Теперь тебе не сбежать

В блоке Е «Холодной горы» было всего два человека. Это могло бы быть и вполне обычным, ведь когда заключенных в блоке нет, то там может оставаться даже один человек (главный смотритель — Пол Эджкомб), однако в этот момент все было не так. Первым живым существом был Перси Уитмор, попавший на должность надзирателя из-за родственных связей с губернатором штата. Ну, а вторым, и самым удивительным… был заключенный. Уильям Уортон, или как его все называли, Дикий Билл. Удивительным было именно то, что при хоть и одном, но заключенном (тем более таким буйным!) должно быть как минимум трое смотрителей, а не один! Наверняка именно это и сыграло главную роль в том, что произошло этим вечером… Перси услышал какой-то звук в кладовой и решил посмотреть, что именно издает этот звук, ведь кладовая была полностью пустой. Забыв все предосторожности, которые в его голову пытались вбить другие надзиратели, он шел слишком близко к камере Дикого Била, за что и поплатился. — Вот и пришел момент, когда я выдеру тебя по полной, — прорычал Уортон, схватив Перси за горло и закусив его ухо. — Теперь тебя никто не спасет. Уортон, одной рукой все так же держа единственного в блоке смотрителя за горло, другой рукой шаря по карманам в поиске ключей от камеры, продолжал терзать его ухо. — А вот и ключики, — хрипло рассмеялся Крошка Билли, как он сам просил его называть. — Теперь тебе не сбежать.

***

Оскал, мелькнувший на лице Дикого Билла, заставил Перси впасть в некий ступор, из-за которого Уортон смог беспрепятственно открыть дверь и затащить того в свою камеру. Кинув не особо сопротивляющегося надзирателя на тюремную койку, он сел на него сверху. Ужас, охвативший Уитмора, когда он понял, насколько далеко все может зайти, был всепоглощающим, сковывающим все мышцы и нейтрализирующим любую мысль, что заставляло действовать на одних лишь инстинктах. — Что, уже не так страшно? — спросил Дикий Билл. — Помнится, недавно ты от одного лишь намека набузил в штаны… Как же мне нравится твоя покорность! Сказав эти слова, он засмеялся, голыми руками разрывая на Перси футболку. Тот, предпринимая попытку скинуть с себя тушку Уильяма Уортона, успел лишь немного дернуться, как Билли завязал ему руки за спиной обрывками его же футболки. Штаны Дикий Бил стянул с бедного надзирателя лишь для того, чтобы, разорвав их на две части по шву, привязать его ноги к спинке кровати. В это же время он оставлял глубокие укусы на теле смотрителя. В некоторых местах, где кожа была наиболее тонкой, как, например, в районе шеи, груди и паха, в местах укусов начинала проступать кровь. А кое-где кровь текла из ран небольшими ручейками. Когда Крошка Билли слизнул несколько капель крови, он будто вообще слетел с катушек. Он слегка приспустил свои штаны, открыв вид на достаточно длинный и толстый член, одним резким движением перевернул Перси на живот и резко вошел в неподготовленное тело. По блоку смертников, блоку Е «Холодной горы» пронесся истошный вопль ужаса и боли. — Заткнись, — прорычал заключенный и со всей своей немалой силы ударил смотрителя головой об стену. От столь сильного удара тот провалился в спасительную тьму обморока. Однако его спасение продлилось ровно до следующего толчка внутри истерзанного тела. Резкое движение сопровождалось животным рыком. Чтобы не получить еще одного удара головой о бетон стены, Перси закусил матрас, заглушая рвущиеся из горла крики и стоны боли. Уортон, озверев еще сильнее, стал наращивать темп, тем самым углубляя толчки. Из-за ускорившегося темпа, Перси пытался перенести своё туловище немного вперед, чтобы хоть немного облегчить свою участь. Однако заключенный, заметив попытки отползти, сомкнул свои зубы на загривке надзирателя. Уитмор этого даже не почувствовал, так как все его тело и так раздирало от боли. Пот, выходящий из тела из-за перенапряжения всех мышц, попадал в мельчайшие царапины и укусы, способствуя и без того мучительной экзекуции. Когда Дикий Билл удовлетворился полностью, кончив несколько раз в смотрителя, изредка спасавшегося кратковременными обмороками, слегка отодвинулся, чтобы полностью рассмотреть отключившегося надзирателя. Картина, открывшаяся его глазам, заставила его внутреннего зверя удовлетворенно заурчать. Из укуса на шее струилась кровь. Было такое ощущение, что он был глубиной до костей, знаменовавших начало позвоночника. Разбросанные по спине укусы были самой разной глубины, но ни один из них так не кровоточил, как укус на загривке. Однако больше всего парня привлекал вид разорванного ануса, из которого толчками выходила кровь, смешанная со спермой ухмыляющегося преступника. Уортон решил еще больше поиздеваться над почти что сошедшим с ума надзирателем. И для этого он перевернул Перси, чтобы тот видел, с каким выражением лица ему будут рассказывать о всех прелестях произошедшего. Буквально через секунду после того, как молодой смотритель очнулся, блок Е погрузился во тьму. В камере стало непроглядно темно и бесшумно. И тут заскрипела открываемая дверь камеры, впуская в помещение свет. Разглядев фигуру главного смотрителя Пола Эджкомба, Перси осознал, что ничего не было, что он, целый и невредимый, лежит в смирительной рубашке на полу изолятора, куда его закинули по какой-то причине его коллеги. Когда его распутали, он даже смог привычно надерзить им. Но когда его только схватил Коффи, в голове Перси пролетели все привидевшиеся ему события и он сошел с ума.