***
Первое письмо с фронта солдата Андрея Кулагина своей возлюбленной, Марии Артемьевой. «Я люблю тебя, Машенька. Запомни это навсегда. Я люблю тебя, и это то, что даёт мне надежду. Не буду храбриться и честно признаюсь: мне здесь страшно. Но знаешь, любимая, среди тысяч смертей, происходящих вокруг, среди беспросветной пелены несчастий, каждый день я снова и снова нахожу надежду в мыслях о тебе, когда многие вокруг теряют её. Мне так часто вспоминаются последние наши дни и часы, проведённые вдвоём… Часто прокручиваю в голове сцену нашего расставания и то, как ты смотрела на меня глазами полными слёз, а я прижимал тебя к себе и шептал, что всё проходит. Надеюсь на то, что эти секунды тоже согревают тебе сердце в тяжёлые времена. И главное, надеюсь на то, что ты жива, родная... Об ином и думать не хочу! Как у вас там дела в деревне? Машунечка, ласточка моя, прошу тебя, береги себя! Скоро холодать у вас будет, одевайся теплее, заботься о родителях, они у тебя люди хорошие. Передавай привет Татьяне Ивановне. Буду сражаться до последнего: за тебя, за Родину. Меня отправляют дальше, на север, немцы туда уже подходят, но пока будем охранять тыл. Не отчаивайся, любимая, и помни, что всё проходит. Я люблю тебя. 10 сентября 1941 год.» Мария Артемьева, участница битвы за Москву, военная медсестра. Находилась со своим возлюбленным, Андреем Кулагиным, в его последние секунды жизни, во время третьей битвы за Харьков. Мы взяли из её дневника момент, в котором она описывает эту трагедию. «1 марта 1943 года. Я увидела его в конце окопа, спустя два года разлуки, связанных лишь редко доходящими, полными любви письмами. Я сразу же ползла к нему, хотя, бросив один лишь взгляд издалека, поняла, что ему уже не помочь… Когда он умирал, на его лице будто была карта всего мира. Он дергался, кричал, корчась в предсмертных судорогах, а я сидела рядом и либо плакала, либо просто кричала в унисон с его затихающими стонами. Я ничего не могла сделать, ничем не могла помочь, и это убивало меня. Меня не интересовал бой, кипящий вокруг. Наверное, это было эгоистично - сидеть и страдать хоть и секунду около одного смертельно раненого, которого уже нельзя спасти, когда в твоей помощи нуждаются сотни тех, у кого есть шанс. Но знаете, в тот момент мне было плевать. Анрюшенька, как жаль, что тебя больше с нами нет…»***
Хельга Браун, писательница, участница тайного общества «Белая Роза», которое выступало против фашизма в Германии в 1941 году. Мы взяли отрывок из её дневника, описывающий внезапный митинг одного из членов общества на одной из оживлённых улиц Берлина. «Он пытался прорваться через общую агонию звуков, стараясь разорвать её своими воплями. Он кричал лишь «Очнитесь!». Это был крик человека, уставшего от всего: от постоянной жизни в страхе, от мысли, что государство, в котором он живёт, ежесекундно убивает тысячи ни в чём не повинных людей своим геноцидом… Он больше не хотел жить в мире, где из-за твоей национальности, будь ты даже младенцем, тебя убьют, не мешкая ни секунды. Люди вокруг будто не замечали его. На их лицах, в их взгляде явно читался страх. Они старались обходить его стороной, и чем дальше - тем лучше. Я и сама пыталась быстрее бежать оттуда. В тот момент моей жизни она ещё была мне очень дорога.»***
Валерий Ласточкин, писатель. Он опубликовал эти строки в 1991 году, в своей книге «Военное время». «Наш танец был танцем войны. Я был простым солдатом: ни моя одежда, ни моё лицо не приравнивали меня ни к одной из национальностей. Я словно был олицетворением всех тех, кто сражался против фашизма; она же была смертью. Каждый Её шаг отдавался тысячами смертей, каждый мой - сотнями выживших. Я наступал на неё, боролся с ней, но ведёт всегда в этом безумном танце только она, как бы я ни пытался сменить такт или направление. Война - это её праздник, её бал и её пир. Она здесь королева: снимает с людей маски, обличает их истинную сущность. Мы танцевали ровно шесть лет, по всей Европе, разрушая всё на своём пути. Музыкой нам служила громогласная феерия, состоящая из взрывающихся бомб, стонов солдат и криков их матерей. Когда приходило время, Она не щадила никого, а я пытался хоть как-то ей сопротивляться. Наш танец был танцем войны, и я до сих пор удивляюсь тому, как я смог выбраться из него живым, не дав ему уничтожить этот мир. Боже, спустя столько лет я не хочу танцевать снова!»***
Стихи неизвестного солдата. 16 мая 1943 года. На поле брани я сегодня, Где перемятая трава... И видно, воля мне Господня, Чтоб уцелела голова. В пылу угара, битвы, драки, Сошлись на поле том полки, Давно уж ждавшие атаки, У берега родной реки. Труба пропела, стихли звуки, Так будоражившие кровь... А я стоял, страх сжавши в руки, Стараясь думать про любовь. А я стоял, ещё не веря, Что уцелела голова... Что, видно, важная потеря, Раз голова ещё цела!***
Стихотворение из дневника Анны Григорьевой, датированное 9 мая, 1945 года. Ты и я - И весь замирает. Ты и я - И мне снова хочется жить. Ты и я - И вся смерть вокруг отступает От простого слова «любить».***
Не все из этих людей пережили войну, но все оставили след. Мы помним и чтим всех тех, кто сражался за нашу Родину в бою и тылу. Я хочу, чтобы о подобных событиях в жизни человечества оставались лишь воспоминания, и ни один больше человек в этом мире не почувствовал вкуса войны. «Жить и наслаждаться мирным временем, помня о прошлом, заботясь о будущем» - Вот мой девиз. Жить и наслаждаться мирным временем, ведь иногда оно бывает так коротко… Боже, спаси и сохрани человечество от новых ошибок. Автор: Борец за вечность. Газета «Мир новостей» Боже, спаси и сохрани, человечество от новых ошибок. Автор: Борец за вечность. Газета «Мир новостей»