Уют в объятьях

***

У Тсукишимы был одиннадцатый номер на майке, скверный характер и любовь к волейболу. И все бы ничего, если бы впереди него на построении не стоял этот надоедливый малявка. Хината был его полной противоположностью, кроме, пожалуй, любви к волейболу. Несмотря на то, что Шое был совершенно надоедливым, болтливым и мелким, Тсукишима думает, что Хината очень удобно вписался бы в его объятья или, стоя позади него, было бы удобно укладывать свой подбородок на его голове. Шое, сам по себе, очень удобный. Небольшой и милый, настоящее солнце, что горит на площадке ярче, чем настоящее на небе. И поэтому возможность достать до него кажется ему такой нереальной. Хината думает, что Тсукишима огромный и пугающий, правда, не такой пугающий, как Кагеяма, но все же. Несмотря на все его недостатки, вроде скверного характера, вагона чёрного юмора и сарказма, Шое действительно считает Тсукишиму хорошим человеком. Тот также любит волейбол, радуется и огорчается, а иногда незаметно, сам того не понимая, прикрывает его своей широкой спиной от разъярённого связующего. В такие моменты Хината точно понимает, что за этим сокомандником как за каменной стеной, и тут его точно никто не достанет, кроме, разумеется, самого Тсукишимы. Шое мило краснеет, когда Тсуки целует его в первый раз, но не отстраняется. Они вдвоём остались дежурить, на этот случай капитан даже выдал им ключи, и кроме них двоих в здании больше никого. Конечно, Тсукишиме совершенно точно мало одного поцелуя, он хочет намного, намного большего. Но не может даже пошевелиться, боясь сломать ту хрупкую взаимосвязь между ними. Он хочет взять Хинату здесь и сейчас, владеть им полностью, но не может. Шое первым начинает неумело отвечать, заставляя тем самым очнуться своего друга. Их поцелуй из робкого перерастает в огненно-страстный, ломая этим все мысленные запреты, что уже успел напридумывать Тсукишима. Сдерживаться больше нет сил. Майка слетает с десятого номера в ту же секунду, как их разгоряченные тела касаются поверхности зала. Пол холодный, что заставляет Шое немного дёрнуться от неприятного ощущения, но тут же забыть об этом, полностью отдавая себя поцелую. Руки друга, кажется, будто сразу везде. Они проходятся по голой груди, слегка впалому животу и исчезают под резинкой шорт, заставляя Хинату потонуть в ощущениях. Он пытается дышать глубже, будто после длительного матча, но его дыхание все время прерывается громкими стонами, что слетают с его губ каждый раз, когда Тсуки проходится по особо чувствительным местам, неважно чем: руками, губами или языком. Хината выгибается в его руках, с его гибкостью это выглядит слишком сексуально, и только одно осознание того, что он, Тсукишима, единственный, кто может видеть возлюбленного таким и заставлять его так сладко стонать, приводит его в экстаз. Такого Хинату больше никто не увидит, в этом Кей уверен, уж он то никому не позволит этого сделать. Чуть ниже живота сладко тянет, и последние связные мысли вылетают из головы, отдаваясь в полное распоряжение чувств. Хинате кажется, что он горит, горит все его тело. Мир перед глазами качается и, кажется, взрывается, когда губы Тсуки смыкаются на его собственном члене. Он медленно, но верно, сгорает. И именно поэтому даже не замечает, когда пальцы проникают в него. Скользкие пальцы двигаются в нем быстро, будто под стать своему хозяину, что с таким упоением сейчас слушает стоны своего любовника. Хинате нравятся эти скользкие движения, эти хлюпающие звуки, что раздаются каждый раз, когда из него выскальзывают пальцы, и это чувство возбуждения, что даже ярче, чем когда он играет в волейбол. Но больше всего он хочет почувствовать Тсукишиму в себе. И ему кажется, что сейчас это единственное, чего он хочет. Кей двигается в нем быстро и резко. Они сливаются воедино, отдавая себя без остатка другому, будто это не они только сегодня днём ругались из-за какой-то незначительной ерунды. И им обоим кажется, что сейчас все до последней мелочи правильно, так и надо. Будто они созданы друг для друга. С каждым резким толчком Хината дышит ещё громче, а руки цепляются за плечи одиннадцатого номера все крепче, обнимая и прижимая к себе все ближе. Коротко подстриженные ногти впиваются в беззащитную спину в тот момент, когда Хинату накрывает оргазм, Шое кончает, сильнее сжимая внутри себя член любовника, заставляя того излиться внутрь себя. Им хватает пары минут, чтобы отдышаться. После чего Тсукишима крепко сжимает его в объятьях. Лёжа там на холодном и мокром полу, он действительно понимает, что никому и никогда больше не позволит приблизиться к своему солнцу. Хината жмурится, будто прочёл мысли сокомандника, но молчит, ведь он тоже знает , что больше никогда не сможет уйти от этого нелюдимого парня, даже если бы очень захотел. Но почему-то он совсем не против этого.