Холодное море

      Халлдор сидит на каменистой холодной почве, смотря на дрейфующие льды Гренландского моря. Спокойные, плавно перемещающиеся в ледяной воде, глыбы и осколки льда заставляли Исландию расслабиться и наблюдать за ними.       Сегодня это море спокойно. Очень.       Эрлендсон давно не видел его таким тихим. Да и вообще, он редко когда видит моря во время штиля — ему нравится наблюдать за морями в шторм. Когда волны с силой обрушиваются на берег или ударяются о скалы, шипят, пенятся, дерутся между собой. Когда вода становится тёмной, тучи сгущаются, образуя тёмное и густое полотно над головой, сверкают ослепляющие молнии, многократным эхом разносится гром. Когда с моря дуют сильные порывы ветра, пробирающие до костей и леденящие до глубины души.       Тогда Халлдор сидит на берегу и наблюдает за бушующей стихией, совершенно ни о чём не беспокоясь.       А что ему бояться? Одиночества? Холода? Одиночеством Эрлендсон не страдает, давно привык быть наедине со своими мыслями. О жаре он только мечтать может — всё-таки он является воплощением Исландии, холодной страны с ледниками.       И сейчас юноша наблюдал за спокойным вечерним морем. Оно тёмное, холодное, манящее. По нему проплывают льдины, кусочки белого снежного полотна, созданного самой природой. А природа та ещё художница, причём умелая. Об этом Исландия знал не понаслышке: сам видел, что она ласково пробуждает спящие цветы после зимы, заставляя их раскрывать яркие лепестки, томившиеся в тесной коробочке бутона; как она тихо и с увлечением очищает летнее небо, рисуя на нём, как на холсте, самые разнообразные и забавные облака, которые кажутся неимоверно лёгкими и пушистыми; видел, как природа разрисовывает листья на осенних деревьях в самые причудливые цвета; и, конечно же, знал, как природа изобретательна зимой, когда укрывает всё снежной пеленой: земле она даёт пушистое одеяло, на деревья одевает шубы из снежного стекла, создаёт из снежинок шапки кустарникам, а на окнах искусно рисует ледяные узоры, дыхание зимы.       Морям она отдаёт морозящее покрытие льда, которое, если не присыпано снежной крошкой, во время северного сияния вторит ему, словно зеркало, радужно и тепло переливаясь слабыми, но не менее красивыми цветами сияющего неба. Незабываемое зрелище.       И почему-то спокойное и холодное море привлекало Исландию куда больше, чем штормовое. Нет, ему нравилось смотреть на ярость природной стихии, но в штильном море он видел себя самого.       Себя — нелюдимого одиночку, спокойного интроверта, избегающего общения.       Себя — ранимого и смущающегося мальчишку, скрывающегося за корочкой льда.       Себя — гордого и не любящего всех и вся, ненавидящего общество.       Таким был Халлдор. Как и холодное море. Но в таких морях, за скорлупкой льда, всегда есть жизнь. Бактерии, микроорганизмы, пингвины, рыбы, кальмары небольших размеров и ещё куча всякой живности. Только вот некоторые не догадываются об этом.       За холодным льдом Эрлендсона скрывался самый обычный человек, который любит своих братьев, любит общение, смущается. Но гордость не позволяла показывать этого человека остальным. Он вечно скрывался, прятался внутри Исландии и его никто не замечал.       Да даже если заметил — поверил бы?       Исландия сидел на каменистой поверхности почвы, глядя в почти чистое, тёмное море. Льдинки куда-то исчезли, и в ровной глади воды отражались те бесконечные миллиарды звёзд, которые сияли на чистом северном небе. Броскими огонёчками зажигалось северное сияние — теперь море было и над головой тоже. Сияние робкими волнами переливалось в разные цвета — рыжие, малиновые, жёлтые, зелёные, голубые, самые удивительные и красивые для человеческого глаза.       Но Халлдор смотрел не в небо, а в море. Которое, подражая волнам сияния, словно светилось изнутри. Льдистое, холодное море стало неожиданно тёплым, ярким, живым. Будто у него была своя душа, до этого не показывавшаяся никому. И лишь ему, Эрлендсону, удалось увидеть её, такую манящую, такую великолепную.       Парень робко улыбнулся уголками губ…       Исландия любил моря. Северные, холодные моря, покрытые корочкой льда, похожие на него самого.       Он знал, что у таких морей всегда была своя душа.