Второй после Мадары

      Обито убрал Сусаноо, опустился на землю и присел на корточки возле тела. В голове было гулко, реальность так и не желала с ним общаться.       Ни пульса, ни дыхания. Огонёк чакры не горит — догорает.       Подумав, что неплохо было бы снова начать носить перчатки, Обито раздвинул окровавленные края одежды Сакуры и прощупал форму ран. Да, почти наверняка — они от зажатого в его руке ниндзято. И, похоже, сквозные. Куда-то в затылок ударилась мысль, что он не помнит, что было между тем, как он схватил оружие, и вот этими пятнами на спине. Это не шизофрения и не жалость, это просто несостоявшаяся благодарность, успокоил себя Обито. Он перевернул тело, ещё обманчиво тёплое, намереваясь задрать майку и изучить отверстия с другой стороны, однако краем глаза заметил справа что-то… Чего до этого не было.       Резкий поворот корпуса. Лезвие сверкнуло, рассекая воздух. Пока только воздух.       Забыв встать, Обито кинулся вперёд, сбил колени о землю, в последний момент спружинив свободной ладонью, чтобы не прочертить носом. Вскочив на ноги не менее неуклюже, он преодолел оставшиеся метры до знакомой зелёной формы, в которой сейчас был… Какаши или то, что было Какаши.       Двинулся, шевельнулся!       Показалось.       Обито почти с удивлением обнаружил, что повреждений на одежде нет. Но этого мало, этого недостаточно. Ага, вот оно.       Серые волосы со стороны затылка пропитала кровь. И всё, всего-то?       Хотя внутренний голос подсказывал, что этого более чем достаточно. Но Какаши, Какаши… Ты не мог вот так просто. Ты дурак, слабак, но ты… не мог. Не чувствуя пальцев, Обито приподнял тело набок и взглянул на рану на голове. Под волосами ничего не было видно, только сбившееся, скомканное, слипшееся — повязка протектора, пряди вперемешку с кровью. Он так и не заставил себя прикоснуться. Чтобы убедиться. Чтобы помочь. Чтобы… что-нибудь.       Вдруг накрыло. Холодом, жадной надеждой. Всё ещё негнущимися, к чёртовой матери одеревеневшими пальцами цепляясь за куртку, переворачивая обратно, Обито потянулся к горлу. «С этого надо было начать, придурок», — сладко потянуло внутри за нервы.       Бьётся. Чёрт, бьётся!       Дышит!       С трудом сдерживая желание отвесить Какаши глухую поучительную пощёчину вместо щадяще приводящей в чувства, он замер, не зная, что теперь делать: то ли упасть и с облегчением вцепиться в него, как очень хотелось, то ли действительно двинуть ему как следует за то, что перепугал, и заставить заодно очнуться. Обито стиснул зубы, обозвал себя расчувствовавшимся кретином и вспомнил правила первой помощи. Аптечка так и валялась рядом с Сакурой. Интересно, на какой чёрт ей она нужна, если у неё руки… А, ладно.       Какаши проснулся на втором витке бинта. Он тут же уставился на Обито странно ясным взглядом, будто ожидая ответа на какой-то беззвучно заданный вопрос.       У Обито в голове ещё было тяжело и густо, мысли пробуксовывали, хотелось разбить с грохотом что-нибудь тяжелое, чтобы прогнать из затылка эту вязкую муть. Можно даже собственный череп — должно здорово помочь. Только грохот вряд ли будет. Скорее треск. Ну и хрен с ним, он всё равно до сих пор ничего не слышит.       — Какого чёрта тут происходит? — наконец взял себя в руки Обито.       Взгляд Какаши скользнул вниз, снова на него, помутнел и вдруг панически заострился. Его подбородок заходил вверх-вниз. Обито рывком снял с него маску, чтобы видеть, что он говорит, но вдруг осознал, что за миг до этого каким-то образом понял нехитрый вопрос.       — Сакура?..       — Мертва.       Какаши сжал челюсть так, что вздулись желваки. У него не было причин не доверять Обито. По крайней мере, в этом.       — Кто? — глухо и тихо выдавил Обито. Внутри всё звенело от напряжения.       — Похоже, что… я. ________________       Сознание подёргивалось рябью от звука голоса Какаши. Он что-то путано объяснял, что действовал как в тумане, что им что-то управляло, сам себе не веря. Даже бестолковый Дейдара докладывал внятнее. Беда, если он и отчёты для Хокаге так готовит.       Обито только сейчас осознал, что вокруг него снова заплясали звуки, и, прикрыв глаза, некоторое время больше наслаждался этим, нежели слушал Какаши. Тот был слишком смятён, чтобы заметить игнор, так что Обито получил возмущённый толчок в грудь далеко не сразу.       — Я всё слышал, — поспешил заметить он.       — О… — замер не успевший толком разозлиться Какаши. — Значит, у Сакуры получилось… — он опустил голову.       Шевелить левой рукой Обито больше не было больно, боль ушла отовсюду, только тело затекло от долгого лежания и запас чакры восстановился слабо. В голове понемногу прояснялось.       Ладно, Какаши тоже пора навести порядок в своей башке. Всё-таки он получил по ней неслабо. Разберёмся, что тут было, когда это случится.       Он помог ему встать, и они направились к телу Сакуры. Обито затравленно озирался по сторонам, Какаши же проворно натянул маску, поняв, что надолго упустил момент, когда необходимость демонстрировать лицо отпала. Было видно, что, в отличие от Обито, без маски ему крайне неуютно. Обито некоторое время размышлял, почему, но запутался в догадках и бросил. Что за нетрезвая идея — ковыряться в тараканах Какаши? Своих мало?       — Саске снова ушёл.       — Откуда знаешь?       — Сакура рассказала. И меня снова не было с ним рядом. Я опять не уследил. И вот теперь она… Наруто не простит. Ни меня, ни себя. Обито, я снова растерял всю команду. Я мусор. Ты… то есть прошлый ты — был прав.       Обито подумалось, что, в отличие от Какаши, он вряд ли мог бы быть чьим-то сенсеем. Подчинённые — это не то. К Акацуки он относился иначе. Да и не учил их ничему. Не переживал об их смерти, лишь раздражался оттого, что это добавляло работы, ведь разыскивать и вербовать их приходилось поштучно. А вот когда ты передаёшь своё мастерство кому-то, создаёшь свою маленькую копию, потеря её наверняка ощущается больнее. Как потеря самого себя. Это ли чувствует Какаши? Если да, то ни к чему это Обито. Связи делают тебя слабее. Даже если ты себя давно уже потерял.       — Я бывал на кладбище, — выдохнул Обито, повинуясь какому-то нездоровому порыву.       — Что?       — И я слышал.       — Как часто? — Какаши напрягся.       — Пару раз. Мне хватило. Так что избавь меня сейчас от своей рефлексии.       — Я дурак. Ты прав. Я думал… Ты поймёшь. Тогда думал. И сейчас думал. Но ты… умер тогда.       Какаши чувствовал себя глупо, злился и не знал, куда деться. Обито почти передавались его метания. Он сглотнул застрявшую в горле горечь. Такое надо обрубать.       — Верно, — сказал он как можно жёстче и холоднее. — Теперь, когда мы наконец-то определились, давай займёмся делом.       Убедившись, что Какаши стерпел его прямой взгляд и всё же овладел собой, Обито продолжил:       — Когда это было?       — Саске покинул деревню сегодня в полдень. Сказал, что должен снова собрать свою команду. Шикамару и Чоджи застали это, пытались его остановить. Но он ввёл их обоих в гендзюцу, и они пришли в себя нескоро. Наруто удалось удержать с трудом. И я до сих пор не уверен, что получилось. Вернее даже так: уверен, что не получится. Рано или поздно он сорвётся и последует за ним. И я должен быть в этот момент рядом, чтобы остановить или…       «Какаши нельзя возвращаться в Коноху, — подумал Обито. — Шаринган». Но вслух ничего не сказал.       Так и не закончив фразу и проведя осмотр, тот сидел над Сакурой и молчал долго.       Поймав тревожный взгляд Обито, он наконец-то открыл рот:       — Прости, совсем забыл. Мы с Наруто тогда делали вылазку для поисков Ханаби и Мадары с помощью его режима сеннина. И Наруто так и не смог определить, где Ханаби. Значит, либо это очень далеко, либо там какой-то барьер, либо…       — Либо смерть. Я понял. Значит, Мадару найти удалось?       Какаши нахмурился.       — Надеюсь, это не означает, что ты ринешься за ним раньше, чем мы вызволим Ханаби?       — Это означает ровно то, что я сказал. К слову, наш договор так и не состоялся, так что указывать, когда и что мне делать с Мадарой, ты не можешь. В настоящее время я не связан каким бы то ни было обещанием о сотрудничестве с Конохой. И деревня сама выбрала такой вариант.       Какаши с сомнением посмотрел на Обито, будто что-то взвешивал.       — Мадара в стране Воды. Однако пока не решено, что с этим делать. Из активной ударной силы такого уровня у нас остался только Наруто и… теперь только Наруто. Ему поручено раз в сутки стараться отслеживать перемещение Мадары, чтобы, по крайней мере, использовать эту информацию для защиты. Но нападать мы не можем.       — Что там с воскрешёнными Хокаге? — спросил Обито, стараясь хоть чуть-чуть придушить мысль о том, что страна Воды достаточно далеко, а раз Наруто почувствовал там Мадару… Значит, с Ханаби всё обстоит хуже. Возможен барьер. Возможно, дело в том, что чакра Мадары посильней, чем её, поэтому засечь его проще. А возможно, Орочимару подготовился и отдал распоряжение какому-нибудь своему помощнику на этот случай… Нет, вряд ли саннин всерьёз предполагал свою смерть. Или… Что он знал о силе Обито? Что он успел увидеть, пока следил за ним? Обито машинально поправил повязку на правом глазу. «Вот так всегда. Ищешь силу, чтобы защитить близких, а они от этого только больше страдают», — вспомнились ему слова Ханаби. Кажется, она говорила это о своём поединке со старшей сестрой. А может, имела в виду одновременно что-то ещё.       — Их тела развеялись.       Обито в лёгком недоумении уставился на Какаши, пытаясь понять, о чём тот говорит. Он потерялся в своих мыслях и уже забыл про свой вопрос.       — Орочимару клялся, что не отменял технику, — продолжал Какаши. — Мало кто ему поверил. Не исключено, что одна Пятая. Первого Хокаге же с тех пор никто не видел. Но, очевидно, с ним произошло то же самое. Ты прав, мы остались совсем без сил, — он опустил голову. Какаши сейчас выглядел таким несчастным, как в их первую встречу после смерти Сакумо. — Именно поэтому нужно спасти Ханаби как можно скорее и доказать остальным твою надёжность.       — Я думал, ты собрался к Наруто.       — Так и есть, — явно не совсем понимая, к чему он клонит, подтвердил Какаши.       — И так не пойдёт. Твою надёжность тоже не мешало бы им доказать, — подмигнул ему Обито. Однако встретив на его лице крайне глупое выражение, тут же весь задор растерял. Серьёзно, это уже не на шутку раздражает. — Челюсть подбери, Какаши. Ты же не думал, что я тебя отпущу?       После этих слов Какаши малодушно несколько расслабился. Обито будто снял с него ответственность.       Или ему самому хотелось так думать.       Обито соврал, что был на кладбище всего лишь дважды. Просто он сбился со счёта.       Какаши тогда не слышал, и Обито почти не слышал, но в голове последнего какой-то тонкий мальчишеский голос отвечал тому, будто и не изнутри, а с могильной плиты.       Какаши не знал, что его монолог на самом деле превращался в диалог. Что его собеседник был жив. Всё ещё придавленный камнем вместо надгробия и похороненный в стоящем в тени неподалёку ниндзя вместо земли, он отвечал. Вопреки воле своего могильщика, вопреки здравому смыслу, вопреки всему. ______________