Искания

      Тихо на корабле пиратов Соломенной шляпы бывает только в нескольких случаях. Это, первое, - когда спит весь постоянный экипаж корабля. В такое время Трафальгар Ло - гость, подсевший к пиратам после происшествия на Панк Хазард, благоволил всем богам, в которых верит и не верит. Уж очень он любил тишину и старался не упускать подобные сладкие моменты на этом сумасшедшем корабле. Второе, - это когда спит весь экипаж, кроме капитана… и того же Трафальгара. Подобные случаи Ло тоже старается не упускать, хоть и поначалу они были напряженными для него, в том плане, что парень постоянно ждал подвоха от Мугивары, который, вместо того, чтобы спать, тихонечко сидел на вышке или на носу корабля, устремив взгляд в небо. Сейчас-то шичибукай понял, что каким бы психопатом не казался этот парень, у него тоже есть то, над чем можно и нужно подумать в неодолимой тишине ночи, и именно поэтому он не будет устраивать шум. Тогда Трафальгар ненароком вспоминает состояние Луффи два года назад, после событий на Маринфорде и смерти его брата. Врач хоть и должен быть спокойным и хладнокровных, относительно состояния своего пациента - "жертвы", но и должно быть в нем что-то человеческое, что-то сочувствующее и понимающее. Так вот, такого у Ло предостаточно, даже чересчур. Третье и совершенно неоспоримое обстоятельство тишины – это когда не спит никто… кроме капитана. Такие моменты хоть и редкость, но бывают, в основном после каких-либо сражений Мугивары, впоследствии которых он очень устает, выматывается. Подобное случалось два года назад и в Арабасте, и в Water-7, после Эниес Лобби, и на Триллер Барке; и не так давно после сражения с Ходи, хотя там была ситуация несколько трудней и хуже обычного сна. В общем, подобным образом он спал чуть ли не после каждой бойни, и, как не смешно, совершенно не заморачиваясь о месте своего сна.       Но как бы то не было, Ло на данном корабле встречает такое в первый раз. Впервые он, возвращаясь на корабль в числе последних, после какой-то нехилой заварушки, в которую они по воле случая попали по пути на Дресс Розу, предрекает себе попасть на очередную пирушку по поводу удачного слива мелкого врага, а попадает в свой личный рай – в тишину и покой.       - Мугивара-я остается на острове? – неуверенно спросил Хирург Смерти у проходившей мимо Нами и огляделся.       Капитана корабля он, и в самом деле, не увидел. На виду были все члены экипажа, кроме него. Что его удивило, так это то, что Ророноа уже спокойно поднимал якорь, а Санджи все еще не расспрашивал команду о том, как они будут пировать сегодня и что именно ему готовить. Он с не скрытым непониманием посмотрел на навигатора, глядящего не него во все карие глаза с таким же не скрываемым вопросом, мол: "С чего ты это взял?". Девушка вздохнула и положила руку на плечо синеволосому, в то время как чуть поодаль стоящий Зоро усмехнулся.       - Я разделяю твою тягу к спокойной жизни, Траффи. Но он, как не прискорбно, наш капитан, и без него корабль не двинется с места, если он на это не отдаст приказ, - Кошка-воровка снисходительно качнула головой и тут же убрала руку с плеча парня, а позже шепотом продолжила, но уже не в адрес Ло: - У кого он устроился сегодня? – со смешком спросила девушка, обращаясь к Зоро.       Тот молча кивнул в сторону сидящей боком брюнетки, Нико Робин, и жестом провозгласил тишину.       Ло пораженно вскинул бровь и обернул голову на девушку, в сторону которой зеленоволосый указал. Робин-то он увидел, а вот того, о ком изначально шла речь, - нет. Тогда, сняв шапку и пожав плечами, после недоуменного вздоха, хирург прошел в сторону главной мачты, на деревянную лавку, под которой и сел, расслабленно вдыхая свежий морской воздух. Только погодя какое-то время он вновь обратил внимание на Нико, сидящую на палубе и прислонившуюся к ограждению, и приметил на ее коленях черную макушку, которая, без сомнений, принадлежала Мугиваре: он был единственным обладателем таких коротких смольных волос на корабле. Парень давно заметил своеобразное обаяние в подобных моментах спокойствия этого неугомонного человека. То он, гордо шагая, произносит пафосные речи, своим немного хриплым, но все еще детским голосом, казалось бы, даже не сформировавшимся; то, болезненным взглядом смотря в небо и замерзая на ночном ветру, думает о давно прошедшем; то, словно младенец в руках у матери, сладко дремлет на коленях своих накама. Сейчас Робин, подобно этой самой матери, свободной рукой заботливо гладила капитана по волосам, о мягкости которых врач знает не понаслышке, совершенно не заморачиваясь о собственных действиях, и второй рукой держала книжку. Вот теперь Ло хватила ярая злость. Появилось чувство, будто ему, ребенку, чуть старшему недавно упоминавшегося младенца, не додали сладостей или лишили любимой игрушки, которая прямо сейчас, непременно, должна быть в его руках. Когда парень понял, что это чувство у него появляется при том, что он смотрит на спящего капитана корабля, парень постарался убедить себя, что лицезрит он эту несусветную милость, происходящую не с ним, только из-за поставленной цели, ради достижения которой использует команду Соломенной шляпы и его самого. Точнее, наоборот: ради исполнения которой, пират вне закона используют шичибукая. Ну не прелесть ли? Тебя используют, что бы ты смог достичь того, чего хочешь – маслом писаная картина. Трафальгар усмехнулся. Впервые на это ему намекнул Смокер на Панк Хазард, по крайней мере, именно его слова заставили самого молодого шичибукая из всех признать этот прискорбный факт, хотя уже что-то подобное он подозревал тогда, когда предлагал Мугиваре альянс. Да и Ло совершенно не против происходящего.       От размышлений о пустом бытие пришлось оторваться после знакомого голоса бортового врача команды: Чоппер, видимо, не первую минуту зовущий парня, уже запрыгнул коллеге на колени и ожидающе смотрел в его глаза. Парень вздохнул: нужна помощь, значит нужна.       - Идем, - коротко отозвался Трафальгар и, дождавшись пока олень спрыгнет с колен, встал и отправился за ним.       И два доктора скрылись сначала в камбузе, а потом, после короткого вопроса кока о том, что готовить на обед, и во врачебном кабинете.

___________________

      Ло казалось, что под еще не привычный голос северного оленя, раздающегося во мраке шумной тишины, которая неприятно давила на нервы, он, прям сейчас и прям здесь, уснет. Парень поймал кроткое желание очутиться на мягком меху Бепо или на чьих-нибудь коленях, как и Луффи. И тут его снова взяла дикая и неоправданная злость, выразившаяся на несчастной ручке и квадратной бумажке, на которой хирург писал какой-то медицинский рецепт Чопперу. Гадство. Морфей, конечно, отступил, но парень только бумагу испортил. Что-то пробормотав себе под нос, Трафальгар взялся за новый лист, а потекшую ручку и испорченные записи, не целясь, кинул в мусорное ведро. Попал. При выборе последующей жертвы своего тиранского отношения к пишущим предметам, синеволосый задумался: с чего бы это Мугивара завалился спать? Понятное дело, будь враг, сражение с которым недавно закончилось, при нормальной силе, это бы вымотало капитана корабля, но он на этот раз даже второй гир не использовал.       Когда с головы Ло упала его меховая шапка, снять которую он не удосужился, парень понял, что не спать вторую ночь кряду – вредно.       - А как быть, если накопившееся напряжение не получится снять? Мышцам ведь тоже нужен отдых, - проговорил Чоппер, выглянув из-за плеча Трафальгара и посмотрев в его новые записи.       Парень кивнул, одарив оленя косым и непонимающим взглядом, и отложил свою шапку в сторону. Перечитав написанное, ему пришлось изрядно удивиться тому, что все это написал не кто иной, как он сам. Только что, своей рукой. Надо спать, срочно. На коленях у Мугивары или на меху Бепо – кровать не подойдет. Хотя, вариант все равно оставался всего один: Бепо по близости не наблюдается.       Снова скомкав уже наполовину исписанный лист и заставив Чоппера подобными действиями пораженно хлопать большими глазами, Ло выкинул бумажку в то же мусорное ведро и поступил настолько мудро, насколько это было возможно. Он объяснил все оленю так просто, как самому Трафальгару когда-то рассказывал его отец, а, в конце концов, извинившись за свое плохое состояние, покинул врачебный кабинет.       "Мышцам тоже надо отдыхать, - повторял про себя слова коллеги доктор. – Накопившееся напряжение. Напряжение. Панк Хазард… - он даже не вспомнил про оставшуюся на столе шапку, а потому спокойно почесал затылок и убрал руки в карман. – Чертов Цезарь со своими техниками". Ло чертыхался, как только мог, сейчас осознавая, что, возможно, у Мугивары и сна ни в одной глазу и не было бы, если бы он нормально отдохнул после случившегося на этом острове. Клауну повезло, что он сейчас не попался Трафальгару под горячую руку, ибо тот снова с какой-то радости был очень и очень злым, и поэтому мог бы выбросить того, кто ему так нужен, за борт, даже глазом не моргнув. Интересно, а выражение "нормальный отдых" Луффи и Ло понимают одинаково? А то, вдруг, окажется, что Луффи отдыхал, когда носился по кораблю сломя голову и хватая с тарелок аппетитно пахнущие косточки с мясом. Вот недоразумение-то будет.       Ответив Санджи, что есть он пока не хочет, и что нет, у него не болит голова, и он нормально выглядит и чувствует себя тоже хорошо,… "Спокойно", - пронеслась кусачая мысль в голове Хирурга Смерти, и тот покинул камбуз, в котором задержался только лишь для того, чтобы попить воды. Теперь, конечно, оставалось только лишь надавить на покачнувшуюся психику человека, который считался самым нормальным на этом корабле, до этих пор. Увидев бодрствующего Луффи (или не совсем бодрствующего?) рядом с Зоро, который устало и нехотя от чего-то отмахивался, Трафальгар снова отметил пробирающую до костей тишину, нарушаемую только сонным голосом капитана корабля. И все-таки, ночная и дневная тишина – вещи разные и никак не совместимые. Когда Монки, наконец, угомонился и замолк, пристроив голову на коленях мечника, парень понял, что то, что он ночью называет раем, сейчас можно назвать адом. Пускай уж лучше днем весь экипаж кричит и делает все, что только душе угодно, а ночью высыпается. "Высыпается"?       - Куда экипаж высыпается? – невзначай у самого себя поинтересовался хирург и, молча пройдя мимо уже сладко сопящего и обнимающего коленку Ророноа Луффи, продолжил мысленно: - "Это похоже на гарем".       Внезапно захотелось что-нибудь ударить. Желательно головой. Желательно мягкое. Словом – подушку. В голове все еще носились причины того, почему он терпит то, что видит, а ведь ему совсем это не нравится: смотреть, как некогда бившийся в агонии человек приходил в норму в твоих руках, сейчас сладко посапывает на коленках своих ненаглядных накама, было обидно. Впрочем, за доставленную милость Мугиваре стоит сказать спасибо, ибо любая мимо проходящая девочка начнет сравнивать Луффи с маленьким, пушистеньким черным котенком и только из-за этого сравнения начнет считать эту картину "милой". Впрочем, что есть это самое "мило"? Сейчас, смотря на Мугивару и на то, как его старпом старается сдержаться, чтобы не пнуть капитана за его распущенные руки, Ло готов дать собственное определение: "мило" – это когда спящий психопат начинает неосознанного домогаться до своих друзей.       "Мило. Мило? – Мыло. Мама мыла Милу мылом. А кто такая Мила?" - хирургу срочно нужно поспать, иначе бред он начнет нести не мысленно, а вслух.       А солнце только-только вошло в зенит – полдень. Пошел сорок девятый час, за который Ло толком даже глаз не сомкнул. Пора бы.

______________________________

      Рука затекла. Это Трафальгар понял, когда во сне ему какая-то странная акула ее "случайно" откусила. Сквозь уходящий сон парень нехотя начал разбирать знакомое мычание откуда-то снизу, сопровождаемое внезапно появляющимся и исчезающим теплом на коленках. Немного погодя, он открыл глаза и первым делом огляделся. Ночь, чью тишину, нарушаемую только едва слышным сопением, наконец-то можно было назвать раем. Что радовало, так это то, что рука была на месте, правда, в неподвижном состоянии, а вот причина этого состояния, которая, как оказалось, относится к тому детскому сопению, уже заставила подивиться. Впрочем, это оказалось не столько удивительным, сколько неожиданным: увидеть того самого черного и пушистого котенка на своих коленях, мало того, обнимающего меховую шапку шичибукая и его руку, которую не так давно откусила "какая-то странная акула", он совсем не рассчитывал. Спросонья Ло нахмурился и протер глаза свободной рукой, даже не думая трогать спящего Мугивару.       Когда внезапно подул сильный ветер, схвативший рядом лежащую беззащитную соломенную шляпу, Трафальгар вздрогнул, не то от холода, не то от мимолетного страха потерять сокровище капитана этого корабля, символизирующее не только самого парня, но и команду, которой он так отчаянно и бесстрашно руководит. В то же мгновение он ухватился за широкое поле головного убора и резко дернул на себя, прижимая его к груди и вдыхая устоявшийся запах черных волос и самого брюнета. Мугивара пах морем и мясом. Как и положено: его любит море, а он любит мясо – прям любовный треугольник.       Шичибукай создал пространство и спустя пару мгновений поверх этих двоих лег плед, поменявшийся местами с частью местного воздуха и пыли.       - Мугивара-я? – тихо произнес Ло, после того, как вместе с шумом ветра утихло и усыпляющее сопение. – Мне руку больно, - он опустил голову на парнишку, который предварительно носом уткнулся ему в живот, видимо для того, чтобы не оставить следов того, что проснулся и сейчас просто продолжает наслаждаться моментом.       - А мне на ней удобно, - бесспорно пробурчал Луффи в плотную ткань кофты, от чего звук становился помятым и слегка неразборчивым. Разворачиваться парень пока не планировал.       - "Да кто ж спорит?" – шичибукай вздохнул и сам кое-как поменял положение руки, попытался ее вытащить из тисок брюнета. Если во сне ее просто откусили, то сейчас казалось, что тысяча мелких грызунов пытается обглодать с нее постепенно каждый миллиметр человеческого мяса, пока хозяин конечности все еще чувствует боль. – Выспался?       - Нет, у тебя колени жесткие, - недовольно покрутился Монки, переворачиваясь на спину. Ему либо стало жарко, либо просто кончился воздух, что очевидно. Мугивара широко, но довольно заулыбался, всем своим видом противореча собственной фразе и показывая, что подобная жесткость его более чем устраивает       - У девушек мягче, - спокойно отозвался Ло. – У них есть грудь, и голову можно положить на нее, - не то мечтательно, не то наоборот парень усмехнулся. Наверное, если бы сейчас брюнет не упомянул о "жесткости", то синеволосый не вспомнил бы о "мягкости", и эту тему можно было бы лихо закрыть и больше не вспоминать.       - Ревность – не порок? – внезапно заинтересовался Мугивара, высвобождая руку собеседника и как бы намекая на все хорошее, что сейчас вертится у него на языке.       Луффи принял сидячее положение и, легким жестом забрав свою шляпу из рук парня и надев на его голову принадлежащую ему шапку, перекочевал под его теплый бок, так укрыв себя и его пледом вновь. Ло тем временем недолго щурился от неприятных ощущений и растирал больную руку, стараясь царапать ее, а через несколько секунд уже с интересом рассматривал причудливый формы укус на предплечье и прям на том же месте засос. Тут ему вспомнились последние моменты из его сна и та странная акула, которая укусила конечность именно в том месте, где сейчас находится "метка". Покачав головой, Трафальгар посмотрел на непонятное существо, греющееся сейчас под его боком, которое, кажется, решило вообразить себя людоедом. Хотя, кто знает? Может самому Луффи снилась очередная пирушка и много мяса на косточке, как он любит, а наяву под рукой оказалась только другая рука, притом не своя. Но сути-то это ничего не меняет, да?       - Не порок, - согласился шичибукай. – А вот каннибализм – не только порок, но и грех. Так же как и обжорство, лень… - и с чего бы парню приспичило все это перечислять?       Все-таки, возвращаясь к тому, что Луффи в альянсе "главный", он не счел нужным дослушивать слова Трафальгара, поэтому поспешил заткнуть его. Только не так, как он обычно поступает в случае с врагами и кидает им обыденное "заткнись". Тут случай более деликатный, и для того, чтобы заставить замолчать такого человека, как Ло, ничего, кроме властного и требовательного поцелуя, не сработает вовсе.