Не стоит есть яблоки. Никогда и никакие

Быть маленьким – ужасно. Во-первых, тебя никуда не пускают. Во-вторых, ты ничего не можешь, но всегда всем обязан. В-третьих, вокруг тебя вечно вьются заботливые «мамочки». Мамочек для него нашлось трое: та, которая бабуся, рыжая музыкантша-драконболистка и блондиночка с пылесосиком «Грязюкс». И еще ода нянька с ядовито-зелеными когтями. Но, к счастью, няньку звали редко. Только в самых необходимых случаях. Бабуся же сейчас была занята свалившимся с крыши Семь-Пень-Дыром. - Катя! Он опять уползает, - пожаловалась Таня на пухлощекого карапуза. У карапуза были очень знакомые уши. Уши, готовые составить конкуренцию слону! - Ать, стой, кому говорю! – Катя перехватила младенца поперек живота и снова водрузила на кровать. Карапуз что-то проговорил, попутно вымочив в слюне все, что только можно. - Ягун! Фу! Нельзя! – Таня тут же затопала ногами. Еще не хватало, чтобы контрабас вымыли подобным способом. На всякий пожарный Гроттер спрятала инструмент в футляр и задвинула под кровать. - И надо было тебе лезть в тайную мастерскую! – укоризненно покачала головой Лоткова. Наверное, она уже забыла, как сама вместе с Зубодерихой пыталась в том месте снять проклятие, полученное из-за «Ста Запрещенных». – А яблоки есть зачем начал? М? Будто нам Клоппа мало! Карапуз протестующе зарыдал. Кстати. Должна сказать, что Ягун понимал все происходящее, он отлично помнил, что произошло, кто он такой и кто все эти люди. Но вместе с тем, им овладела какая-то детская зараза: от малейших изменений тут же менялось настроение, хотелось делать глупости. Словом, внук Ягге стал самим собой в теле ребенка. - Младшую подготовительную группу прошу построиться и гуськом выдвигаться к Сарданпалу, - в комнату заглянула Гробыня. Она качнула малиновыми волосами, приглашая следовать за ней. Склепова вела их прямиком к фонтану-рыбе. Тому самому, что скрывал тайный ход на Исчезающий этаж. А значит – прямиком к мастерской. Но нет. Они зашли в один из тупиков. За это время Ягун успел насквозь вымочить плечо Кати. А еще ему приспичило искупаться в фонтане. Короче говоря, когда группа достигла назначенного места, всем уже хотелось раздобыть пеньковое ожерелье и мыло. А еще стульчик с шаткими ножками. Всем, кроме Баб-Ягуна, конечно. Он как всегда: бодр и неунываем (или неунывающ?) Академик Черноморов встретил их широкой улыбкой. Улыбка эта продержалась ровно до тех пор, пока Ягун не решил поиграть с усами достопочтенного Сараданапала. Наконец, усы сумели выпутаться из цепких ручек и, отойдя на безопасное расстояние, лауреат премии волшебных подтяжек заговорил: - Вы окажетесь в тайной мастерской. И эта не та заколоченная лаборатория, это место, спрятанное между временем и пространством. «Тайная» она, потому, - академик запустил руку в бороду, - что в ней производятся тайны. Когда-то давно там даже создавали артефакты. Увы, побывать в этом месте можно лишь один раз. Вам нужно найти холст и нарисовать на нем то, что желаете. Желание может быть только одно. А теперь, в путь! Никто ни разу не перебил академика. Даже Ягун притих, потому что оставаться малышом ему не хотелось ну нисколечко. Сарднапал произнес заклинание и, рассеявшись золотыми искрами, ученики растворились в воздухе. Мастерская оказалась очень живописным местом. Она была выдолблена в скале, рядом шумел водопад, камень покрывал болотный плющ. В центре помещения журчал родник. Мастерская была в идеальном порядке. Она была небольшой по площади, но каждый предмет занимал свое собственное место. Более того, каждое место было подписано. Здесь было множество всевозможных артефактов и инструментов, но вот холста никто найти не мог. Зато был мольберт: старый, из прогнившего дерева, с облупившейся краской. На хлипкой подставке лежала кисточка и пара карандашей. - Ребятки, может, холст кто-то спер до нас? – предположила Склепова. Такое, наверняка, могло быть. Если люди знают об этом месте, то почему бы и нет? - Смотрите! – Катя провела ладонью по ножке мольберта. – «Здесь, здесь и ключ». Что бы это значило? - Давайте сначала поищем ключ? – предложила Гроттер, окидывая грустным взглядом гору артефактов. Прошел час. Другой. - Ну, Сарделькопал! Старикан тупо… Тупоугольный, - спохватившись, поправилась Гробыня. – нет тут ничего! Везде посмотрели! А что значит это «здесь» и «здесь»? Дубиноголовая мастерская. Идиотские артефакты. А ты чего смотришь? Сиди себе у фонтанчика и не путайся! – Склепова строго взглянула на комментатора и устало приземлилась на каменный стол. А Ягун вдруг понял. А чтобы поняли и остальные, пришлось укусить Гробыню за ногу. Сначала та подняла дикий шум, но потом ее вдруг осенило. - Ну конечно! Ключ – не только отмычка для замков. Это еще и родник! Все артефакты под номером! Наверное, это что-то вроде колодца желаний. Кинь монетку – получи подарок, - не успела она это произнести, как номер засветился и, превратившись в стайку золотых искр, поспешил к мольберту. - Но что значат эти «здеси»? Ты, случаем, не знаешь? – поинтересовалась мадемуазель Склепофф у Ягуна, но тот в ответ лишь увлеченно чмокнул, засунув руку в рот. - Здесь – это мольберт. Руны были написаны на нем, - вдруг уверенно произнесла Танька. Тут же засветились цифры у мольберта. - А последнее? Ножка мольберта? Планета Земля? Межпространственновременное измерение? – насмешливо фыркнула Гробыня и снова уселась на стол. - Нет, - Лоткова покачала головой и перехватила Ягуна прежде, чем тот упал в родник, - Это сама мастерская. Она сама – как артефакт. Откуда-то со стороны водопада в помещение вормался рой искр и врезался в мольберт. В ту же секунду, появился Холст. Самый обыкновенный лист формата А3. Белый, без пометок. Склепова тут же схватила кисть. - Дайте что ли краски в руки, рисовать Баб-Ягуна… Ой-ля-ля, ой-ля-ля… - пропела девушка. Карандашные рисунки она не любила. Кисть и краски куда роднее. Все началось, когда Таня и Катя подхватили по карандашу. Принадлежности для рисования дернулись из рук и начали чертить что-то свое. Гроттер увидела свою семью: отца и мать, бабушку-ведьму и даже ворчливого Феофила. Она оглянулась на остальных. Те смотрели на холст с таким удивлением и непониманием, что Таня мгновенно осознала: каждый видит что-то свое. На руках она держала Ягуна. Тот притих и не шевелился – заснул! Через несколько секунд все закончилось, и на холст вышел… Баб-Ягун! Настоящий, взрослый и не менее лопоухий. Даже засаленный комбинезон при нем! - Мамочка моя бабуся, чего изволите? – хихикнул парень и уселся посреди Холста. - А ты сам не расколдуешься? – вдруг поинтересовалась Гробыня. Наверное, увиденного на Холсте ей хотелось ничуть не меньше, чем возвращения старого Ягуна. - Не-а, те яблочки гибридными были. Запретный плод, раздор, молодость – все в куче. Это вам не Клоппика растить. Я и взрослеть-то не буду. Но это ваш шанс, товарищи. Исполнить мечту. Я-то жить буду, а вот… - Мечты на то и мечты, чтобы мечтать на досуге, - фыркнула Склепова. – А вот твои сопли весь досуг уничтожают. - А мне ты нужен, - тепло улыбнулась Катя. – Кто ж меня пылесосами снабдит! А Таня лишь кивнула. В конце концов, со своим статусом сироты она смирилась. А вот мирно сопящего друга в облике двухлетнего карапуза, видеть как-то непривычно. Вспышка – и все четверо спят на каменном полу возле тайной мастерской. Скрипнул ключ, и отворилась дверь. «Такое только на холст нанести», - улыбнулся академик и несколькими искрами доставил детей по комнатам.