Люба

      НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ       Был обычный летний день. Люба дежурила. Последнее время дежурства выпадали почти через день и много оперировала. Саша отвел четырехлетнего Валерку в детский сад. Занятия в мединституте кончились, студенты на каникулах, и у него осталась работа только в клинике.       Это почти отпуск - шутил он. Саша пришел на работу, надел халат, позвонил в хирургию. «Корецкая в операционной», - сказала ему медсестра.       Саша попросил принести все новые истории болезней и объявил, что через час обход. В дверь постучали, вошел заведующий приемным покоем.       - Александр Борисович, сегодня ночью поступила странная семья с поезда. Муж в алкогольном опьянении, тринадцать ножевых ранений, скончался в скорой, мы его в морг отправили. Жена в алкогольной коме – перелом шейки бедра и правого предплечья, множественные кровоподтеки, но пока больше ничего не нашли, она в сознание не пришла, капаем. Девочка четырнадцати лет, по-моему, не совсем нормальная, а может, испугана сильно. Девочка говорит, что в Москве у нее брат. Что мать его по телевизору увидела, и они к нему поехали, но кто он, она не знает. Еще парень семнадцати лет, его Корецкая оперирует, два ножевых в брюшную полость, кровотечение. Короче, наш главный хирург сказал, что с бомжами связываться не будет, а Любовь Александровна документы парнишки забрала и велела его сразу в операционную поднимать, ментов к нему близко не подпустила. Жесткая она женщина, волевая. Но я не об этом. Девочка цела, только синяки да грязь. Мы ее в приемном держать не можем, а в педиатрию не берут. Она хоть и ребенок, но уже подросток, возьми к себе в терапию, жалко девчонку, может, мать в себя придет, так хоть брата найдем.       - Пойдем, посмотрю. А мамаша что?       - Мамашу тоже посмотри, может, мои что пропустили, но от нее воняет.       - А помыть западло? Слушай, мы больных не выбираем, кого везут, того лечим, а мыть их в приемном отделении вы обязаны.       Саша подошел к девочке, надел перчатки.       - Тебя как зовут, красавица?       - Зина. Мне четырнадцать лет.       - Вы откуда ехали, Зина? И к кому?       - К маминому старшему сыну, он, наверное, в Москве живет, и, наверное, богатый, раз его по телевизору показывали. А жили мы в Казахстане, в Карагандинской области. Мама, когда трезвая – хорошая, и брат Лешка хороший, он умный, он в школе хорошо учился. Отец - зверь, дерется все время, всех нас бьет. А в поезде они пили с каким-то дядькой, потом подрались, потом ножи достали. Леша меня собой закрыл, его подрезали. А мать ничего не видела, она спала, только с полки упала.       Саша осмотрел девочку. Ничего серьезного не нашел, лишь застарелые хрипы в легких. Велел ее вымыть, дать белье, сделать снимок и поднять к нему в отделение.       - Ты хороший, – сказала вдруг ему девочка, – и красивый, ты на Лешку похож, но ты красивее.       Саша улыбнулся.       - Иди в душ, в отделении поговорим. Меня зовут Александр Борисович, я заведующий отделением терапии. Поняла? Я сейчас пойду твою маму посмотрю.       Саша сменил перчатки и вошел в палату травмы. Запах там стоял убийственный. Саша позвал санитарку и велел вымыть и переодеть больную. Когда он подошел к кровати, женщина приоткрыла глаза.       - Я сплю? - шепотом произнесла она.       - Да нет, к счастью, вы просыпаетесь, - с усмешкой сказал Саша, - сейчас я вас осмотрю, послушаю, и будем вас лечить. Вы что пили?       - Нет, сынок, я сплю или я умерла?       - Вы в больнице, в приемном покое, у вас сильные ушибы, два перелома. Перелом руки мы вам загипсовали, а с бедром будем решать. Сейчас вы придете в себя и я осмотрю ваш живот, послушаю легкие, сердце. Меня зовут Александр Борисович, а вас как?       - Сынок, я знаю, как тебя зовут, - заплакала она.       Саша смотрел на опухшее, все в кровоподтеках и ссадинах лицо этой женщины и не мог понять, что такое она пила, что никак не может придти в сознание, ее капают уже шесть часов. Саша снял перчатки и рявкнул на санитарку. Пациентка посмотрела на его руки и вдруг спросила:       - Сынок, ты женат?       - Вымойте ее, переоденьте быстро. Ну неужели вы сами порядка не знаете?! Пока от нее воняет, ее никто в отделение не возьмет.       Саша вышел. Когда он вернулся к себе в кабинет, там была Люба.       - Саша, сегодня ночью к нам поступила семья.       - Любушка, я в курсе. Девочку я положил к себе в отделение, а мамашу я осмотрю, когда ее помоют.       - Саша, ты меня не понял. Вот документы мальчика, которого я оперировала. Его фамилия Борисов, зовут Алексей Борисович, ему семнадцать лет. Паспорт выдан в Казахстане, в Шахтинске.       Саша сел на стул и уронил голову на руки.       - Он жив?       - Да, операция прошла нормально, я удалила селезенку и ушила кишечник, он в реанимации. Через час ты сможешь с ним поговорить.       - Люба, что делать? Я не видел их двенадцать лет. Я почти забыл о них. Моя мать алкоголичка и не самая лучшая мать в мире. Люба, я ее даже не узнал. Боже мой, зато, кажется, она-то меня узнала.       - Саша, возьми себя в руки. Сделай обход в отделении. Сначала работа, а потом мы решим, как нам быть. Они твоя семья, и отвернуться от них мы не можем. Саша, иди и работай.       С этими словами Люба вышла из кабинета и пошла в свою хирургию.       Через час Саша вошел в реанимацию. На кровати лежал очень худой парнишка, бледный, худой, и только огромные синие глаза в обрамлении тёмных ресниц выделялись на лице. Он пристально смотрел на Сашу.       - Очень пить хочется, - пересохшими губами произнес он.       - Сейчас, Леша, пить тебе пока нельзя, только губы смочить.       В палату вошла Люба       - А, ты уже здесь. Как он?       - Стабильно, просит пить.       - Не волнуйся, Леша, мы тебя дней через пять-шесть заберем домой, ты к брату уже приехал.       - А вы кто?       - Ты меня не помнишь? Я тебя оперировала. Дай посмотрю. Ну вот, все хорошо, живот мягкий. Больно сильно?       - Больно.       - Саша, отец заберет Валерку из сада, а мы пока здесь разгребем. Кстати, к Леше у милиции вопросов больше нет.       - Отец разобрался?       - А ты что, против?       - Нет, на этот раз я за.       Саша протер лицо Алексея влажной салфеткой, дал еще ложечку воды.       - Я скоро вернусь, брат, мне еще работать надо, а тебе пока торопиться некуда.       Они вместе с Любой вышли из реанимационной палаты.       - Саш, отец просил тебя зайти.       - Да, уже иду.       Корецкий ждал его.       - Саша, ты как, сынок? Все нормально, возьми себя в руки, надо подготовить маленькую одноместную палату у тебя в отделении. Положи туда мать, обеспечь ей человеческие условия, пожалуйста. Милиция их беспокоить не будет. Дело закрыли. Ее мужа надо похоронить, хочешь ты этого или нет. Что касается девочки, вызови психиатра и определи уровень ее развития, там будем думать, что с ней делать. А у твоего брата хороший аттестат. Ему учиться надо. Узнай, что он хочет в жизни. Дома подготовьте ему комнату. Надо будет протестировать его знания и подавать документы в ВУЗ, о прописке не беспокойся. Саша, выше нос, мы не чужие люди. Ты меня с того света после инфаркта вытащил, а тут мелочи. Подумаешь, твоя семья приехала.       - Спасибо, Александр Валерьевич.       Саша отдал распоряжение по организации одноместной палаты и о переводе Марины Сергеевны.       - Как только ее обустроите, дайте мне ее историю, и я ей займусь.       Саша пошел в палату к Зине. В женской палате лежало пять человек, при виде заведующего женщины попрятали еду, быстро навели порядок.       - Для вас что, режим – пустой звук? – спросил Саша       - Мы хотели девочку накормить, она явно голодная, - сказала женщина лет сорока с крайней койки. - Александр Борисович, а если у нее ничего не найдут, вы ее в детский дом отправите?       - Ладно. Хватит вам, найдем, куда отправить. Зина, пойдем в мой кабинет, поговорим.       - Александр Борисович, не сердитесь, вам не идет.       Зина послушно пошла за ним.       - Зина, ты в каком классе училась?       - Я в шестом, но в школу я почти не ходила. Учитель за синяки ругался, а отец меня каждый день бил. Леша со мной занимался, читать учил, считать.       - А Леша как учился?       - Леша хорошо учился, почти отлично, он к соседям сбегал, к Аршиновым, они его и кормили, и учили, а мне отец запретил к ним ходить, бил сильно, говорил, что Леша ему чужой, а я родная, что он из меня человека вырастит.       - А Аршиновы как живут? - вдруг спросил Саша. - Они ведь уже совсем старые. Сын к ним приезжает?       - Приезжает, хочет их в Алма-Ату забрать. У него там семья, дети. А вы Аршиновых откуда знаете?       - Это ведь они мне деньги на билет до Москвы дали, химию, физику со мной учили, в институт готовили.       - Так мы к вам ехали?       - Выходит, ко мне… Я посмотрел твои снимки, пневмония у тебя старая, в стадии выздоровления. В больнице тебе делать нечего. Сегодня ты переночуешь здесь, а затем я заберу тебя домой, потом через несколько дней мы заберем Алексея. Только давай сразу договоримся, в моей квартире ты без спроса ничего не берешь.       Ошеломленная Зина пошла в свою палату. Ничего себе, кем ее брат оказался, наверное, правда богатый.       Саше предстояло самое сложное - разговор с матерью. Он все медлил, все не решался пойти к ней. Пришла Люба.       - Ты у матери был?       - Нет. Пошли вместе?       - Сашка, ты трус! Но если так хочешь, пошли.       Они вдвоем вошли в палату. Марина Сергеевна увидела Сашу и разрыдалась.       - Здравствуй, мама, извини, я тебя сразу не узнал. Твой муж умер, я его похороню где-нибудь, Зину заберу домой. Алексей почти в порядке, пока в реанимации, завтра его переведут в палату. Ты спрашивала обо мне... Я женат, вот моя жена, Люба Корецкая, у нас есть сын, ему четыре года. Извини, сегодня я больше к тебе не зайду. До свидания.       Завтра наступило как-то слишком быстро. У Саши болела голова, мысли путались. Перед ним стоял только один вопрос: «Что делать?» Хорошо, Алексей и Зина будут жить с ними, Корецкий дал на это добро, то есть сам предложил. А мать? Она алкоголичка, он не помнил ее трезвой с тех пор, как уехал отец. Она начала пить до того, как ее арестовали, он не знал, пила ли она в тюрьме, а потом в поезде и в Шахтинске он ее трезвой вообще не видел. Воспоминания нахлынули потоком. Саша вспомнил отца, вспомнил их скандалы с матерью. Вспомнил, как отец уезжал на конференцию в Мадрид, как подошел к нему и просто обнял, не сказал ничего, даже не попрощался. Вспомнил, как его, двенадцатилетнего мальчишку, допрашивали в органах, как они приехали в Казахстан, как этот тюремщик у него на глазах насиловал пьяную мать, как он закрывал Алешке глаза, чтобы тот ничего не видел. Как рассказывал Алешке сказки, которые сам выдумывал. Вспомнил, как пьяная мать родила Зину, она даже не поняла, что произошло. Родила и уснула, а Саша сам обрезал пуповину, обмыл ребенка, завернул и понес в больницу. Вспомнил, как сам попробовал пить самогон, как сосед Аршинов приводил его в чувство, потом долго-долго с ним говорил о том, что будущее зависит от нас, мы сами его делаем таким, каким видим, мечтаем. Он вспомнил, как рассказал, что, живя в Москве, хотел стать врачом, а теперь все зря, а Аршинов сказал, что нужно просто хорошо учиться, что он с женой будет с ним дополнительно заниматься, и Саша обязательно воплотит свою мечту в жизнь. Саша вспомнил, как бегал разгружать вагоны, помогал копать огороды, работал летом на стройках и копил все копейки и рубли, которые мог заработать на билет в Москву. Саша вспомнил, как послал Аршиновым деньги с первой врачебной зарплаты, как написал им письмо с благодарностью, как получил ответ. Он хранил их письмо как память. Но больше им не писал. Почему? Наверно, потому что они были частью его прошлого, которое ему было неприятно, он вырвался из него и постарался забыть. А теперь это прошлое становилось настоящим и будущим.       Саша работал почти на три ставки, чтобы обеспечить семью. Он был независим материально от Корецкого и мог обеспечить Любе привычный стиль жизни. Саша в душе гордился этим. А теперь ему надо кормить еще троих. И самое главное, у женщин алкоголизм не лечится. Как держать мать в одном доме с женой и Валеркой? Неужели он потеряет Любу? Конечно, зачем ей эти проблемы. Когда Саша подумал об этом, комок подкатил к горлу. Сейчас Люба рядом, поддерживает его, она не знает, что такое алкоголик в доме, она никогда с этим не сталкивалась. Только в приемном покое, и эти больные естественно вызывали отвращение и брезгливость. А он ей в дом, причем в ее дом, хочет подсунуть такой подарок…       Нет, он не сможет жить без Любы и сына.       Люба вошла в Сашин кабинет. Саша так и сидел за столом, мрачный, без халата. Он поднял на нее глаза полные тоски и грусти и ничего не сказал, просто смотрел. Люба подошла к нему, обняла, прижала его голову к своей груди.       - Сашенька, все будет хорошо, мы справимся. Вот увидишь, мы справимся. Не надо унывать. С Лешей все хорошо, я с ним ночью беседовала, он хороший парень, затюканный, правда, но ничего, это пройдет. Он умный, знает много, говорит, что сосед с ним занимался, читать любит. Он хочет в институт поступать, в физико-технический. С Зиной немножко сложнее, женщины в палате о ней заботятся, но воспитания у нее никакого, даже спасибо не скажет. Но она еще молодая, можно что-то исправить. Саша, ты, главное, помни, что мы с Валеркой всегда с тобой. Ты нам очень нужен, и мы тебя всегда будем любить. И никто никогда этого не сможет изменить. Я Валерке обещала, что ты за ним сегодня в детский сад придешь. Он тебя ждать будет. Он хоть и маленький, все чувствует и понимает. Он знает, что тебе плохо, и очень хочет помочь. Ты его отец, Саша.       - Дай мне, пожалуйста, халат, надо больных смотреть. Ты же сегодня не дежуришь? За Валеркой вместе пойдем. Вот он обрадуется. Давай, он сегодня с нами спать будет?       - Хочешь его баловать?       - Нет, хочу чувствовать его рядом. Чтобы все вместе, как одно целое.       - Хорошо, только когда уснет, отнесем его к нему в комнату, я скучаю по тебе, Саша.       Саша обнял и расцеловал жену.       На душе стало легче. Как хорошо, что она у него есть, как он ее любит - вот это и есть счастье.       Саша зашел к Алексею, выглядел он уже гораздо лучше. Он посмотрел на брата и улыбнулся.       - Привет! Ты знаешь, я тебя вспомнил, всю ночь вспоминал, ты был худой и длинный, ты ко мне хорошо относился. Помнишь, как ты мне покупал шоколадки маленькие и давал их в сарае, чтобы никто не видел?       - Конечно. А помнишь, ты все время просил рассказывать истории про отца? Только знаешь, я их выдумывал. Отца я помню, но героем он никогда не был, он даже не попрощался, хотя знал, что уезжает совсем, навсегда. Знаешь, Леша, я каждый раз смотрю на своего сына и понимаю, что я бы его не смог оставить. Я его иногда не вижу по два-три дня и сгораю от тоски.       - Я знал, что ты все выдумываешь, но он был моим героем. Я тоже хочу быть физиком, как он. А у тебя жена хорошая. Она приходила ко мне ночью. Интересно, она такая худенькая, а сильная. Хирурги должны быть сильными. А твой сын на нее похож?       - Нет, он на меня похож. Скоро ты его увидишь. Я думаю, мы с Любой заберем тебя пораньше, будешь дома лежать, заодно в институт готовиться. Перевязки мы тебе и дома сделаем, но там лучше и телевизор есть, все не в потолок смотреть. Я вот никак не могу к матери зайти, я не знаю, что ей говорить. Я не представляю, чем она стала за эти годы, была-то не подарком.       - Знаешь, я ее трезвую не помню, а ты?       - Когда с отцом жила, она не пила. Ругались они почти каждый день, из-за чего, не знаю, но он ее не бил, только уходил после скандалов, затем возвращался. Пару дней было тихо, потом все сначала.       - Саша, ты не сердишься, что мы тебя нашли? Это отчим настоял. Кричал, что он тебя кормил, ты ему должен, и все про вилы вспоминал. Знаешь, хорошо, что он умер. Без него на земле дышаться легче станет. Но я рад, что вижу тебя, я скучал по тебе, вспоминал все время, да Аршиновы про тебя говорили. Письмо показывали, что ты им написал. Я очень хотел тебе написать, но там не было обратного адреса, а они не дали.       - Все нормально, Леша, конечно, неожиданно, но нормально. Я тоже скучал по тебе, но только по тебе из всей компании. Ладно, мы еще поговорим, мне надо работать и успеть все сделать вовремя. Я обещал сына из детского сада забрать. Я его два дня не видел.       Саша сделал обход в отделении. Он не зашел только в одну палату - где лежала мать. Справился у медсестры, как она, велел снова сделать рентген тазобедренного сустава и результат принести ему. Справившись с делами в отделении, проконсультировал больных в приемном и в хирургии, а затем зашел к Любе.       - Всем привет! Хирурги, ваших больных я посмотрел, истории написал, колитесь, кто моей матери сустав менять будет?       - А платить она будет? - спросил Виктор Васильевич. - За бесплатно сейчас ничего не делается.       - Сколько? Я заплачу.       - Тысячи две. Осилишь?       - Деньги вперед или после? И когда берете?       - Сопутствующая патология?       - Пиелонефрит, цирроз печени и так далее.       - Давай, ты ее неделю лечишь, потом платишь, и я ее беру?       - Уговор.       Саша пошел к себе, он выиграл время - в общей сложности мать не въедет в их квартиру еще месяц. Две тысячи у него были, он копил на машину. О машине теперь придется забыть. Саша подошел к палате, где лежала мать. Она ругалась с медсестрой.       - Почему меня не лечат? Где мой лечащий врач? Мне дочь сказала, что обход давно закончился. Почему ко мне никто не подходит? Вы свозили меня на рентген, где результат?       - Извините, Марина Сергеевна, Александр Борисович распорядился на счет рентгена, мы выполнили. Он велел вас прокапать, мы прокапали. Мы действия врачей не обсуждаем, тем более заведующего отделением. Если у вас какие-то претензии, вы мне скажите, он вернется, я передам.       - Добрый день, Марина Сергеевна. Что вы тут шумите? - Саша вошел в палату. - Людмила, вы все сделали?       - Да, Александр Борисович. Снимки у вас на столе.       - Все, спасибо, вы свободны. Да, обеспечьте ей, пожалуйста, индивидуальную санитарку на ночь. Она встать не может, пусть кто-нибудь дежурит, я все оплачу.       - Сашенька, ты же тут главный, почему они ко мне так плохо относятся?       - Извините, вы себя в зеркало давно видели?       - Но я же твоя мать!       - Я должен этим гордиться?       - Саша, ты все не так понял, ты убежал из дома, я переживала. Мы тебя вырастили, думали, что ты пойдешь работать, нам жить станет легче. А ты что? Сбежал? Кто детей должен был растить? Я осталась одна с двумя малолетними детьми, твоим братом и сестрой. Тебе все равно. Тебе главное свою шкуру спасать надо было. Ты деньги у отчима воровал, он мне рассказывал. А потом уже в Москве встал на ноги, так присылай хоть ползарплаты. А ты что? Семью завел, сына. А как мать живет, тебе без разницы. Мы тебя как по телевизору увидели, сразу собрались, пора тебе долги отдавать.       - Тебе на водку не хватало? Или я твоему «козлу» что-то должен? Ты детей растила? У тебя дочь умственно отсталая, ты это видишь? Лешка никакой, ты даже не спросила, жив ли он после вашей пьяной драки. Мать великая. Я не собираюсь слушать твои претензии. Я вас не приглашал, могу помочь материально – купить билет обратно. И, пожалуй, я так и сделаю.       Саша хотел выйти из палаты, но наткнулся на Корецкого.       - Саша, возьми себя в руки. Она не понимает, что говорит.       - Я не понимаю? Купается как сыр в масле, а мать забыл. Посмотрите, как он одет, ухожен. Его отец так никогда не выглядел. И посмотрите на меня. Я это заслужила? У меня тоже высшее образование. И что я видела? Легче всего уехать и забыть.       - Марина Сергеевна, все, что Саша имеет, он заработал. Я еще никогда не видел человека с такой целеустремленностью и работоспособностью. Вы им гордиться должны, а не попрекать. Давайте, вы полежите и подумаете, я дам вам другого врача. А завтра, если захотите увидеть сына, то скажете, когда я к вам зайду. Мы вас вылечим в любом случае. А как на ноги встанете, так мы вас домой с дочерью отправим. Саша вам билеты купит. Вашего мужа сегодня похоронили, крест ему, нехристю, поставили. А вот Алексей хочет поступать в МФТИ. Саша ему поможет. Со всеми претензиями, пожалуйста, обращайтесь лично ко мне. Моя фамилия Корецкий, я директор этой клиники.- И уже Саше: - Все, Борисов, иди домой. И без глупостей, понял?       Ночью Борисову позвонила санитарка, сказала, что у Марины Сергеевны истерика и она требует его к себе. Саша вернулся в клинику. Надел халат, вошел в палату.       - Сашенька, сынок, прости меня! - мать схватила его здоровой рукой, пальцы сильно впились в запястье сына. - Сашенька, не отправляй меня обратно! Я все понимаю, просто я ждала тебя с самого утра, рассердилась, что так долго не приходил, наговорила тебе всяких глупостей. Прости меня, я скучала по тебе, дня не было, чтобы не думала, где ты, как, кто с тобой рядом. Мне Аршинов письмо твое показывал, так это через шесть лет, как ты пропал. Сказал, что ты на врача выучился, что мечту свою осуществил. А я и не знала, кем ты быть хотел, может, ты отцу говорил, а мне никогда. Саша, я на тебя за отца сердилась, думала, что ты про его планы знаешь. Как на тебя гляну, так его вижу, как ты на него похож. Я любила его, а он никогда. Простить себе не мог, что на мне женился. Я его детьми пыталась удержать, сначала тебя родила, он вроде пару лет молчал, скандалов не было, потом защитился. Потом снова гулять стал. Мужик он красивый, за кем ухаживать начинал, та его и была. Мне все про это рассказывали. Я бесилась, да толку? Он мне все говорил, моя жизнь - мое дело, я тебя не бросаю, супружеский долг выполняю, деньги тебе приношу, что тебе от меня надо? Я подумала, да Лешу родила. Тут его и понесло. «Меня что, к своей юбке привязать хочешь? Я не люблю тебя, и детей не люблю». Тогда я пить начала, сначала чуть-чуть, для настроения. Потом больше, но в меру, ты же не замечал. А как он уехал, я сорвалась. А как гляну на тебя, так его ненавижу, а горе бутылка лечит. Ты думаешь я Зининого отца любила? Никогда! Я твоему мстила. Хотела доказать, что кому-то нужна. Мне все равно было, где жить - в Москве, в Шахтинске. А тебя я тоже потом возненавидела, ты же копия он. А как ты уехал, затосковала. Я когда понимала, что натворила, снова пить начинала. Я совсем спилась, Саша. Я трезвая последние два дня, потому что ты рядом. Не уходи, не оставляй меня, сынок, милый, не уходи.       Саша сел рядом с ней, наклонился к ее запитому лицу и поцеловал ее в лоб.       - Я не уйду, я буду с тобой, мама. Ты успокойся, постарайся заснуть, я тут рядом с тобой посижу.       - Александр Борисович, я, конечно, все понимаю, но у вас завтра дежурство, это снова почти двое суток суток на ногах. - Санитарка Маша была настроена решительно. - Вы спать когда собираетесь? Давайте, я диванчик принесу, хоть немного поспите. И еще звонила ваша жена, просила позвонить. Там слышно было, что ребенок тоже не спит. Вы что делаете? Свалитесь, кто работать будет? Кто сына поднимет?       - Мария Андреевна, спасибо за беспокойство, но я разберусь. Если Люба позвонит, пригласите меня к телефону, пожалуйста.       - А вы ей не перезвоните?       - Нет, может, они спят, а завтра Люба на сутки выходит.       - Ладно, я тогда пойду. Я на посту, Лизу спать отправлю.       Санитарка покачала головой и ушла на пост.       - Сынок, ты мне про себя расскажешь? Как ты жил?       - Да, мама, конечно, только не сейчас, у нас с тобой теперь много времени будет.       - А жену ты любишь?       - Очень. Они с Валеркой смысл моей жизни.       Саша проснулся утром - сидя на стуле. Мать спала. Саша стал мысленно анализировать все, что произошло в последние дни. Он удивился сам себе, он рад встрече с матерью, и особенно с Алексеем. Далеко запрятанные чувства ожили, приобрели форму, окраску, а главное, теплоту. Он уже не был расстроен их приездом. Может, мать возьмется за ум, может, перестанет пить? Тогда им будет легче с Валеркой. Можно будет родить еще ребенка. Саша совсем размечтался, когда в палату вошел Коля.       - Привет, Борисов. Нейрохирурга вызывали?       - Я - нет. А что, вызывали? У меня ее вчера забрали по распоряжению Корецкого.       - Шеф и назначил. Он ее теперь сам курирует, что ли? Круто, но с ним не поспоришь. Она что, спит?       - Спит, ночью меня вызвала. Хотела поговорить, мы с ней вчера перед уходом поссорились. А ночью раскаялась, захотелось общения. Ладно, ты мне лучше скажи, как там твоя жена? Сколько ей осталось?       - Ой, Саша, она «колобкует», ни наклониться, ни тапочки надеть, ходит только по дому, выглядит как воздушный шар. Есть не может, родители все ее требования выполняют. Все пытаются ее накормить. Еще два месяца, как она их доходит? Не знаю. Я теперь на одной кровати с ней не сплю, не помещаюсь. Но это все мелочи, главное, чтобы нормально родила и дети были здоровы.       - Да ты у нас один двойню создал. Кстати, Тельман с Женькой ссорятся чуть ли не каждый день. И на ребенка им, похоже, наплевать.       - А ты что, тоже двойню захотел? Куда Любе двойня с узким тазом? Кстати, вы повторить не хотите?       - Хотим, только мне сначала нужно защититься. Мне одного ребенка с ее фамилией хватит. Только, знаешь, все что-нибудь мешает, все ни до диссертации. Смотри, мать проснулась. Работай, друг.       Марина Сергеевна открыла глаза, с удовлетворением посмотрела на Сашу и с удивлением на Николая. Коля представился и провел осмотр.       - Саша, ничего серьезного, но нейропатия есть. Я лечение в истории пропишу, шеф скорректирует. Ладно, я пошел. У меня сегодня еще две плановые операции. А, забыл спросить, как Люба свои проблемы разрулила?       - Какие проблемы? Она не говорила.       - Саш, может, я зря тебе сказал. Давай, вы сами?       - Начал, так говори, она, наверное, меня просто щадит, думает, что мне и так хватает. Ну говори, говори.       - Понимаешь, во-первых, ее Виктор Васильевич зажимает, она оперирует только экстренных, плановых он ей не дает, говорит, что женщине не место в хирургии. При любом случае он ее унижает, отпускает всякие сальности, потом говорит: «Ну, когда заплачешь? Покажи, что ты баба обыкновенная». Она клинический ординатор, год прошел, темы у нее нет, и такими темпами не будет. Хирург она будет классный, это видно, может, он в ней конкурента видит, не пойму. Но с ним надо поговорить. О чем шеф думает, не знаю. Но это постоянная проблема, а два дня назад появилась еще. Приехал хирург из Штатов, доктор Блэк, по обмену опытом. Люба его как увидела, побледнела и вышла. Он нам там все какие-то фокусы показывает, лекции читает с переводчиком - заметь, с переводчиком! - это при Любином английском. Я наблюдать стал. Она его избегает. А он свое время отбудет и сидит, я же английский знаю, не так как Люба, но все понимаю. Так вот он переводчику дополнительное время оплачивает из своего кармана. Я думаю, надо девочку с ним наедине не оставлять, видимо, они знакомы. И в ту ночь, когда твои поступили, как раз перед ними, иду я по коридору в приемный, слышу английскую речь и Любин голос. Вообще, он ей говорил, что из-за нее приехал. Что он от нее не отстанет, что если она от него сбежала тогда, то он позволил только потому, что она была малолетка. Говорил, что своего добьется, теперь ему ничего не будет. Предлагал ей курить. Она отказалась, сказала, что замужем и он ей всегда был противен, а теперь тем более. Короче он попытался силой ее обнять, тут я и вышел. Говорю: «Люба, тебе в приемный?» А она так радостно: «Коля, спасибо. Мне туда, куда и тебе». Потом твои поступили, завертелось все. Я ее вчера спросил, что это было. А она ответила: «Знаешь, тени прошлого. Я из-за этого козла Гарвард бросила. Не хочу вспоминать». Вот такие дела.       - Спасибо, Коля. Я его увидеть хочу, поможешь?       - Давай, у меня больная есть сомнительная, я тебя на консультацию вызову, чтобы никто не заподозрил.       - Идет.       Коля ушел. Саша только хотел поговорить с матерью, как дверь палаты отворилась и в нее протиснулся Валерка. Ребенок быстро добежал до отца и залез ему на руки.       - Папа, я очень скучал. Ты зачем ночью ушел?       - Твоей бабушке стало плохо, я пошел к ней. А вот ты почему в детский сад не пошел?       - У меня болел живот, я захотел в больницу. Мама сказала, что у меня все нормально, но живот болел не хирургически, а терапевтически, понимаешь? Ты меня лечить будешь?       - Так ты у нас маленький обманщик?       - Нет, я пройдоха, так мама сказала. Покажи мне бабушку. Папа, я буду тихо сидеть, а дедушка меня после обеда заберет, сегодня я буду ночевать у бабы Кати и играть с Сашкой.       - Вот, видишь, на кровати лежит твоя бабушка, ее зовут Марина.       - Здравствуйте, баба Марина, я ваш внук Валерий Александрович Корецкий.       - Саша, какой милый мальчик. А почему Корецкий?       - Мама, давай потом, я все объясню.       - Бабушка, почему ты со мной не разговариваешь? Я хороший.       - Я вижу, что ты хороший. Ты с кем пришел?       - С мамой. Она пошла к себе в хирургию, а я сюда, она скоро придет. Бабушка, а почему ты заболела? А где ты жила, когда я был маленький? Вчера у меня были только дедушка и баба Катя, а сегодня есть еще и ты. А когда ты поправишься? А где ты будешь жить после больницы? А ты уедешь или останешься? А ты меня любить будешь?       - Валера, за твоими вопросами нельзя угнаться. Давай, бабушка немножко отдохнет, а потом мы к ней снова придем. Сейчас ты пойдешь в ординаторскую, а я работать, и пока я работаю, ты будешь рисовать.       - Хорошо, но когда ты вернешься и будешь писать, я посижу у тебя на ручках.       - Договорились, пошли.       - Саша, как он на тебя маленького похож. Какой чудесный мальчик.       Саша оставил Валерку в ординаторской с Верой Николаевной. Сам пошел на обход. А после обхода в своем отделении на консультацию в хирургию. Когда Саша вошел в ординаторскую, там были Коля, Люба, Виктор Васильевич, еще два хирурга и доктор Блэк с переводчиком. Доктор Блэк только что закончил лекцию о резекции желудка и отвечал на вопросы.       - Извините, не помешал?       - Нет, проходите. Разрешите вас представить, - Виктор Васильевич сиял от счастья. - Доктор Дэйв Блэк из Бостона, он к нам по обмену опытом. А это восходящая звезда нашей клиники кандидат медицинских наук доктор Александр Борисов.       - Очень рад знакомству, - сказал Саша на английском языке. - Извините за плохой английский, я никогда не выезжал за границу.       - У вас прекрасный английский, я рад видеть вас лично, так как ваши статьи я читал и даже использовал рекомендации в своей работе. Например, ваши исследования по обезболиванию послеоперационных больных ненаркотическими препаратами произвели фурор в моем отделении. Мы используем эти разработки, это удешевило лечение.       - Да? Очень интересно. А какими судьбами к нам?       - Вы не поверите, «ищите женщину», как говорят французы. Я встретил девушку, она была из Москвы, приехал в надежде ее найти.       - Как я вас понимаю. Поиски увенчались успехом?       - О, да! Но я пока не добился ее расположения.       - Желаю удачи. Я знаю, что такое любовь.       Саша посмотрел на Любу, она была невероятно бледная и испуганная. Доктор Блэк, видя в Саше единомышленника, продолжал:       - Вы знаете, я делал все возможное в Бостоне, чтобы добиться ее, но ей было шестнадцать, в конце концов, я не мог рисковать своей репутацией. Мне пришлось отступить, я даже не спал с ней, она говорила, что первым будет муж. Она уехала в Москву, я потерял надежду даже увидеть ее снова, а тут такая возможность подвернулась. Конечно, я воспользовался.       - Я вас очень хорошо понимаю, я женился на девушке как только ей исполнилось восемнадцать, у нас сыну уже четыре года. Хотите, я вас с ней познакомлю.       - Очень. Буду рад.       - Люба, подойди.       Люба встала со своего места и подошла. Саша обнял ее за плечи. Блэк чуть не выпал в осадок.       - Знакомьтесь, Дэйв, моя жена, Люба Корецкая.       - Очень приятно. Надеюсь, вы счастливы?       - О, да, спасибо. Извините, я хотел бы вместе с женой пойти на обед, до встречи.       Саша, не выпуская Любиной руки, вышел из хирургии. На лестнице Люба кинулась ему на шею, расплакалась и спросила:       - Саша, ты сердишься?       - На тебя нет, а этот придурок меня не волнует. Я думаю, что он к тебе больше приставать не будет. Но, ты знаешь, я ему благодарен, именно из-за него ты вернулась в Москву и мы встретились. Люба, хватит плакать, я сутками женские слезы выдержать не могу. Пойдем, возьмем сына, и в столовую. Я, знаешь, когда ел последний раз?       Когда Люба с Сашей и Валеркой сидели в столовой, туда вошли Дэйв Блэк с переводчиком, они сели за соседний столик, и Дэйв все смотрел на счастливую семью.       Ближе к ночи Леша уже ходил по коридору отделения. К нему пришла Люба, принесла йогурт и творог. Леша поел и стал проситься к матери.       - Люба, я дойду, хоть посмотрю, как она там. Я же беспокоюсь.       - Леша, давай завтра, это очень большая нагрузка.       - А где Саша? Может, он меня отведет?       - У Саши полный приемный покой больных. Он до двенадцати не освободится. Понимаешь, врачи из поликлиник посылают тяжелых больных к нему на консультацию, те узнают, когда он дежурит, и приходят. В результате в дни дежурств он принимает тридцать-сорок амбулаторных больных и десять-пятнадцать экстренных. Завтра он будет работать до обеда. Вот такая светлая жизнь.       - Ничего себе, а я думал, что у него работа легкая.       - Так, все, Алексей, ложись спать. Завтра после работы мы тебя и Зину заберем домой. А сегодня постарайся выспаться.       Люба отправилась в палату свекрови.       - Добрый вечер, мама. Как у вас дела? Выглядите вы немножко лучше, отеки меньше.       - Спасибо, девочка. Я очень хочу кушать. Я тут все съела, но еще хочу. Можно мне две порции?       - Я сейчас узнаю, что можно сделать.       Люба ушла. Она только успела сказать Саше о просьбе матери, как ее вызвали к больному и на операцию.       Саша закончил прием больных около часа ночи. Сходил в круглосуточный супермаркет, купил творожки, йогурты, кефир и печенье и вернулся к матери.       - Мама, извини, что так поздно. Ты еще не спишь?       - Я днем выспалась, а сейчас совсем не хочется. Заходи. Что ты там мне принес?       Она съела пару творожков, йогурт.       - Саша, я же не маленькая, чтобы есть такую вкуснятину.       - Зато это соответствует диете. Валерка тоже любит такие вещи.       - Саша, у тебя есть время?       - Есть, я предупредил, где я, и пейджер у меня с собой - если что, вызовут.       - Сынок, расскажи как ты жил. Знаешь, я иногда думала, что тебя живого уже не увижу.       - Мама, помирать не собираюсь, у меня, знаешь, какие планы! Хочешь, слушай. Когда в Москву ехал, познакомился в поезде с женщиной, она предложила у нее остановиться. Я у нее два месяца прожил. Поступил в институт, Корецкий дал мне общежитие и работу санитаром в приемном покое. И все было бы хорошо, но денег мне не хватало, не потому что я транжира, а потому что надо было покупать книги, учебники, платить за общежитие, что-то одевать. Но тут роковую роль сыграла моя внешность. Как ты понимаешь, первой женщиной у меня была та, из поезда. Мы с ней отмечали мое поступление, она меня напоила, а дальше я и не понял, как все произошло. Помню, что было очень стыдно. Потом с другими уже стыдно не было. Сначала это были санитарки и медсестры, я спал с ними просто так, они меня кормили, потом появились дамы из новых русских. Те платили деньги, но просили держать все втайне от мужей. Постепенно я привык к этому. Все кончилось, когда одна дама пришла к Корецкому отпросить меня с дежурства, я ей именно в эту ночь понадобился. Корецкий орал как резанный, даму он обещал сдать в милицию за совращение несовершеннолетних, мне было семнадцать. Меня он обещал выгнать из общаги, если это еще повторится. «Тебя же убьют, изуродуют, что ты делаешь? Балбес малолетний, а как насчет инфекций, ты как предохраняешься? Им это не нужно, для них ты проститутка. У тебя вся жизнь впереди, а ты ее на панель. Сашка, вот тебе коробка презервативов, кончатся - дам еще. Никакой проституции, а то я тебя выгоню. Обследуешься у урологов и пройдешь лечение. И смотри у меня». Я все сделал, как он сказал. Каждый день шеф ждал, когда я приду на работу, и мы с ним шли в столовую, он меня кормил и беседовал на всякие темы. Постепенно он стал меня привлекать к исследовательской работе. Давал задания в лаборатории. Мне это было безумно интересно. Свободного времени совсем не оставалось. Корецкий познакомился с моими друзьями, Володей Тельманом и Колей Егоровым. Их он одобрил и даже оставил после института в клинике. Теперь Коля нейрохирург, ты его видела, а Володя патологоанатом. После окончания института с отличием Корецкий предложил мне поступать в аспирантуру и стал моим руководителем. В двадцать пять я защитился. Вот так я жил все эти годы.       - Прости меня, я должна была быть рядом, тогда ты мог бы избежать многих ошибок. А как ты встретил Любу?       - Ой, мама, это она меня встретила. Она пришла в клинику, попросила монографию, я дал, с этого все началось. Я не знал, что она дочь шефа, но она была не такая, как все женщины. На ней не было косметики, она вела себя просто, но была невероятно грамотной и умной. Внешне она напоминала воробышка, где-то была неуклюжей, где-то наивной. Она не умела быть женщиной и этим безумно подкупала. Я влюбился в нее. Тоже натворил много ошибок. Но я всегда любил ее. Как только ей исполнилось восемнадцать, мы поженились. А еще через полгода родился Валерка. Шеф не простил мне дочери, и Валерка носит его фамилию, хотя в свидетельстве о рождении я в графе «отец». Я ему обещал, что только после защиты докторской диссертации дам детям свою фамилию. Живем мы все вместе, правда, квартира у Корецкого большая. У нас с Любой своя спальня, и у меня отдельный кабинет для работы. Материально мы с Любой независимы от шефа. Вот и все.       - Саша, твоя жена правда очень милая. Ты знаешь, она сегодня назвала меня мамой.       - Что ж, ты первая женщина, которую Люба назвала мамой.       - Она сирота?       - Ее вырастил и воспитал отец, мать умерла при рождении.       - Саша, возьми мою сумку в тумбочке. Открой, теперь вот, в кармашке с деньгами, в тряпочку завернуто, разверни. Вот это твое, я ее хранила, хотела тебе отдать. Теперь отдала.       - Мама, это же моя золотая медаль? Как? Ее же твой муж у меня отобрал?       - Я ее выкрала, он не заметил. Я и припрятала. Сашенька, это ведь все, что у меня от тебя осталось.       - Спасибо, мама.       Через два дня Корецкий зашел в палату Марины Сергеевны.       - Ну что, Марина Сергеевна, выглядите вы гораздо лучше, анализы у вас очень неплохие. Сейчас придут Борисов и хирург, и будем вас переводить в хирургию. Я тут сейчас ругаться буду, не обращайте внимания, мне по должности положено.       В палату вошел Борисов.       - Всем доброе утро.       - Саша, ты действительно будешь платить Виктору Васильевичу за операцию?       - Да. Как вы узнали?       - Я директор, а со вчерашнего дня хозяин этой клиники. Здесь и у стен есть уши.       - Вы выкупили клинику?       - Выкупил, теперь это закрытое акционерное общество. Все акции принадлежат мне. В своем завещании я указал своих наследников и их доли. Но наследниками, как ты понимаешь, могут быть только члены моей семьи. Саша, если ты не утвердишь тему докторской до конца месяца и не защитишься в ближайший год, то следующим директором будет Виктор Васильевич, и ты ему всю жизнь платить будешь. Послушай, я тебя растил, воспитывал для того, чтобы ты сменил меня на посту директора, а ты ничего не делаешь, даже то, что заработал, хочешь отдать куроцапу. Он ко мне пришел и просил сустав дать бесплатно, как моей родственнице. Представляешь, каков нахал! Саша, ты ему не дашь ни копейки, а я ему дам две тысячи рублей выходного пособия и пусть ищет работу, посмотрим, что он найдет. В общем, ты понял, клинику я выкупил, и еще я тебе купил машину, после обеда едем забирать. У тебя права есть?       - Права я получил, но машины мне от вас не надо. Я вас предупреждал.       - Я решил, что в большой семье должна быть машина, кроме тебя водить ее некому, я и купил машину на твое имя. Или ты хочешь, чтобы Люба сумки с продуктами на себе носила?       - Это шантаж.       - Мне все равно, что ты думаешь по этому вопросу. Машину я не видел, купил ее в банке, когда закрывал счет. У тебя права с собой?       - Нет, дома. Какую машину вы купили?       - Тойоту. Ты же хотел Тойоту?       - То есть, вы машину брали так ненавязчиво, вместе с клиникой, по остаточной стоимости?       - Не язви, черный Toyota Land Cruiser Prado. В салоне. Скажи спасибо, паразит.       - А круче не было?       - А чем прадик плох? Круче купишь сам, когда будешь директором. И не огрызайся.       Марина Сергеевна ничего не поняла из их разговора, кроме того что Корецкий купил зятю машину и, видимо, очень дорогую. Она только сейчас наконец осознала, что ее сын женат на дочери академика. Что он занимает достаточно большой пост, но Корецкому этого мало и он хочет видеть Сашу, ее маленького Сашу, директором клиники. Боже, а если он все выкупил, то наследники у него Люба и Валера? Вот почему он дал внуку свою фамилию. Он все просчитал, все продумал. У него все и все под контролем. А что касается ее сына, то он для Саши сделал гораздо больше, несравненно больше, чем она. Как она могла думать, что Саша ей должен? Зачем она приехала? Ладно, может, Леша в институт поступит. А они с Зиной? Обуза.