Мальчишник

Торин проснулся достаточно рано, даже по своим меркам: было ещё темно. Голова не болела или болела не сильно (спросонья сложно было понять), однако события вчерашнего вечера вспоминались с трудом и не все. Король повернул голову и тут же выхватил из пейзажа светлую макушку Фили, а затем руку Кили. Старший принц лежал на брате, практически полностью закрыв его собой, и что-то бормотал во сне. Кили утыкался носом в грудь спящей туше, и непонятно было, как он дышит. Даже если представить, что младший может вздохнуть, от наследного принца несло так, что даже Торин невольно дернулся, почувствовав этот запах. Странно было и то, что принцы не были одеты, хотя у младшего и осталось некое подобие штанов, более походивших теперь на лохмотья. Подул свежий утренний ветер, и Торин ощутил, что одежда и его не прикрывает. Он приподнялся на руках и с удивлением обнаружил, что находится в незнакомом ему месте. Голым. Причем, обнажен был не он один. Весь отряд, за исключением Бомбура, лежал на берегу какой-то реки в чём мать родила. А Бомбура просто не было в поле зрения. Со странным спокойствием Король-под-Горой подумал, что через несколько часов он должен присутствовать на церемонии бракосочетания в Эреборе. Желательно быть при этом одетым. Грязь под руками оказалась слишком скользкой, чтобы на неё опираться, и, после того, как руки его разъехались в стороны, король со стоном упал наземь. Сон пропал, пришло понимание действительности. Тихо выругавшись на кхуздуле, Торин вскочил на ноги с криком: "Подъем!" (а затем, разумеется, схватился за голову – резкие движения вызывали нестерпимую боль). Первым открыл глаза Двалин, он поднялся и хотел выхватить из-под свертка тряпья, долгое время похода служившего ему подушкой, топор, чтобы защищать отряд - так отчаянно звучал крик предводителя, однако с удивлением обнаружил не только отсутствие этого самого свертка, но и какой-либо одежды. Гном с поистине детским недоумением уставился на короля. Затем голову поднял Бофур, его косы расплелись, что мориец заметил первым, и покачал головой. Только потом он углядел, что ни рубашки, ни штанов на нём нет, на что выдал лишь многозначительное "Эээ..." Вслед за ним поднялись Оин и Глоин, поглядели друг на друга и беззлобно усмехнулись. Однако, поймав на себе гневный взгляд предводителя, тут же подскочили и вытянулись по струнке. Торин отнюдь не сердился на них, поэтому лишь устало вздохнул и продолжил будить всех. Бифур, заснувший в камышах, поднялся следующим. Он долго не понимал, почему друзья, глядя на него, еле сдерживают смех, пока лягушка с его волос не квакнула пару раз и не спрыгнула обратно. Куча мала из братьев Ори, Нори и Дори начала шевелиться. Каждый пытался встать, отдавливая при этом руки, ноги и прочие части тела другим. Когда открыл глаза Балин, никто не заметил, но он, казалось, и не спал вовсе. Наконец, завозился под братом Кили, однако вскоре понял, что сам выбраться не сможет, тогда он что-то невнятно промычал погромче и помахал свободной рукой. Двалин одним пинком свалил с младшего принца Фили, чем разбудил последнего. Таким образом, все были подняты. - Торин, что происходит? - первым задал вопрос Бофур, сидя на земле и заплетая себе косы. Не то чтобы он верил в возможность объяснения столь загадочной ситуации, как эта, но промолчать не мог. - Это я бы хотел спросить у вас, - хмуро ответил король. - Где наша одежда? Как мы тут оказались? Где Бомбур? Ответом ему было молчание. Гномы переминались с ноги на ногу, и неуверенно смотрели друг на друга. Балин прикрыл глаза и откинул голову назад, все с надеждой уставились на старого гнома, однако вскоре он начал сопеть, и гномы не сдержали стон разочарования. - Мы отмечали последний день твоей свободной жизни в Дейле, - начал по порядку Двалин. - Мы пошли в местный трактир... "Трехногий пони", кажется? - все активно закивали, подтверждая слова. - Мы выпили, - настороженно произнес воин, - затем, потребовали ещё выпивки, сотню бочонков, - как-то обречённо закончил он. - Это всё, что ты помнишь? - уточнил Торин, от безнадежности смерив его хмурым взглядом. Воин кивнул. - Я помню... - начал старший принц хриплым голосом, ему до сих пор нездоровилось. Впрочем, после пинка Двалина нездоровилось многим. - Я помню, - снова повторил он неувереннее, когда все оглянулись на его слова с таким видом, будто гном сказал что-то неприличное, - как мы плавали в этой реке. Наверное, с того берега мы плыли сюда. Должно быть, наша одежда там, - Фили махнул рукой в направлении противоположного берега. Торин с подозрением посмотрел на племянника, но всё же кивнул и первым подошел к воде. Шагнув в воду, он поморщился: конечно, гномы могут терпеть и не такой холод, но никто не говорил, что им это нравится. И всё же, проигнорировав низкую температуру, Король-под-Горой шагнул дальше и, плавно опустившись в воду, поплыл вперед, надеясь, что сможет быстро добраться до берега. Сзади послышались всплески и фырканья - отряд последовал за ним. - Ледяная, - констатировал Глоин. - И зачем мы в неё полезли? - Кто бы знал... - отозвался его брат. - Может, нас сюда кто-то загнал? - О, ну тогда он должно быть очень внушителен, раз смог справиться с отрядом пьяных гномов! - усмехнулся Бофур, и все плывущие поддержали его дружным хохотом. - Бильбо, - спокойно сказал Бифур и, видя непонимание на лицах товарищей, добавил. - Мы побежали в воду из-за Бильбо. Смех резко смолк, когда гномы подумали, что их добрый друг, маленький домашний хоббит, видел их вдрызг пьяных. Еще хуже стало, когда они предположили, что мистер Бэггинс, наверное, был зол, и зол не просто так. Торин в красках себе представил, как он и его товарищи могли вести себя после сотен бочонков крепкого пива, и ему расхотелось возвращаться в Эребор. Перед глазами так и стаяла картина: Бильбо, его любимый хоббит, весь нарядный и причёсанный, поджимает свои губки и, развернувшись, уходит прочь от короля. Над рекой вновь воцарилось молчание, и несколько минут плыли в тишине. - А почему он нас сюда погнал? - поникшим голосом спросил Ори. Все встрепенулись, ожидая услышать, чья же версия придуманных похождений была более близка к правде. - Не помню. Знаю только, что в воду мы пошли, когда увидели Бильбо на пони. Королю захотелось взвыть наподобие варга. Он вспомнил! Бильбо, маленький... Он выглядел таким встревоженным, когда вертелся в седле, пытаясь поймать взглядом хотя бы одного знакомого гнома... А что эти гномы? Убежали к реке и, сбросив свои лохмотья, плюхнулись всем скопом и уплыли на другой берег. А почему, собственно они были в лохмотьях? Когда отряд добрался до другого берега, с момента их пробуждения прошло не более двух с половиной часов. Рассвет застал их, быстро натягивающих рванье, которое когда-то было их одеждой. Гномы спорили, где чьи штаны и рубахи, так как сложно было различить два куска половой тряпки. Торин шарил взглядом по берегу в поисках оружия, однако оно упорно не желало находиться. Оно лежало в совершенно другом месте. Что-то прошептав на гномьем о том, что плевал он на все эти железки бесполезные, король пошел в сторону Дейла, отстроенного заново еще в первые годы правления. Совершенно очевидно, что прибыли они сюда на пони, но где они сейчас? Так же очевидно, убежали. Унося ноги от своего любимого по неизвестной причине, Торин совершенно не позаботился о животных, сопровождавших их. Возможно, они сейчас пасутся на каком-нибудь лугу. Впрочем, это не важно. Важно то, что через несколько часов начнётся церемония. - Дядя, - виновато начал Кили, чем заставил Торина остановиться и развернуться, с интересом глядя на племянника, - мы не нашли корону Бильбо. Корона! Он сам ковал её для своего любимого, чтобы лично опустить золотой обруч на его голову. Он принес её с собой в таверну, чтобы похвастать перед друзьями. Да, похоже, там и оставил. - В Дейл, - тихо рыкнул король. Он был почти уверен, что корону прибрал к рукам хозяин заведения, когда гномы напились. Нужно достать её во что бы то ни стало. Восстановленный Дейн оказался привлекателен для людей, приезжавших раньше только на ярмарки, поэтому после очередного празднования многие решили там остаться. По всему городу открывались их заведения. Одним из них был тот самый "Трёхногий пони", хозяин был человеком ушлым, таверна процветала. Торин пытался вспомнить хоть что-нибудь по дороге к городу, но перед глазами только мелькали черно-белые пятна, в которых нельзя было ничего разобрать. Остальные гномы, похоже, тоже не припоминали ничего из вчерашнего вечера, хотя пытались многие. Фили, будучи молодым, неокрепшим организмом, мучился от похмелья, поэтому Кили то и дело смотрел на брата, готовый в любую минуту прийти на помощь. Король-под-Горой, взглянув на племянников, улыбнулся. Он ещё хорошо помнил, как после пятнадцатого бочонка Фили кружил около брата, говоря, что тому уже хватит, и он любезно согласится допить за младшенького. Вот и допил. Несколько раз. Впереди вырос город, и знакомая всем таверна призывно поблёскивала недавно отлакированной вывеской. Балин вышел вперед отряда и, подойдя к дому, постучал в дверь. Маленькое окошко в ней тут же щелкнуло и открылось. Хозяин мельком взглянул на гномов и тут же захлопнул дощечку. Гостей узнали. По ту сторону ворот началась возня, забряцало железо, затопали люди. Гномы поняли, что им здесь не рады. Балин фыркнул и повернулся, вопросительно взглянув на Торина. Тот молча кивнул, признавая, что без оружия и кольчуг идти на толпу вооруженных, специально обученных людей бессмысленно. Отряд отошел в сторону. - Вспоминаем, где мы оставили оружие, - скомандовал король, и весь отряд нахмурился. Легко сказать! Ори уставился на свои ногу, на которой красовались три раны с подсохшей уже кровью. То, с каким ужасом он посмотрел на эти царапины, походившие на "рукопожатие" с большой и недоброй кошкой, показывало окружающим, что гному явно что-то пришло в голову, причем что-то не слишком обнадеживающее. - Говори, - не без скрытой угрозы сказал Двалин. Молодой гном поднял на него обиженный взгляд - будто бы он и так не сказал бы. - Я помню нескольких больших ирбисов. Они увидели наше оружие и попытались броситься в атаку. Мы просто скинули пояса с мечами, и тогда животные отстали, а мы пошли дальше. - Мы были в той части Одинокой горы, которая осталась нетронутой. Там-то и оставили оружие, - сделал вывод Балин. - Тогда наш путь лежит туда, - просто ответил Торин. - Нужно скорее туда добраться, - он недвусмысленно покосился на пони в стойлах какого-то постоялого двора. Старый гном притворно погрозил пальцем бывшему воспитаннику. - Мы их вернем после. За неимением Взломщика, пони пришлось красть Фили и Кили, как самым проворным. Молодые гномы с видом знатоков обошли вокруг всего двора, нашли лазейку в заборе и протиснулись внутрь. Там один из них отпер дверь и встал на шухере, а другой по одной выводил пони, стараясь вести их по нетоптаной земле, чтобы не так было слышно. Однако когда оставалось вывести всего двоих оставшихся, Кили замахал руками, показывая, что хозяин этого двора идет. Фили, недолго думая, вскочил на одного из них, а второго взял под уздцы и, дав сапогами по бокам своему пони, пронесся мимо разъяренного мужчины. Кили вскочил на приготовленного ему пони, и уже вдвоем они догоняли отряд, правильно понявший команду младшего принца и уже скакавшего в сторону Одинокой. Торин гнал своего пони, невидящим взглядом смотря на приближающуюся вершину Одинокой, мысли его были совершенно в другом месте. Ирбис... вот откуда те черно-белые пятна. Барлог их знает, что понадобилось нескольким пьяным гномам на горе, но был ли с ними в тот момент Бомбур? Вспоминай! Краем глаза Торин заметил развилку дороги, рядом с ней лежал короткий нож, выхваченный... Бомбуром у какого-то человека в пылу драки! Торин нахмурился, пытаясь вспомнить больше. Какой драки? Той, которую пьяные гномы затеяли в таверне. Вот почему хозяин был так не рад увидеть своих гостей. Возможно ли, что Бомбур был ранен в потасовке? Свесившись с седла, король на ходу выхватил кортик из земли. На пальцах тут же появилось неприятное вязкое ощущение еще незастывшей крови. Если его ранили, то, наверное, он отправился в Эребор. Тогда становится ясно, почему Бильбо оказался в Дейле и откуда знал, где искать пирующих гномов. Бедный малыш! Должно быть, хоббит начал волноваться за своих друзей и любимого и приехал к ним так быстро, как только смог. Но что же он почувствовал, когда не смог их найти? Торин ощутил себя ужасно виноватым, ему тут же захотелось наплевать на всё и помчаться в Эребор к своему хоббиту чтобы развеять все его опасения. - А вот и Одинокая, - раздался рядом грубый голос Двалина. Торин будто бы очнулся. Нет, рано еще мчаться к Бильбо. Сначала нужно добыть корону. - Отлично, - больше скомандовал, чем сказал, король и дал пони по бокам, чтобы шла быстрее. Подойдя к Одинокой горе, отряд стреножил лошадей, оставив их стоять прямо у какого-то валуна, справедливо решив, что здесь на них никто и не позарится. А сами гномы начали свое восхождение. О, это отнюдь не была отвесная скала, однако и пологой её назвать было нельзя. К тому же, выступы были столь хлипкими и рассыпчатыми, что то и дело срывались вниз, чаще всего это происходило именно в тот момент, когда Ори, Нори, Оин, Бофур или ещё какой-нибудь гном, сжав руку на выступе, пытался подтянуться и перехватиться за следующий. Всё бы ничего - гномы привычны к лазанью по горам, даже по таким, но летящие сверху камни мешали тем, кто поднимался ниже. Они получали новые ссадины и ушибы, тряпьё рвалось ещё сильнее, хотя на первый взгляд казалось, что это было невозможно. Стиснув зубы, отряд поднимался выше. Наконец, камни стали прочнее, хотя и начали скользить. - Дядя, как мы такие красивые пойдем на праздник? - поинтересовался Фили совершенно неожиданно прервав сопение всех участников отряда, поднимающихся вверх, старающихся не хвататься за рушащиеся выступы, которые попадались ещё иногда. И надо же было в этот момент появиться двум ирбисам, грациозно спустившихся с камней. Торин внимательно проследил, откуда они появились и заметил небольшую щель в скале. Должно быть, там они собрались всем семейством. - Молча, - прошипел он, прекрасно понимая, что не племянник виноват в появлении хищников, но не имея терпения удержаться. Животные оскалились в беззвучном рычании, демонстрируя ровный ряд острых зубов. Ори, ушедший вверх ещё на первых минутах подъема и поэтому находившийся сейчас ближе всех к барсам, неуверенно улыбнулся и пробормотал что-то вроде "хорошие киски". Король чуть вывернул руку, надломав камень, за который держался, уже готовясь в одном броске убить хищника, но случилось то, чего в последствии никто из отряда не мог объяснить и во что остальные не могли поверить. Из дыры в скале высунулась голова огромного старого ирбиса, даже темные пятна его смешались со светлой шерстью, и раздался оглушительный рёв. Казалось, его услышали и в Эреборе, и в Дейле, если даже не в Озёрном. Король-под-Горой невольно зажмурился, чисто машинально уже выбирая другую цель для атаки, и чуть было не пропустил, как два молодых ирбиса, призывно махнув хвостом, с присущей им хищной грацией ушли в направлении своего убежища. Оцепеневший отряд дождался ещё одного рёва старого барса - но на этот раз куда менее громкого и в чём-то даже походившего на мурлыканье - и, быстро перебирая руками, начал продвигаться в сторону горной щели. Ещё издали оценив её размеры, Торир предположил, что ни он сам, ни Двалин, ни Балин, ни большинство отряда забраться в неё не сможет. Оглянувшись на друзей, он выделил среди них невысокого худого Ори и юркого морийца Бофура и решил, что если уж кому и доведется побывать в этом логове хищников, то это будут они. О чём и сообщил им тут же, заканчивая свои размышления практически доброжелательным "это приказ". Несмотря на то, что все были уставшие, голодные и не сильно любившими больших хищных кошек, но принимая во внимания факт многолетней дружбы с Королём-под-Горой, оба гнома согласились практически сразу же. Отряд остановился на выступе чуть в стороне, а Ори и Бофур зашагали к логову ирбисов. Будучи уже внутри они напряженно уставились в темноту: оттуда, где заканчивалась полоса света, проникающего в логово через щель, на них взирало несколько пар сощурившихся глаз. Ори пробормотал: "Хорошие ирбисы, добрые ирбисы, спокойные ирбисы". Несколько раз поменяв прилагательные, он будто сделал из фразы заклинание. Бофур улыбнулся и выставил перед собой руки. Он не был уверен, что животные оценят жест, который в Средиземье служил гарантией отсутствия у тебя какого-либо оружия, но так он смог бы схватить барса, если тот пожелает на него напасть. В темноте что-то мелькнуло, затем послышался глухой звук ударяющегося хвоста о каменную стену логова. Затем хвост натолкнулся на что-то металлическое, потом вновь на стену, и снова на эти непонятные железки. В сознании гномов вспыхнула мысль, что это и есть их оружие. Они одновременно обернулись, чтобы посмотреть друг на друга, когда, так же быстро, к ним пришла мысль, что от хищников отворачиваться нельзя. Тут же откуда-то из глубины послышался рёв молодого барса, затем короткие звуки царапающих камень когтей, и что-то упало на каменный пол, тяжело дыша. Должно быть, это был тот самый барс, поверженный старшим. Яркие, казалось, светящиеся в темноте глаза начали отдаляться. Бофур, приготовившись к возможной атаке, сделал шаг вперед, однако каких-либо движений со стороны животных он не заметил, поэтому сделал ещё несколько шагов, пока не коснулся носком сапога тяжелого меча. Счастливо улыбнувшись, он резко опустился на корточки и, взяв в охапку всё, что было предложено, так же резво поднялся на ноги и отскочил в сторону, уводя за собой Ори, который всё-же успел повторить на последок: "хорошие ирбисы". Будь его воля, он бы завел у себя парочку таких. Выбравшись из расщелины, двое гномов, разумеется, после того, как привыкли вновь видеть мир в свете солнца, быстро нашли своих друзей. Они присели на краю выступа на огромной высоте, с безразличием смотря вниз и болтая ногами. Увидев вернувшихся героев, Глоин призывно махнул рукой. Отряд был, конечно же рад возвращению друзей живыми, но, заметив в руках возвращенцев родную сталь, лица всех приняли столь умилительное выражение, будто бы Бофур нёс по меньшей мере их новорождённых сыновей. После того, как пояса с ножами вновь заняли своё законное место, гномы начали спуск. Он прошел гораздо спокойнее, хотя бы потому что большая часть ненадёжных выступов уже была рассыпана крошкой где-то внизу. Затем, когда они оказались на земле вновь, гномы отвязали своих пони, покрепче затянули пояса с оружием и, ласково хлопнув по бокам едва ли отдохнувшим пони, отправились обратно в Дейл, чтобы напомнить глупому человеку, именующему себя хозяином таверны, что брать чужое нехорошо. Этому обычно учат родители, хлопая несмышлёных детишек по рукам, однако этого великовозрастного засранца, успевшего наесть себе приличное пузо на посетителях таверны, обучать элементарным правилам приличия пришлось гномам. До громкой свадьбы и её торжественной части оставалось не так много времени, и Торин все больше нервничал, что было удивительно, но крайне опасно. Потому что когда он волновался, он имел обыкновение не задумываться о посторонних вещах, таких как сила удара или количество жертв. Этого не знал всё тот же пресловутый владелец "Трёхногого пони", как и не знал, что гномы - народ упорный, и если пожелают зайти куда-то и вернуть своё, то ничто их не остановит. А потому, решив, что гномы убежали, позорно поджав хвосты, он уже открывал своё заведение, чем сильно облегчил задачу отряду. Во-первых, в общей суматохе никто и не заметит, как корона, выкованная с любовью лучшим мастером Эребора из чистого золота, вернётся в руки создателя. А во-вторых, сражение хорошей компанией против группы, численно превосходящей, всегда увлекательно. И как столь интересное занятие - добрая, почти дружеская резня - может приносить что-то, кроме радости? Ворота небезызвестной таверны были открыты, поэтому братья-принцы ограничились вышибанием двух стражников, не пожелавших пропустить почётных гостей внутрь на ранний завтрак. Со свистом и завываниями, они въехали во двор. Из окон высунулись работники новой смены с удивительной любознательностью и полным отсутствием инстинкта самосохранения. Улыбающиеся воины уже хотели в один прыжок пони преодолеть длину всего двора и попасть в помещение через открытые окна, наплевав на юных ребят, подрабатывающих в забегаловке на отшибе ради пары десятков медяков в месяц, но Торин жестом осадил их. Не без удовольствия оглядев поле предстоящей битвы (а в том, что она состоится, он сомневался ровно настолько же, насколько верил в честность и бескорыстность хозяина заведения) и всех тех солдат, нанятых тем же человеком в качестве охраны, и огласил условия перемирия: - Корону, - с лицом, абсолютно ничего не выражавшим, сказал он, но в душе сгорал от нетерпения: чем раньше они начнут - тем раньше закончат. Поэтому, едва дождавшись, пока нерасторопный хозяин не поведет плечиками и не скомандует охране схватить непрошенных гостей, в то же мгновение Торин занес руку с мечом. Боевой клич никто не кричал, понимая, что это даже не битва, а мелкая потасовка. Кричали в основном люди, не имевшие дело с разошедшимися не на шутку гномами: либо вчерашний вечер их ничему не научил, либо их там просто не было, либо их роняли в младенчестве. Торин, спрыгнув с пони, развернул его от таверны и, хлопнув по крупу, забыл о животном. Судя по всему, остальные поступили так же. Драка должна была быть по крайней мере честной. Королю даже не нужно было пробираться внутрь заведения, стоило только отправить в короткий забег первого юнца, пожелавшего скрестить с ним мечи, до окна, дав локтем в живот и придав скорости, разворачивая того в нужном направлении, чтобы встреча приняла нужный оборот. Через мгновение все принимали участие в потасовке, желая каждый своего: кто-то хотел забытую в пьяном угаре корону, кто-то подзаработать, а кто-то просто оказаться верхом на противнике. Все закончилось так же стремительно, как и началось. Победители были настолько предсказуемы, что жители окрестных домов, выглянувшие на шум, даже не делали ставки. Лихо улыбнувшись, Торин посмотрел на солнце. Он еще успеет приодеться для праздника. Бильбо в аккуратном бежевом сюртучке послушно сидел в кресле, то и дело поглядывая в окно. Несмотря на увещевания добродушного Бомбура, что все в порядке, что Торин ни за что не пропустит свою же свадьбу, что не нужно переживать, хоббит все-таки беспокоился. За все время, что он провел с Королем-под-Горой, он не раз видел, как обстоятельно готовится Его Королевское Высочества к мероприятиям. И то, что тот до сих пор не зашел к своему суженному, могло, по мнению Бильбо, означать лишь одно – случилось что-то непоправимое. Не о колючку же Бомбур порезался, да и явно не просто так раздался в ночи тот страшный рев, пронесшийся над Горой практически сразу же, как мистер Бэггинс выехал на поиски своих друзей. Мысли о всевозможных несчастьях путались в его голове, наскакивая одна на другую. Наконец, волнение нашло свой выход – глаза заполнились слезами, а губы поджались и чуть задрожали. Бильбо Бэггинс, скромный сквайр из далекого Шира, прошедший весь поход, и переживший Битву Пяти Армий, был готов зарыдать, ведь самый счастливый день в его жизни мог быть сорван из-за кое-чьей несдержанности! В дверь аккуратно постучали, а затем знакомый голос вежливо уточнил, готов ли жених. Хоббит, в один прыжок оказался рядом с дверью и, распахнув ее, увидел готового к свадебной церемонии Торина. Живого, и только слегка поцарапанного. Слезы и обиды были забыты, Бильбо прижался к любимому гному, с которым готовился провести остаток своей жизни, а тот очень нежно, как в первый раз, обнял его в ответ. Совсем скоро должна была начаться церемония, на которой они пройдут под аркой, в знак ниспосланного благословения их брака, затем Торин наденет на голову жениха многострадальную корону, наскоро отполированную перед этим собственным рукавом, и, наконец, начнется общий пир, куда приглашены даже эльфы. Правда сегодня вся компания, отмечавшая днем ранее, пить не собиралась. По крайней мере много.