Серебряная брошь

- Что я тебе сделала? Блэк ревет, а я смотрю прямо в ее опухшие от слез глаза и не вижу там ничего, кроме ненависти. - Ничего, - лениво отвечаю я и пальцами сжимаю ее острый подбородок. Блэк не вырывается, только всхлипывает и гордо отвечает мне колючим взглядом. Мы уже полчаса сидим в заброшенном женском туалете, и призрак плаксивой девчонки умчался в трубу с криками недовольства, увидев мерзких слизеринцев в своем логове. Блэк ревет, стоит мне к ней прикоснуться, и шипит ругательства, достойные торговки на рынке, ну уж никак не ее. Она сидит прямо на кафельном полу, подоткнув под худые ноги полы мантии, а я на коленях прямо напротив нее. Она пыталась лягнуть меня своей острой туфлей, пыталась вцепиться в лицо наманикюренными ногтями, кричала так, что, наверняка, весь Хогвартс слышал ее визги: «Уйди прочь, Малфой!» - Отпусти меня, - наверное, в сотый раз повторяет Блэк, и ее худые плечи передергиваются от прикосновения моих пальцев к ее виску. Она уже не орет, только вздрагивает. Верно, я же наложил заглушающее заклятие, и ее никто не услышит, если только не зайдет. - Нет, - отвечаю я, и Блэк ударяет по моим пальцам холодной рукой. На ее глаза вновь наворачиваются слезы, и она размазывает их по лицу тыльной стороной ладони. - Что тебе нужно, Люциус? – Она задает этот вопрос, глядя в потолок, а я вижу, как ее губы произносят мое имя словно в замедленной съемке. Лю. Губы Блэк почти вытягиваются трубочкой, и кажется, будто она хочет сказать «люблю». Ци. Она почти улыбается, что-то вроде мгновенной доброй усмешки. Ус. Ее губы снова возвращаются в привычное состояние, как будто и не было предыдущих слогов. - Ты, Блэк, - отвечаю я, оскаливаясь. - Отвали, Малфой, - она вздрагивает, отправляя складки на мантии, и вытягивает ноги, которые почти наверняка затекли. На ее коленке красуется огромный свежий синяк. Она снова дергается, когда я прикасаюсь к нему, и хватает меня за руку. Ее пальцы все такие же холодные и тонкие, а металлический перстень неприятно царапает кожу. – И убери руки с моих колен. Блэк очень гордая, несмотря на то, что сейчас похожа на какую-то полудохлую птицу. Растрепанные волосы и красные глаза, мятая мантия и сползший набок серебристо-зеленый галстук. Серебряная змейка-брошка почти отвалилась от жилета и теперь нелепо болтается на одном хвостике. Я протягиваю руку, чтобы снять ее, а Блэк шарахается, но все-таки позволяет мне коснуться мягкой материи и снять брошь. - Осторожно, не уколи, - бормочет она чуть мягче, видимо, удивленная. Я не знаю, кого не надо укалывать – меня или ее, но все-таки достаю из-за пазухи надежно запрятанную палочку и чиню змейку. - Держи, - протягиваю починенное украшение Блэк, и она охает от удивления. Дрожащими руками пытается пристегнуть брошку, а я наблюдаю за ее хрупкими пальцами. Где-то за пазухой торчит и палочка Блэк, и дерево приятно холодит разгоряченную кожу. - Вот черт… - Шипит Блэк, укалываясь о непослушный металл, и тянет палец с красной капелькой к губам. - Давай лучше я, - и Блэк шарахается от этой фразы, но вмиг успокаивается, когда мои пальцы всего лишь ловко вдевают брошку на прежнее место в жилете. - Спасибо, - протягивает она, не отнимая палец от губ, отчего ее фраза звучит невнятно, но так искренне, что хочется заложить уши ватой и никогда больше не слышать. Потому что вдруг понимаешь, что никогда в жизни не услышишь ничего более искреннего и истового, чем удивленно-благодарное спасибо Нарциссы Блэк, сидящей на холодном кафельном полу в туалете для девочек. Она смотрит на меня изумленно, почти пялится, а я все не убираю руки с серебряной змейки у нее на груди. - Не за что, - хрипло выговариваю я, и, кажется, мой голос выдает все с головой. Блэк кивает и чуть-чуть склоняет лицо, отчего ее бледный лоб оказывается вровень с моими губами. - Ты уже прицепил брошь, - замечает она, и аккуратно и вежливо отстраняет мою руку. У Блэк снова отчего-то задрожали губы, и она отворачивается, хлестнув меня по лицу своими волосами. Время идет, а она все так же смотрит куда-то в угол, периодически скашивая на меня глаза. Ее губы дрожат, а ее палочка невозможно тыкает меня в бедро при каждом движении. - Отпусти меня, Малфой, - Блэк поджимает губы и снова ненавидяще смотрит на меня. - Нарцисса, - произнесенное мной ее имя заставляет ее вздрогнуть сильнее прежнего, а руки сами собой тянутся к приоткрывшимся в изумлении губам. – Если бы ты хотела, сама ушла. - Что? – Блэк удивлена, и, кажется, расстроена, только непонятно, чем именно. - Ты уже давно могла встать и уйти, - продолжаю я терпеливо, - я не держу тебя здесь уже минут двадцать. Но ты же только спрашиваешь разрешения… - Малфой, заткнись, - вновь шипит Блэк, и я вижу, что скоро она станет прежней: ядерной, злой, кусающей губы фурией. - Тебе нужно мое разрешение? - Я усмехаюсь, и мне нравится глядеть, как она рассерженно щурит глаза и кричит: - Ты сволочь, Малфой! - Кричи, Блэк, кричи… - Я беру ее ладонь в свою и крепко сжимаю, чтоб она не вырвалась. - Отпусти меня, гад! – Со слезами произносит она, и я небрежно отбрасываю ее руку от себя. - Иди. - Верни палочку. – Глаза Блэк полыхают гневом, ее бесит моя усмешка, ее бесит моя вальяжность, ее бешу весь я. Но она этого не говорит, а я знаю, потому что это Блэк, а я Малфой. - Не много ли хочется тебе, Цисси? – Произношу я, а ее даже трясет от злости. - Подонок, - Блэк наотмашь бьет меня по лицу, оставляя красный след на своей бледной аристократичной ладошке. Она поднимается на ноги и чуть не падает от долгого сидения на холодном полу. Расправляет мантию и возвращает галстук на прежнее место. - Дай мне хотя бы косметические чары наложить, Малфой, - визгливо произносит Блэк, со слезами оглядывая себя в треснувшее зеркало. Я поднимаюсь, становлюсь сзади нее и тоже смотрю в эту разбитую стекляшку. Блэк как бы раздвоилась, и теперь на меня через отражение глядят две пары напряженных глаз, а тонкие губы поджаты так, что на одном из отражений они улыбаются. Это так не вяжется с Блэк на другом отражении, что я вздыхаю и смотрю на себя. Вот он – аристократ Малфой. Волосы взъерошены и кажутся грязными, рукава рубашки закатаны и чем-то измазаны, а на брюках красуется дыра посреди голени. Но это еще ничего – вон, Блэк пытается растереть какое-то покраснение под левым ухом, а у нее там и так уже огромная ссадина. Она – младшая дочь благороднейшего и древнейшего семейства Блэков, а выглядит как последняя простолюдинка на базаре. - Хватит на меня пялиться, - устало шипит она и рукой собирает светлые волосы на одну сторону. Блэк знает, что она красивая, хоть и не признается в этом никогда. Блэк знает, что я умопомрачительно красивый, но скорее выпьет гной бубонтюбера, нежели скажет об этом кому-нибудь постороннему. А я знаю, что она так считает, потому что Беллатриса любит слушать истории своей надоедливой маленькой сестренки. А еще Беллатриса любит моего друга Рудольфуса, и поэтому рассказывает все о своей сестренке мне. - Я не пялюсь, - нехотя отворачиваюсь от Блэк и достаю ее волшебную палочку. – На, забирай. - Что? – Она не верит своим глазам, и снова распахивает их с наивным и детским удивлением. Не может у слизеринки быть такого взгляда, только если три минуты назад она не шипела на тебя ругательства и проклятия. - Палочку забирай, - говорю я, и ее ладонь на миг сжимает мою. Что это было? Блэк, ты в своем уме? Она берет палочку и принимается бормотать какие-то заклинания. Через минуту Блэк поворачивается ко мне, и ее глаза и нос снова нормальные, не распухшие от слез, а губы темнее и ярче. Блэк улыбается мне и снова глядит в зеркало. Блэк улыбается мне. Как будто не я полчаса назад с силой сжимал ее запястья. Вот такая она, неправильная слизеринка. Я развернулся, чтобы уйти, но… Блэк чарами собирает волосы на затылке, а ссадина за ухом некрасиво бросается в глаза. - Можно мне? – Спрашиваю я, и она снова дергается от меня, выставляя палочку вперед. – Нет, просто царапину за твоим ухом залечить… - Да, - она кивает и облегченно убирает палочку. Видимо, от страха сама не понимает, на что секунду назад согласилась. - Будет немного больно, - шепчу я и, отчего-то волнуясь, прикасаюсь своей волшебной палочкой к теплому покрасневшему местечку за ухом. - Спасибо, - немного быстрее, чем следовало бы, отзывается Блэк и резко поворачивается ко мне лицом. Она оказывается так близко, что можно разглядеть несколько одиноких веснушек на ее переносице. Блэк, кажется, и сама боится позиции, в которой оказалась. - У тебя есть веснушки, - тупо бормочу я, хватая ее за локти. Мягко, но цепко. Блэк сглатывает, но не пытается рвануть куда подальше. - Да, еще не успела наложить на них чары, - как-то глухо отвечает она и тоже вцепляется в мой локоть. – А у тебя горбинка на носу. - Да, в детстве упал с метлы и сломал нос, - я морщусь, а Блэк поднимается на цыпочки, и ее глаза оказываются на уровне моих, и ее губы оказываются на уровне моих… - Малфой, - шепчет она, и ее палочка с громким, разрезающим тишину стуком, ударяется об пол. - Сломается, - говорю я. - Да, - выдыхает она мне прямо в губы и тут же отскакивает как ошпаренная, будто осознав всю нервозность ситуации. - Стой, - пытаюсь шипеть я, негодуя от такого поведения. Самолюбие громко воет, а руки уже сжимают щеки Блэк, готовой заорать в любой момент. Ее глаза расширяются от плещущегося в них ужаса, а губы искривляются в непонятном выражении. - Малфой, ты… - Блэк не закончила фразу. Ее руки обессилено держат мои плечи. Ногти врезаются в кожу даже через рубашку, а губы оказываются мягкими и податливыми. - Ничего не говори, - прошу я, и ее рука проводит по моей спине, забираясь под ткань. Блэк взволнована и потрясена, она оказалась до безобразия возбуждена вмиг. Она была до неприличия желанной. Кажется, губ не хватит, для того чтобы поцеловать, попробовать ее всю. Руки дергают застежку мантии, узлы галстуков и пуговицы рубашек. Блэк весьма нелепо вылезает из форменного шерстяного жилета. Руки дрожат, когда она расстегивает пуговицу на юбке, когда она гладит мою обнаженную спину и плечи. В этом треклятом туалете безобразно жарко, и только холодные руки на моей спине предотвращают эту пытку. Перстень все также карябает кожу, а на мантии Блэк, валяющейся на полу, лежать неудобно. - Встань, - прошу я. Пересаживаю Блэк на раковину, и она тихонько хихикает, глядя на меня затуманенными глазами. Хотя я-то знаю, что ей сейчас очень страшно. Ведь сейчас Малфой получает то, что хотел – саму Блэк. Она раздвигает ноги и позволяет мне раздеть ее до конца. Я целую ее синяк на коленке, а она даже не пробует одернуть ногу или пикнуть от боли. - Давай же, Малфой, - говорит она приглушенно и хрипло, а я знаю, что до этого она не говорила так никому. И эта хриплость ее возбужденного голоса только для меня, и эти бесстыдно раздвинутые ноги тоже только для меня. Я раздеваюсь донага, и гляжу на Блэк, впитывая в себя ее образ каждой клеточкой мозга. Она улыбается, сидя на мраморной раковине, согнув колени и опираясь рукой на старый неработающий кран. Она бледнее обычного, только щеки горят неестественным румянцем. - Ты все-таки моя, - произношу я, прежде чем Блэк вскрикивает и свободной рукой хватает меня за плечо. Она не произносит чего-то внятного, только утыкается лицом мне в грудь и похныкивает. Ей, наверное, больно, раз у нее даже пошли слезы. Но вскоре она начинает шумно вдыхать и целовать мое плечо. - Люциус… - Она неосознанно шепчет мое имя, а я старательно целую волосы Блэк, которые уже давно рассыпались по ее плечам. Ее плечи и груди бледные, почти белые, а на лбу проступают капельки пота. Неожиданно она застонала жутко громко и пошло, и, кажется, вцепилась мне ногтями в спину до крови. Ее руки уже не казались холодными, наоборот, горячее меня и этой затхлой комнаты. - Люциус, - повторяет она, откинув голову назад, и в этом имени можно услышать и «люблю», и увидеть улыбку-усмешку. Блэк прижимается щекой к моей груди и тянется к моим губам. - Нарцисса, ты прелесть, - бормочу я через пару минут, заботливо снимая ее с раковины и накрывая мантией. Блэк вся горит, и ее руки тянутся ко мне, чтобы обнять. Она горячая и манящая, вот только так она кажется еще более маленькой и нелепой в этом туалете. Она вся дрожит, прижимаясь ко мне, и что-то шепчет, шепчет… Я целую ее в ключицу, и она довольно стонет, с силой сжимая мои ладони. - Малфой, пора на ужин, - зачем-то бормочет она, и мгновения рассыпаются, словно пепел по ветру. Пепел ощущений тонет в серых глазах Блэк, когда она, легко коснувшись губами моих губ, принимается одеваться. - Блэк, ты восхитительна, - восторженно произношу я, наблюдая за ее попытками выгладить мантию чарами. - Ну… Вряд ли так, конечно, - смущенно, не глядя на меня, отвечает она, но я вижу радость, вспыхнувшую в ее глазах. - Так, - киваю я и тоже начинаю собирать свою одежду с пола. - Ты великолепней, - отчего-то смеется она, уже полностью одетая, поправляя колючий перстень на пальце. Она им, наверняка, мне всю спину изодрала. - Вряд ли так, - повторяю я ее фразу, и она лучится своей улыбкой. - Пойдем? – Спрашивает Блэк, а я неуверенно киваю. Малфои всегда добиваются своего. Слизеринцы всегда добиваются своего, любыми способами, подло или честно. Чего добилась Блэк? Моей любви, благодарности или привязанности? Вряд ли так. Но вот я же добился ее руки в своей ладони, ее мутного взгляда, направленного на меня. Я получил тебя, Блэк. - Я получил тебя, Блэк… - Шепчу я, и хрупкая ладонь мгновенно вылетает из моей руки. -Что? - Я получил тебя, Блэк, - повторяю я, а ладонь вдруг обдало холодом. - Ты просто получил меня? – Недоуменно спрашивает Нарцисса, и ее голос звоном отражается от высоких стен холла замка. - Ну да, как и говорил, - почему-то досада и уязвленное выдернутой из моей руки рукой самолюбие заставляют оскалиться и ответить грубо и мерзко, так, что маленькая ладошка Блэк вдруг взвивается в воздух и больно ударяет меня по щеке. Аккурат туда, куда ее ручка уже приземлялась совсем недавно, и от этого еще больнее. Или это боль сердца? - Да тогда иди к черту, Люциус! – Взвизгивает она и, шустро разворачиваясь, налетает прямо на каких-то гриффиндорцев. Блэк убегает, глухо цокая каблучками по ступенькам лестницы и громко, не сдерживаясь, рыдая. - Малфой опять что-то натворил, - шепчет развеселенный увиденным представлением шестикурсник из Гриффиндора, и кулак врезается в его твердую, еле слышно хрустнувшую скулу. Вот так Малфои добиваются, чего хотят. Вот так слизеринцы ломают себе и другим жизни. Только это еще не конец. Блэк будет самой счастливой девчонкой на всем земном шаре. - Я люблю тебя, Блэк. _____________________________________ Дорогие мои! Автор будет счастлив увидеть ваши отзывы на сие творение.