Пока, Коди.

Лондон старается смотреть на Зака, как можно меньше, всегда с презрением и превосходством и обязательно не более пяти секунд. Это ведь в принципе, должно быть, просто - всего лишь бросить на него взгляд и тут же отвести, отвернуться, тряхнув копной темных волос, поправив их тут же рукой. Лондон это дается, если быть честной, с трудом, но она с этим справляется, причем, довольно лучше, чем с математикой, физикой, английским и чем-то еще, хотя то, наверное, намного легче. Но Лондон знает, что без зубрежки уроков можно прожить, а без умения не смотреть на Зака Мартина, увы, нет. Потому что у него удивительные серые глаза, то и дело отблескивающие сталью, цвет которой был так моден в прошлом сезоне, золотистые пряди волос, спадающие на лоб, и улыбка, заставляющая ее поначалу задыхаться. И Лондон не знает, когда он успел стать таким безумно, почти идеально красивым, даже в этой жуткой рубашке и переднике бармена. Лондон думает, что в тот момент нужно было бежать, а не залипать на красивые плечи и бархатный голос. А сейчас уже слишком поздно. Лондон смотрит на Зака слишком редко, даже не поднимает на него взгляд, когда забирает свой клубнично-банановый коктейль из его рук, потому что нельзя, потому что сердце подпрыгнет вновь в груди и уйдет в пятки, потому что вспотеют ладони и пальцы начнут дрожать, сжимая бокал с плещущейся розовой жидкостью, норовящей пролиться на одежду, потому что на глаза навернутся слезы и потечет тушь. - Привееет, - Зак тянет гласные слишком долго и, по-видимому, усмехается, Лондон чувствует это под кожей. - Встала не с той ноги? Опять будильник Бейли? Она смеется, тихо и, кажется, с надрывом, откинув голову и позволив волосам упасть на оголенную вырезом платья спину, улыбается так, что кажется губы под слоем клубничного блеска вот-вот треснут и смотрит на Зака, теперь уже долго. Десять секунд безотрывно. Глаза в глаза. Проглатывает подкатившийся к горлу ком и все еще улыбается ему. - Точно! - наконец, понимая, что затянула с ответом, произносит Лондон, взмахнув рукой, будто отгоняя от себя муху. - Как я вообще терплю эту деревенщину столько времени?! Ты бы видел ее одежду! Она пахнет кукурузой! Зак соглашается, говоря, что он видел и Бейли, и ее одежду, шутит, кажется. Он замечает Майю, когда у Лондон все уже плывет перед глазами то ли от счастья и бабочек в животе, то ли от боли где-то под ребрами, взрывающейся внутри. Кидает фартук куда-то под стойку, бросает однокласснице напоследок "увидимся на наказании" и направляется к своей девушке, чтобы обнять ее. Лондон кусает губу, допивает коктейль и смотрит на его спину, так и не решив, чего хочет больше - оказаться на месте Майи или нанять крутых, серьезных парней, которые, как когда-то Мосби, заставят Зака исчезнуть из ее жизни, пусть не навсегда, но настолько, чтобы она сумела его забыть и не просыпаться утром под кукареканье будильника Бейли с ощущением, что лучше бы жизнь была сном, где есть лишь Зак, его дурацкая одежда, сильные руки, обвивающие ее талию, мягкие губы... Лондон просто ждет последнего дня в этой дурацкой школе, чтобы свалить отсюда в Париж, где куча модных магазинов, много влюбленных и совершенно точно нет Зака Мартина. Лондон этого дня дожидается и даже радуется ему, размахивая собственным дипломом, только там, где-то в груди, где пульсирует сжавшийся тугой комок мяса, разгоняющий кровь по организму, если точнее, сердце, так больно, что хоть вой, вцепляйся в его плечи ногтями, чтобы не ушел никуда. Не видеть Зака - пытка, кажется, в сто крат хуже. - Пока, Коди, - Лондон обнимает его, прижимается к груди на секунду, вдыхая почти родной, странный запах (дешевый парфюм? как-нибудь она пришлет ему новый, как только сумеет вышвырнуть из своих снов. обязательно. как только, так сразу), проводит пальцами невзначай по напряженным лопаткам, сведенным к позвоночнику (позвонки на спине ведь называются именно так? да?), плечам, немного по груди, отстраняется, едва сдерживая слезы. Смотрит на Коди, что только что назвала Заком. - Эм... - выдыхает тот, осекаясь. - Знаешь, Лондон, я... буду скучать. Моргает, прогоняя слезы, переводит взгляд на Зака, слишком больно, но главное - дышать, у нее получается. Вполне неплохо. - Я тоже буду, - парень упирает руки в бока и выдыхает это. Лондон улыбается. У Лондон все тип-топ, только в грудь воткнули что-то очень острое. У нее все тип-топ. - И я немного на пути в Париж. Стучит каблуками, не замечает взгляда Зака, которым провожает тот ее, опирается о перила, чтобы не упасть, потому что правды в ногах нет. Лондон знает, что скучать будет не немного, что сейчас прижмется к корпусу корабля, скрывшись из его полезрения и зарыдает навзрыд, вгрызаясь в собственный кулак и оставляя отпечатки зубов. Лондон никогда не скажет "я люблю тебя, Зак", просто потому что это - судьба. (?)