I'll never be better

- Здравствуйте, мистер Айеро, - молодой мужчина деловито поправляет очки и делает глоток свежесваренного кофе из чашки, - что привело Вас сюда? Джерард задаёт этот вопрос каждый день на протяжении восьми лет. Он устал, но вовсе не привык жаловаться. Он привык помогать. Каждый день, на протяжении восьми лет, к нему в кабинет заглядывают юноши и девушки, которым требуется помощь. Потерявшиеся. Запуганные. Запутанные. И те, кто больше не хочет жить. Уэй задаёт им десятки привычных вопросов, пытаясь докопаться до истины и выяснить суть их проблем и заблуждений, в то время как он сам, двадцативосьмилетний мужчина, также нуждается в помощи. Но, о нет, конечно он никому об этом не скажет. Он привык только отдавать, нежели получать что-то взамен на свои старания и труды. Фрэнк Айеро – завсегдатай кабинета детского психолога. Окружающие видят в нём проблемного ребёнка с характером бунтаря и дерзким нравом, коих очень много, но Уэй… Уэй видит в нём нечто иное. Впервые они встретились четыре года назад, когда классная руководительница Фрэнка, миссис Томсон, привела мальчика к школьному психологу, для того чтобы тот помог ему избавиться от постоянных эмоциональных вспышек и чрезмерной замкнутости. Миссис Томсон считала, что Фрэнку очень тяжело с этим жить. И она была права. Только сам Айеро ни в чём не хотел сознаваться. Он не хочет этого и сейчас. Джерард устало потирает лоб и смотрит на подростка сочувствующим взглядом. У них обоих сегодня был трудный день. - Я хочу поговорить, - Айеро всё ещё стоит на пороге, рассматривая носы своих грязных кед и не решаясь посмотреть на Джерарда. - Приятно знать, Фрэнк, что в этот раз ты пришёл сам. Джерард улыбается довольной улыбкой, и это происходит так неожиданно для него самого, что он отворачивается к окну, пытаясь осознать, почему этот мальчик так на него влияет. Почему заставляет мужчину, давно уставшего от жизни и от всего на свете, по правде говоря, расплываться в счастливой улыбке. - Мистер Уэй, - Фрэнк наконец поднимает голову и бросает на Джерарда взгляд, полный непонимания и неподдельного интереса. - Да, Фрэнк? - отзывается мужчина, откладывая в сторону свой блокнот и поднимаясь со стула. Он подходит ближе к Айеро, и тот пытается скрыть своё смущение, когда Уэй неожиданно касается пальцами его запястья. Мужчина поднимает руку юноши и начинает внимательно рассматривать её. Дыхание Фрэнка учащается, и он чувствует, что вот-вот может задохнуться или потерять сознание от собственного волнения. Он знает, что не хотел резать себя или как-нибудь себе навредить, но он просто не в силах контролировать это, когда ему становится слишком грустно и одиноко. Его эмоции – его враг. - Вы сегодня неважно выглядите, мистер Уэй, - как на одном дыхании выдаёт Фрэнк и пытается убрать руку, но мужчина держит её мёртвой хваткой, так что у Айеро ничего не получается. Он напуган. - М-м… Я знаю. Это ничего. Он сегодня действительно выглядит неважно. Хотя, кто бы мог знать, что для Джерарда стал привычным этот вечный беспорядок на голове, мешки под глазами и неестественно бледная кожа. Но сегодня он выглядит особенно неважно. Как будто прежняя усталость увеличилась и свалилась на его плечи непосильным грузом. Как будто в свои двадцать восемь он совсем потерял смысл продолжать жить и во что-то верить. Он один. Он выносит не меньше страданий, чем эти подростки. Ведь у них впереди ещё целая жизнь, а Джерард уже бы давно наложил на себя руки, если бы не этот мальчик, который держит его. Держит, заставляя верить в то, что жизнь, чёрт возьми, не так уж плоха, как привык думать Уэй. Он и сам не знает, почему так сильно успел привязаться к Фрэнку. Почему его проблемам Уэй уделяет больше внимания, чем проблемам других подростков, которые приходят к нему, и, тем более, своим собственным. Почему, находясь рядом с этим юношей, Джерард забывает о том, насколько несчастен. Он не мог разобраться в собственных чувствах, ощущая себя одним из тех, кому пытается помочь. Таким же подростком, только слишком взрослым и давно уже переступившим черту переходного возраста. Таким же запутанным, хрупким, нуждающимся в советах. Как будто изменился только возраст, но не сам Джерард. А он всё тот же. Тот же, каким был много лет назад. Сейчас он был уверен только в одном: Фрэнк уникален. И пусть это только для него, но это так. - Ничего? Вы правда в это верите? - Почему нет? - тон Джерарда кажется спокойным и даже безразличным, но на самом деле в его голове сейчас бьётся множество разных мыслей и подозрений, и всё это создаёт какое-то нецелесообразное месиво внутри него. Почему Фрэнк так интересуется?.. Мужчина начинает бережно поглаживать шрамы на запястье мальчика, всё время задаваясь вопросом: зачем он делает это с собой? От ненависти? Ненависти к самому себе? Нет, это бред, Фрэнк просто не может ненавидеть себя. Он слишком красив. - Я не понимаю, мистер Уэй. Вы слышите себя? Слышите, что Вы говорите? - Джерард ловит на себе укорительный взгляд Айеро и в следующую секунду говорит то, за что мысленно отвешивает себе оплеуху. Сотни, тысячи оплеух. - Фрэнк, перестань, ты невыносим. Эти слова отдаются звоном в ушах мальчика, и тот расстраивается до невозможности, теряя всякую способность говорить. А Уэй думает, что лучше бы его расстреляли прямо сейчас и на этом месте. Он, чёрт возьми, не должен был. Он просто не мог позволить себе сказать это. Даже сославшись на слабые нервы и свой дурацкий вспыльчивый характер, Джерард понимал, что ему не найти оправданий. Это глупо и низко. - Прости, - тихо пробормотал он и, неплевав на все свои страхи, начал целовать запястья Фрэнка. Юноша совсем перестаёт дышать, понимая, насколько важен этот момент. Насколько он неповторим и, быть может, такого больше никогда не будет. Он напрочь забывает свою прежнюю обиду и думает только о том, что хотел бы проводить больше времени рядом с Джерардом. Стать для него лучшим другом, а может и кем-то большим, если повезёт. Если повезёт… Но об этом Айеро только мечтал. Наконец, мужчина опустил руку Фрэнка. Он чувствовал, что выставляет себя идиотом в глазах мальчика; психом, который не умеет держать при себе свои эмоции и прятать чувства так, как это полагается, но пытался заверить себя, что Айеро не считает его таковым. То есть, он ведь не должен, правда? - Фрэнк, ты хотел поговорить. О чём? - Уэй вспоминает то, с чего начинался их разговор. Он, наверное, слишком увлёкся и забыл, что всё ещё находится на работе. - Ах да, - Айеро пытается не выглядеть смущённым и поставленным в неловкое положение, но сейчас это практически невозможно. - Родители пытаются добиться того, чтобы я проводил больше времени на свежем воздухе, гулял и общался с людьми. Но, Вы знаете, для меня это трудно. - Хорошо, продолжай. - И-и-и, в общем, я хотел сказать… - Я слушаю тебя, Фрэнк. - Вы не могли бы составить мне компанию? - он говорит это быстро и едва ли понятно, так как очень волнуется и боится отказа. То буравит взглядом стену, то опускает глаза и смотрит в пол, пытаясь поменьше себя накручивать, - Мои родители будут рады, я думаю. Прошлым летом их сын даже не вышел из дома. У них должна быть хоть какая-то призрачная уверенность в том, что я не одинок. Джерард пытается выглядеть невозмутимым, скрывая свою радость и восторг. - То есть, мы пойдём гулять? - спрашивает он. - Ага, - Фрэнк кивает. И Уэй уже представляет, что будет собираться на эту встречу, словно на какое-то чёртово свидание. Представляет, как, стоя перед зеркалом в своей комнате, будет разбрасываться рубашками направо и налево, ища подходящую; как будет выбирать самый хороший парфюм и бороться с дрожью в руках, завязывая галстук. - Хорошо, я согласен, - произносит он, улыбаясь уголками губ. - Тогда встретимся в центральном парке. Завтра. Вы будете свободны в семь? Джерард собирался сказать, что свободен вообще всегда, так как у него нет людей, на которых он мог бы тратить своё время. Но он не хотел говорить это Фрэнку. - Конечно. Они обменялись номерами телефонов на всякий случай. И каждый из них подумал, что он больше никогда не будет одинок. Эти двое слишком привязаны друг к другу. Фрэнк выходил из кабинета улыбающимся. Он знал, что у него теперь есть Джерард. А Джерард знал, что у него теперь есть Фрэнк, который не оставит его одного. Также он знал, что следующий шаг сделает сам…