- Вы же учитель физкультуры!

Взгляды наши встретились, как всегда, не вовремя, как это бывает в фильмах. Он увидел нечто такое, что не должен был видеть. Да и потом я ведь никогда не реагировала так странно, а на этот раз почему-то вычудила подобное. Что теперь обо мне будут думать люди? И самое главное, что будет думать обо мне Артём Витальевич? Не то чтобы мне прям очень важно его мнение, нет, просто… Просто… Просто что? Я и сама почему-то не знаю… Блин, так стыдно. Мало того, что неловкая ситуация, так мы ещё и смотрим друг другу в глаза. Надеюсь, он не узнал меня. Нет, стойте-ка, я, кажется, отошла от темы. Кто эта женщина, что сидит напротив учителя? И почему она такая красивая? Неужто его девушка? Если так, то тогда зачем я заварила всю эту кашу? Так я же не знала, блин… Нужно вести себя естественно, естественно, Даша! — Что такое, Зайцева? — поинтересовалась Ира и поставила пустую кружку на стол. — Да нет, ничего, — ответила девушке. — Так кто этот парень? — снова спросила у меня брюнетка и сложила руки на стол. — Да так, не важно… — загадочно протянула я и посмотрела на девушку. Так я могла наблюдать за мужчиной, что перевел взгляд на свою спутницу и мило ей улыбался. Что со мной происходит? В груди словно сжимается, неприятное ощущение, и почему-то обидно… Почему я так странно веду себя? Почему я продолжаю думать об учителе и девушке, что сидит с ним рядом. Почему? — Извини, Ира, мне пора, — резко соскочила с места. — Уже? Ты мне не расскажешь, кто он? — останавливала меня вопросами Ира. Мне было так не по себе, настроение резко упало, сжималось в груди, и какого-то черта хотелось разреветься, но я сдерживала себя. Поэтому, ничего ей не ответив, ушла молча. К моему счастью, наш с Ирой столик находился поближе к выходу, поэтому с Артёмом Витальевичем мне бы не удалось пересечься. Теперь я уж не знаю, хорошо это или плохо. Но в душе мерцала обида, от которой настроение падало конкретно низко. Я вышла из кафе и направилась в парк, там я могла спокойно посидеть и подумать хорошенько о своем странном поведении и о том, что наврала учителю. Очень стыдно мне, знаете ли… Через минут пять я уже очутилась в парке и сидела на лавочке, грустно смотрела на асфальт и на голубей, что ходили по нему. Они искали что-то съестное, чего у меня не было, кстати говоря. Мне бы так хотелось накормить их, но, увы, мои карманы пусты. Ещё немного посидев, я заметила, что на асфальт, рядом с чьими-то светлыми кедами, падают кусочки хлеба. Подняв голову, я встретилась со взглядом карих глаз. Передо мной стоял Смирнов, что с сочувствием смотрел на меня. В руках он держал булку, которую крошил птицам. — Я присяду? — поинтересовался парень, я немного отодвинулась, после чего Женя присел рядышком и продолжил крошить птицам булку. — На тебя это не похоже… — произнес Смирнов, не поднимая на меня взгляд. — Что именно? — сделала вид, что у меня хорошее настроение. — Ты никогда не сидишь с таким печальным видом. С угрюмым — да, а с печальным я вижу тебя первый раз. Что-то произошло? — спросил Смирнов и в конечном итоге бросил остаток булки. Все птицы радостно накинулись на него и начали клевать. Может, у него спросить об этом? Может, стоит выговориться? Знаю, что ему плевать на меня, но я слышала: если выговориться, то станет легче. Стоит попробовать. — Смирнов, — обратилась к парню. — Чего? — почесал затылок шатен и сделал серьёзный вид. — Вот ты мне скажи, что значит, когда ты видишь одного человека с другим, у тебя сжимается что-то в груди и падает настроение. Такое состояние, что хочешь разорвать того, с кем говорит тот, кого ты выделяешь… — да знаю я, что это такое. Может, Смирнов что-то новенькое скажет. — Ревность… — покраснел парень и отвел от меня взгляд. — Ты ревнуешь, Даша, — да ладно? А я думала, что это ненависть или что-то другое, но никак не ревность. Может это ошибка какая-то? — Не может быть, — постаралась натянуть улыбку. — Может, — ответил Смирнов. — Когда ты видишь этого человека, ты волнуешься? Тебя трясет? Ты боишься причинить боль? Твоё сердце выпрыгивает из груди, когда он находится рядом? — откуда он знает, что я всё это чувствую. Он экстрасенс или что-то типа в этом вроде? — Да, — отвечаю парню и продолжаю удивляться его точности слов. — Поздравляю, Зайцева, ты влюблена! — заявляет Смирнов. Я? Да не, быть такого не может. Чтобы я и влюблена, да и в кого? В учителя? Да не, вряд ли. — Да не, это бред, — сквозь улыбку, произношу я. — Не дури, Зайцева, мне-то виднее. Я как никто другой чувствую подобное, когда вижу тебя. Так что они знакомы мне больше, чем тебе, — потягивается одноклассник и встает с лавки. — Прости, Даша, несмотря на твой ум, ты не способна понять моих чувств к тебе… — странно говорит Смирнов, после чего краснеет. — Что всё это значит? — делаю вид, что не понимаю его. Хотя прекрасно всё поняла. — Забей, Зайцева, — произносит Женя и уходит. — К сожалению, ты нравишься мне, Даша, — напоследок говорит шатен. Нравлюсь значит, вот оно как… Теперь мне ясны его странные поступки. Как я раньше этого не замечала, где были мои глаза? Черт, я, действительно, глупая… Я даже не старалась понимать его чувств, всегда думала, что он просто придурок. Даже несмотря на то, что он встречался с другими, продолжал смотреть на меня. Теперь я, кажется, начинаю понимать… Но увы его чувства не взаимны. Ибо не чувствую к нему привязанности, теплоты или же симпатии… Внутри пустота и безразличие. Боюсь сказать ему правду, лучше промолчу, так будет лучше для нас двоих… Молчание продолжалось до тех пор, пока Смирнов полностью не скрылся с моего поля обозрения. Ещё немного посидев на лавке, я подняла взгляд на небо и недовольно произнесла: — Вляпалась, чёрт возьми, конкретно… POV Артём. — Ахахах, — еле сдерживал свой смех я и смотрел на расфуфыренного друга, что был одет в женское длинное платье. На голове у него был рыжий парик с заколочкой в виде бабочки, в руке он держал беленький клатчик и довершали образ кроссовки, что не свистят к его виду, а губы его были накрашены алой помадой. — Бля, куда ж ты так разоделся, красавец? — спросил я и мой смех был уже слышен во всём кафе. Мне было серьёзно побоку, что на меня смотрели другие, ибо вам нужно было бы видеть странный вид моего дружка. — Чего ржешь, придурок? — недовольно заворчал друг и покраснел от стыда. — Павлович, что за маскарад? — успокоившись, спросил я. — Сестра, блин, решила меня на слабо взять, — отвечал недовольно друг. — Ксения? — поинтересовался у шатена. — Ага, мол, если я пройдусь в таком виде по всему городу, то тогда она мне отдаст обещанный косарь. А если слабину дам, то тогда я слабак и буду отдавать ей сумму в два раза больше. — Взрослый мужик, а херней страдаешь… — произнес я и схватился за стеклянную бутылку с «Боржоми». Вчера я нажрался так, что сегодня приходится спасаться водичкой. — Заткнись, лишний косарь ещё никому не помешал! И, вообще, зачем ты позвал меня? — недовольно поинтересовался Саша. — Да вот хотел спросить, — ответил другу. — Что спросить-то хотел? — поинтересовался друг. — С кем ночь сегодня провел? — Да с какой-то страшилой. Я, бля, удивился. Когда пьяный, я такой идиот, — схватился за голову. — Соглашусь, я такой же. Идиота кусок… — недовольно произнес я. — Что, тоже с какой-то страшной проснулся? — спросил Саша. — Хуже… — Куда ж хуже? — поинтересовался удивленный друг. — С ученицей… — произнес другу. — С Машей, что ли? — схватился за свою бутылку Саша. — С Зайцевой… — произнес я, и заметил, как Павлович резко бросил руку. — Что? — закричал на всё кафе мужчина. — Ты что ебанулся? — прям точь-в-точь подметил. — Да я сам охерел. Проснулся, смотрю, а передо мной стоит Зайцева, краснеет и разговаривает мило. — Дружбан, ты, конечно, вляпался конкретно. Ты хоть знаешь, что с тобой будет, если об этом узнает её мама. Она тебя убьет! — повышал голос с каждым предложением всё больше и больше. — Да знаю я! — Да, везет тебе на отличниц, — произнес Саша и хитро улыбнулся. — Заткнись! Что мне теперь делать-то? — спросил у шатена. — Пить меньше, — продолжал меня злить. — Очень смешно, Павлович! Я серьёзно, как мне быть? — Да, задала тебе отличница загадку, теперь и не знаешь, что делать дальше. Главное, чтобы об этом не узнала её мать, — произнес Саша. — Она была девственница? — спросил у меня Павлович. — Да я, бля, что, помню! Я настолько был пьян, что вообще ничего не помню. Фак, проблемы с этими отличницами… — Да и не говори, а ты так вообще спец по отличницам. Ну хоть как в постели она? Это уж ты точно должен помнить. — Да не помню я, отвали! — недовольно воскликнул на друга. — Дела… Придется тебе с ней быть милым, ибо хана, если узнает мать, — сказал Саша. — Я это уже понял, — почесал голову. — Ты прав: эти отличницы такие проблемные, — сказал другу, после чего допил воду. Посидев ещё минут десять, мы всё же направились по домам.