НЕкороль

Заря тогда окрасит небеса, когда первый звонкоголосый соловей заливисто прокричит над окутанным мраком лесом, пробуждая спрятавшихся в тенях собратьев. Тогда они нескладным хором подхватят приветственный клич и разнесут его по округе, и солнце, пробужденное ото сна, величественным факелом взойдет из-за горизонта, будто дремлющий ленивый лев с гривой в язычках яркого пламени. Цветы поднимут опущенные бутончики, отряхнут с нежных лепестков чистенькие капли росы предрассветного тумана, раскроются прекрасными огоньками всевозможных красок и укроют бескрайние луга и полянки в своих пестрых красках и пряных ароматах. Одинокий голубь с белоснежным оперением — такая прелестная городская редкость в такой дикой лесной глуши — опустится на белокаменную стелу, возвышающуюся средь высокой травы, почистит перышки, тревожно вскинет голову и, тихо хлопая легкими крылами, улетит в пылающую рассветными красками неизвестность. Дикий нежно-фиалковый вьюнок раскроет цветы, продвигаясь все выше и выше по стене, надежно охраняющей вход в королевскую усыпальницу; никто и ничто не в силах окажется разрушить окутавшую лес звенящую тишину. I. Child. Daring Мальчик сильнее стиснул в руке деревянный меч и, фыркнув, переводя дыхание, вновь кинулся вперед; меч, просвистев в воздухе, описал почти ровную дугу и встретился с другим мечом. Деринг перехватил рукоять двумя руками и, зажмурившись, с силой оттолкнул соперника от себя. Декстер тихонько охнул, чувствуя, как резкая боль пронзила пальцы и мгновенно ослабила хватку; меч выскользнул из рук и отлетел в сторону, с характерным стуком перевернулся несколько раз и растворился в облаке поднятой пыли. Мальчик вскрикнул, встрепенувшись, и с живым испугом в глазах хотел броситься за ним, но встретил препятствие на пути и шлепнулся в сухую грязь, сдирая ладони в крошечные ранки. — Ой! — выдохнул он и попытался подняться, но несильный пинок вновь заставил его приземлиться на землю. Деринг, пытаясь сдуть со лба выбившуюся длинную прядь золотых волос, стоял над ним, глядя сверху вниз и как-то надменно, хотя и совершенно беззлобно, и держал кончик своего деревянного клинка у горла мальчика. — Ты проиграл, — ухмыльнулся принц и, пафосно махнув мечом на манер так, будто убирает его в ножны, хотя на самом деле просто сунул его за пояс, и подал руку брату. Тот насупился, недовольно посмотрев на старшего, но руку все же принял и, поднявшись на ноги, начал отряхивать костюм от желтоватой пыли. — Ты подставил мне подножку, — буркнул мальчик, стараясь не смотреть на брата. — А ты потерял свой меч, — откликнулся Деринг, растягивая губы в широкой самодовольной улыбке. А ведь ему всего-то десять лет (Декстеру исполнится столько же только на этой неделе), а он уже может дать фору каждому пятому рыцарю на корте. Сам Декстер даже такую палку в руках держать боится, чего уж говорить о мече настоящем, стальном. С виду и не скажешь, что они родные братья, тем более погодки. Деринг, самый настоящий маленький Прекрасный Принц: красивый, умелый не по годам и ловкий, и он, Декстер, сама наивная простота: неприметный, тихий и довольно пугливый малый, выглядящий не по годам юным. Даже восьмилетняя Дарлин и та в своей хмурой серьезности куда мужественней его. Вот уж истинная порода Чармингов. Хотя, если верить, в семье не без урода. Пускай в роду у Чармингов не могло быть уродов по определению, Декстер почти нутром чувствовал, что эта песенка про него. — Да ладно тебе, — в своей привычной легкой манере рассмеялся Деринг, — не расстраивайся ты сильно! Тебе ведь даже необязательно хорошо сражаться, чтобы жениться на какой-нибудь красотке. — О, у тебя с этим проблем нет, — язвительно заметил Декстер, отряхивая брюки и корча губы от боли. Ранки на ладонях были пусть и неглубокими, но кровоточили и пульсировали, разнося неприятные ощущения от запястий по плечи. Еще бы, Дерингу ведь едва ли не с рождения прочили руку и сердце самой завидной красавицы всего королевства; да такому прекрасному — в самом деле Прекрасному — ребенку просто не могли прочить иного. Не сказать, конечно, что Декстеру это так уж сильно не нравилось, но все же какая-то незнакомая коварная змейка ранила сердце острыми клычками, отравляя сладость радости за успехи брата горьким ядом обиды. У них же разница всего в какие-то восемь с половиной месяцев, так почему же у одного все выходит из рук вон хорошо, а другой и слова сказать уверенно не может?! А еще в самой потаенной глубине души юный принц желал быть похожим на старшего брата; хоть чуточку, хоть совсем каплю!.. Неужели он просит насколько многого? — Декс?.. — удивленно склонил голову на бок Деринг, скрестив руки на груди, изучая брата пристальным взглядом. О, а это волнение выглядит и звучит даже искренне! Мальчик раздосадовано шмыгнул носом, чувствуя обиду в своем сердце. Что бы он ни делал, сколько бы ни посвящал времени на любое дело, желая хоть в чем-то превзойти брата, тот все равно и бежал быстрее, и рисовал образней, и стихи у него выходили складней и певучей. Ну вот почему так, а? Неужели он мало старается? Гравий скрипнул под подошвами тяжелых ботинок, и теплая ладонь накрыла дрогнувшее плечо Декстера. — Ты… плачешь? — медленно произнес Деринг, непонимающе видя, как крупные слезинки вычерчивают ровные дорожки по пыльным щекам мальчика. — Неужели ты так сильно расстроился? Но это же просто игра… — Да какая разница! — раздраженно выкрикнул Декстер, грубо сбрасывая руку брата. Этого еще не хватало. Правда, как бы он ни старался, а слезы текли все сильней и сильней, и краска смущения с лица не желала сходить. — Тебя это не касается! У тебя ведь уже есть все, так что, пожалуйста, не трогай меня! Все, абсолютно все прочили Дерингу королевский трон и Белоснежку, а вот Декстеру пока не прочили ничего. — Подожди!.. Но мальчик не слышал и не видел его, лишь спешно бежал дальше от корта, желая до вечера затеряться в хитросплетении садовых тропинок и не знать Деринга больше никогда. Он ведь тоже мог бы стать королем… но этого никогда не случится. Декстер не король; короли по крайней мере умеют сражаться на мечах и стойко принимают поражения. *** Сидевшая напротив него девочка, казалось, сошла со страниц волшебной доброй сказки, какие рассказывала им мать на ночь. Впервые увидев ее несколько часов назад, Декстер не сразу сумел отвести от нее взгляд. Лишь когда братец, хихикнув, несильно ткнул его в бок, а сама девочка, чуть покраснев, незаметно помахала ему рукой, он кое-как взял себя в руки и стыдливо опустил глаза. Сейчас он не смотрел на нее вообще или исподтишка, боязливо, будто его могли отругать за это. Но девочка и в самом деле была красива. Златокудрая, бледнолицая, с тонкими ручками и длинными аристократическими пальцами, все еще чуть пухлая с большими голубыми глазами и наливающимися спелыми вишнями губами в изящной улыбке. Даже Дарлин смотрела на нее в восхищении и легкой зависти, хотя в ее десять лет восторгаться чьей-то красотой и винить свою собственную еще рано. Да и не любила дочурка Прекрасного Принца наряжаться, вообще не любила все женское, не понимала еще необходимости быть девочкой, а не просто живым существом, но, видно, вот она — волшебная сила истинных красавиц. Рядом с этой чудной девочкой мерк даже Деринг, а Декстеру думалось, что именно за такую красавицу старшему брату и предстоит зарубить дракона… ну, или что там будет по сказке. Родители у девочки тоже были красивы. Отец из какой-нибудь очередной ветви Чармингов, а мать… о, это была редкой прелести женщина: роскошная, черногривая, с правильными чертами лица и гладкой кожей, с глубокими темными глазами и тонкими ярко-алыми губами, хрупкая с виду, но ощутимо-сильная внутри. Чуть позже их представили друг другу: Деринг, Декстер и Дарлин — Эппл Уайт, будущей Белоснежке. Эппл понравилась мальчику, но что-то в ней все равно отталкивало его. Горделивая осанка, широкая улыбка, каких видеть он не привык, уверенный голос, заливистый смех… или такая до дрожи странная, даже страшная схожесть с Дерингом, который все еще оставался лучшим во всем. Зато теперь Декстер нехотя знал, как зовется этот жгучий дух соперничества во всем, что касается старшего брата. За годы одержимость завистью не прошла, но, наоборот, раскрылась и расцвела, подливая масла в огонь пылающего сердца и души. Он продолжал тянуться вверх, хотя и впустую. За ужином взрослые, казалось, напрочь забыли о существовании детей, а Деринг и красавица Эппл, и без того проведя целый день вместе, весело щебетали, не обращая ни на кого внимания. Чарминг, как и положено, должно быть, галантному кавалеру, ухаживал за своей дамой (хотя в двенадцать лет это довольно громко сказано), шутил и всячески завлекал ее внимание, вызывая добродушную улыбку на губах. Дарлин почти весь вечер молчала, лишь иногда прося передать ей солонку или блюдо, до которого она не дотягивалась, ковырялась вилкой в тарелке и внимательно изучала все неровности стола, слишком смущенная, смятенная или перепуганная незнакомыми ей людьми. Да и Декстер тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Незаметно подсматривая за братом и Эппл, он не мог не фыркнуть, закатив глаза. Слишком уж много радушия в голосе и глазах Деринга — и, заметьте, он знает эту девочку всего-то несколько часов! А как наигранно-то, что даже искренне! Может, все вокруг и видели в этом такте элементарную вежливость и понятную любому мораль, но Декстеру было в какой-то степени даже противно смотреть на эти телячьи нежности. Кто в их златокудром дуэте больший идиот: Деринг со своей правдивой игрой или Эппл в ее милой детской наивности? — Декстер, правильно?.. — сквозь невеселые размышления уловил он и встрепенулся. Первый раз за день, конечно, не считая того случая утром, красавица говорила с ним напрямую. Эппл улыбалась и щурилась, пристально глядя на него, отчего принц невольно передернул плечами. — Да, ваше… — Ах, не нужно! — тут же спохватилась девочка, всплеснув руками. — Зови меня просто Эппл; да и к тому же мы все равно ровесники. — Конечно, — кашлянул Декстер, отводя взгляд. — Эппл. И к чему все это? Непонятная паника росла внутри. Чарминг-младший не любил разговоров — тем более с незнакомцами, пускай они и знали имена друг друга; тем более с незнакомками; тем более с обворожительно-красивыми незнакомками. — Вы такие разные, пусть и родные братья, — хихикнула девочка. Декстер напрягся, вмиг мрачнея. Ну вот тебе спасибо! Деринг передернул плечами, опасливо, предупредительно глядя на Эппл. Не стоит начинать этот разговор — не ей и не здесь. Дарлин демонстративно отвернулась, делая вид, что увлечена видом за окном. Ах, знала бы златокудрая красавица, как сильно болит и кровоточит эта рана, что она неосознанно вспорола столь неосторожной фразой. Тяжелая атмосфера гнетущей тишины повисла над столом, и улыбка Эппл на мгновение померкла. — Ах, прости, я несколько иное имела в виду, — встрепенулась она, возвращая в потухнувшие в страхе глаза прежний жизнерадостный блеск. — Я говорила, что ты, в отличие от своего брата, тих и скромен, и потому очень мил. Прости еще раз, если ты понял иначе. Декстер почувствовал себя полным идиотом, а Деринг облегченно выдохнул. — Все в порядке, — сконфуженно пробормотал мальчик, отводя взгляд и краснея, — спасибо тебе, Эппл. Наверное, именно эту красавицу прочили в жены брату. И они, похоже, в самом деле стоят друг друга. Учтивый Деринг и внимательная к деталям Эппл. А вот Декстер не король; короли по крайней мере вежливы с любой дамой и улыбаются искренне всегда, даже когда кривят душой. *** Главное испытание ждало его впереди. Осень как-то неохотно заявляла свои права на мир, даже не пытаясь окрасить листья в оттенки желтого и красного. Все сумки были собраны, лошади запряжены, а родители уже дали своим чадам последние напутственные слова перед долгой годовой разлукой. Карета тронулась, унося братьев в далекую неизвестность к их первой ступени на пути к своему Долго и Счастливо. Всю дорогу Деринг болтал без умолку о том, чему посвятит свой первый год в колледже; Декстер же изредка сетовал на то, что они вполне могли бы воспользоваться порталом. Юноша нервно теребил рукав пиджака, вглядываясь в чинно плывущие мимо леса, поля и луга. Выехав ранним утром, на месте они оказались лишь к ужину. А студенты все продолжали пребывать. Пока братья разбирались с багажом, из кибитки рядом вылез здоровенный огр с клочками черных волос на голове; мимо, торопливо извиняясь и неизменно врезаясь в спину впередиидущего, прошмыгнула крылатая девчушка, то и дело поправляя очки на носу; стайка девушек в коротких платьях разразилась хохотом чуть поодаль. Кругом царила суматоха и неразбериха. Классический, почти иконный день волшебного колледжа «Долго и Счастливо». Деринга везде встречали как родного; Декстер же находился в смешанных чувствах: с одной стороны, вроде и неплохо, он ведь не особенно любил находиться в центре внимания или еще чего-то подобного, но с другой, самолюбие его было ущемлено. Он не особенно интересовался отношениями, но его оскорбляло, что любая девушка, с которой он говорит, вмиг теряет нему всякий интерес, стоит лишь Дерингу сверкнуть своей улыбкой; ему в принципе хватило бы дружеского приветствия, но дико бесило, когда Деринга величали едва ли не королем и едва ли не целовали ему ноги. Серьезно, если в родительском замке им просто не приходилось иметь дело с таким количеством незнакомцев, и все их прекрасно знали, то здесь эта так некстати повернувшаяся невзрачность начинала становиться проблемой. Большой проблемой. И только сейчас Декстер начинал понимать истинные ее масштабы. Просто вот если вспомнить, такое частенько бывало на балах и приемах. Толпы молоденьких дамочек носились за Дерингом, а мужчины трепали его по плечу и желтой макушке, улыбаясь родителям и говоря, мол, из этого мальчика непременно вырастет настоящий герой. А рядом с ним, Декстером, была разве что Дарлин, да и то лишь потому, что побаивалась толпы. Какое счастье, иронично подмечал юноша, что их с братом расселили по разным комнатам. Его соседом оказался забавный парнишка, представившийся Хантером. — Не хочешь пойти поесть? — между делом обратился он к Чармингу, копаясь в своем бездонном рюкзаке цвета хаки. — Вы же, вроде, с утра в дороге, да и с остальными познакомишься. Декстер уже было раскрыл рот, чтобы отказаться, не желая лишний раз видеться с братом, который явно уже успел завоевать себе место в VIP-сборищах, но вовремя вспомнил, что тот вроде как хотел разыскать Эппл… Кафетерий ломился от количества учеников, однако новоиспеченный знакомец все же умудрился раскопать свободный столик. Ну, или почти свободный, если, конечно, не брать в расчет трех парней весьма контрастной наружности. Тот, что был повыше всех остальных, разодетый во все кожаное, да еще и с шипами, попивал что-то, видно, на диво вкусное из собственной кружки-переноски, щуплый болезненный блондин почти не отрывал взгляда от телефона, а тонкий и угловатый юноша с копной непослушных бардовых волос приветственно махал Хантеру. Их имена он узнал спустя несколько минут. За разговором Декстер наконец почувствовал весь смак голода и поднялся с места, направляясь к буфету, чтобы раздобыть хотя бы чашечку кофе с печеньем, но по пути его привлек весьма интересный разговор. — Вот этот? — фыркнула разодетая девушка, выпятив нижнюю губу, слишком уж неосторожно жестикулируя в его сторону. — А ты уверена, что он точно Прекрасный Принц? — Несомненно, — торопливо закивала головой ее собеседница, отличавшаяся от нее разве что цветом волос, — я видела, он приехал с тем красавчиком Дерингом. Имя резануло слух. — Да ни в жизнь не поверю, что он из Чармингов, — презрительно заметила первая. — В нем же ни капли… чарующего. Не то, что его брат… ну, или кто он там ему? Прекрасно! Сердце болезненно кольнуло; еще раз. Итак, сколько еще ему предстоит выслушать лекций о том, что он никто и звать его никак?.. Декстер приказал себе не слушать подобного, но все равно продолжал напрягать слух, силясь расслышать продолжение диалога. За соседним столиком группа ребят разразилась громким хохотом, на несколько секунд перекрывая прочие звуки, и сердце принца тревожно сжалось. Одна девушка наклонилась ко второй и что-то прошептала, после чего обе хитро заулыбались кривыми губами и синхронно посмотрели на него, и улыбки их стали еще шире. Юноша почувствовал себя абсолютно голым в толпе враждебных существ. Но только ни убежать, ни скрыться не получится: ноги его онемели, приросли к полу, обрекая стоять тут вечно в той же позе и слышать, слышать их насмешливый гогот и чувствовать их злорадные пустые взгляды на себе… — Ой, да как будто на вас, жилистых уродин, хоть кто-то позарится! Декстер удивленно вскинул голову и развернулся к говорившей. То была девушка, одетая во все темное, с темными локонами и темным макияжем. Ироничным взглядом она скользила по вытянувшимся лицам девушек, стирая с них улыбки и насмешки. — А ты еще кто такая? — сипло проговорила первая, поднимаясь в кресле. Взгляд ее с рассеянного постепенно фокусировался, приобретая жесткость и злобу, а недоумение сменилось на страшную, скупую гримасу темного оскорбления. — Да как ты?! Однако незнакомка не повела и бровью. Поиграв плечами, она все же соизволила ответить: — Мое имя Рейвен Куинн. А этот парень еще станет королем, тогда и посмотрим, какой из него Чарминг. О, — тут она сощурилась, сведя брови; уголки ее губ дрогнули и поползли вверх, — он, кстати, все слышал. Девушка, разом побледнев, плюхнулась обратно, где сидела, а представившаяся именем Рейвен незнакомка кинула быстрый взгляд на Декстера, заставляя того вспыхнуть и продолжить свой путь. Лишь спустя какое-то время до него дошло, что Куинн — вроде бы часть родового имени какой-то знатной ведьминской семьи. Нет, ты не правда, Рейвен, грустно улыбался юноша. Декстер не король; короли по крайней мере выглядят подобающе и не нуждаются в женской защите.