Месть

—Почему? — шипящий шёпот в ухо. — Ответь мне! — руки заломаны за спиной. Спина сероглазого выгнута, ведь, если даже сквозь пуховик зимой он чутко ощущает толкотню в толпе, испытывая явный дискомфорт, то что говорить о ситуации сейчас? Мальчишка тяжело дышит и сердце трепыхается в груди часто-часто. Но умом ему не страшно. И не хорошо. Тело может реагировать как ему вздумается, но разум должен оставаться холодным, рассудительным и безразличным. Главное — не прекратить игру раньше, чем оно того стоит. Сероглазый знает правила игры. И знает её тонкости. — Отвечай! — повторяет второй, и сжимает руки сильнее. Мальчик сжимает зубы, ресницы вздрагивают. Ему известно, что второму не нравится причинять ему боль. Да-да, сейчас он только то и делает — давит, желает ответов, маниакально, болезненно. Но стоит мальчишке расплакаться, позорно, как маленькой девочке — и игра будет прекращена. Но слишком рано. Сероглазому не хочется продолжать эту бесконечную игру, эту дурь, это безумие что творится между ними. Раз и навсегда. Так будет лучше, даже если придётся потерпеть. Месть будет страшна. И ему, второму, будет намного хуже. — У тебя глупые глаза. — равнодушный, спокойный тон. — Мерзкие глаза. Похожи на две грязные лужи. В них нет глубины. Какая у тебя может быть душа, глупец? Никакой. Сзади раздается приглушенный рык и в кожу впиваются длинные, выращенные ногти. Кажется, даже до крови. Лицо кареглазого близко, ухо обжигает его разгорячённое дыхание. — Издеваешься надо мной, да? — вкрадчивый, раздражённый тон. — Хочешь сделать мне больнее, постоянно повторяешь то, как я тебя достал? Не любишь, да? — Да. — спокойно подтверждает мальчик. — Но при этом говорю правду. —ногти впиваются глубже, теперь он даже чувствует кровь на коже рук. — Зачем ты это делаешь?! — интонация истерического крика, но, на самом деле, это по прежднему очень тихо. — Бесчувственное чмо! Ты не понимаешь, нет, не понимаешь… — слова всё тише и тише. — Да. — всё так же холодно отвечает сероглазый, разжимая зубы. Резкий толчок в спину, падение лицом в диван. Он готов расплакаться, как последняя размазня, слабак… Просто уткнуться в обивку и тихо разрыдаться. С тела одной рукой стягивают одежду. Предполагать больше нечего. Он замыкается в себе. Глаза полуприкрыты, волосы прикрывают лицо. «Я уже давно разочаровался в тебе. Теперь пришла твоя пора разочароваться в себе самом. Это моя месть.»