Она не будет с ним всегда

Нацуно увидел её случайно, просто посмотрев сквозь витрину недорогого, но милого ресторанчика. Смеялась с подружками за круглым столиком, ковырялась вилочкой в салате, потягивала яблочный сок. Продолжала жить, отшвырнув ужасы прошлого худенькой, но твердой рукой. Не сдалась. Выкарабкалась. Она молодец. Он знал это всегда. Давно, более пяти лет назад, обнаружив себя живым в тяжелой гробнице из земли и щебня, Нацуно недоумевал, почему кто-то сверху распорядился о его спасении. Недоумевал где-то год, может два. Бесцельно шатался из города в город, изредка попивая кровь. Всем своим окиагарским существом пребывая в прошлом и перематывая его в голове, как старый фильм. А Тацуми подох-таки, да. А даже если бы и нет, все равно нашел бы тебя и проломил череп, ублюдочный ты волчара-кровосос. А когда одиночество достигло Эвереста его души, он вдруг вспомнил, что есть ещё Каори с Акирой. Живые. И такие родные. В Сотобовские времена – даже ближе родителей, хотя он всячески это отвергал тогда. Каори… Смешные косички, простецкий взгляд карих глаз, сельская одежда без изысков и женственности. Обычная деревенская девчонка – Нацуно должен был ненавидеть её, а он любил. Как сказал кто-то очень старый и мудрый - создатель законов подлости, наверное, или греческий Амур - любовь вечно приходит не вовремя и связывает с неподходящим человеком. Но это ещё полбеды. Ведь Нацуно Юки был шики – одним из чудовищ, которых презирал и истреблял. У него не было прав любить вообще и, в особенности, не было прав любить её. Потому что ужас Сотобы был реален, это не было сном, и это она, Танака Каори, была той, кто размозжил бейсбольной битой голову своему отцу, что пришел к ней из могилы. Нацуно с болью вспоминал больничную палату, где оставил их с братом: ночь за ситцевыми занавесками, запах медикаментов, Акиру, уткнувшегося лицом в плед, стойку-капельницу и успокоительное в ней, что каплями разбивало тишину... Но самое жуткое - её пустые-препустые глаза на ничего не выражающем лице, и распущенные волосы, и потрескавшиеся губы. Каори сама словно вышла из могилы, настолько белой была её кожа. То были видения былого. Сейчас она изменилась: аккуратное каре на прямой пробор, подобранные со вкусом юбка и кофточка, макияж. В душе Каори осталась такой же доброй и нежной – лучистая улыбка, открытое лицо говорили об этом за неё. Гостеприимное заведение, подружки, она... плюс разгар сентября – давно Нацуно не видел таких прекрасных вещей. А ещё она повзрослела. Это тоже было прекрасно, особенно когда сам он был замурован в своих пятнадцати годах навек. Ещё одна пропасть между ними. Проклятая кровь даровала вечную молодость, но отняла любовь. Он искал их несколько лет, не думал, что это будет так сложно и так долго. Искал её в Токио и Осаке и в маленьких городках, а нашел в Кагосиме. Понаблюдав, узнал, что Каори закончила медколледж и уже полгода работает медсестрой в городской больнице. А Акиру он едва опознал в том здоровенном парне с выгоревшими на солнце волосами, который провожал Каори домой, если та задерживалась допоздна. Нацуно следил за ней незаметно, словно тень, и жадно впитывал все, что видел. Как Каори ухаживала за больными, как задумчиво стояла у лотков с овощами в супермаркете, как выгуливала по двору собаку, как гуляла по парку, слушая птиц или читая книгу на скамейке, или собирая цветы для венка. От неё веяло теплом, по которому Нацуно скучал. От неё веяло домом. Каори была создана для семьи, для замужества и детей, а вовсе не для больших городов. Но будь она с ним, Нацуно согласился бы жить и в крохотном городишке. Если бы только это было возможно… Он продал бы душу дьяволу, подписался бы на вечные муки всех кругов ада, только бы снова стать человеком. Войти к ней в дом, взять за руку и больше не отпускать... Отдать все тысячи лет бессмертия, чтобы прожить одну человеческую жизнь, но счастливо. Нацуно мог бы попытаться сблизится с ними вновь, они бы даже приняли его, но намеренно не стал. Даже будь в их отношениях гармония, ему не место в их мире. Умер он для них ещё в Сотобе, вот пусть и продолжают так думать. Тоска съедала его живьем, однако Нацуно никогда не отступался от своих решений. Он мог бы превратить Каори в шики, но сама мысль об этом приводила его в состояние дикой ярости. Когда он впервые почувствовал желание попробовать кровь Каори на вкус, ненависть к самому себе застлала мир вокруг, точно саранча. Как бы Нацуно не хотел быть рядом с Каори, он не опустится до такого. Она не будет с ним всегда. Каори проживет дальнейшую жизнь, как человек, со всем отпущенным ей счастьем. Будет радоваться солнцу, морю и всем временам года, помогать брату, помогать остальным, улыбаться… Когда-нибудь выйдет замуж, подарит любящему мужу детей, и это будет означать, что кошмары Сотобы более не властны над ней. Она победила их в полной мере. Но… Она не будет с ним всегда. Как бы горько ему ни было. Зато он будет. Плевать, что незримый, он будет оберегать её, хранить её радости и сны, не подпускать беды близко. Помогать всем, чем способен. Возможно, она почувствует его. И однажды, держа в руках чистый конвертик с деньгами, такими уместными в тот момент, наивная ненаглядная Каори подумает, что они от ангела-хранителя, чьи невидимые крылья разгоняют тучи каждый раз, когда те сгущаются над головой. А они вовсе не от ангела… От по уши влюбленного кровососа.