Totenstille

      На очередных панковских посиделках, традиционно посвященных такому возвышенному поводу, как всеобщее желание нажраться и спеть в меру способностей, понося Стену и порядки половинчатого Берлина, Рихард вхлам разругался со своей девушкой — шумно и некрасиво с обеих сторон. Настолько, что сам, поостыв, устыдился своего поведения и притих в дальнем углу, где обосновался с бутылкой чего-то не слишком алкогольного Тилль, уже через несколько минут довольно прямолинейно уведомленный, что Лис собирается к нему.       — Зачем? — удивился Линдеманн.       Рихард объяснил.       На всякий случай Тилль принюхался, внимательно вгляделся в зрачки.       — Давно кое-как с ней ладим, не буду мешать съезжать, — добавил Рихард, как будто это придавало его предложению весомости.       — Пойдем, — не слишком веря в намерения друга, пожал плечами Тилль.       Рихард проскользнул вслед за ним, слишком ловко, чтобы притворяться пьяным. Не снимая одежды, потерся о Линдеманна, требуя ласки — и получил ее и пару поцелуев впридачу. Тиллю показалось, это поможет Лису почувствовать себя нужным.       Они не говорили об этом ни на следующий день, ни через неделю, ни когда это повторилось. И еще раз повторилось. И снова, уже на афтер-пати после закрытого концерта-презентации Sehnsucht, когда они уже не остановились на поцелуях. Даже до дома не дошли. Впоследствии Круспе перестал притворяться пьяным, потом перешел на короткие звонки и смс: зайду сегодня, жди.       Так было всегда. Лис приходил, оставался рядом какое-то время и снова пропадал, оставляя Тилля в недоумении. Со временем тот установил закономерность: как только Рихарду становилось мерзко наедине с собой, он шел к другу, уведомив, что хочет весьма специфического внимания. Ласки. Чаще всего, Тилль вовсе не был против — естественно, если не шло речи ни о чем большем. Потом Лис снова возвращался. Все было нормально.       Поздним вечером, когда остается только или ложиться спать, или заняться, наконец, тем, что откладывал на потом весь день, раздался телефонный звонок. Явно не первый — Тиллю не требовалось считать пропущенные вызовы, это было ясно из интонации Рихарда, устало, но спокойно, как всегда, сообщившего ему, что хочет встретиться.       — Давай не сейчас, — вздохнул Тилль, просматривая ответы от издательств, готовых напечатать его вторую по счету книгу, и счета из тех же издательств и правки редакторов, — сейчас не могу.       К отказам его — его ли? — Лис относился своеобразно.       — Доберусь часа через полтора, не раньше.       Обнимая усталого, чуть пришибленного, как всегда после крупной ссоры, Рихарда, Тилль почувствовал дежавю: тысячу раз так было. Теперь, как и первый раз, Круспе не будет требовать секса, для него это только приятное дополнение. Обычно он приходит не за этим, а за одобрением, за возвращением себе адекватной самооценки.       — Спасибо, — промурчал ему в ухо Рихард, расслабленно откидываясь на спинку кожаного дивана и глядя, как всегда, куда-то в сторону. — А можно остаться еще ненадолго? — тихо спросил он, когда Линдеманн уже собрался вставать.       — Благотворительность? — грустно и понимающе взглянул на него Тилль. — Как хочешь, — диван едва слышно скрипнул — хозяину дома пора было возвращаться к оставленной было бумажной волоките.       Рихард тяжело вздохнул, но спорить не стал — поднялся, постоял немного рядом с углубившимся в расчеты мужчиной, затем притащил из кухни табурет и все так же беззвучно устроился на нем вплотную к Линдеманну. Тот слабо улыбнулся — он был очень за это благодарен: и за то, что Рихард остался, и за то, что молчал. Так, он считал, было куда честнее.