Take Me In Your Arms

      Микки шевелится, проснувшись, ощущая знакомое тепло сзади, как это было каждым утром. Он смеётся про себя, потому что до сих пор пытается отрицать, что любит чувствовать Йена за своей спиной. Он чувствует себя в безопасности, будто тот заслоняет его от всей неразберихи в их жизни. Микки не собирался ничего приукрашивать: их жизнь не была роскошью — это была цепь из одного дерьма, следующего за другим, но с Йеном, обернутым вокруг него каждое утро, он имел маленькую надежду на то, что они пройдут через всё это. Пальцы Йена подёргиваются в его, и их хватка так же прочна, как всегда.              Микки решает, что он действительно хочет увидеть лицо Йена, и поворачивается в его объятьях, удостоверившись, что его нога рефлексивно не дёрнется и не пнёт парня в голень. Это случилось однажды, и Йен скулил весь день, как сука, припоминая этот случай в каждой перепалке. Ёбаные рефлексы. Его руки всё ещё сцеплены вокруг тела брюнета, будто обогреватель, а лицо выглядит умиротворенным и нетронутым. Микки достаточно отстраняется, чтобы лицезреть все эти особенности, составляющие Йена Галлагера.              И, конечно, он никак не может насытиться этим. Он никак не может насытиться Йеном.              Его голова наклонена в сторону, зарытая в подушку, в то время как губы бормочут что-то совершенно бессвязное, но очаровательное. Микки оставляет невидимые следы между лопатками, проводя пальцами по коже его спины. Это действительно захватывает дыхание. Йен Галлагер. То, как запутаны его волосы, спадающие на мягкую подушку, разглажены морщины на лбу — вещь, которую Микки было приятно видеть, потому что Йен всегда был напряжён и заслуживал небольшой перерыв. Даже когда он спал.              Микки ухмыляется, когда парень тяжело вздыхает во сне, а руки сжимаются вокруг него в мольбе притянуть его ближе. Грудь Йена помечена Микки, засос гладок на его шее, а пометка от укуса растворяется на его плече. Справедливо было бы сказать, что Микки был чрезвычайно горд. По крайней мере, теперь все знали, что Йен был его, и ему не приходилось это говорить, чтобы заставить людей поверить. Он осознанно поглаживает свои отметки рукой, а его сердце искрится от осознания того, что он сам принадлежит Йену. Только Йену. Его другая рука перемещается от спины парня к его широким плечам, ласково прикасаясь к выступу плечевой кости, нежно поглаживая его кожу. Затем обеими руками он погружает себя в объятья Йена напротив торса последнего, мягко проводя рукой по его грудным мышцам.              Хорошо, что Йен глубоко спал, потому что Микки просто не мог делать этого, пока тот бодрствовал. Может, однажды он будет чувствовать себя комфортно, делая это с Йеном, находящимся в сознании. Однажды. Микки вздрагивает, когда Йен снова шевелится, но в этот раз рыжеголовый, как ему кажется, бормочет его имя во сне. Он застывает в изумлении, не ожидая услышать своё собственное имя. Ресницы Йена подрагивают, губы подергиваются в улыбке, о чем черноволосый лишь догадывается и не может удержаться от того, чтобы провести большим пальцем по паре пухлых губ, буквально пуская слюну со своих от такого вида.              В голову Мика приходит идея, глупая, но хорошая идея. Йен будет сиять от счастья, вероятно, назовёт его размазнёй, но он всё равно собирается разбудить того поцелуем. Ему просто нужно было взять себя в руки, нужно было набраться смелости, чтобы сделать это. Боже, он чувствовал себя таким жалким. Облизывая свои губы, он приближается, прикасаясь к груди Йена собственной.              Его губы застывают над губами Йена, его нежная кожа всего в паре миллиметров, и он знает, что его дыхание, вероятно, разбудит рыжего. Но, опять же, Йен глубоко спал. Его рука самозабвенно обхватывает бицепс Йена, сжимая упругую мышцу. Его глаза блуждают по бледной коже парня, веснушкам, которые он пытался сосчитать каждую ночь, но сбивался из-за их разбросанности и количества. Они потускнели без солнца, но те, что располагались на носу и у корней волос, были ярче пламени. Аккуратным движением пальца он обводит самую темную из них с напряжением, нарастающим в его теле.              Это было то мгновение, когда он мог совершить задуманное. Пока не смог. Он засомневался в последний момент, мысленно ударяя себя в замешательстве перед своим не поддающимся укрощению страхом.              Они были так близко, что у Микки даже не было времени отстраниться, когда глаза Йена медленно открылись, делая его похожим на новорожденного котёнка. Как всегда, он знал. «Что ж, если ты не сделаешь этого, позволь мне».              Микки не имеет шанса ответить что-либо, прежде чем ощущает запах утреннего дыхания и сладкого ирландского мыла. Губы Йена нежно прижимаются к его, а рука рыжего обхватывает шею Мика. Йен отстраняется и робко прячет своё лицо в плече брюнета, смеясь в мягкую приятную кожу с отметинами от простыни из-за положения парня.              И даже если их жизнь не была сказкой, хотя бы утра стоили того, чтоб её прожить.