Плен

Он поднял голову и попытался что-то сказать. Пересохшие губы предательски сжались, отказываясь говорить. Но когда всё же удалось разомкнуть их, его вновь ждала неудача. Вместо слов из горла вырвался сухой кашель, разрывающий горло изнутри. Хриплый стон боли. В ответ лишь тишина. Мужчина вновь попытался позвать своего сокамерника. Очередная неудача. Но в этот раз на надрывный кашель был ответ. С противоположной стороны камеры послышался звук цепей. Мужчина затаил дыхание. Когда звон цепей утих, он рванул вперёд всем телом, но цепи остановили его действие, сильно скручивая запястья. Вновь хриплый кашель и сквозь него нечеловеческий хриплый стон: "Джон... Ты жив, Джон?" Вначале тишина, но потом вновь звон цепей. "Он жив" - пронеслось в измученной голове. И так каждый день. В их камеру давно никто не приходит, не приносит еды или воды. За стенами камеры уже не слышны взрывы и выстрелы. Война давно окончена. И за ними не придут. Они умрут в плену. В плену... Но разве их кто-то держит? Их же просто оставили здесь никому ненужными. Когда-то единственный в мире консультирующий детектив - Шерлок Холмс - теперь просто прикованный цепями пленник. Хоть он и считает себя просто забытым, он всё же пленник - пленник этой тёмной камеры, в которой не видно ничего. Он лишь чувствует холодные стены и вынужден ждать своей участи. Но это ещё не самое страшное. Ведь к противоположной стене был прикован Джон Ватсон - лучший друг детектива. Уже две недели, как он перестал подавать голос. Шерлоку страшно. Он знает, что Джон скоро умрёт. Последние силы покидают его всё быстрее. И каждый день Холмс молит Бога (в существование которого он поверил, лишь бы была надежда), чтобы вновь услышать звон цепей, чтобы понять, Джон ещё жив. Но Шерлок понимает, что всё бесполезно. В его глазах уже нет слёз и он плачет лишь в себе, глотая ненависть ко всему, что за стенами камеры. Он ненавидит и саму камеру и эти чёртовы цепи! Они настолько коротки, что не позволяют быть рядом с Джоном. Не позволяют помочь ему. Шерлок не спит уже пять дней. Он хочет рыдать, но слёз уже нет. Он захлёбывается кровью, кашель разодрал горло и ему невыносимо больно. И... Звон цепей. Его больше нет. Запястья Холмса истекают кровью, он сломал их, пытаясь выбраться к Джону. Почему? Почему, чёрт возьми, он не поднимает эти проклятые цепи, чтобы детектив понял, что его, его доктор всё ещё жив? Почему... Он больше не борется. Он точно знает - Джон мёртв. Больше нет смысла жить. И он даже не смотрит на солдат, ворвавшихся в камеру и светящих фонариками. Ему плевать на то, что его осматривает врач - быстро, бегло, ничего не говоря. Шерлок лишь в последний раз смотрит туда, где был его друг. Слишком темно, слишком много солдат мешают взглянуть на него. Но Шерлок знает - там труп. Он чувствует это сердцем. Детектива выносят из камеры, но ему до этого уже нет дела. Он просто закрывает глаза. И видит, видит Джона. Он улыбается ему и зовёт с собой. Он обещает быть рядом всегда. Навечно. Впервые за два месяца по щеке Шерлока скатилась слеза, а на сухих искусанных губах появилась лёгкая улыбка. Из базы выехала машина. В ней везли два тела. Два тела людей, так и не увидевших свет за полгода плена. Так и не увидевших даже друг друга.