***
Они всегда смеялись вместе. Всегда. Это было неприкосновенно. Луи не догадывался, что может так смеяться, пока не встретил Гарри. Они смеялись после первой встречи в ванной комнате. После того, как Гарри схватил Луи за шею и притянул, небрежно целуя. (Немного позже, когда Гарри свернулся вокруг Луи в темноте их спальни, он прошептал, что он мог только думать о том, чтобы заполучить Луи. Последний просто щекотал его, завязав шуточный бой, который закончился гораздо менее невинно). Не удивительно было и то, что их первый раз был полон смешков где-то в области шеи, которые прерывались шиканьем. — Блять, Хаз, ты хочешь разбудить весь дом? — О, черт, никто ничего не слышал. — Заткнись. — Заставь меня. Луи ничего не может поделать с собой, он улыбается каждый раз, когда вспоминает об этом. Семнадцатилетний Гарри, обнаженный и раскрасневшийся, который лежит прямо перед ним на крошечной койке и хихикает. Лиам был тем, кого послали другие ребята посреди ночи. Лиам, который был удивлен, выслушивая Луи, спотыкающегося и лихорадочно глотающего слова. И да, Луи не думает, что все было слишком плохо. Луи вспоминает удовольствие, которое он получал, наблюдая за хихикающим Гарри, который подавился смешком и стал задыхаться, когда Луи неумело работал пальцами правой руки. Он вспоминает, как пытался заглушить крик «О Боже», утыкаясь в шею Гарри, первый раз проникая в своего мальчика. Вспоминает, как услышал тихий смех и остановился. Продолжая проникать внутрь, Луи опустил глаза вниз, смотря на Гарри, лицо которого исказила гримаса боли. — Черт, Хаз, мне так жаль. Ты хочешь, чтобы я остановился? Я могу. Мы можем прекратить. — Нет. Нет. Просто, — глубокий вдох, — это слишком. — Да, я должен был предупредить тебя, что у меня огромный член. Гарри выпустил смешок, и Луи улыбнулся. Он немного отвлек его шуткой, толкаясь вперед и задыхаясь иногда, потому что — Гарри был очень узкий — боялся, что гримаса боли вернется на его лицо. Луи не сводил с него глаз, и Гарри снова захихикал, прерываемый вздохами, а затем и стонами. (Луи до сих пор горд). И они просто сделали это. Глупый, смешной, неловкий и счастливый секс. Они не делают этого больше.***
Луи не помнит точно, когда все начало меняться. Когда-то он думал, что причиной послужила Элеанор, о которой им рассказал менеджмент. Но нет, это было не так, потому что той же ночью Гарри объездил его, шепча шутки про бороды и кисок. Потому что тогда им казалось, что это забавно. Луи подумал, что это просто шутка. Но это не шутка больше. Это перестало быть шуткой, когда Луи пришел однажды домой поздно ночью, или, может быть, после того, как он твитнул «херня», и был прижат к стене прежде, чем успел стянуть с себя пальто. Гарри придавил его к стене и поцеловал с такой силой, что Луи показалось, что он порвет его губы. Он позволил Гарри целовать его так, потому что еще никогда не сталкивался с этой стороной своего мальчика. Это продолжалось до тех пор, пока Луи не почувствовал слезы, стекающие по щекам, и они явно не принадлежали ему самому. — Ха… — Заткнись. И Гарри толкал его в спальню (когда блять он успел стать таким большим?), кусая губы слишком быстро, что являлось почти болезненным для Луи. Это был тот самый момент, чтобы подумать и прекратить это, но Гарри уже толкнул его на кровать и забрался на него сверху. Мозгу Луи нужно было время, чтобы догнать тело, но руки на автомате нашла смазку и презервативы. Гарри вырвал смазку из его рук и бросил презерватив обратно в ящик. — Нет, — прошептал он, — пожалуйста, Лу, я хочу чувствовать тебя. Я должен чувствовать. Я должен зна… — его слова застряли в горле. — Да, да, все в порядке, я понял. И Луи просто лег обратно, когда Гарри поглаживал его. Именно сейчас Гарри нуждался в этом. Нуждался в том, чтобы показать, что он контролирует всё, всех, всю их жизнь. Он понял, почему после того, как Гарри насадился на него, его губы приоткрылись; Луи подумал, что это самая лучшая картина за всю его жизнь. Гарри убрал руки Луи от своих бедер, фиксируя их за головой старшего. Гарри начинал насаживаться быстрее и грубее, от чего проникновение было более глубоким. Луи и не думал перемещать свои руки, когда Гарри отпустил его запястья, проводя длинными пальцами по груди старшего. Это был жест отчаяния. А потом руки Гарри снова взяли запястья Луи, он поднял взгляд. В его глазах творилось нечто потрясающее, в них бурлили чувства, Луи никогда не видел такого прежде. И это чертовски напугало его. Прежде, чем он успел остановиться, Гарри наклонился к нему и прошептал: — Кончи в меня, Лу. Пожалуйста. Мне нужно почувствовать себя твоим. Целиком. Внутри меня. Пожалуйста. И Луи сделал это. Его рот приоткрылся, пропуская наружу крик, и он почувствовал, как Гарри прижался своими бедрами к нему, с еще большим жаром и прошептал: — Да. Луи кажется, что он потерял сознание на несколько минут, потому что следующее, что он помнит, как Гарри скатился с него; но вместо того, чтобы прижаться к старшему, как он это делал обычно, Гарри сидел на коленях между ног Луи. Он раздвинул ноги Луи, и ,блять, Гарри по-прежнему это давалось тяжело. — Черт, Хаз, ты не… — Луи хотел приподняться. — Я хочу, — Гарри жестом показал Луи опуститься обратно. Его глаза все еще пылали, и это было страшно. — Хочу быть внутри тебя. Луи уверен, что издал нечеловеческий звук, и узел в животе затянулся. — Могу я, Лу? Пожалуйста? — спросил Гарри мучительно невинно. Луи знал, что он просил гораздо больше, и это имело огромное значение для Гарри, поэтому он практически простонал «да». Он не был нежным или милым. Луи знал, что Гарри не волновало это, потому что ему было гораздо хуже, больнее, его внутренний мир пострадал больше. Но все было в порядке. Луи получил что-то новое. И речь шла не о наивной первой любви, это был их мир. Сейчас они должны были восстановить его. — Я люблю тебя, Лу, — прошептал Гарри, толкаясь в него и проводя рукой вниз, чтобы обернуть руку вокруг члена Луи, двигая ей в ритм толчков. — Я так сильно тебя люблю. Они не заберут тебя. Они не смогут. Ты мой, понял? Никто не получит тебя, только я. Никто не может сделать с тобой того, что делаю я. Второй оргазм Луи был менее мощным, чем первый. Это случилось неожиданно, когда Гарри двигал рукой вверх и вниз и шептал ему нежности на ухо. И через несколько секунд Гарри последовал за ним, ругаясь так, что на щеках Луи появился румянец. Они смотрели друг на друга. Сумасшедший взгляд Гарри пропал вместе с напряженностью в его теле. Он улыбнулся. Он снова стал свободным Гарри. Но что-то изменилось. Они так и заснули, не потрудившись убрать за собой.***
И то, что произошло, стало повторяться. Как шарады становятся длиннее и длиннее, сложнее, так и они смеялись все меньше и меньше. Менеджмент нашел девушку для Гарри. У них все продолжалось, но поцелуи стали грубее, с губ слетали лишь небольшие смешки и обещания. Луи выходил на публику с Элеанор, его спина была расцарапана, и ему было больно, он не мог сидеть даже на следующий день. Не то чтобы реакция Луи должна была быть другой. Менеджмент сказал Гарри рассказать о его новой девушке во время пресс-конференции перед их премьерой. Луи вытащил Гарри и толкнул его в ближайший шкаф на колени. Гарри стянул брюки, и Луи с каким-то отчаянием взял в рот. Гарри пошатнулся и прошептал: — Давай же. Это получилось настолько едко, что Луи задрожал. Луи задвигал головой, а потом Гарри сам начал трахать его рот. Это было настолько дико и неожиданно, что Луи задохнулся и закашлялся. — Я думаю, нужно попросить Найла больше говорить на конференции, — прохрипел Луи. Они смеялись тогда, но это было не смешно. Они не находили больше ничего смешного в этом.***
Луи прижался к Гарри в машине после интервью, глядя на своего мальчика, который смотрел вперед пустым потерянным взглядом. Сердце Луи защемило. Он слегка касается кончиком носа плеча Гарри. — Эй, Хаз. — Да? — Гарри смотрит на него сверху вниз, и его лицо немного смягчается. — У нас есть неделя отдыха. — И? — И? Подумай обо всех новых позах, что мы могли бы испробовать за неделю. — Я могу себе представить. Но я думаю, менеджмент хочет, чтобы ты провел неделю с Эл? — его слова мягкие, но он все же упоминает об этом. — Менеджмент говно. — Лу… — Серьезно. Они сосут. — Ты никогда не убедишь их. — А если я смогу? — Нет ничего лучше, чем провести неделю запертым в одной комнате с тобой, Лу, и ты знаешь это, — Луи усмехается, и его поражает то, что после всего этого Гарри все еще хочет его. — Но ты никогда не убедишь их, — Луи хочет ударить кого-нибудь, ведь его красивый мальчик расстроен. — Следи за мной.***
Луи убеждает их. Ладно, всего одно слово. Луи может быть смешным и дерзким почти всегда, но от этого становится страшнее, когда он в гневе. Он должен только один раз показаться на публике с Эл, а затем вся неделя в его с Гарри распоряжении. На всю неделю. Он даже не может вспомнить, когда такое было в последний раз. Он не помнит, когда они нормально трахались в последний раз, дерьмо, это было настолько давно? Луи практически прыгает, когда говорит новости Гарри. — Угадай, что я сделал? — он усмехается, напевая песни Гарри на ухо. — Нет, Лу, Лиам сойдет с ума, если вы сломали еще один его… — Нет, нет. Хаз, — Луи счастлив, он не может сказать и двух слов, — Хаз. — Не то? Черт, Лу, — а потом руки Гарри вокруг него, и он чувствует, что его мальчик улыбается ему в шею, вдыхая его запах и мысленно благодаря. Но они еще не вернулись полностью. Еще не полностью.***
Конечно, менеджмент должен был разрушить все в первую же ночь. Они сообщили свои требования, в обмен на которые они смогут провести неделю вместе. Это было сказано, и к тому моменту, когда они сидят в машине, из глаз Гарри текут слезы, и он еле сдерживает гнев, а Луи дрожит. Гарри не садится с ним во время поездки к дому, который они арендовали. Он смотрит в окно, а его руки лежат сжатые в кулаки на коленях. — Не сейчас, Луи, — он отрезает, когда Луи потирает руки с намеком на объятия. — Я просто… Мне нужна минута. Минута превращается во все то время, когда они едут до дома; а когда они добираются, Луи так зол, что хочет избить кого-нибудь. Они даже не трахаются должным образом. (Яростная дрочка друг другу в холле не считается, они могли бы сделать это и в их гримерке. Так и было, к огорчению Найла). Луи хочет больше; блять, они даже не снимают рубашки, когда Гарри говорит: — Я устал, Лу. Давай просто пойдем спать. Гарри засыпает сразу, но Луи не может уснуть. У них только что закончился восьминедельный тур, и он слишком устал. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Гарри. Его сердце бьется медленно и размеренно, и Луи улыбается. Он не позволял себе смотреть на него, поэтому сейчас растягивает момент. Он просто смотрит и смотрит, ему нравится, как выглядит Гарри: он расслаблен, его лицо невинное и почти детское. Он выглядит как мальчик, в которого Луи влюбился три года тому назад. Луи переводит взгляд с Гарри и пытается уснуть. Ощущение тела рядом утешает, но в доме слишком тихо. Он любит спать в автобусах. И в гостиницах Луи всегда чувствует присутствие других людей рядом, даже если он не может их слышать. Он скучает по тому, как Найл выстукивает ритм на спинке своей кровати, как его айпод убаюкивает его, дыхание выравнивается и превращается в тихий храп. Примерно в это же время Лиам обычно пытается заглушить свою тоску по родине, Зейн быстро говорит маме или Перри, что перезвонит, и вскакивает с койки, забираясь в постель к Лиаму. Луи глубоко дышит. Он думает о тихом храпе и шепчущих мальчиках, засыпая.***
— БЛЯТЬ! Луи резко просыпается. Он не в автобусе. Не в комнате в Донкастере. Точно. Он в доме в Лос-Анджелесе с Гарри. Гарри. Никто не будет таким же, как он. Гарри, который является источником громкого мата, который разбудил Луи. Часы показывают 4:24 утра. Громкий поток проклятий продолжается. Луи медленно поднимается с кровати, поправляя боксеры. Кажется, Гарри спустился на кухню. Почему Гарри матерится на кухне в четыре утра? Странно. — Гарри? — произносит Луи осторожно, тихонько ступая по половицам. Застывший Гарри с голой задницей стоит посреди кухни, уставившись в пол. Ладно, теперь Луи волнуется. — Хаз? — Он упал, — говорит Гарри, указывая место, на которое только что смотрел. Луи смотрит вниз. Две половинки грейпфрута лежат на полу. — Я не хотел спать, я был голоден, пошел сюда, и это было так мило, что кто-то привез сюда столько фруктов. И я подумал: как прекрасно, я могу съесть половину грейпфрута этим утро... Почему ты смеешься? Улыбка расползается по лицу Луи. Этот мальчик и его ебаные фрукты. — Это не смешно, блять, Лу, — говорит Гарри. — Я хотел... Я хотел, а теперь не могу съесть его и... Гарри перестал говорить. Луи знает, что если глаза Гарри засияли, то сейчас что-то будет. Он пересекает комнату и тянет своего мальчика на себя прежде, чем слезы начинают катиться по его щекам. — Тише, все хорошо. Все хорошо, — Луи шепчет, гладя волосы Гарри. Он думает о том, чтобы сказать "Это всего лишь грейпфрут", но передумывает. Это, вероятно, расстроит Гарри еще больше. — Я знаю, — говорит тихо Луи и целует его.***
Вокруг все напряжено на следующее утро, но Луи думает, что так было с самого начала. Гарри выходит на пробежку утром, но прибегает обратно почти сразу после того, как закрыл за собой дверь, и оставляет поцелуй на губах Луи. — Я скоро буду. Хочу побыть на улице. Луи отвечает, потянув его вниз для поцелуя.***
Луи бродит вокруг дома с тех пор, как Гарри убежал. Затем он плюхается на диван и смотрит какую-то бессмысленную телепередачу, потому что, черт возьми, это просто очень приятно. Его желудок начинает урчать где-то на пятой серии «Большого Брата», и он встает и идет на кухню, когда видит его. Это чертов грейпфрут все еще лежит посреди кухни. Что-то щелкает в мозгу Луи, и он почти подпрыгивает как Питер Пэн. Он хватается за кошелек и ключи и выбегает за дверь очень быстро. Луи понимает, что он босой, только через 10 минут.***
Луи уже дома, когда Гарри возвращается. Он вскакивает, когда Гарри направляется к спальне, перекрывая ему путь. — Нет, стой, стой. Там сюрприз для тебя, но сначала в душ. Ты воняешь, — Гарри усмехается. — Я думал, тебе нравится мой запах, — говорит кудрявый, нахально улыбаясь. — Хаз, ты испачкал ковер, и ты пахнешь хуже, чем наша кровать на Икс-Факторе. В душ. Сейчас, — Луи разворачивается и уходит, внутри сгорая от нетерпения. — Я хочу показать тебе свой сюрприз. Теперь иди, — Гарри улыбается, и Луи толкает его к ванной (это, блять, сложно, потому что Гарри чертовски длинный, не говоря о том, что ему нравится, когда Луи пытается быть главным). У них получается.***
Луи едва может усидеть на своей кровати. Ебаный Иисус, кто так долго принимает душ? Если Гарри дрочит там, то он убьет его. Луи собирается крикнуть, но в этот момент Гарри вываливается из ванной, вытирая волосы. Полотенце обернуто вокруг его бедер, и Луи задерживает дыхание на минуту, потому что даже спустя столько времени Гарри поражает его. Насколько же прекрасен Гарри, когда Луи и только Луи позволено видеть его. — Я иду, иду. — Еще нет. Но скоро будешь. — Лу, клянусь богом, тебе словно тринадцать. — Извращенец. — О, отвали, — Гарри кидает полотенце для волос в Луи, не попадая в цель. Луи убегает по коридору к спальне, и Гарри гонится за ним. — Ты не сможешь убежать от меня. Ох, — Гарри прекращает смеяться, когда забегает в спальню. Он смотрит на Луи. Чаши фруктов стоят по обе стороны от кровати. Бананы, клубника, апельсины и даже грейпфруты. — Лу... — Гарри путается. Но улыбка медленно начинает расползаться по его лицу. — Ты можешь съесть все, что тебе хочется, Хаз. Гарри накидывается на него.***
— Малина? — спрашивает Гарри. — Хорошая работа, — говорит Луи, сгибая палец где-то глубоко внутри Гарри. — О, ебать меня, — стонет Гарри, выгибаясь на кровати. — Мы дойдем до этого, милый. Будь терпеливым. Перед Луи его мальчик с повязкой на глазах, откинувшись на подушки и красиво покраснев, выгибается и стонет. Луи сидит между согнутыми коленями Гарри, одной рукой растягивая его, другой периодически дотягиваясь до тарелки с фруктами, стоящей на полу. Он кладет следующий фрукт в рот Гарри. Тот разжевывает, глотает и думает, наклоняя голову. — Арбуз? — Очень хорошо. Еще один палец. Луи медленно скользит еще одним пальцем в Гарри, который задыхается и слегка сжимается, пытаясь вытолкнуть их. — Терпение, дорогой. Ты же не хочешь кончить до того, как мой член окажется в тебе? — Гарри стонет, но качает головой, тяжело дыша. — Хорошо. Идем дальше. Луи раздвигает пальцы ножницами, медленно входя и выходя. — Апельсин, — Гарри давится словами. Луи вытаскивает один палец, и Гарри скулит. — Что за херня, Лу? Это был апельсин. — Клементин. — О, да пошел ты, — говорит Гарри, но затем смеется. И Луи думает, что это именно то, чего он хочет. — Я ожидал от вас большего, Гарольд. Вы из тех людей, которые должны уметь отличать их. — Заткнись и продолжай. Гарри двигает бедрами, насаживаясь. — Виноград. — Хороший мальчик. Вернемся к двум, — Гарри оценивающе стонет, когда второй палец Луи возвращается. — Клубника. — Очень, очень хорошо. Как думаешь, справишься с тремя? — Гарри кивает с таким энтузиазмом, что спинка кровати ударяется о стену. — Хорошо, продолжаем. — Луи вводит третий палец дразняще медленно. Он толкает три пальца дальше, мягко проводя другой рукой по нежному потному животу Гарри. Все тело младшего напрягается и выгибается. — БлятьсвятыеяйцаИисусадерьмо. — Аккуратно, Хаз, ты чуть не свалил фрукты. — Нахуй фрукты. — Я имею в виду, я уверен, мы могли бы попробовать... — Заткнись и вставь мне, идиот, — Гарри смеется. — Ты слишком властный для того, у кого в заднице три пальца и завязаны глаза, знаешь? — говорит Луи, давая Гарри следующий фрукт. — Черника, — Гарри задыхается, его голос срывается. Луи уверен, что их игра не продлится дольше, потому что скоро Гарри не сможет вспомнить свое имя, не говоря уже о названиях своих любимых фруктов. Возбуждение Луи сильно, хотя он даже не коснулся себя. Все его мальчик. — Очень хорошо, — говорит Луи, опускаясь губами вниз до члена Гарри и насаживаясь. — Блять, Лу... — Гарри практически срывается на крик, выгибая спину и толкаясь бедрами вверх от неожиданного тепла. Луи медленно опускается и поднимается, без отчаяния, очерчивая языком головку, затем прослеживая языком линию одной из вен, продолжая двигать пальцами внутри Гарри и резко опускаясь на его член настолько, насколько он может. Гарри откидывает голову, показывая шею, на которой слегка опухли вены. Адамово яблоко движется вверх и вниз. — О боже, боже, Лу. Я не могу, я собираюсь... — Гарри кричит, крик переходит в стон, его бедра дрожат. На этот раз он действительно спихнул фрукты с кровати. Луи глотает, вытирает рот и вытаскивает из Гарри пальцы. Гарри хочет снять повязку, но Луи останавливает его. — Еще немного. Сделаешь это сейчас, и я жестко выебу тебя, — Гарри смеется, но убирает руку. Он поднимается повыше на подушках и бормочет что-то вроде "как будто ты не хотел этого". — Готов? — спрашивает Луи, и Гарри кивает. Луи дает ему последний кусочек, лежащий в тарелке. Гарри кусает и делает удивленное лицо. После того, как он глотает, он говорит: — Иисус, что это, блять, такое, Лу? — Помидор. — Ах ты ебаны... — Гарри срывает повязку и прижимает Луи так, что ноги младшего находятся по обе стороны от ног Луи. — Ты все еще хочешь трахнуть меня. И ты мудак, — Гарри трется бедрами. Луи стонет, он не кончил до сих пор. Он может чувствовать, как Гарри снова становится твердым, и это одна из прелестей его девятнадцатилетнего парня. — Почему? — спрашивает Луи. — Ты не угадал. Я не должен ничего делать. — Потому что я хочу, — шепчет Гарри Луи в шею, и старший вздрагивает. — А ты говорил, что я могу получить все, что я хочу. — Я сказал, что ты можешь съесть любо... Блять, Хаз, — голос Луи обрывается, когда Гарри опускает свою руку вниз, просовывая между ними. — Но я правда, правда, правда хочу, — бормочет Гарри, целуя другую часть шеи Луи между "правда". Луи не может сдерживаться больше. Он должен быть в его мальчике. Он резко переворачивает их, и Гарри смеется. Они не беспокоятся о защите, они оба чисты, и Луи хочет пометить Гарри изнутри. Он медленно скользит, думая о том, как прекрасно звучит голос Гарри, когда он растягивает его изнутри. Перед тем, как кончить, он наклоняется к уху Гарри и шепчет: — Угадай, о чем я собираюсь думать каждый раз, когда Лиам будет заказывать любимый салат из помидоров? Гарри хрипло смеется, задыхаясь, и Луи думает, что у них получилось.