Я все помню

Стив резко выбежал из квартиры, громко хлопнув за собой металлической дверью. От такого внезапного и достаточно сильного удара в каких-то местах на пол посыпалась отколупывающаяся штукатурка, разрубающая гробовую тишину, повисшую в комнате. Эти белые кусочки, что падали с потолка вниз, чем-то напоминали мое состояние сейчас. Только вот я не знаю, куда я падаю и приземлюсь ли я вообще когда-нибудь на твердую устойчивую поверхность. Сколько прошло лет, друг мой? Десять? Двадцать? Я ни черта не помню из-за этих обнулений, которые вошли уже в постоянную процедуру, как та же чистка зубов по утрам. Но сейчас я точно помню тебя, Стив, и все мои чувства обострились, видимо, восполняя свою нехватку в моем организме с момента захвата меня Гидрой. Я правда рад тебя видеть и хочу начать жить сначала и в этот раз нормально. Стив, прости. Нет, я не хотел, я говорю правду. Мне просто настолько невыносимо тебя не хватало, что я вел себя как полнейший дурак, переполненный детскими неудержимыми эмоциями. Стив, прости меня. Я долго ломал тебе жизнь, даже не подозревая того, которая была и так сломлена ко всем чертям на кучу маленьких осколков, после семидесяти лет во льдах. Ты сломя голову, не слушая никого и не заботясь о своем и без того отсутствующим здоровье после всех событий, от которых даже не смогла спасти тебя твоя, как говорил профессор, чудо-сыворотка, искал меня по всему свету в надежде хоть на малейшую зацепку, на малейшее упоминание где-нибудь фамилии Барнс. Черт бы побрал эту Гидру, Стив. Я бы все отдал, чтобы вернуться в те далекие сороковые, когда вроде бы было всё так ясно и легко, и не пустить тебя никуда, крепко сжав в своих объятиях, из которых ты бы никуда не смог от меня вырваться и уйти. Ты только представь, а? Темный лес, чью тишину нарушает только слабо доносящаяся музыка из города, где как обычно устраивали в это время дискотеки, терпкий запах хвои и травы. Может, раз в какое-то время мы бы могли услышать чирикание птиц, переговаривающихся друг с другом, или робкое стрекотание кузнечиков. Мягкое и теплое покрывало, что я заранее унес из дома, ведь знал, что наша вылазка продлится куда дольше, чем пара часов. Мы лежим совершенно одни, нас только двое в этом мире на сегодняшний вечер, больше никого, кто бы смог нам даже каплю помешать. Только синее звездное небо над головой. А когда ближе к ночи ты бы начал замерзать, я бы просто прижал тебя к себе, согревая своим теплом. Ты бы сначала запротестовал, всеми силами пытаясь вырваться из моих объятий, мол, "как так?! Я же сам Стив Роджерс и мне ничего, а тем более, какие-то холода не страшны. И твоя помощь, Баки, мне тоже не нужна!". Я бы молча улыбался, чувствуя как твои силы постепенно иссякают и ты медленно бы начал опускать руки, отдаваясь полностью в мое распоряжение и уже смирившись со своей участью на ближайшую ночь. Мы бы так и пролежали все это время до рассвета, грея друг друга своим теплом, чувствуя тяжелое дыхание и быстрое сердцебиение каждого. Мы бы были одним целым. Вместе. Но ты выбрал армию и честь, Роджерс. И я уважаю твой выбор, каким бы он ни был. Но кто дал тебе право на то, чтобы оставить меня, а, Роджерс?! Стив, прости меня. Я снова, как дурак, погорячился. Из-за меня ты поругался абсолютно со всеми, кого знал, кто был тебе тогда дорог и близок в нелегкие время с момента разморозки, потому что они были против меня, но тебя это не волновало и ты даже не хотел слышать об этом. Ведь ты со мною до конца. Ты устал ото всех этих проблем, Стив, и хочешь все забыть, как страшный сон, я знаю. Прости меня. Но, Стив, зато теперь я вспомнил все. И больше не хочу забывать.