Hey baby

если вы напились, то добивайтесь, чтобы домой вас вез СЕКСУАЛЬНЫЙ И ЛЮБИМЫЙ МУЖЧИНА © Хью выглядел так себе: глаза блестели, щеки горели болезненным румянцем, а походка была нетвердой — невооруженным взглядом было видно, что он перебрал алкоголя на сегодняшнем вручении. Опираясь на руку Фуллера, Дэнси дружелюбно скалился прохожим, пока тот озирался в поисках того, кто сможет приглядеть за этим неадекватным сокровищем. — Мадс, эй, Мадс, — режиссер поволок одну из главных звезд телесериала за собой. Датчанин, куривший неподалеку, вздрогнул и поднял голову, тут же расплываясь в понимающей усмешке. — Мадс, срочно, забери это охреневшее недоразумение и отвези... куда хочешь, хоть в нумера, ему нельзя сейчас таким здесь показываться. У меня там контракт назревает, я не могу с ним нянчиться, — режиссер помахал ему рукой, оставляя покачивающегося Хью на попечение Миккельсена. — Но я же без машины... Блять, Фуллер, — Мадс покачал головой и швырнул сигарету в мусорку, поворачиваясь к неестественно замершему по струнке Дэнси. — Ну что, красавчик, к тебе или ко мне? Бросить пьяного Хью одного на растерзание неизвестных таксистов он просто не мог. Да и упускать такой шанс было бы очень глупо. — У меня есть машина... только я забыл, куда её поставил, — почти связно проговорил Хью, вцепившись в руку датчанина. — Увези меня отсюда поскорее, ладно? — О, горе мне, — закатил глаза Миккельсен и повел его за собой, пока особенно пронырливые папарацци не обнаружили их пропажу на вечеринке. — На стоянке ты её оставил. Хью кивнул, прильнув к нему, как послушный щенок. Он давно не был таким покладистым, и Мадсу это определенно нравилось. — К слову, я никогда не видел тебя настолько пьяным, — протянул Миккельсен, покосившись на него. — Похоже кто-то целенаправленно спаивал нашего малыша-Хью. И почему это был не я? — Кто не успел, тот опоздал, — веско ответил Дэнси и придвинулся ближе, вздыхая ему на ухо. Горячее дыхание разрядами тока прошлось по телу, заставив Мадса вздрогнуть. Кажется, Хью вообще никого не стеснялся, находясь в таком состоянии. Это было занятно. На парковке оказалось пусто, и Мадс молил богов, чтобы никто не засек их в таком виде. И, в конце концов, не испортил его далеко идущие планы относительно сегодняшней ночи. — Где твои ключи? — В заднем кармане, — Хью повернулся спиной и извернулся, приглашающе выгибаясь. На секунду Миккельсен замер — по выражению лица было видно, как в его разуме рождается одна мысль за другой. Одна неприличнее другой. — Ладно, я сам, — Дэнси фыркнул, принявшись со сосредоточенным видом охлопывать задние карманы. Мадс снова зависает, неотрывно наблюдая за руками британца. Это выглядело слишком вызывающе. Это останется в его «Дворце памяти» навсегда. — А, точно, они же здесь... — Хью хлопнул себя по лбу. Миккельсен нехотя вернулся из фантазии, где он зажимает Дэнси прямо в машине, в реальность, где тот же самый Дэнси уже успел нырнуть на переднее сидение и теперь безуспешно пытался воткнуть ключ зажигания. — Да ты даже попасть не можешь, — насмешливо произнес датчанин, заглядывая в салон. Хью поморщился и демонстративно перелез на пассажирское сидение, снова сверкнув своей задницей. — Надеюсь у тебя не будет с этим проблем, — заявил он, скрестив руки на груди. Мадс не сразу понял, что Хью говорил о ключах. — Пока не жаловались, — откликнулся датчанин, устраиваясь за рулем. — Пристегнись. — Я не могу, — безнадежно вздохнул Хью после четвёртой неудачной попытки справиться с ремнем. — Оно не втыкается. — Всё-то у тебя не втыкается, — сквозь зубы проворчал Мадс, наклоняясь к нему и ловко застегивая крепление ремня. — Ву... Хью внезапно склонился и звонко чмокнул его в макушку. — ...аля, — ошарашенно закончил Миккельсен, распрямляясь. — Это что было? — У тебя волосы вкусно пахнут. — Я... ясно, — Мадс кивнул, отгоняя непрошеные мысли. По крайней мере сейчас ему нужно было сосредоточиться на вождении, а не на том, как Дэнси сползает по сидению вниз, широко расставив ноги. Эта поза вызывала у него лишь одну, запретную ассоциацию. И лучше бы ей оставаться в голове. Он перевел взгляд на дорогу, стараясь думать лишь о том, как бы побыстрее доставить Хью в номер. Правда сам Хью считал совсем иначе: вертелся на сидении, дергал ремень безопасности, регулируя его длину, и всячески отвлекал его внимание на себя. — Может поспишь немного? — Мадс сверкнул глазами, резко повернув, съезжая с главной дороги, и в это же мгновение Дэнси приложился лицом к его ширинке. Крепление ремня оказалось расстегнутым. Миккельсен, и так уже слегка возбужденный из-за этих недвусмысленных разговорчиков, почувствовал, что тело предательски сдает его. Внизу сдавленно хмыкнул Хью. — Ты плохо меня пристегнул, — пробормотал он и уперся рукой в колено датчанина. Облизнулся, приник губами к полувозбужденному члену, проводя по нему языком сквозь плотную ткань джинсов. Мадс, ожидавший все, кроме этого, едва не врезался в столб, но успел вовремя сбросить скорость. — А я такой неловкий. Миккельсен был абсолютно уверен, что Хью сейчас улыбается. Довольно, развязно, пьяно. Втянув носом воздух, он провел ладонью по его затылку и стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев — британец добрался до главного приза. Дэнси явно спешил: вылизывал его тяжелый подрагивающий член, вбирал в рот, с ужасно пошлым хлюпающим звуком выпускал и снова. Ласкал — торопливо, неумело, жадно, постанывая и недовольно возя задницей по сидению. Мадс вновь почувствовал себя школьником, готовым кончить от одного прикосновения. Грязно выругавшись, он свернул в ближайший переулок и заглушил мотор. — Я убью тебя, Хью, мы ж, блять, на долбанной улице, только закончи то, что начал, — прошипел он сквозь зубы и надавил на его затылок, заставляя взять член глубже. Хью содрогнулся и всхлипнул, но неожиданно легко справился с задачей, уткнувшись носом ему в пах. Несдержанно застонав, Миккельсен откинулся назад, царапнув короткими ногтями по его затылку. Это, черт побери, был самый охуенный минет в его жизни. Хью сразу взял нужный ритм сам, словно бы всегда знал, как нужно делать; Мадсу оставалось лишь беспорядочно гладить его по спине, шее, непривычно короткому ежику волос. Возможно всё дело было в том, что у него давно не было секса. Или в том, что это был именно Хью Дэнси. Чертов Хью Дэнси, выглядевший в свои сорок на все двадцать. Чертов Хью Дэнси, от которого Мадс потерял голову и по которому сох уже почти два года. Черто... Хью вдруг отстранился, утер припухшие губы тыльной стороной ладони, глядя на Мадса потемневшими от возбуждения глазами. — И какого хрена ты остановился? — Миккельсен, балансировавший на грани разрядки, дернулся и беспомощно застонал, чувствуя, как отступает оргазм. — Я жду тебя сзади, — неотрывно глядя ему в глаза Хью расстегнул пуговицы на своем поло и ловко перебрался назад, совершенно не жалея обивку машины. Мадс несколько раз глубоко вздохнул, понимая, что его фантазия начала полноценно воплощаться в жизнь. Сейчас у него было два выхода: правильный и тот, который нравился больше. Прерывистое дыхание Хью и тихий шорох его одежды за спиной перевесили чашу весов. Мадс развернулся и замер, наблюдая за внезапным сюрпризом в виде неуклюжего стриптиза. Дэнси стоял на коленях, устроив одну ногу на сидении, а другую на полу. Соблазнительно изогнувшись, он демонстрировал датчанину свою аппетитную задницу, затянутую в узкие брюки, попутно стягивая через голову поло. — Выглядишь отлично, — хрипло прокомментировал Мадс и, не удержавшись, сжал член в ладони, немного оттянул и отпустил, ловя удовольствие на границе сознания. — Стой. Потянувшийся к штанам, Хью покорно замер, услышав приказ. — Я сам. Проклянув на датском неожиданно разыгравшееся либидо Хью, Мадс кое-как перебрался на заднее сидение, несколько раз основательно задев ногами ни в чем неповинную обивку машины. Оказавшись рядом, Миккельсен притянул мужчину к себе, перехватил рукой поперек груди и с наслаждением вцепился зубами в загривок, заставляя Хью протяжно застонать и упереться ягодицами в свой возбужденный член. — Я обещаю, ты встать не сможешь, — раскатисто рыкнул он на ухо Дэнси, а тот лишь послушно кивнул, подставляясь под грубоватые ласки. Продолжая сжимать его в объятиях, Мадс скользнул губами по спине, украшая покрытую испариной кожу укусами и превращая Хью в сплошной клубок оголенных нервов. Свободной рукой оглаживал бедро, мял и сжимал до боли округлые ягодицы. Пришлось потрудиться, чтобы справиться с молнией — пальцы подрагивали от нетерпения, и Мадс, кажется, успел прорычать все возможные ругательства на датском, прежде, чем ему удалось стянуть с Хью брюки вместе с бельем. В полутьме он видел только силуэт — гибкий, изящный, бледный, но этого хватило, чтобы сойти с ума. Отбросив в сторону кожаную куртку, он кое-как снял влажную футболку и вновь прижался к Хью, хаотично гладя и лаская грудь, поджарый живот. Британец молчал, прерывисто и тяжело дыша, но стоило только Мадсу коснуться сочащегося смазкой члена, от сдержанности не осталось и следа — он застонал, заерзал, подаваясь навстречу прикосновениям. Упираясь одной рукой в стекло, а другой в спинку сидения, Дэнси по-блядски изгибался, толкаясь в ладонь. Как только стоны стали бесстыднее, а движения резче, Миккельсен отстранился, шепнув на ухо всего лишь одно слово: — Расплата. Хью обиженно всхлипнул, дернув бедрами. — Ну давай же, — бесстыже потребовал он, раздвигая ноги чуть шире. Мадс втянул носом воздух, пытаясь привести в относительный порядок мысли. Драть Дэнси на сухую не хотелось — это могло причинить много проблем. И если он ещё думает о таких вещах, то не до конца тронулся умом. — Смазка в бардачке, — выдохнул Хью, увидев, что тот замешкался. — Я сдохну, если ты не сделаешь этого, Мадс. Клянусь тебе, сдохну. Собственное имя, сорвавшееся с губ Дэнси, стало красной тряпкой, отключив все инстинкты, кроме одного. Перегнувшись через сидение, Миккельсен достал запечатанный флакончик со смазкой и выдавил добрую порцию на ладонь. К аромату возбуждения, повисшему в салоне, прибавился ещё химический запах смазки. Мадс растер гель между пальцами, согревая, а Хью снова нетерпеливо заскулил, извернувшись. Он старался делать это осторожно — протолкнул палец, потом ещё один, огладил, толкнулся глубже, растягивая и подготавливая. Дэнси дрожал, судорожно хватая ртом воздух, но сам насаживался на пальцы Мадса, елозя налитым членом по гладкой обивке, а когда Миккельсен отстранился — застонал. Растягивать эту пытку на двоих не было смысла. В крови кипел адреналин, всё-таки они находились не так далеко от оживленной улицы, в гребаной машине, стекла которой даже не были затонированы. Мадс отбросил тюбик в сторону, размазывая остатки смазки по своему подрагивающему члену. Возбуждение было почти болезненным, и Хью, кажется, испытывал похожие чувства. Притянув его к себе за бедра, Миккельсен толкнулся, позабыв о предосторожностях, и застонал в голос, прижимаясь грудью к спине Хью. Что-то разливалось по телу, сводя сладкими судорогами каждую мышцу, заставляющее его то сжиматься, то расслабляться в один миг. В машине было ужасно тесно и жарко, Мадс цеплялся за его бедра, за его плечи, вколачиваясь так, будто это был последний секс в его жизни. Все смешалось между собой: дыхание, влажные стоны, и крепкие, частые толчки, вдалбливающие Дэнси в сидение автомобиля, ругательства на датском и английском. Он окончательно потерял связь с реальностью — его держал только Хью, извивающийся под ним, едва удерживающий равновесие и стыдливо прячущий лицо. Дэнси накрыло первым: содрогнулся и обмяк, сползая вниз и утыкаясь лицом куда-то в угол. Датчанин продержался чуть дольше: ещё какое-то время он резко толкался, а потом кончил, подрагивая и стискивая бедра Хью. Когда звон в ушах прошел, и тело наконец обрело подвижность, Мадс поднял с пола футболку и оттер сначала Хью, а потом себя. Отстранившись, он с наслаждением опустился на сидение, пытаясь хоть немного вытянуть затекшие ноги. Дэнси, которому досталось ещё больше, безвольно прильнул к его плечу, шумно дыша на ухо. Некоторое время они лежали в полном молчании, восстанавливая сбившееся дыхание. Мадс похлопал себя по карманам, вытаскивая безбожно смятую пачку сигарет и чудом нераздавленную зажигалку. Открыв окно, он закурил, наслаждаясь тем, как прохладный ночной воздух жжет разгоряченную кожу. Всё тело сладко ныло, но Миккельсен не отказался бы от повторения, может быть, через пару часов. — Дай мне, — хрипло попросил Хью, продолжая жаться к нему. Язык британца больше не подводил, а голос был тверд. Мадс, до этого чувствовавший себя полным владельцем ситуации, замер, а потом начал дико смеяться. Дэнси ухмыльнулся, забирая у него сигарету и с наслаждением затягиваясь. Мадс смеялся так долго, что заболели ребра. Его, черт возьми, поимели. Малыш Хью оказался хитрее их всех вместе взятых. — Ах ты рожа британская, — с восхищением в голосе прохрипел Миккельсен и хлопнул его по колену. — Таков твой замысел? — Вообще-то нет, — Дэнси выкинул сигарету в открытое окно и снова прижался к Мадсу, ощутимо прикусывая солоноватую кожу на плече. — Изначально я просто хотел убраться с этой вечеринки, но не мог найти вежливого повода. Пришлось импровизировать. — Когда же ты передумал? — Ты на стоянке смотрел так, что я понял: это мой шанс. Мне надоело, что все вокруг думают, что мы трахаемся. Не только Фуллер, но и весь каст — я вчера пил с Лоуренсом, и тот невзначай спросил меня, нет ли у меня проблем с женой из-за тебя. Даже он так считает!.. — А мы не трахаемся? Обидно, правда? — Мадс снова расхохотался, получив болезненный тычок в живот. Ему было охуеть как хорошо. Оно стоило того.