейными конфетами «Бонбон» и засовываю между локтем и туловищем пакет апельсинового сока. Сама беру два стакана и направляюсь в сторону гостиной. - Нет, ну почему ты всегда эксплуатируешь мой тяжкий труд? – доносится до меня его голос. – И что вообще за «кхм»? Ты во мне сомневаешься? Я закатываю глаза, аккуратно ставя стаканы на маленький журнальный столик, и падаю на мягкий маленький диванчик. - Ничуть, - отвечаю я, нагло развалившись на весь диван и глядя на него снизу-вверх. – О, мой неотразимый друг, садись быстрее, сейчас реклама закончится. И вообще, ты мужчина или нет? - Дождешься, и я покажу тебе, какой я мужчина, - бормочет он себе под нос, отдавая мне тарелку с попкорном и наливая сок в стаканы. Он берет тарелку с чипсами, недовольно глядя на занявшую все свободное место меня, невозмутимо поднимает мои ноги и плюхается на диван. Правой рукой он тянется к попкорну, а левая продолжает лежать на моем колене. Я прикусываю губу от вида его большой, сильной ладони с длинными музыкальными пальцами на моей коленке, где все еще остались светло-салатовые следы от зеленки, потому что у кое-кого обе ноги левые. Я прикрываю рот рукой, чтобы он не заметил улыбку, растянувшуюся на все мое лицо, стоило мне только вспомнить, как он ругался, мазал зеленкой небольшую ранку, дуя, чтобы было не так больно, и клялся меня отлупить, если я не буду смотреть под ноги. Он заботливый. А еще невероятно милый. И мне пора перестать думать о своем друге. Макс Княжев был розовой мечтой всех знакомых девушек и женщин, что, впрочем, и не удивительно. Дело, наверное, даже не во внешности, хотя и она не подкачала, просто…просто у него было то, чего не хватало многим парням его возраста: уверенности, целеустремленности и умения добиваться поставленных целей, не смотря ни на что. Он никогда не пасовал перед трудностями, никогда не показывал своих слабостей и, в общем и целом, производил впечатления «мужчины-стены», за которым можно спрятаться от любой непогоды. Для 22-летнего парня это, согласитесь, немало. А в сочетании с глубокими серыми глазами, обрамленными по-девичьи густыми и длинными ресницами, чуть пухлыми четко очерченными губами, вечно вьющимися угольными волосами и прекрасным телом…В общем, да. Жить с ним в одной квартире было непросто. А быть всего лишь мелкой подругой детства, когда хочется большего, и того хуже. Хотя, между прочим, не такой уж и мелкой. Я всего на два года его младше. Правда, и на полторы головы ниже… Я поправляю сбившуюся подушку, устраиваясь поудобнее. - Не вертись, - шепчет он, переводя взгляд с мигающего экрана на меня, и улыбаясь невероятно озорной улыбкой. – Рассыплешь попкорн – будешь наказана. - Оставишь без сладкого? – иронизирую я, не смотря на шквал эмоций внутри, вызванных этими словами. Он с усмешкой качает головой и снова переводит взгляд на экран. Его рука слегка поглаживает коленку, невесомо, будто бы невзначай. Он, наверное, даже внимания не обратил на этот жест, а у меня невольно учащается дыхание. Я прикусываю губу, глядя на него и совершенно забывая об идиотском фильме. Я переставляю тарелку с попкорном на столик, потому что она мешает смотреть на него. Макс переводит взгляд на меня и недоуменно приподнимает бровь. Я слегка смущаюсь, но продолжаю смотреть на него. Он приподнимает в удивлении уголок, а его рука поднимается чуть выше по ноге, поглаживая сильнее, доходит до середины бедра и сжимает кожу, слегка царапая ногтями. Мои губы приоткрываются, сердце заходится в бешенном ритме. Он еще никогда ничего такого не делал, никогда не выходил за рамки отношений «друг-и-ничего-больше». Боже, я надеюсь, это не сон… - Юль? – тихо шепчет он, наклоняя голову к плечу. – Ты…этого хочешь? В его голосе недоумение, непонимание, целая тонна удивления и недоверия и совсем чуть-чуть надежды, но я все равно улавливаю эти нотки в тихом бархатном шепоте. Я резко сажусь, наклоняюсь к нему и тихо выдыхаю: - Хочу… Вздох, взрыв эмоций, ураган чувств. Его губы резко обрушиваются на мои, захватывая в плен, подчиняя и не оставляя шансов на диверсию. Он перетягивает меня к себе на колени, одна его рука запутывается в моих волосах, вторая блуждает по телу, то и дело залезая под свободную футболку или край джинсовых шорт. Он стягивает с моих волос резинку, и они рассыпаются по спине, достигая поясницы. Знал бы ты, сколько я мучаюсь с ними, но…тебе ведь нравятся длинные волосы, да? Он проводит рукой по ним, перебирает пальцами светлые локоны, а затем собирает в кулак и оттягивает назад, заставляя меня откинуть голову. Его губы тут же оказываются на моей шее, язык оставляет мокрые дорожки, он слегка прикусывает кожу и тут же, будто извиняясь, целует это место. Макс оттягивает ворот футболки и сильно прижимается губами чуть выше ключицы. Я знаю, что будет засос, что в самую жару придется носить более закрытые футболки, чтобы скрыть его, но…Кого это сейчас волнует, собственно? Он прикусывает это место, а я не сдерживаюсь и из моего рта вылетает громкий стон. - Макс… - Черт, - шепчет он, проводя губами по моей шее, добираясь до ушка и прикусывая мочку. Его голос хриплый, как после длительной болезни, сиплый, то и дело срывающийся. Его глубокий грубоватый из-за этого шепот посылает легкую дрожь по всему моему телу. – Знала бы ты, сколько я этого ждал…Сжать тебя посильнее, поцеловать и… - Он замолкает, проводя языком по ушной раковине и тихо проговаривает в самое ухо: - А то ходишь такая неприступная… Я вскрикиваю, потому что его зубы прикусывают нежную кожу за ушком, а наглые руки сильно сжимают попку, забираясь под края коротких шорт. Он прижимает меня к себе сильнее, и я чувствую что-то твердое, упирающееся мне между ног. От неожиданности я подпрыгиваю, моя грудь оказывается на уровне его лица, и он тут же начинает целовать ее сквозь тонкую ткань футболки. Я стону и выгибаюсь, обхватывая руками его голову, а он сильно сжимает зубами мой сосок. - Боже, - шепчу я срывающимся голосом. - Тебе нравится? – он отрывается от моей груди и требовательно смотрит на меня. – Ну же, нравится? Давай, малышка, скажи. Иначе я остановлюсь, - говорит он и, будто в знак того, что он не шутит, убирает руки с моей попки. Я останавливаю его, возвращаю их на законное место, и, собираясь с мыслями, еле-еле выдавливаю из себя: - Нравится. - Ммм? – насмешливо произносит он, будто издеваясь. – Что ты сказала? Я не слышу, малышка. Я едва не задыхаюсь от этого его небрежного «малышка», но произношу уже громче: - Нравится. - Что-что? – ухмыляется он. Хочется врезать по этой ухмыляющейся…физиономии. Врезать, чтобы стереть эту идиотскую ухмылку, по которой я обычно схожу с ума. Потому что я горю, изнемогаю, а он ничего не делает. Я запускаю пальчики в его волосы, резко дергаю назад, заставляя его посмотреть мне в глаза, и решительно встречаю его насмешливый взгляд. - Нравится, - еще раз, уже куда тверже говорю я. – Да, мне, черт возьми, нравится, что ты делаешь со мной. До безумия нравится. Но если ты сейчас остановишься, я тебя прирежу. Понял? Макс смеется, откидывая голову назад. Его серые лучистые глаза теплеют, а губы складываются в легкую, какую-то непривычно нежную для этого лица улыбку. - Понял, - шепчет он в мои губы, проводя по ним языком и прикусывая нижнюю. – Моя малышка… Я приоткрываю рот и впускаю его язык внутрь. Он сразу же проскальзывает вглубь, слегка касается неба, сплетается с моим. Макс ведет себя так уверено... Ощущение, будто он не впервые делает это – хозяйствует в моем рту. Я уступаю его напору, подчиняюсь и признаю его силу, а он, словно в благодарность, делает поцелуй нежнее. Его руки приподнимают края моей футболки и замирают на уровне груди. Он отрывается от меня и вопросительно смотрит мне в глаза. Я только киваю и поднимаю руки, чтобы ему было проще. Футболка летит на пол, а он замирает, глядя на мою грудь, не скрытую больше ничем, бросает быстрый взгляд на меня и припадает губами к правой груди, обводит языком сосок, царапает его зубами и нежно-нежно целует. Я едва не теряю голову от комбинации обманчивой мягкости и грубости. Его левая рука расстегивает шорты, проникает под них, ложится мне между ног и замирает, будто ее владелец больше ничего не намерен делать. - Ты…я думала, ты понял, – недовольно говорю я. Макс снова смеется, искренне и громко, наклоняется к моему лицу и нежно касается своими губами моих. - Я ждал этого момента с семнадцати лет, когда понял, что ты уже больше не та надоедливая малявка, которая бегала за мной хвостом, срывала мои первые свидания и заставляла лазить на деревья за котенком, - я заворожено смотрю в его глаза, впитывая, как губка, эти слова, которые даже и не мечтала услышать. - Я пять лет ждал этого момента, причем еще три года ты жила со мной под одной крышей. А ты и пары минут подождать не можешь, - на его губах играет легкая улыбка, я не сдерживаюсь и целую его. Нежно и долго, как давно хотела. - Ты идиот. Я так часто говорю ему эти слова, но никогда раньше в них не было столько любви и нежности к этому человеку. Прижимаюсь к нему теснее, обнимая за широкие плечи и утыкаясь носом в шею. - Ты такой идиот…Я… - я отрываюсь от него, провожу рукой по слегка колючей щеке, по нежным губам и носу с горбинкой, потому что кое-кто очень любил драться в подростковом возрасте. Перевожу взгляд на такие родные глаза и тихо-тихо шепчу: - Я люблю тебя. Макс замирает, недоверчиво глядя на меня. Молчание затягивается, мои щеки краснеют все сильнее с каждой секундой. В конце концов я не выдерживаю и, чтобы перевести тему, по привычке ляпаю первое, что пришло в голову: - Знаешь, мне так твоя рубашка мешает, - мысленно хлопаю себя по лбу, краснею еще сильнее и утыкаюсь носом в его плечо. Тело Макса начинает трястись, сначала едва заметно, а потом все больше и больше. В конце концов он начинает хохотать во весь голос, хватает меня в охапку и бережно кладет на диван, опускаясь сверху. Я смотрю в его улыбающееся лицо и мне самой хочется смеяться. Боже. До чего абсурдная ситуация… Лежу на стареньком диване весте со своим лучшим другом, которому только что призналась в любви. Я в одних шортах, он еще одет, а я еще прошу рубашку снять… Едва я успеваю об этом подумать, как на мои плечи опускается та самая мешающая рубашка – красно-черная, клетчатая, его любимая. Его длинные пальцы застегивают пуговку на уровне груди, поправляют воротник… Я перевожу на него недоуменный взгляд. - Пойдешь со мной на свидание?