Несправедливости

       Екатерина стояла гордо вскинув голову и выпрямив спину, что мне кажется невероятным, так как девушка не садилась уже пару часов, беседуя то с одним посетителем, то с другим, которые бесстыдно располагались на мягком кресле, обитым дорогим бархатом. — Мне жаль, что я потревожил вас, миледи. - Она еле заметно передёрнула плечами, но продолжала смотреть мне в глаза. Мне же, чтобы заглянуть в её, приходилось довольно низко опускать взгляд. Екатерина была невысокая, бледнолицая совсем ещё девочка (несмотря на то, что ей скоро девятнадцать) с прекрасными большими серо-голубыми глазами. — Чего вы хотели? - спрашивает она не слишком вежливо. Но чего ещё, кроме этого, можно ожидать? Под глазами у неё залегли глубокие тени, а чёрная траурная одежда делает её похожей на призрака. Она только что потеряла мать, недавно потеряла мужа, а теперь у неё хотят отобрать жениха в которого, как говорят слухи, Екатерина уже успела влюбиться. — Присядьте, вы устали, - мягко сказал я, кивая на стул, в спинку которого она вцепилась. — Благодарю вас, но я не хочу. — У вас ноги дрожат, это даже под платьем видно. Присядьте, миледи. - Она не хочет, чтобы на неё смотрели сверху вниз, понимаю я. — Я тоже сяду, - пообещал я. Хотя она такая маленькая, что, кажется, даже если я сяду, а она останется стоять, я всё равно буду возвышаться над ней. Видимо, тоже это поняв, девушка села на стул. — Вы ведь знаете, в каком положении находитесь сейчас? - спросил я, прекрасно понимая всю глупость своего вопроса. — Более чем, - жестко сказала она, сжав губы. — Король Генрих считает, что теперь ему будет выгоднее… — Заиметь дружбу с Филиппом, да, я знаю! - Она посмотрела на меня так, словно я только что высыпал короб соли на её открытую рану. — Теперь он не заинтересован в союзе с Испанией посредством брака. Наш Филипп Красавец теперь герцог Бургундии и король Кастилии в одном флаконе, спасибо моей Безумной сестрице! Она сейчас правит королевством матери, а я забыта здесь, лишённая обеспечения. У меня почти не осталось средств, так как король Генрих решил не тратиться на меня. Верно, зачем-то я ему теперь? - Её грудь вздымалась и опадала, а щёки покраснели. — Простите, я не хотел обидеть вас, миледи, - успокаивающе сказал я, сам внутренне коря себя и проклиная. — Вы и не обидели. - Она устало откинулась на спинку стула. — Это мне стоит просить прощения. — Ну что вы! Вы просто попали в несправедливую ситуацию и сильно устали из-за этого. — Ха, несправедливую! - усмехнулась Екатерина. — Вы правы, это несправедливо, но где при дворах вы видели справедливость? Моя мать Изабелла была сильной правительницей Кастилии, богатой и сильной страны. А теперь её место заняла моя сестра Хуана, известная на весь мир тем, что душевнобольна. Как она вообще, казалось бы, там оказалась? Она была третьим ребёнком, который никогда крепким здоровьем не отличался. Нельзя так говорить о сестре, но характер у неё ужасный. В отличии от Изабеллы, первого ребёнка в нашей семье. — Бывшая королева Португалии? - Об этой семье я знал немного, да и то, что знал, уже подзабыл. — Да, она. Изабелла Астурийская, звали её. Я любила её больше всех. Сначала её выдали замуж за мальчика, младше её на пять лет, которого она даже не видела. Это, по-вашему, справедливо? - Я качнул головой. У меня самого первая жена была навязанная. Никогда не любил её, а она меня тем паче. Я был рад, когда она сбежала со своим любовником. — Совсем не справедливо. Но, как я слышал, она полюбила его. — Верно, - ухмылка девушки стала ещё грустнее. — Она всё-таки горячо полюбила его, а он её. Редкость для навязанных браков. Через год он свалился с лошади и умёр. Недотёпа! Ещё одна несправедливость. Только полюбила, и уже потеряла. Она убивалась тогда, я помню. Она не собиралась замуж снова. Собиралась хранить верность мёртвому мальчику, но родители её заставили. Пусть придворные говорят вам, что они её просто убедили, но, поверьте, отец уговаривал её не добрыми словами. У бедняжки Беллы просто не оставалось выбора. Она вышла за Мануэла Первого, Счастливого. Толстый и крайне похабный мужчина, скажу я вам. Белла не была счастлива с ним, но, всё-таки, родила ему долгожданного наследника. Сына, Мигела. Он носил титулы Португалии, Арагона, Кастилии и убийцы моей сестры. — Она умерла, давая ему жизнь? — Да. А мальчик умер через год. Это ли справедливость? Мануэл взял в жёны другую мою сестру, Марию. Она родила ему троих детей и Изабелла, вместе с Мигелем, осталась забыта им. Разве это справедливо? — Нет, - прошептал я. Никогда не смотрел на их историю с этой стороны. — А мой брат! Он тоже был хорошим. Умер в девятнадцать из-за того, что съездил на свадьбу к сестре. А его жена родила мёртвого ребёнка. Что-то не похоже на справедливость, не находите? Вот они, дети великих Фердинанда и Изабеллы: королева Португалии, принц Астурийский, королева Кастилии, королева Португалии и неудачница, застрявшая в Англии! — Вы не неудачница, миледи! - воскликнул я, хотя, честно сказать, завидовать тут нечему. Почему-то я почувствовал себя крайне неудобно и появилось желание убежать от этой бедной маленькой девочки, потерявшей мужа, мать, сестру, брата и двух племянников. — Прекратите называть меня так! Я не леди, я инфанта! Хотя, скорее, вдовствующая принцесса как титул подошла бы больше. За моей спиной люди так и говорят. — Простите, инфанта. Я… Я пойду… — А зачем вы вообще приходили? - спросила она, подняв на меня взгляд своих прекрасных, но покрасневших, серо-голубых глаз. — Не за чем. Неважно. Простите! - Ну не говорить же, что хотелось поглазеть на неё и поговорить с ней побольше. — Всего вам хорошего! - С этими словами я поднялся с кресла и направился к выходу. Только у самой двери до меня долетел её мелодичный, но уверенный голос. — Постойте! — Да-да, инфанта? — Не смейте выносить эти слова из комнаты, слышите? Поверьте, если кто-нибудь узнает что-то лишнее, вам не сносить головы! - И её голос при этом был настолько убедительным, что моё воображение уже живо представило, как палач с опущенным чёрным капюшоном заносит острый топор над моей рыжей головой, и как глухо слышен смех мужчины, глаза которого кровожадно пялятся на мою шею.