Два Кагами для одного Дайки

— Аллен прилетает завтра. Встретишь его в аэропорту? — слышит Дайки вместо обычного «обедать будешь?» как только закрывает за собой входную дверь, на что Аомине пожимает плечами, соглашаясь. Завтра у него выходной, в который он, правда, планировал сходить на игру Тайги. Ничего, на записи посмотрит. — А как я его узнаю? — задает он логичный вопрос, спихивая с ног кроссовки и убирая их в сторону. Кагами в ответ громко хохочет, красиво запрокидывая голову назад. Только после этого Дайки осознает, какую глупость только что сморозил.       О существовании брата-близнеца Дайки узнал год назад, чем был дико возмущен и обижен. На вопрос «какого хуя ты раньше не рассказывал?» Тайга только плечами пожал и ответил, что раньше его и не спрашивали. Больше к этой теме они не возвращались, хотя Дайки еще долго думал об этом, представляя, какой он, этот Кагами Аллен. Такой же вспыльчивый и упрямый, как младший братишка (Кагами с досадой упомянул, что близнец родился раньше на пару минут)? «А любит ли он баскетбол так же сильно, как Тайга? И такой же тупой?». На мысли: «Два Кагами для одного меня», которая ему очень понравилась, мулат решил остановится.       На деле оказывается, что старший брат баскетбол не любит, предпочитая ему футбол. А еще он курит, и у него цветастая татуировка на всю руку. И волосы длиннее, чем у Тайги, такие, что при желании их можно собрать в маленький хвостик на затылке. Этот Кагами кажется умнее и уравновешеннее своей младшей копии. Легкий налет щетины делает его визуально старше, чем есть на самом деле. Перепутать этих двоих просто невозможно. «Зато брови такие же дурацкие» — выносит вердикт внимательный Аомине, выруливая машину на парковку у дома.       Тайга за то время, что они ждали и искали багаж Аллена и плавились от жары в километровой пробке, успел отыграть четыре тайма, вернуться домой и даже приготовить поздний завтрак. Время едва перевалило за полдень.       Аомине по обыкновению кидает ключи от машины на полку в прихожей и направляется сразу на кухню — поцеловать своего парня и с любопытством приоткрыть крышку кастрюли, доводя Тайгу до бешенства. Но он резко останавливается, а потом отходит к столу, занимая свое привычное место. Они не обговорили, как вести себя при госте. Дайки даже не знает, рассказал ли Кагами близнецу о том, какие именно отношения их связывают. Перспектива трахать громкого любовника, вжимая того лицом в подушку, совершенно не пугает. Даже заводит. Знать, что за тонкой стенкой спит посторонний, который в любой момент может проснуться и войти… Стоп. Простые сожители разве спят в одной комнате, на одной кровати? И пока Аомине занят мысленным устранением неожиданно возникшей проблемы, Аллен уверенным шагом пересекает кухню, оказываясь рядом с братом, и хватает его за подбородок, жадно целуя в приоткрытые губы. И прежде, чем Дайки отмирает, Тайга сам бьет старшего брата в скулу, заставляя его отойти на пару шагов назад. — Вообще-то это больно, — обиженно произносит Аллен, прижимая ладонь к горящей коже. Тайга на это заявление только улыбается и возвращается к прерванному занятию. Словно один Дайки не понимает, словно ничего из ряда вон выходящего не случилось. «Какого черта?» — гневно бьется в его голове мысль, вытесняя все остальные, пока он неподвижно стоит посреди небольшой кухни каменным изваянием. Только вены на руках вздулись, выдавая его напряжение. Аомине готов надрать этому зазнавшемуся америкашке зад и выкинуть на улицу, а потом долго и со вкусом объяснять Тайге, кому он на самом деле принадлежит. На понятном для обоих языке. — Я, кажется, сто раз просил тебя не делать так. — Но мы так давно с тобой не виделись! Я скучал! А удар у тебя куда тяжелее, чем пару лет назад, — произносит Аллен, и в его голосе Аомине отчетливо слышит гордость за брата. И это злит мулата еще больше. Какого черта они общаются так, будто виделись всего день назад и что целовать друг друга в губы — это абсолютно нормально, — И вкус изменился… в лучшую сторону, — продолжает старший, и Аомине ловит на себе его внимательный, изучающий взгляд. Он в долгу не остается, посылая гостю хищную улыбку и притягивая к себе своего законного парня за талию, чтобы впиться грубоватым поцелуем в любимые губы и… так же получить кулаком в челюсть. — А мне-то за что? — За долбоебство. Через секунду слышится хохот старшего близнеца, и это доводит Дайки до точки кипения. — А хули вы тут лижетесь, как…, — подходящего сравнения не нашлось, поэтому Дайки просто неопределенно отмахивается. Теперь они вдвоем сидят рядом и прижимают лед к пострадавшим от руки одного вспыльчивого засранца местам. Удар у Тайги действительно сильный.       К «умнее и уравновешанее» добавляется «больной ублюдок». — Я хочу спать с Тайгой! — категорично заявляет Аллен, бросая на Дайки красноречивые взгляды. Сам Аомине давно готов придушить этого рыжего, и то, что он проиграл тому в любимой игре, здесь совершенно не при чем. «В Штатах плохо играть в баскетбол почти преступление» — фраза, вскользь брошенная старшим близнецом, все еще крутится в голове, не давая покоя. — Постелишь себе на диване, — Аомине презрительно фыркает, обнимая Тайгу за талию. — У тебя никто не спрашивал, содержанка, — Аллен в долгу не остается. — Либо вы прекращаете выяснять, кто тут главный, либо оба отправляетесь на улицу. Дайки до сих пор не понимает, почему достается и ему тоже. И остаток вечера борется за право спать на своем законном месте. Но Аллен уделывает Аомине даже в карты, отчего последний окончательно звереет, потому что нет никого лучше Дайки. — Не нервничай, он просто мухлюет, — спешит остудить его праведный гнев Тайга. — А теперь подарки! — притворно радостно восклицает шуллер, ловко переводя тему и спеша к своему чемодану. Младший близнец заинтересованно вытягивает шею, что-что, а подарки он любит, и ловит цветастый пакет, из которого секунду спустя достает темно-синее платье и еще какие-то тряпки. — Пакеты перепутал? — услужливо спрашивает Дайки, подозревая, что платье он привез Алекс, которая так и осталась жить в Японии. Но Тайга знает, что ничего его брат не перепутал. Такие подарочки как раз в его стиле. — Ах, точно, — Аллен растягивает губы в сладкой улыбке, - Тай, дорогой, передай это своему дружку. На нем оно будет смотреться лучше, под цвет шевелюры. — Не нарывайся, — теперь голос Кагами звучит серьезно, и Аомине это совсем не нравится. Он сам в состоянии постоять за себя и поставить этого американского зазнайку на место. — А что такого? Тайга, ты ему кто, нянька? Аомине слышит в этой реплике вызов. И на сей раз он не проиграет, ни за что. Мулат быстрым движением стягивает с себя легкую майку и кидает ее куда-то в сторону. За ней летят шорты, а дурацкое платье кочует из рук Тайги в его. На удивление быстро разбирается с ним, потому что никаких замков и рюшек, только большой дурацкий цветок. — Доволен? — ядовито интересуется он у гостя и скрещивает руки на груди. Аллен задумчиво молчит. — He's not like you think, — переходит внезапно на английский Тайга. — They are all, trust me*, — отвечает ему старший без тени прежней улыбки. Теперь она напоминает Дайки горькую усмешку. Аомине смутно понимает, о чем речь, потому что пропустил реплику младшего Кагами мимо ушей. — Можем же мы лечь втроем? Кровать Тайги большая, поместимся все, — находит выход из ситуации Аллен, возвращая на лицо то самое выражение, которое Дайки терпеть не может. — Заодно и потрахаемся вместе, — саркастично замечает мулат, разваливаясь на диване и широко раставляя ноги, благо, платье позволяет. — Отличная мысль. А ты не такой тупой, каким кажешься, — одобряет старший, вызывая недоумение у Аомине. Он что, серьезно? Дайки оборачивается к Тайге, странно молчаливому последние несколько часов. — Тайга? Но внятного ответа не получает. Вместо этого Кагами властно притягивает его к себе, вплетая сильные пальцы в волосы на затылке, и грубо целует, кусает тонкие губы, как это любит делать сам Дайки. Аомине и не думает сопротивляться. Он думает о том, какое злое лицо сейчас у хамовитого близнеца, и о том, что Тайга, проявляющий инициативу, нечто прекрасное и возбуждающее. Тигр рычит в поцелуй и сжимает пальцы на открытых смуглых плечах, вынуждая парня оседлать его бедра. Дурацкое платье мешает, и Дайки просто задирает пышный подол, когда перекидывает одну ногу через любовника. Даже забывает о существовании двойника, ровно до того момента, как чужие горячие ладони ложатся ему на талию. Аомине знает, кому они принадлежат, Аомине думает, что Аллен переходит все границы, Аомине отстраняется от Тайги, чтобы показать раздражающему брату, насколько тяжелый удар у самого Дайки, но младший разворачивает его обратно, обнимая большими ладонями его лицо. — Ты же этого хотел, когда я рассказал о нем, правда? Представлял, каково это — сразу с обоими?       Тайга прав. Представлял. Не раз. Но того, что это он окажется зажатым между двумя сильными телами, Аомине не учел. Как и того, что близнец окажеся таким мудаком. А на мудаков у Дайки не стоит. А то, что он возбудился только от прикосновений, еще ничего не значит. — Какой у тебя послушный мальчик, Тайга, — одобрительно хрипит Аллен, обжигая дыханием Дайки ухо, — Хочешь сыграть с нами в игру, Дайки? — обращается он уже к самому Аомине, но ответа не дожидается. Он ему не нужен. Аллен ненадолго пропадает, унося с собой даруемое тепло, а возвращается уже с непонятной тряпкой в руках, которой крепко завязывает мулату глаза. — Правила просты, как мир: угадаешь, где твой любимый, — это слово рыжий особо выделяет интонацией, — ты выиграл. Сам Аомине недобро усмехается, но видит это только младший из близнецов и понимает, что это значит. Безнаказанными братья за свои игры точно не останутся.       А пока Аомине решает просто наслаждаться двойными ласками. Он четко ощущает, где чьи руки, где чьи прикосновения: грубые и нетерпеливые — это Аллен, жадные, но не лишенные нежности — Тайга. «Все просто, как мир» — соглашается Аомине, потому что этих двоих невозможно спутать, будь они сто раз близнецами, а он — от рождения слепым.       Тайга аккуратно ссаживает любовника с колен, второй тоже исчезает, и Дайки остается один на широком диване, который они купили после того, как выкинули старый — на том они вдвоем не помещались, слышит приглушенный шепот близнецов и шорох одежды. Аомине дорого бы отдал за то, чтобы глянуть на эту картину, но повязку решает оставить. Он не хочет проигрывать в этой безумной игре. Диван просядает под тяжестью еще двух тел. Близнецы прижимаются к нему с боков, только сейчас мулат не может понять, кто из них целует его в шею, а кто кусает тонкую кожу на ключицах. Но когда укусы переходят на затвердевшие соски сквозь ткань платья, Дайки хищно усмехается, хватая партнера за волосы.  — Аллен, — тянет он имя старшего, чьи волосы все еще сжимает в кулаке. Тайга слева хмыкает и целует его в ухо. Это его, Дайки, вознаграждение за правильный ответ. Да, Аомине знает, что Тайга не стал бы мять ему сиськи, потому что мулата это не возбуждает. Братья вновь ненадолго исчезают, вновь шепчутся, а потом возвращаются. На этот раз кто-то проворно скользит широкой ладонью под юбку, поглаживая внутреннюю сторону бедер. Дайки шумно втягивает носом воздух, ему становится жарко в этих тряпках. Один из братьев словно читает его мысли — он тянет ткань вниз, оголяя сильную, накаченную грудь. Пальцы под юбкой плотно обхватывают его член, выбивая из Аомине низкий, хриплый стон. Одновременно с этим, тот, кто пристроился сзади, хватает Дайки за подбородок и тычется в его губы своими. Мулат хмурится и только сильнее сжимет губы — вдруг это не Тайга? Кулак на члене сжимается плотнее и пару раз, на пробу, движется верх-вниз. Дайки бросает в дрожь. — Аллен, — вновь произносит Аомине и слышит его насмешливый смешок у самого уха. — Не угадал, — сладко тянет он, обхватывая губами мочку уха. Аомине поджимает губы и тихо радуется, что не поддался ему. Тайга оставляет легкий поцелуй на коленке любимого и тут же исчезает. Аллен уходит за ним. Снова шепот едва различимый. Когда они возвращаются, кто-то их братьев настойчиво тянет дурацкое одеяние вниз, и Дайки ему благодарен, даже если это американский ублюдок. Потом его, уже обнаженного, заставляют встать на четвереньки. На ягодицы тут же ложатся горячие ладони и сжимают упругие половинки. Дайки крупно вздрагивает когда в щеку упирается нечто теплое и, оставляя вязкую смазку на лице, скользит к губам. — Ну же, малыш, кто это? — слышит Дайки откуда-то сверху. Прокуренный низкий голос пробирает до самых костей, вызывая приятные мурашки по всему телу. Голос Аллена, бесспорно. Но он может стоять как сзади, так и тыкаться своим членом в его губы. Аомине на миг теряется. Но тут стоящий сзади с нажимом проводит ладонями по напряженной смуглой спине, и Ао не может не узнать эти мозолистые руки. А значит, перед нам стоит… Дайки отворачивает голову, презрительно кривя губы. — Малыш у тебя между ног, придурок, — рычит он, обращаясь к старшему. Не будет Дайки сосать этот мудачий член. Рядом смеется Тайга, а потом лижет его за ухом. Аомине просто не может удержать довольного стона. — Ты великолепен, — едва различимо шепчет рыжий.       Самодовольное «я знаю» так и остается неозвученной мыслью, потому что мулат чувствует касание пальцев и холод смазки у ануса. И эти пальцы принадлежат явно не Тайге. — Еще одно такое движение, и ты останешься без конечности, — предупреждает мулат, пытаясь уйти от прикосновений, но Тайга крепко удерживает его за бедра. Предатель. Аомине сложившаяся ситуация совсем не радует. Одно дело, когда тебя просто облизывают со всех сторон, а совсем другое — когда пытаются трахнуть. — Он просто растянет тебя, успокойся, — говорит Тайга, успокаивающе целуя в шею. Но это нихрена не помогает. — Вы своими играми зашли слишком далеко. — О, мы только начали, сладкий. — Заткнись, Аллен, — грубо шипит младший, продолжая удерживать любовника и поглаживать по напряженной до предела спине. — Неужели тебя не прельщает жаркий секс с близнецами? Готов поспорить, что это самая горячая твоя фантазия. А когда дошло до дела, ты испугался? — вкрадчиво интересуется старший. Аомине понимает, что его банально берут на слабо и… уступает. — После всего, Тайга, я так тебя выебу, неделю, нет, месяц не сядешь. — Договорились. С этими словами Кагами перебирается к краю дивана и стягивает, наконец, осточертевшую повязку с глаз Дайки, просовывая свои длинные накаченные ноги под него, тем самым, оказываясь лицом к лицу. — Врезать бы тебе по твоей довольной роже, — шепчет мулат, вцепляясь в бедра любовника такой хваткой, что кожа сначала белеет, а потом краснеет. Аомине мстительно думает, что останутся приличные синяки. — Ага, — легко соглашается Кагами. Аллен в то время, как эти двое обмениваются колкостями и самозабвенно целуются, орудует уже тремя пальцами, заставляя шоколадного стонать в поцелуй. — Гладенький, как девчонка, — удовлетвоненно замечает он, вытаскивая свои пальцы и хлопая по ягодице ладонью на прощание, — растянутая дырочка в твоем полном распоряжении, братишка.  — А ты можешь подрочить где-нибудь в сторонке, — снисходительно разрешает Дайки, удобнее устраиваясь на Кагами. Ерзает, а когда чувствует себя немного отомщеным, направляет колом стоящий член Тайги в себя. Нежничать в постели Ао не привык, будь он сверху или снизу, поэтому насаживается резко, без промедлений и слышит сдвоенный вздох близнецов. Аомине нечасто выступает в роли принимающего, но прекрасно знает, как довести до исступления за пару минут. Только в этот раз мулат решает не спешить. Братец хотел поиграть? Будет ему игра. Игра под названием «кто первый обкончается, глядя на прекрасного Аомине Дайки». Мулат закусывает губу и соблазнительно прогибается в позвоночнике. Бросает на любовника томный взгляд и начинает двигаться. С ним вместе отмирает и Тайга. Он хвататет Дайки за бедра, контролируя его движения. Они одновременно стонут, упиваясь друг другом, забывая обо всем на свете. Идеально. Тайга идеальный. И, хотя Дайки никогда не говорит этого вслух, Кагами знает. Потому что и для него нет никого лучше, чем Аомине. Мулат наклоняется к любовнику и оставляет на его губах легкий поцелуй, от которого Кагами окончательно срывает крышу. Он хвататет Дайки за волосы на затылке, лижет красиво очерченную линию челюсти. Кожа влажная и немного соленая, ее вкус остается на языке. Аомине кажется, что задыхается. Мощные толчки, попадающие по простате, выбивают весь дух, а в голове бьется не совсем здравое «не кончить». Рядом тяжело дышит Аллен. А Тайга, казалось, отпустил внутреннего зверя. Он вбивается короткими частыми толчками, царапает плечи, кусает подбородок и щеки. Старается оставить как можно больше своих отметин. И Дайки это нравится. Он чувствует, как Кагами дрожит, в каком диком темпе заходится его сильное сердце. Аомине плавится под этими ласками, ему безумно хорошо, и он на грани. Несколько движений рукой, и он излился бы Тайге на живот. Но в последний момент сильные пальцы перехватывают член Дайки у основания. Аомине чуть ли не рычит от разочарования. Разум его все еще затуманен, но хриплый голос Аллена отрезвляет. — О, нет, малыш, не так быстро. Дайки хочет спросить, какого хуя он тут делает, но не успевает. Тайга затягивает его в жадный поцелуй, отвлекая. Но полностью отвлечь от того, как в тело медленно пытаются ввести еще один член, не может ничто. Аомине зло сверкает глазами, обещая им двоим мучительную смерть. — Сука, — в ярости шипит мулат, впиваясь в кожу плеч Тайги ногтями до крови, — Аллен, блядь… — Тшш…, не зажимайся, — в ответ шепчет тот, проникая почти до половины. Дайки морщится, кусает тонкие губы в попытке сдержать болезненные стоны, матерится и не может понять: дико больно или дико хорошо. Кагами под ним тяжело дышит, смотрит ошалевшим взглядом и, кажется, хочет что-то сказать, но Дайки просто зажимает ему рот ладонью и нетерпеливо двигает бедрами, намекая, что пора бы дальше. Аомине не терпится превратить лица обоих братьев в кровавое мессиво. Парни намек понимают и одновременно толкаются в горячую тесноту. Тело Дайки прошибает вспышка острого удовольствия на грани боли. На этот раз он стонет громко, не сдерживаясь. Потому что перед глазами темнеет, и Аомине полностью теряет связь с реальностью. Откидывает голову на крепкое плечо Аллена, переплетает пальцы с Тайгой. По-блядски разводит ноги шире, позволяя чьей-то руке ласкать член в такт размеренным толчкам, и размыкает губы, когда чувствует тяжелое дыхание у самого рта. Но готовые к поцелую губы накрывает знакомая мозолистая ладонь. — Никаких поцелуев, — рычит откуда-то снизу Тайга, и Аомине хочется рассмеяться. Вместо этого он хмурится, прикусывая длинные пальцы, и обильно кончает. Оргазм такой мощный, что на миг Дайки кажется, что он теряет сознание. Но пару слов перед этим сказать успевает: — Кончишь в меня — яйца оторву. Оба близнеца понимают, кому именно оно адресовано, так что Аллен без лишних слов выходит и парой движений доводит себя до разрядки. Вслед за ним с глухим рыком кончает Тайга. Аомине тут же валится ему на грудь, переводя дыхание. Его тело максимально расслаблено, и он хочет только одного — поспать. Полной грудью вдыхает запах родного Тайги и закрывает глаза. Его только что знатно оттрахали два шикарных парня. Детям такого не расскажешь, зато яркие воспоминания на всю жизнь. Кагами осторожно приобнимает Дайки и взглядом указывает брату выметаться. Тот не спорит, быстро одевается и бесшумно выскальзывает за дверь. А Тайга еще долго гладит любимого по обнаженной спине и шепчет на ухо всякую романтичную чушь, думая, что его не слышат. — Итак? — М? — Тайга поднимает на мулата обиженный взгляд. У него разбита губа и рассечена бровь, а еще синяки по всему телу. Дайки постарался на славу и сил для Кагами явно не жалел. — Рассказывай, что у вас там с братом за дела были, — требовательно говорит Аомине, не сводя с рыжего тяжелого взгляда. Того самого, что он каждодневно испытывает на преступниках, и Кагами сдается. Не то, чтобы он делал из этого большой секрет, но рассказывать своей паре о далеко не невинных похождениях не самая лучшая идея. Даже если это было несколько лет назад. — Не о чем рассказывать, — не хотя начинает рыжий, потирая затылок, — просто у Аллена хобби отбивать у меня парней, а потом бросать на следующий день. Думал, что и с тобой такое прокатит. — А почему ты думаешь, что не прокатит? — Потому что тебя я люблю. На губах Дайки расцветает идиотская улыбка, и он спешит ее спрятать за хищным оскалом. — Любишь, значит? — Не заставляй меня повторять. Аомине хмыкает и уходит варить кофе. На кухне встречает Аллена, который прижимает лед к скуле. Мулат самодовольно ухмыляется и тянется за туркой. Все тело приятно ноет после вчерашнего, костяшки пальцев саднят, но у него прекрасное настроение. — Как самочувствие? — интересуется Аллен, на что Дайки только многозначительно улыбается и едва заметно вздрагивает, когда старший неожиданно прижимается к нему сзади, — Обидишь моего брата — голову оторву и в жопу засуну, — и цепляет пальцами горячий тост. — Это твое благославление что ли? — Считай, что так, — соглашается Кагами и выходит из кухни, — Я одолжу твою малышку? — слышит Аомине из коридора и не спешит отвечать. Потому Аллен уже хлопнул входной дверью. Дайки делает глоток только что приготовленного напитка и философски замечает, что оба близнеца до безобразия тупы. Но искреннее «потому что тебя я люблю» добавляет младшему сто очков в личном рейтинге. На этом Аомине Дайки удовлетворенно ставит точку в своем сравнительном расследовании и несет горячий кофе в постель одному рыжему придурку. Лучшему рыжему придурку в его жизни.