Глеб
Вы знаете, каково это, когда отец берет тебя маленького на руки, или садит к себе на шею и катает. Или когда папа успокаивает тебя, когда ты упал и ушиб коленку, дуя на рану. Или когда он серьезно разговаривает с тобой, когда ты уже подросток и, что-то натворил в школе, или получил очередную двойку. Что бы не случилось, ты все равно знаешь, что он тебя любит. Наверняка вы знаете, как это здорово иметь отца. А я не знаю, точнее не помню. Мой отец умер, когда мне было 3 года. Я не знаю, любил ли он меня, но мама говорит что любил, очень сильно. Может быть. От отца у меня осталась только фотография, которая всегда стоит на моем письменном столе. Только там, он смотрит на меня своими живыми глазами. С неиссякаемой искоркой в глазах. Вот и сейчас я смотрел на фотографию отца и представлял себе, как было бы здорово, если бы он был жив. Мне не пришлось бы терпеть своего отчима, который, судя по всему, люто меня ненавидит. - Глеб, спускайся кушать! Обед на столе. - Прокричала из кухни мама и прервала мои размышления. - иду, мам. - Ответил я и поставил дорогую моему сердцу фотографию обратно на стол. Я все еще не могу привыкнуть к дому, в который мы переехали полгода назад, когда отчим получил повышение. Для меня он слишком большой. Я привык жить в квартире, в которой для каждого была одна комната, кухня и гостиная. Ничего лишнего. А здесь всего слишком много, здесь все слишком большое. В доме 3 этажа, на первом у нас большая гостиная, в которой стоит журнальный стол, домашний кинотеатр, 2 дивана и 4 кресла. Эта роскошь меня не привлекала, я и так здесь почти не бывал до тех пор, пока не поставили камин. Всего месяц назад мама попросила Олега его поставить. Сначала я не понимал, зачем он нужен, а потом я сказал ей огромное спасибо за это. Огонь всегда меня привлекал. Помню в детстве, мне было тогда лет 5, к маме в гости пришел какой-то человек, и пока они разговаривали, я стащил со стола коробок спичек. Я поджег всего 3 спички, они быстро перегорели, а когда потянулся за 4, у меня в комнате уже горели шторы. Спасло лишь то, что тот человек, с которым разговаривала мама, зашел попрощаться со мной в нужный момент, потому что вокруг меня горело все, и кроватка и шкаф, который вот-вот мог упасть. Мама сначала сильно отругала меня, а потом прижала к себе, и сказала, чтобы я больше никогда не брал в руки спички. После этого мне даже костер на шашлыках не доверяли развести. Поэтому, можно понять, почему я так удивился, когда мама уговорила отчима поставить камин. Я спустился в столовую, где мама уже накрыла на стол и ждала меня и остальных членов семьи. На самом деле, самой родной для меня всегда оставалась мама. Отчим, как я уже говорил, меня не особо любит, а их общий сын - Вася, просто адский ребенок. - Глеб подай мне соус.- Попросил меня Олег и показал пальцем на соусницу. - пальцем показывать некрасиво. – саркастично проговорил я и передал соус. - молчи лучше, нам с тобой еще предстоит серьезный разговор сегодня после обеда.- Сквозь зубы сказал отчим и зло посмотрел на меня. Интересно, что же я успел уже натворить за сегодняшнее утро. Разбил мамину вазу? Нет, не разбивал. Позвонили учителя, что я не явился на отработку? Ну это уже пройденный этап, он поклялся больше не лезть в мои учебные дела. Что же еще, что же еще… Я отвлекся от своих мыслей по поводу разговора с отчимом. Обед был очень вкусный. Говядина в кисло-сладком соусе - фирменном мамином блюде, которое как она, не умеет готовить никто. И рис с овощами. На десерт были сладкие булочки с вареньем, тоже маминого приготовления. Наевшись вдоволь, я встал и собрался пойти в свою комнату, но окрик Олега заставил меня остановиться. - Иди в гостиную, жди меня там. - Хорошо - сказал я и поплелся в гостиную. Я сел в свое любимое кресло и стал смотреть на огонь. Кажется, нет ничего красивее огня. Как говорят, «огонь пляшет», я согласен с этими словами. Язычки пламени могут разыграть такой танец, что ни один самый гениальный и талантливый танцор мира не сможет его превзойти. Красный, желтый, оранжевый, бордовый, кровавый, апельсиновый, лимонный, кислотный, каких только цветов нет в одном небольшом пламени. Ведь верно говорят - на огонь можно смотреть бесконечно. - Итак Глеб, нам нужно поговорить - на удивление спокойно сказал только что незаметно подошедший Олег. - Ты закончил девятый класс и тебе пора подумать идти дальше в одиннадцатый, или мы тебя куда-нибудь устроим. Сам понимаешь, в ВУЗ или университет тебя не возьмут, поэтому либо вечерняя школа, либо училище, либо какая-нибудь простенькая академия. В 11 классе, я думаю, тебе делать особо нечего, потому что если ты программу 9 класса с трудом осилил, что уж говорить о 10 и 11. - это все о чем ты хотел со мной поговорить? - да это все. - тебе правда нужно это знать, или же тебе просто нужно чтобы я свалил из твоего дома, не маячил перед глазами и не портил тебе репутацию??- с вызовом спросил я, потому что знал, что именно это, истинная причина его разговора. - давай без истерик Глеб, мама попросила, чтобы мы не ругались хотя бы сегодня! – тихо, но со злобой произнес Олег. - А то что? Ты выгонишь меня из дома?- уже повысив голос, спросил я.- а что, ты можешь. - я могу, и когда-нибудь это обязательно сделаю! -и ты правда думаешь, что после этого, она,- я показал рукой на кухню, где сейчас мама складывала грязную посуду в посудомоечную машину,- тебя простит? - я смогу доказать что ты, щенок, сам во всем виноват, и она будет со мной согласна, уж поверь!- тихо сказал отчим, чтобы не услышала мама. В его глазах сверкнул уже привычный огонек ярости. - и ты не боишься, что я могу ей об этом рассказать?- произнес я, уже зная ответ на свой вопрос. - ты ведь знаешь наш уговор. Если ты скажешь, ты знаешь что с тобой после этого будет. Если хочешь остаться невредимым и по прежнему с приличной репутацией, то лучше тебе бы помолчать. - прошептал Олег, повернулся и ушел к маме. Во мне все кипело. Мне казалось, что еще чуть-чуть и из меня выльется весь гнев, что я успел накопить. Этот уговор. Его пора расторгнуть. Но пока я еще не решил как. Я снова уселся на кресло, с которого я незаметно для себя соскочил, разговаривая с Олегом. И снова посмотрел на огонь. Он горел гораздо сильнее обычного. Его язычки доставали до самого верха камина, и даже возможно уходили в дымоход. Он горел очень ярко и жарко. Но как бы мне не было горячо, я не собирался уходить. Возле огня я гораздо быстрее успокаиваюсь. Конечно, от ненависти к отчиму меня не избавит даже огонь, но чувство спокойствия и собственной удовлетворенности он подарить мог. Наш уговор с отчимом был мне противен. Он знает как задеть меня за живое. Он либо поразительный психолог, или психопат. Я склоняюсь ко второму варианту. Если я когда-нибудь хоть одной живой душе скажу кто он на самом деле, то шансов на то, что я останусь жив хотя бы в первые 3 часа, будут невероятно малы. Потому что я знаю его секрет. Однажды, года 3 назад, мне тогда было 13, когда дома не было никого, мама в магазине, а Олег на работе, я случайно зашел к нему в кабинет. Я о чем-то задумался и перепутал свою дверь с его дверью. Хотя, если подумать, так просто, смотря на наши двери, их невозможно перепутать. Дверь его кабинета толстая и деревянная - сделанная из красного дерева, а моя, обычная белая, еще с детства разрисованная фломастерами, которую, как я не просил, мне так и не поменяли. В свой кабинет он не позволял заходить никому. Мама один раз хотела прибраться у него в кабинете, но отчим встал в дверях и не пустил ее, сказав только: - в эту комнату могу входить только я, там моя работа,- и потом, обращаясь лично ко мне, сказал – и прошу не совать свой нос, куда не следует! Но я, по воле случая туда попал. И был ошеломлен, оказавшись в нем! Там не было нормального для кабинета стола, или крутящегося мягкого стула, который всегда сопутствует типичному кабинету. Но тут была только магнитная доска, на которой было очень много листов, и еще больше фотографий. И одно слово, написанное синим маркером:Черномор
А также там был нарисован какой-то неизвестный мне знак. И в комнате была, какая-то капсула, в которой был костюм металлического цвета, судя по всему полностью облегающий тело. Но зачем он Олегу? Как только я подошел к доске, чтобы посмотреть, что за фотографии на ней и что написано на листах, я понял одно. Мой отчим самый настоящий психопат. На доске было несколько десятков фотографий убийств, и, что меня больше всего удивило, стихийных бедствий. Вот здесь фотография смерча Катрина в Америке, и здесь же рядом статья из газеты на эту тему. А тут наводнение на дальнем востоке России, и также рядом статья. Я хотел посмотреть больше, но не успел, тут зашел отчим. Как я мог не услышать то, как открывается входная дверь, как заходит Олег и тем более как он открывает дверь в комнату? - ну что, понравилось? – сказал тогда отчим железным голосом. – если ты скажешь об этом хоть кому то, знай, ты сам виноват. До тех пор я не понимал, за что он так меня не любит. С самого первого дня, как он увидел меня, он меня возненавидел. Но когда он застал меня в своем кабинете, тут уже появилась причина для ненависти. Я последний раз взглянул на огонь, который к этому времени утих, и горел с прежней ленивостью, и пошел к себе в комнату. Поднимаясь по лестнице, я обратил внимание на то, что лежит в горшке с цветами, подойдя, я заметил обрывки какой-то фотографии, и решил взять их собой, попробовать собрать их вместе. Когда я поднялся к себе, я сложил все части как пазл, у меня на это ушло чуть больше 10 минут. Закончив, передо мной лежала фотография красивой девушки, летящей с моста, датированная вчерашним днем.