Предчувствия его не обманули

Утром Джун влетает в кухню ужасно нервный и злой: первой мыслью Сынхо, устроившегося за столом с ноут-буком и чашкой кофе, становится тот факт, что восемь утра — слишком раннее время для пробуждения прорицателя. Второй: дерганый и злой Джун — явление само по себе непривычное и от того довольно занимательное. Нет, не страшное — уж к чему, а к подвывертам собственной семейки Сынхо уже привык давно. -Доброе утро, - приветливо здоровается он, но ясновидящий только подпрыгивает чуть ли не всем своим немелким телом и роняет на стол емкость с молотым черным перцем. Сынхо дальновидно отворачивается, а вот Джун немедленно начинает раздраженно чихать. -Утро добрым не бывает, - заявляет он, прочихавшись. - Злоебучая хуета! Сынхо относится к нецензурной лексике стоически. -Прости, что? - переспрашивает он, начиная не то чтобы подозревать что-то, но строить в деятельном подсознании определенные логические цепочки. -Мне снилась злоебучая хуета, - поясняет Джун уже спокойнее, усаживаясь напротив Сынхо и растирая виски кончиками пальцев. - Не спрашивай!.. Я расскажу только то, что не будет позорить меня как полноценную взрослую птицу и члена уважаемой сеульской семьи. Сынхо допивает кофе и осторожно ставит чашку на стол, рассеянно глядя в светящийся экран ноут-бука. -Конечно, - легко соглашается он. - Надеюсь, в той части, о которой ты умолчишь, не будет ничего кардинально важного для безопасности города и человеческих жизней. -Да что может быть кардинально важного в проклятой игровой комнате с морем пластмассовых шариков, в которую я боялся войти и плакал, потому что думал, что меня засосет нахрен! - вспыхивает Джун и тут же замолкает, с досадой думая, что глупо он, в сущности, прокололся. Сынхо тонко улыбается рекламному баннеру в ноут-буке — он своего добился. -Так о чем ты мне хотел рассказать? - напоминает он, бросая взгляд на часы и прикидывая, что у него есть ещё примерно полчаса до выхода на работу, чтобы выслушать все вопли, напоить валокордином и заставить нюхать ромашки. Джун, пробормотав что-то на тему «все сказал, о чем хотел», ковыряет пальцем столешницу, словно стремясь проделать в ней пробоину диаметром с тоннель под пролином Ла-Манш. -Мне снился магазин игрушек, - признается он. - Магазин чертовых оживших игрушек. Их было сотни, Сынхо-хён! Целые стеллажи живых игрушек, а я был один. За мной гонялся Шкипер из «Мадагаскара» и орал, что человечина должна быть уничтожена, а ещё синяя рыба из «В поисках Немо», которая постоянно визжала нечто вроде «Do ya? Do ya? DO YA?» и кидалась в меня сюрикенами из «Наруто»... Сынхо слушает внимательно, не перебивает и вообще выглядит самим умиротворением. -А потом, - Джун дергает плечом. - Из дверей склада вылетела орава «Энгри Бёрдс», которые перепутали меня с зеленой свиньей. Но самое страшное, что я, пока бежал от них мимо стеллажа с живыми бакуганами, посмотрел в зеркало — я и был злоебучей зеленой свиньей!.. Джун, тяжело дыша, замолкает, а Сынхо с преувеличенным интересом разглядывает собственные пальцы и обозначения на клавишах ноут-бука; он только изредка вскидывает на прорицателя задумчивый взгляд, который у Джуна расшифровать не получается. -Ну ты же ясновидящий, не так ли? - мягко спрашивает Сынхо, выдержав паузу. -Мутновидящий я! - вопит Джун, хватаясь за голову и выкатываясь из кухни с подозрительными нечленораздельными звуками, которые умный глава семьи Мапхогу классифицирует как базарный мат. Сынхо встает и, закрыв крышку портативного компьютера, выскальзывает к выходу из квартиры, не забыв оставить на столе небольшую книжечку с заглавием «Сонник». Этим же утром немного южнее и западнее — в районе Кансогу — Усан, выйдя из спальни, сходу налетает на развившего по коридору нехилую скорость Сеёна. Набивает себе неприятный синяк на лбу и, извернувшись, отлавливает Кровавого Принца за шкирку, меряя его недобрым взглядом. -Попереохуел? - спрашивает дружелюбно, однако на попытку Сеёна высвободиться отвечает только ещё большим сжатием пальцев на одежде и меткой подсечкой в ноги. Сеён верещит и щипается, умудряясь доставать до всего, что хотя бы каким-то образом оказывается в его поле зрения. -Ауре-хёну расскажу! - шипит он и изворачивается, чтобы укусить Сансу за руку — тот быстро её отдергивает, прекрасно помня о том, что этот птенец — хотя какой уже птенец? - способен одними зубами перегрызть вены на запястье. А если прокачать скилл — и до аорты доберется. -Что ты ему расскажешь? Что я об тебя синяк набил на этом прелестном лице, которое стоит столько, сколько станция переливания крови не выручит за десяток лет? - вкрадчиво интересуется Сансу, ясно не случайно используя красочные метафоры и аллегории. Сеёна кривит, когда он с преувеличенным усердием поправляет воротник и рукава футболки. -Что ты плохие слова говоришь! - мгновенно находится он и с удовольствием наблюдает, как Сансу сдувается и спешит выветрить из себя все претензии, чтобы не устраивать скользких скандалов, за которые прежде всего перепадет ему, Усану. Этот мелкий засранец с до неприличия красными волосами за какой-то год научился использовать любые подручные средства, чтобы нейтрализовать Сансу как личность. -Так отчего ты, душа моя, так радуешься с утреца пораньше, когда все приличные люди спят, а неприличные ещё не отошли от своих сексуальных фантазий? - Уж что-что, а заболтать мозги Сансу умеет неплохо. Даже более чем неплохо, поэтому Сеён снисходительно улыбается и забывает о своем суровом намерении настучать Кыни-хёну о непотребном поведении его истеричной пары. -Не знаю, - честно отвечает Сеён, делая руками непонятные хаотические движения. - Такое чувство, что сегодня произойдет нечто такое, что прямо урлюлюлю! Пони-барашки-птички и все такое прочее, ну ты понимаешь, о чем я говорю. Сансу с подозрением прищуривается и наступает Сеёну на длинную штанину, когда тот снова порывается протанцевать через коридор и исчезнуть в ванной. -А не влюбился ли ты часом? - спрашивает с затаенным злорадством, прикидывая, сколько душевных метаний в таком случае предстоит мелкому засранцу, своей беготней по дому разбудившего его, Усана, да ещё и имеющего такой возмутительно счастливый вид. -Ну слушай, - мгновенно обижается Сеён, дергает ногой и одновременно словно бы «случайно» отдавливает Сансу ногу. Тот шипит. - Это звучит так, как будто «а не пидарок ли ты часом»? Ужасно обидно, понял? Усан согласно кивает. Ему, конечно, понятно. -Так что? - поторапливает он Сеёна с ответом, но тот только нетерпеливо трясет растрепанной шевелюрой и, вырвавшись, танцует дальше, размахивая и руками, и периодически материализующимися крыльями, и сорванным с полки разноцветным веником для смахивания пыли. -Ну не идиот ли? - спрашивает себя самого Усан и, развернувшись, ползет обратно в постель, справедливо рассудив, что девять утра — не то время, когда просыпаются Короли. Сансу свято клянется себе, что проваляется в кровати не больше получаса; в результате эти полчаса он только уговаривает себя, а потом с чистой совестью дрыхнет до полудня, просыпаясь только от того, что чуть не наворачивается с постели. Такой вариант развития событий кажется ему в крайней степенни печальным, если учесть, что кто-то технично просыпал сбоку от кровати несколько десятков канцелярских кнопок. Сансу смотрит в потолок и прислушивается к тому, что происходит в квартире — через три секунды он может с точностью сказать, что Сеён ушел, Тэсон даже не заявлялся, а Аура с Чонхуном ушли на работу ещё раньше, чем он поцапался с Сеёном. Сынхён сегодня, кажется, тоже работает в дневную смену. Едва он думает о Сынхёне, как в светлую голову сразу же закрадывается мысль, как можно с пользой для души провести кажущееся бесконечным время до начала собственной рабочей смены, которая у него, как обычно, ночная. Усану совершенно не хочется сидеть дома, а к Тэсону тоже не хочется, потому что после последней облавы, устроенной на лабораторию оравой в лице Усана, Ухёна, Сеёна и Тону — который все пытался их отговорить, но под конец присоединился к силам зла — все конкретно огребли и добились того, что Тэсон пообещал понаставлять на двери ловушки. Не без помощи Сынхёна, разумеется. Сансу одевается и выскакивает на улицу, быстро ориентируясь, в какую сторону надо свернуть, чтобы оказаться на станции метро, линия которого будет вести в Чонногу. Усан ловит себя на мысли, что за все то время, которое он знаком с Сынхёном, ни разу не был у него на работе. Интересно же? Сансу уже почти доходит до входа в подземку, как вспоминает, что он, вообще-то, птица; скромно отходит за остановку и материализует крылья, рассчитав, что таким образом он доберется до ресторана раньше, чем успеет передумать. И действительно — в полете он забывает не только о том, что способен передумать, но и том, что у него вообще существует какая-то конечная цель; едва ли не промахивается мимо нужного здания и, в неприметном месте убрав крылья, бочком просачивается в ресторан, привычным взглядом оценивая обстановку. Уровень пусть и повыше, чем в «Джестерсе», но Усана это не особо огорчает. Справедливо, что такого уровня и должно быть заведение, если в нем стоит белый рояль от «Bösendorfer». В это время «Поцелуй нимфы» пустует, и Сынхён, чтобы не терять времени даром, разучивает новые зарисовки и ноктюрны, изредка сверяясь с нотами. Сансу чувствует легкую зависть — сам он тоже, конечно, владеет клавишными, но до такого уровня ему нужно как минимум закончить музыкальную школу. Сынхён же, заметив Сансу, легко кивает и заканчивает играть, откладывая в сторону несколько страниц — эти уже выучены. Вот так, просто и играючи. -Скучаешь? - спрашивает Сансу, на пробу касаясь указательным пальцем одной клавиши рояля. Обслуживающий персонал, добросовестно гоняющий балду по всему залу, не обращает никакого внимания — уже привыкли, что к штатному пианисту постоянно приходят друзья. -Не-а, - хмыкает Сынхён, сортируя ноты и кивком головы указывая на столик в дальнем углу, предназначающийся для метрдотеля, но которым пользуются все без исключения сотрудники. - Ухён недавно забегал. Сказал, что его весь день беспричинно тянет в ржач, а это не к добру... Обещал скоро снова заскочить. Сансу устраивается за столиком и укладывает подбородок на сложенные кисти рук. -Его всегда тянет в ржач, - невнятно бухтит он. - И если судить по этой глупой теории, то все проблемы с демонами мы имеем из-за Ухёна. Ужасно. А у нас дома филиал оркестра труб Иерихона... Был. Сынхён, расписывая что-то на салфетке, дергает острым плечом — мол, говори, ну я же слушаю. Сансу вытягивает шею и заинтересованно рассматривает надписи — оказывается, стройные линии нот. -Сеён сегодня дебил, - говорит Усан будничным тоном, будто ведет программу ежедневных новостей. - Бегал утром по дому с махалкой для пыли, вопил, что сегодня что-то произойдет и сиял, как ржавый медный пятак. Насыпал мне канцелярских кнопок на ковер у кровати. Вернется домой — порешу этой самой махалкой. Сынхён поднимает на Усана насмешливый взгляд — тот мельком думает, что интересно в этом мальчике уживается настоящая улыбка и не менее настоящий тролль. Тролль очень мягкий, скорее ироничный, чем саркастичный, но не менее опасный. -Может, он влюбился, откуда ты знаешь? - предполагает Сынхён, на что Усан энергично мотает головой и делает страшные глаза. - А что, птицы не могут влюбиться в человека? -Могут-то могут, отчего же нет, - пожимает плечами Усан и старательно лепит на лице выражение таинственности. - Но что-то мне подсказывает, что тут все далеко по-другому. Минут через тридцать-сорок, как и было обещано, дверь ресторана распахивается и в практически пустое помещение вваливается Ухён, разом, ничего при этом не сделав, заполняя его всем своим существом. Усану мгновенно начинает казаться, что Ухён не только перед ними, за столиком, но и в углу, и за роялем, и за барной стойкой, и на кухне, и на месте манекена с чашкой кофе в витрине. Мапхогувец светится, как высоковольтная лампочка ночного освещения, и явно пребывает в прекраснейшем расположении духа. -Парни, - говорит он, придвигаясь к ним поближе и снижая громкость голоса до минимума. - Грядет нечто зодиакальное. Зуб даю. Усан с Сынхёном переглядываются. -Зодиакальное? - осторожно переспрашивает Сынхён, а Ухён нетерпеливо щелкает пальцами. -Кардинальное, сакральное, сентиментальное, сакраментальное... Да какая, в сущности, разница? - морщит он нос, но тут же снова едва ли не хрюкает от смеха. - Только что ездил по заказу на такси в фирму, которую сейчас промоутирует Джун. Видел нашего ясновидящего. -И что там? - У Сансу глаза блестят так, словно он только что получил на день рождения «Набор юного пиротехника» и персональное разрешение Сынхо-хёна на беспредел в его сфере. Ухён сдавленно ржет, закрыв лицо руками. -Ну, подошел я такой, поздоровался. Тот весь на нервах, дергается, спрятаться пытается: ну я и говорю, мол, ты чего, сон плохой увидел? Джун на меня смотрит, как на дьявола во плоти, и пытается выгнать нафиг. Ну я не растерялся — говорю, де, ты чего такой нервный? Хочешь, дам в «Энгри Бёрдс» погонять? Здорово от нервов помогает! Ухён выдерживает трагическую паузу и утыкается лбом в столешницу. -Короче, парни, пинка я получил знатного, - по Ухёну и не скажешь, что буквально час назад его личное пространство было нарушено таким суровым образом. Он продолжает светиться слишком ярким для нормальной радости светом и подвывать от смеха. Усан, приподняв брови, понимающе улыбается. Переглядываются они с Ухёном явно весьма содержательно, пока Сынхён, словив волну вдохновения, старательно строит ноты на салфетке. -Грядет нечто зодиакальное, - повторяет Сансу со вкусом, а Ухён с ухмылкой кивает, предпочитая промолчать, что «знатный пинок» был виден всему персоналу давешней фирмы. После полудня Сонгю чувствует, как в его расширенном пятым измерением сознании появляется чувство легкой щекотки — дразнящей и довольно назойливой, но в целом не доставляющей никаких неудобств. Тону, за эти несколько лет научившийся безошибочно расшифровывать настроения главы семьи, настороженно к нему приглядывается. -Все в порядке? - спрашивает он, не выдержав. Сонгю, помедлив, кивает. -Просто какое-то новое чувство, - говорит он задумчиво. - Легкое такое, скорее приятное даже. Тону успокаивается. -Значит, все в порядке. -Да. В Содэмунгу Сынхо, провожая взглядом Джуна, с остервенением мнущего в руках плюшевую зеленую свинью, скептически приподнимает брови, снова утыкаясь носом в книгу. Ему почему-то думается, что Джун вполне способен сейчас применить какую-нибудь усовершенствованную технику вуду. *** Напророченное «нечто зодиакальное» происходит в тот момент, когда Сансу уже собирается на работу, но ещё находится дома; когда Аура с Чонхуном уже возвращаются из салона, дождавшись по пути освободившегося Сынхёна. Дверь с треском влетает в косяк, являя взорам членов семьи Кансогу запыхавшегося, растрепанного и какого-то просто запредельно, неприлично счастливого Сеёна. Бейсболка висит на правом ухе, шнурки развязаны, куртка надета наизнанку, волосы стоят дыбом, как от качественного электрического стула. За руку он тащит какого-то пацана — примерно одного с ним роста, разве что чуть-чуть ниже, может быть. Пацан стоит на сеёновской спиной и не особо рвется показываться на свет божий. -Сеён? - Чонхун вопросительно приподнимает брови, в то время как Аура молча разглядывает гостя, то и дело переводя взгляд на Кровавого Принца и будто что-то считывая с них обоих. -Смотрите, с кем я познакомился! - Сеён восторженно втаскивает несчастного парня в прихожую и выставляет перед собой, мол, любуйтесь. - Гляньте, какой милый! А? Сынхён фыркает, зарываясь носом в плечо Чонхуна, а Сансу поднимает на Сеёна тяжелый, весом тонн эдак в десять, взгляд. Но прилежно рассматривает пацана. Тот одет довольно прилично — в неплохом таком уличном стиле, но, по мнению Сансу, все портят ужасные розовые полуперчатки. А вот белые высокие кроссовки, цепи на джинсах и кожаная куртка — очень даже ничего. Да и на физиономию довольно милый, но, опять же, Усан не особо одобряет длинные челки на один глаз. Да ещё и завитые волнами, да ещё и выкрашенные сверху в красный цвет. Сансу начинает догадываться, на что клюнул Сеён. -Ты кто такой? - спрашивает он без церемоний, капризно ткнув пальцем в пацана. Тот на мгновение теряется, Сеён вспыхивает и пытается пролезть мимо гостя, чтобы сделать Усану какую-нибудь гадость, а Аура спокойно кладет руку на плечо Сансу. -Три шага назад, два налево, три направо, развернулся на сто восемьдесят градусов по Цельсию и пошел сделал чай, - говорит Кыни невозмутимо, и Сансу почему-то мгновенно слушается. Едва он скрывается на кухне, как Кыни складывает руки на груди и ободряюще улыбается, глядя на сияющего растрепанного Сеёна и слегка растерянного, но уже приходящего в себя парня. -Ну что, Сеён, - говорит Аура, все также задумчиво, но с оттенком какой-то необъяснимой радости на дне переливающейся радужки глаз изучая их обоих. - Вот и твоя пара. С кухни слышится вой. -Лолшто? - стонет Усан, когда Аура успокаивает его полотенцем по затылку и усаживает за стол, сунув в руки им же приготовленный чай. Где-то он слишком крепкий, где-то слишком слабый, а сахара вообще навалено под завязку. Кыни решает Сансу больше к кухне не подпускать. -А чему ты удивляешься? - на полуриторический вопрос Усана отвечает, как ни странно, Чонхун. Все больше получается так, что если Аура занят, он способен спокойно выполнить надлежащие главе семьи функции. - Сеён — нормальная птица, и рано или поздно у него должна была появиться пара. Себя не помнишь? -Не помню, - троллит Сансу. - И кого ты тут нормальной птицей назвал?.. Сеён внимания на Усана не обращает — он неотрывно смотрит на притихшего птенца и улыбается совершенно ошалело и так заразительно, что невольно улыбаются и Сынхён с Чонхуном, и Аура. Да и Сансу — и все синхронно. Так же синхронно становятся серьезными. -Как тебя зовут? - спрашивает Кыни, когда все более или менее успокаиваются. -Ким Джонхён, - отвечает новоявленный птенец, оборачиваясь к Сеёну за поддержкой. Тот ободряюще кивает. - Но меня все называют Джейаром — ещё с того момента, когда мы в школе с пацанами собрали группу, чтобы дебютировать, как айдолы, и разобрали псевдонимы. -J.R.? - вопросительно повторяет Сансу. - И как это расшифровывается? Jungle Rabbit? Получает толчок в бок — ужасно расстраивается, потому что не замечает, кто конкретно его пнул, а значит и не имеет возможности отомстить. -Junior Royal, - с достоинством парирует Джейар, а Усан огорченно поднимает глаза к потолку, явственно давая понять, что свой вариант расшифровки псевдонима считает куда более интересным. Джейар, кажется, все выводы касательно этой личности сделал, и теперь присматривается к остальным. А Аура — к Джейару, и явно считывает энергетическое поле. -Ты переродился неделю назад, - изумленно констатирует он. - Что ты делал всю эту неделю без птиц? Кто тебя нашел? Джейар задумывается. -Переродился это, в смысле, вот такую штуку получил? - Он с порядочным трудом материализует крылья и указывает на них пальцем. Вся семейка сразу же бросается их рассматривать, стремясь блеснуть знаниями в области орнитологии, но блистать тут явно нечем. Крылья у Джейара оказываются голубиные, сизые. Сансу хрюкает, сдерживая смех. Аура кивает. -Меня нашел какой-то парень с фотоаппаратом, - вспоминает Джейар. - Деловой такой, сразу меня сграбастал, объяснил все, даже адрес оставил, куда я могу прийти. Где-то в Йонсангу, по-моему. Только со мной всякая дрянь творилась, и я неделю просто шатался по городу — вот думал как раз пойти к нему, а тут вот... Сеён гордо задирает нос. -Чханмин, - бормочет Аура под нос. - Наш пострел везде поспел, никому ничего не сказал, махнул хвостом и скрылся в зарослях камышатника. -Ладно, - Кыни встряхивает головой и повышает голос. - Раз уж Чханмин тебе все объяснил, ты знаешь, что с парой тебе расставаться нельзя. Поэтому придется жить с нами большой шведской семьей и терпеть все, что этому факту сопутствует. Джейар согласно кивает — видимо, действительно проинформирован. Ведет себя на удивление спокойно, если учесть, что у него была всего неделя, чтобы понять и принять все, что с ним произошло. Оживает засевший на подоконнике Чонхун. -На твоем месте, - обращается он к Ауре, поспешно о чем-то размышляющем, - Я бы просмотрел каталоги свободных квартир и снял бы помещение посущественнее. Кыни обреченно кивает — видимо, он и сам думает примерно в этом же ключе. -Ладно уж, - он взмахивает рукой. - Разберемся как-нибудь попозже. А пока идите расформируйтесь, что ли, и покажите Чонхёну весь этот бедлам... Про ванную не забудьте. И ты, Сеён — у тебя волосы покрыты слоем штукатурки. Кухня мало-помалу начинает пустеть, как Аура вспоминает о чем-то и вновь окликает Джейара: -Послушай, парень, а что у тебя за способность? - Кыни порядком беспокоит то, что он, уже давно развив свою способность до стадии считывания чужих навыков с ауры, до сих пор не может нормально «прочитать» энергетическое поле Джейара. Тот мнется на пороге и возвращается в кухню. Вслед за ним в дверной проем просовываются головы Сеёна, Усана и заинтересованные фигуры Сынхёна с Чонхуном. Джейар неуверенно оборачивается. -На самом деле, я не знаю, - честно признается он. - Только вот... Он быстрым, цепким взглядом окидывает кухню и замечает на верхней полке, где хранятся всякие упаковки с чаем, кофе и какао, маленького игрушечного зайца белого цвета, которого Сынхён как-то засунул туда, заявив, что интерьеру не хватает живости. Джейар, ловко взобравшись на стул, стягивает зайца за лапу и внимательно оглядывает со всех сторон. -Только вот так могу сделать, если крылья раскрыть. И, материализовав сизые голубиные, касается кончиками пальцев глаз игрушки, напряженно в них всматриваясь. Сансу тревожно возится, пытаясь отодвинуть Сеёна с линии обзора. Секунд через пять белый заяц шевелит правой верхней лапой, потом обеими, а спустя двадцать секунд вовсю скачет по столу, опрокидывая чашки и с интересом зарываясь носом в сахарницу. Из коридора слышится грохот, как если бы кто-то со всех дури навернулся на пол, и дикий, душераздирающий вопль, плавно перетекающий в нервный, истерический смех. В Сеуле наступает глубокий вечер. -Я знал, я просто знал, - Ухён рыдает, вцепившись обеими руками в железную вазу Сонгю и обнимая её, как самое любимое и родное существо на белом свете. Ржать он уже давно не может, и живот болит адски; в глазах стоят неподдельные слезы, а из горла вырывается только периодическое хрюканье, которое усиливается мощным эхо из вазы. Тону пробует отобрать вазу, чтобы тоже порыдать, но Ухён пинается и пытается сбить целителя с ног прицельным катанием железного оружия по полу; в конце концов оба сдаются, и просто ревут напару, обнявшись и сидя на полу. Ховон прячется под подушкой, изредка нервно дергая ногой, а Сонгю, сидя рядом с ним, стискивает пальцами виски, тем самым, как ему кажется, сдерживая в себе желание отловить и отпинать лучшую половину его идеальной семьи. Сонёль, улюлюкая, носится по квартире и сгребает в кучу все найденные мягкие игрушки, собирая их в отдельный пакет с целью, которая и без объяснений всем понятна. Изредка Ухён выставляет вперед руку и дергает Ёля за штанину; наступает куча-мала, и три взрослые, состоявшиеся личности ржут до стонов, обнявшись и баюкая треклятую железную вазу. -Доберусь я до Сынхо, - тихо говорит Сонгю. - И до них до всех... Идиотов. Хоть один адекватный человек в семье... Ховон вытряхивает из-под подушки растрепанную голову и тихо мычит — и этот «адекватный» уже успел уржаться так, что Сонгю, славливая дзэн, с трудом подавляет в себе желание пинком отправить его к упарывающейся троице и закрыть их всех в туалете. -Что. Просто что. Сынхо держит мобильник на расстоянии метра от уха, потому что сдавленные вопли и постоянный ржач порядком оглушают; Ухён явно себя не контролирует, да и судя по звукам на фоне — в Мапхогу себя уже просто никто не контролирует. -Оживление. Мягких. Игрушек. Сынхо отключает вызов и поднимает тяжелый взгляд на застывшего Джуна, держащего в руках утыканную длинными швейными иглами фигурку зеленой свиньи. Ясновидящий делает слабый шаг назад и, споткнувшись обо что-то, с грохотом рушится на пол. Сидит и, непонимающе глядя перед собой, тыкает пальцем в поросячий пятак. Сынхо делает глубокий вдох. -Оживление, блядь, мягких игрушек. Просто оживление мягких игрушек. И ржет. Семейство Содэмунгу никогда не видело, чтобы их глава так качественно и со вкусом упарывался во что-то. Пёнхи раздраженно хлопает дверью и поднимает глаза к потолку — ему вообще как-то не смешно. Но и он почему-то через пять минут ржет в унисон с Сынхо. -Ненормальная семейка, - Крис, мрачно уставившись в зеркало, пытается пригладить непослушную челку. Она стоит дыбом и явно над ним издевается. - Ну оживляет он мягкие игрушки, и что с того? Лэй, не отрываясь от книги по китайской медицине, пожимает плечами. -Но половина Сеула, кажется, уже орет. Крис проводит кончиками пальцем по припухшим от недосыпания векам и, подумав, оглядывается по сторонам. -Лэй? -Чего? -У нас дома есть мягкие игрушки? Лэй медленно поднимает глаза от китайских иероглифов и устремляет на Криса тяжелый, не предвещающий ничего хорошего взгляд. -Что тебе нужно? Крис поводит плечом. -Ничего. Хочу домашнего питомца. -У меня в спальне был единорог. -Господи, за что, просто за что, - стонет Чханмин, прицельным броском закидывая разрывающийся мобильник в корзину с бельем, где тот обиженно замолкает. Там — уже с десяток пропущенных звонков от Усана, Ухёна, Тону и даже Сынхо. И все — примерно на одну тему. -Ёнгук! - вопит он, устало падая на диван. - Да будет тебе счастье, свет очей моих! -Почему сразу мне? - с подозрением интересуется вышеупомянутый, на мгновение появляясь в дверном проеме. -Ну не я же сплю с мягкими игрушками, - резонно замечает Чханмин и тут же спохватывается. - А ты что, уже все знаешь? Ёнгук закатывает глаза. -Кто-то из Мапхогу сделал смс-рассылку. А потом и Кансогу добавили. Я уже молчу о том, что смс-ка пришла даже из Содэмунгу. Кто бы это мог быть? Чханмин с искренним изумлением округляет глаза. -Игрушки — это прикольно. А PSP он мне оживит? - спрашивает Кюхён, пока Чонсу старательно разбирает все телефоны и вытаскивает их них аккумуляторы. -Мне кажется, или будет веселее, если энгри бёрдс будут летать по Сеулу невидимыми? - задумчиво интересуется Кимчхи у своего отражения в зеркале, а отражение только пожимает плечами — мол, подумаем-попробуем. В эту ночь в Кансогу никто не спит. Белый заяц, разошедшись, играет в камикадзе, бросаясь в ноги всем проходящим по коридору; Усан с воплями носится от него и пытается натравить на Ауру, но у зайца, видимо, ещё не до конца сформировался интеллект, чтобы попадаться на такую удочку. Глава семьи все визги переносит стоически; Чонхун, наигрывая что-то на гитаре, снисходительно улыбается, пока Сынхён радостно наблюдает, как Джейар оживляет ему огромного пушистого кота. Тэсон одобрительно улыбается, когда ему в мастерскую приносят белого зайца, и даже предлагает оживить что-нибудь из коллекции фарфоровых статуэток, но Джейар пока не спешит с экспериментами. Сеул орет. А Сеён — Сеён счастлив. Как и Джейар.