От лица Миры
Вдыхаю воздух. Холодно. Закрываю окно. А за ним крыши многоэтажек, окна которых сейчас блестят в свете закатного солнца. А за ним верхушки голых деревьев. На город опускаются сумерки. И батареи в квартире недостаточно тёплые, и голуби на улицах какие-то чуждые, а воздух подавно. Не тот, что в Москве. Погода здесь странная, морозы, а на небе молочно-белые облака, да и прохожие какие-то хмурые. Скучаю по снегу и фонарям в нашем парке. Конечно, это всё временно. Довольно скоро всё это кончится. Самые дорогие люди. Предательство. Почти синонимы. Пока всё налаживалось в этом аспекте моей жизни, всё рушилось в другом. Они врали мне. Четыре месяца, двенадцать недель. Ложь, ложь, много лжи. На звонки, пусть и не слишком частые, оба говорили, что всё хорошо. А теперь объявляете о разводе. — Мир, успокойся, — мягко, но уверенно говоришь ты, обнимая меня за плечи, а меня трясет, слёзы катятся по щекам, всё существо переполняют обида и боль. — Это всё из-за меня, — отрицательно качаю головой я, вставая с дивана и начиная ходить по комнате туда-сюда. Не могу сидеть на месте — разочарование раздирает душу. — Мир, ты-то причём? Ты сама говорила, что они ругались чуть ли не каждый день, — закатываешь глаза ты, небрежно взъерошивая светлые волосы, а я останавливаюсь возле окна, облокотившись на стену, на мгновение задумываясь. — Вот именно. А я уехала. И бросила их... — слёзы снова скатываются по лицу, перемещаясь на шею, предварительно обогнув контур губ. — Если они захотели развестись, то ты здесь не причём. Ну была бы ты рядом — и что? Съезди в Питер, поговори с ними, если никак — то смирись, общение с ними у тебя не поменяется, — ты подходишь, обнимая меня, я прижимаюсь к тебе, вдыхая запах свежести, мяты и моря. Ты всегда мог меня успокоить. — Спасибо, Паш... — он даже представить не может, как я ему благодарна. Не только за поддержку. За то, что он вообще со мной. С грёбаной истеричкой, которая позвонила ему в час ночи. — Если хочешь, я с тобой поеду, не плачь только, — тихо говорит он, и я правда начинаю успокаиваться. Если бы я не вернулась в Москву... Моя жизнь бы не стала такой, какая она сейчас. У меня снова есть любимый человек, который всегда поддержит меня, который не даст чокнуться в край. — Я не буду там долго. Максимум недели две, — тихо говорю я, понимая, что эти дни будут самыми длинными и ужасными в моей жизни. — Я буду скучать по тебе, — по коже снова бегут мурашки, и сквозь слезы я улыбаюсь. Если бы он знал, как буду скучать я... — А я доставать тебя бесконечными звонками, — на глазах снова наворачиваются слёзы. Что только будет в аэропорту... Почему всё не может быть нормально? Почему я должна вернуться в город, который ненавижу, именно тогда, когда всё наладилось? Наверное поэтому я сейчас и сижу одна в серой комнате. В этом городе я не нужна никому. Родителей заботят только документы, и моё присутствие ничего не меняет. Мне осталось подождать ещё два дня, а в этих днях я ощущаю каждую минуту. Жду вечер, чтобы просто поговорить с Пашей, хоть по телефону, хоть в ВК, мне неважно. Просто знать, что у него всё хорошо. Знать, что я приеду через несколько дней, и всё станет как раньше.***
Даже попрощаться нормально не смогли. У вас ведь встреча в ЗАГСе! Всем глубоко плевать, зачем я вообще приезжала. Всегда было плевать на моё мнение. Вот почему я сбежала в Москву, хотя безумно этого боялась. Вот почему я без сожаления сейчас сижу в аэропорту, считая минуты до того, как километры между мной и дорогими мне людьми начнут сокращаться. Новая истерика по поводу того, что Москва ничем не лучше этого грёбаного города. Согласна, лучше там люди, правда интересующиеся моей жизнью, а не тем, на какие оценки я сдала сессию. Им абсолютно не интересно, как вообще меня встретили друзья, с кем я по нескольку раз в день говорила по телефону, улыбаясь, как слабоумная. Да, мне жутко обидно, и я веду себя неправильно. Но всем всё равно. То непередаваемое чувство того, что ты очень близко к дому. Что ещё немного, и ты обнимешь самого дорогого человека. Вдыхаю морозный воздух, и на лице появляется улыбка. Родной город, где я жила практически всю жизнь, где навсегда останутся мои родные люди. От осознания того, что всё снова хорошо, на глазах наворачиваются слёзы, которые я быстро смахиваю рукой, забирая сумку и направляясь в здание, которое приветливо обдаёт меня теплом. Я не писала Паше, во сколько приезжаю, ибо три часа ночи не лучшее время. Я и так достала его за эти дни — увидимся завтра. Ах да, уже сегодня. Я выхожу с лицевой стороны здания, смотря вниз чтобы не споткнуться и ноги себе не переломать. Февраль, а погода хуже, чем в январе, хотя меня это и не волнует — главное, что я дома. — Мира, — раздаётся голос сзади, заставив меня резко остановиться. Любимый хриплый голос, который я узнаю из тысячи. — Паша, — я подбегаю к нему, обнимая его. — Как мне тебя не хватало, — он невесомо целует меня в губы, а я счастлива настолько, что могла бы вечность стоять здесь, только бы он не отпускал меня. — Я так скучала по тебе... — Больше я не отпущу тебя никуда, — все обиды на родителей быстро погасли, сменившись безграничной радостью. — Именно, — я не заметила подошедших Настю и Лёшу, которые сейчас чуть не придушили меня объятиями. Никогда не задумывалась о том, как могут поднять настроение простые вещи — объятия близких людей, снег в свете фонарей, ночной воздух, родной город... Ты сразу забываешь всё плохое, что произошло с тобой, сразу теряет значение то, что будут дни похуже прошедших, и никто не знает, какие эмоции ты испытаешь в ближайшее время. Главное... что сегодня всё хорошо.