Исполненое пророчество или приключения кицуне.

"Победа" - какое пьянящее слово. Сколько эмоций оно вызывает, подобно взрыву ослепляет, будоража душу безудержной радостью! Но постепенно в глубине сердца нарастает совершенно другое чувство... Боль. Ты смотришь вокруг и видишь, сколько заплачено за "победу", сколько друзей ушло за грань в чистый мир, сколько искалеченных тел и душ ... Какие бы цели ни преследовались сторонами в любой войне, под какими бы лозунгами ни шли в бой солдаты... Война была, есть и будет всего лишь боль потерь. И Смерть ее родная сестра. По искалеченной долине, где не осталось ни травинки, на почве, взрытой и выжженной техниками, были раскинуты многочисленные походные шатры. Между ними суетились шиноби. Прошло несколько дней с последней великой битвы, где решалось, существовать ли этому миру. В неприметной палатке со знаком Конохи отдыхали герои последней битвы. Многие из них уже пали в неравной борьбе с зеленым змеем, обитающим в саке, и их сонные похрапывающие тела лежали вповалку вокруг последних, самых стойких героев. - До сих пор не... ик... верю, ик... что мы выжили, - качнувшись, пролепетала Сакура, пьяно улыбнулась, икнув, тряхнула розовыми волосами и вновь приложившись к саке. Скосив глаза в сторону белокожего брюнета, она широко улыбнулась и, уже отплывая в строну грёз, плавно сползла в его сторону. - Ссаааскеее - кун... - прошептала она, мечтательно улыбаясь во сне. "Наконец-то отрубилась!" - подумал брюнет, сталкивая со своего плеча розововолосую приставалу. Конечно он соскучился по своим бывшим сокомандникам, правда, положив руку на сердце, он может честно сказать , что по Сакуре он скучал не очень сильно и перестал скучать совсем, как только услышал от нее так надоевшее "Саааске- кун". Презрительно фыркнув в ее сторону, он снова потянулся к саке. Покачнулся, икнул, но смог удержаться и не упасть - у него была неплохая школа. Орачимару любил приложиться к медицинскому спирту вечерком после удачного эксперимента. Да и какие могут быть развлечения в лаборатории, где проводятся исследования на людях, а неудачные образцы отдаются ему для тренировок. - За то, что мы выжили, и за тех кто нас покинул, - перебинтованный Какаши одним глотком осушил чашку. В его глазах уже не было шарингана друга, зато царила боль потери, ведь от его команды остался он один. Но глянув на пьяно лыбящегося блондина, перемотанного как мумия белыми бинтами с редкими пятнами проступившей крови, он улыбнулся в ответ. Нет. Он не одинок. Потеряв старую команду, он обрел новых друзей в своих учениках и в Роке Ли, ученике своего погибшего друга и соперника. Густобровик отрубился первым, хоть саке ему никто не рискнул налить, но слабость от большой кровопотери сломила его первым, отправив смотреть сны и, судя по его изредка дергающимся рукам и слезам, которые время от времени текли по щекам, во сне он заново переживал прошедшие битвы. Война никого не отпускает. Никогда. Со временем можно лишь научиться не слышать ее вкрадчивый шепот, не видеть картины, что она заботливо подсовывает, стоит только ослабить контроль... Какаши встряхнул головой, отгоняя всякие мысли и вновь разлил саке по чашкам. Ему, как и сидящим напротив него юношам требовалось хоть немного забыться, расслабиться. Хоть чуть - чуть... Они заслужили. - Да... ик... за нас... ик... за... ик... - пьяно раскачивался блондин. Его голубые глаза сами собой закрывались, - даттебойё... - ругнулся Наруто, широко улыбнувшись. На его щеках шесть черных полос изогнулись, делая его улыбку еще более обаятельной.- ИК... забыл... ик... - и так и не выпив из своей чашки рухнул, как подрубленное дерево, на пол, с таким же деревянным грохотом. Он раскинул руки и довольно засопел. - Саассске-кууун... - пропела сквозь сон Сакура, устраивая свою голову на забинтованной груди отрубившегося блондина, и мило улыбнулась во сне, затихая. - Ссслаб-Ик-баки, - презрительно хмыкнул Саске, выхлебал свое саке и рухнул вслед за своим блондинистым другом. Сонная Сакура, придавленная нелегкой тушкой своей любви, завозилась, переползая с блондина на спящего брюнета, и снова счастливо заулыбалась, обхватывая руками и ногами перебинтованное тело последнего Учихи. Сенсей покачал головой, подивившись такому мощному инстинкту собственника розововолосой. - Нет, молодежь, - улыбнулся Какаши, - до стойкости старых шиноби вам далеко... - хмыкнув, он одним глотком допил своё саке. В свое время они с Гаем неплохо отрывались в барах Конохи, иногда не вылезая оттуда по несколько суток. Встав, он слегка покачивающейся походкой вышел из палатки, оставив младшее поколение шиноби отсыпаться. Впереди его ждал серьезный разговор с Цунаде, пятой Хокаге. - Какого биджу, - бурчал он себе под нос, - я должен становиться Хокаге, и вытаскивать Коноху из разрухи... налаживать хозяйство.... Уууу! Как бы откосить? - задумался он о своей нелегкой судьбе, направляясь к палатке Хокаге. Пришло время давать ответ, а для храбрости он выпил уже достаточно. Никто не видел, как появился золотистый покров биджу и поползли древние знаки, складываясь в непонятную печать, по телу главного героя мира. Наруто дернулся, его глаза отрылись, покров пропал. Но на мир глядел через узкие щели зрачков не он. В палатке встал Курама, завладевший телом своего отрубившегося пьяного джинчурики. Поправив одежду и надев потрепанную оранжевую куртку, он выскользнул из палатки и неторопливо пересек лагерь шиноби. Его окликали, с ним здоровались, но он, пряча святящийся кровавый взгляд, только отмахивался от приветствий, пошатывался, делая вид, что пьян, глупо улыбался, подражая Наруто, и хрипел, что просто хочет проветрится и побыть один. Люди понятливо кивали и не останавливали, хотя в хвост пристроилась парочка анбу, но они держались на приличном расстоянии и не мешали передвижению пьяного героя. На следующее утро потрепанные анбу вернулись одни, и в лагере шиноби поднялся переполох. Пропал джинчурики девятихвостого. **** Внутренний мир Наруто. Посреди мрачного сырого подземелья лежал довольный девятихвостый лис, свернувшись клубком вокруг кокона из рыжих хвостов. Возле него полукругом сидели восемь огромных зверей различной хвостатости и нервно переступали своими лапами в ожидании, пока его рыжее величество соизволит открыть глаза и наконец-то обратит свое высочайшее внимание на их присутствие. Курама сквозь ресницы хитро поглядывал на них своим глазом. Они сидели уже долго, но проявляли выдержку, зная хитрожопую натуру своего брата, но вот демон пустыни не выдержал, вокруг него, вторя его раздражению, заклубился песок. - Зачем ты собрал нас, Курама? - нервно дернул своим единственным хвостом Шукаку. Песок взметнулся до потолка, нависая над головой своего господина, как бы тоже вопрошая. Остальные биджу также вопросительно уставились на лиса. Лис же загадочно скалился, что-то прикрывая своими рыжими хвостами. - Не тяни кота за хвост, - раздраженно мяукнула двухвостая, - и скажи, во имяяу Рикудо , что это ты там пряучешь? - Кошка, вытянув морду, стала принюхиваться к чакре хитрого лиса. Рыжий лукаво сощурился, щелкнул ее по носу одним из своих хвостов и грозно клацнул клыками во след спешно спасаемому носу любопытной кошки. Двухвостая отскочила, но продолжала принюхиваться. Не выдержав ее наглости, лис ударил ее хвостом сильнее. Мататаби снесло с лап, пропахав пару метров по полу, она впечаталась в Сон Гоку. Грозный царь обезьян лапой отодвинул от себя кошку и глухо рыкнул, почесывая пострадавший бок. - Хватит разводить тайны, Курама, - восьмихвостый осьминог осуждающе уставился на Кьюби, - раз уж созвал нас, то давай выкладывай, что там у тебя. - Ооо... - сощурился лис в предвкушении, ну не мог он отказать себе в удовольствии от вида изнывающих от любопытства биджу! - У меня такие новости... - продолжил он, издеваясь над своими братьями. Демоны начали нервно порыкивать, сдерживая ярость, смешанную с любопытством. Ведь если начать торопить этого рыжего садиста, то он еще долго будет над ними издеваться, подогревая их чувства и доводя своими подколками до исступления. Ведь если они объединятся, чтобы задать трепку рыжему эгоисту, то даже вместе не справятся с ним. - Вы знаете, что наш отец Рикудо-саннин навещал подсознание Наруто... - загадочно начал Лис, растягивая слова и с лукавством поглядывая на заинтересованных слушателей. - Да говори уже! - Заорал, опять не выдержав, Шукаку. Остальные биджу отодвинулись от него, не желая попасть под песчаную бурю, которая снова начала набирать обороты вокруг однохвостого. - Хы, хы, Хы, - хрипло засмеялся лис, но решив , что хватит испытывать терпение своих собратьев, продолжил, - так вот, наш отец не только навещал Наруто, но заскочил на минутку и ко мне и кое-что сказал для нас. Ооочень и очень важное, буквально жизненно необходимое! - рыжий садист замолчал, ожидая реплик, но наученные горьким опытом за многовековое общение биджу молчали и даже дышали через раз, не решаясь сбить с мысли девятихвостого интригана. Курама вздохнул и продолжил, - Рикудо рассказал способ, как можно обезопасить свое сознание и не допустить единения чакры в десятихвостом Джуби. - И как же? - выкрикнул Шукаку, приближаясь к лису, за ним последовали и остальные биджу, взволнованные новостями. - Джинчурики, - улыбнулся во всю пасть Курама, раскрывая свои хвосты и с нежностью, которую никто и никогда не видел на морде девятихвостого, смотрел на спящего Наруто, который плавал в красной чакре лиса. Биджу склонились над ним, внимательно рассматривая сеть из чакры, которая оплела безсознательное тело джинчурики, формируя сложную печать, переливающуюся всеми цветами радуги. - Ты смешиваешь чакру, - задумчиво протянул Шукаку, - свою и джинчурики в равных пропорциях. - Да, и это только начало, - с гордостью сказал Курама. - Процесс долгий, но результат того стоит. Моя чакра станет стабильной и более густой. Тело джинчурики будет играть роль кокона для формирования моей чакры, в то же время тело человека тоже будет изменено под действием чакры биджу. Я перестану быть всего лишь частью Джуби и смогу выйти на новый уровень эволюции, - мечтательно прикрыв глаза, он продолжил, - возможно, меня вообще после этого больше не смогут запечатать. Ведь я приобрету цельность человека, но Наруто тоже не останется в накладе, он сможет получить возможности биджу. - Как интересно! - глаза кошки загорелись голубым огнем. - Значит необходим шиноби, и, судя по всему с большим запасом чакры? - Задумался Шукаку, потом хитро ухмыльнулся и завопил, - Гаара, жди, я уже иду к тебе! - и с безумным хохотом исчез. Остальные биджу приуныли, ведь их джинчурики погибли, а значит им предстоит еще найти себе партнеров. Когда внутреннее пространство опустело от постороннего присутствия, Курама вновь свернулся клубком вокруг своего бесценного сокровища. Ведь что может быть дороже всего для существа, проведшего в заключении более ста лет? Только друг, дающий шанс больше никогда не попасть в клетку.