Любовь и Гордость

Гордость.... Гордость старшего сына главы клана Учиха. Гордость... Гордость наследника великого клана. Гордость... Гордость гения своего селения. Гордость.... Итачи ощущал ее как цепи, приковывавшие его к земле, к клану, к семье. К соклановцам, что не видят дальше собственного носа. Что покупаются на внешность, не замечая скрытой за хрупкостью силы. Должен. Должен. Должен. Это проклятое слово - долг. Он должен всему свету, всем людям вокруг. И никто не должен ему. Он не имеет права жить для себя, выбирать для себя. Любить для себя. Вся его жизнь расписана буквально по минутам. Он станет капитаном АНБУ, повзрослеет, принесет славу и выгоду семье. А когда придет время - займет место отца, выгодно женится, заведет детей и станет воспитывать подрастающее поколение наследников великого клана. В этой бесконечной, утомительной гордости. Кто сказал, что Учиха превосходят всех в Деревне? Лучше всех? Сильнее всех? Кто позволил им забивать этой ерундой разум своих детей? - Эй, дяденька, ты слишком много думаешь. Морщины появятся, датебайо! Но, может, все и не так уж и плохо? Сколько он знаком с Наруто? Шумный, крикливый, неугомонный ребенок с шилом в одном месте. Проклятие всей Деревни. Головная боль Хокаге. Кумир его внука и лучший мастер проделок и пакостей. Недоразумение, каким-то чудом умудрившееся не только сдать экзамен, но и попасть в команду с его отото. И только потом Итачи осознал, что в нем говорила Гордость. Гордость клана Учиха, не признающего никого выше себя. Наруто мог быть упорным, усердным, даже упрямым. Он всегда добивался поставленных целей, забирался на гору, сбивая коленки и руки в кровь. А еще молчал. Приходил на тренировочный полигон, садился рядом и молчал. Никогда раньше Итачи не было так удобно молчать. Наруто не требовал от него ничего. Выросший на улице, где его принимали лишь в раменной, он даже не слышал имени гения клана. И ему было плевать, во сколько там лет Итачи окончил Академию. Хотя нет, не плевать - мальчишку до сих пор злило, что Учиха обошел его в этом. И он мечтал превзойти его хоть в чем-то. Это веселило. Это радовало. Это смущало. - Итачи, ты слишком много думаешь! Морщины появятся, датебайо! Рядом на траву опустился Наруто. Итачи краем глаза посмотрел на друга. Уже не ребенок, давно не ребенок. Мальчик вырос, возмужал, окреп, стал настоящим шиноби. Единственным в мире саннином-генином, что не раз заставляло его смеяться. Сакура сдала экзамен на чунина со второго раза, Саске примерял джонинский жилет, а Наруто... вот. Ему вполне хватало девятихвостого заряда бодрости внутри и контракта с жабами. И чтобы всегда был рамен, датебайо! Учиха усмехнулся, откинулся на ствол дерева. - Наруто-кун, скоро снова состоится экзамен. Будешь принимать участие? - Зачем? - Узумаки усмехнулся. - Не вижу смысла, датебайо. Одна морока с этим. - А как же твоя мечта стать Хокаге? - Итачи уже с интересом взглянул на собеседника. С Узумаки явно творилось что-то неладное. То он пропадал на миссиях неделями, а то не вылезал из Конохи, прячась в своей мастерской. Итачи мог не видеть его месяцами, а затем он прибегал, налетал, словно порывистый ветер и утаскивал за собой в Ичираку. Просто посидеть, поесть рамен. Он стал более молчаливым, замкнутым, серьезным. И в доме у него появились фиалки и фикус, которых до этого не водилось. Узумаки никогда не был домоседом, и растения неминуемо гибли. Но эти жили, парень ухаживал за ними, поливал. И Итачи бы начал подозревать подарок подружки, если бы Саске не сказал, отмахнувшись, что у Наруто никого нет. Почему-то на сердце стало легче. А цепи еще сильнее придавили к земле. Наруто поднял голову, посмотрел на облака. - Джирайя однажды сказал, что мечты - это напоминание сердца о том, за чем действительно стоит гоняться. И всегда нужно слушать свое сердце. Просто теперь я мечтаю о другом - о том, чего не может быть, - Узумаки улыбнулся немного печальной, немного циничной улыбкой. Итачи кивнул, обдумывая слова мудрого отшельника. - Тогда посмотри на экзамен с другой стороны. Пока ты генин, тебе не дадут миссий с высоким рангом. Узумаки скептически поднял бровь, и Итачи вынужден был с ним согласиться. Действительно, о чем это он! Наруто Узумаки, единственный мастер фуиндзюцу на всю Коноху и близлежащие селения, наследник древнего, могущественного клана, и мастерство печатей для него так же легко и естественно, как дыхание. Он никогда не потеряет своих клиентов. Даже сейчас он уже имел маленький домик на краю Деревни - мастерскую, где работал над заказами, как клановых, так и обычных, гражданских лиц. - Наруто-кун, что с тобой происходит? Ты перестал веселиться, тебя практически не слышно, - Итачи обеспокоенно взглянул на друга. Тот, как ни странно, покраснел, фыркнул по-лисьи, как в детстве. Краска неровными пятнами заползла на его лицо, "усатые" щеки. Он уткнулся взглядом в землю, как будто мог найти там ответ. - Просто я... я... - он взъерошил непослушные волосы на затылке, вздохнул, как бы собираясь с духом. - Просто я хочу, чтобы один человек мной гордился. И не стеснялся меня. Да, я шумный, громогласный, а ему... ему это не нравится. Он любит тишину, спокойных людей. - Он твой друг? - Итачи постарался отстраниться от неприятного, сосущего чувства в груди при мысли о том, ради кого-то Наруто так ломает себя. - Да, самый лучший, - уверенно кивнул Узумаки. - Тогда зачем все это? - пожал плечами Учиха. - Если он твой друг, то примет тебя любым. Глупости это все, Наруто-кун. - Может быть, - со вздохом согласился парень. - А, может, и нет... не знаю. Хочется быть ближе к этому человеку, но понятия не имею, как к нему подобраться. - Ты же шиноби, - усмехнулся Учиха. - Техника скрытого проникновения... Наруто снова фыркнул, сморщил нос. - Иногда с тобой совершенно невозможно говорить по-взрослому. - А ты уже взрослый, Наруто-кун? - поднял брови Итачи, сдерживая смешки. - Я покусаю тебя... за нос, датебайо! - пообещал снова покрасневший Наруто. - О, какая страшная угроза! Товарищи посмотрели друг на друга, рассмеялись. Только с ним, с Наруто Узумаки, Итачи становилось так невероятно легко. Только с ним он чувствовал себя по-настоящему свободным. Хотелось, чтобы это длилось бесконечно. - Родители нашли мне невесту, - тихо проговорил он. - Сегодня я должен дать свое согласие на брак. Пустая формальность. - О... - впервые Наруто не знал, что сказать. Итачи смотрел на Узумаки. Тот прикусил губу, сжал кулаки, что-то сосредоточено решая. - Наверное, я должен промолчать... - задумчиво, тихо проговорил наконец он. Поднял глаза, смотря пристально, серьезно. По-взрослому. - Но мне всегда говорили, что за свою мечту нужно бороться. - Конечно, Наруто-кун, - согласился Итачи. Узумаки с усмешкой покачал головой. - Когда ты наконец поймешь? - спросил он. - Почему Саске стал для тебя взрослым, а я - нет, датебайо? Прежде, чем расслабленный Учиха успел сообразить, Узумаки уже оседлал его колени. - Ты стал моей мечтой, Итачи, - за этими словами - тысяча невысказанных сомнений и тревог, бессонные ночи, страх потерять дружбу. Все это Итачи читал в ярких синих глазах. Наруто ткнулся ему в губы, неловко, неумело, прижался горячим ртом. Наверное, стоило промолчать, как сказал Наруто. Не отвечать, сохранить собственное достоинство и уйти. Но ощущение горячего, требовательного рта, сухих, ищущих губ сводило с ума. Слишком долго он отказывал себе, чтобы сейчас упустить единственную возможность понять, каково это - быть центром мира Узумаки. Итачи запустил руку в светлые волосы и поцеловал, глубже, сильнее, перехватывая инициативу. И Наруто не стал спорить. Говорливый, бесшабашный, никогда и никому ни в чем не уступающий Наруто отдал главенство ему, не сопротивляясь. Сильное, гибкое тело выгнулось дугой, прижимаясь еще ближе к Итачи. Наруто глухо застонал в поцелуй, когда Учиха прошелся языком по внутренней стороне его губ, сплелся с его языком. Наверное, стоило отказать. Но Итачи слишком долго представлял, каково это - когда тебя целует Наруто. Узумаки пах солнцем и апельсинами, на его разгоряченной коже смешались пыль и металл - запах тренировок. Итачи гладил выгнувшуюся спину, заставляя прижиматься плотнее. Сейчас он ощущал себя как никогда правильно. И легко. Словно цепи Гордости и Долга на какое-то время потеряли свой вес. Наруто отстранился, задыхаясь. Покрасневшие губы блестели, и он трогал их кончиком языка, словно проверяя - не сон ли это. Шальные синие глаза сияли счастьем. - Итачи... датебайо.... И Итачи очнулся. Моргнул раз, другой, возвращая на лицо привычную маску. - Наруто-кун... Узумаки подскочил. - Это все ваша чертова гордость, - закричал он, сжав кулаки. - Она не дает вам спокойно и счастливо жить. Отступил на несколько шагов, качая головой. И исчез в вихре шуншина. Когда только успел научиться данной технике? Итачи провел кончиками пальцев по припухшим от поцелуев губам. С ним целовался не одноклассник его брата, его ровесник, а товарищ Итачи, парень, с которым они прошли вместе не одно задание. Учиха глухо застонал. Тихо-тихо, почти неслышно, так как терять контроль над эмоциями не полагалось даже наедине с собой. Все это время он боялся признавать тот факт, что Наруто уже не ребенок, потому что... боялся. Боялся, что его желания почувствовать запах разгоряченной, бархатной кожи, покрытой многочисленными шрамами, ощутить вкус жадных губ окажутся сильнее долга перед кланом. Перед семьей. Узумаки соответствовал своей фамилии. Он врывался в жизнь, ломал привычные устои, перекраивал их. Итачи боялся, что однажды Наруто сметет и его. Но разве так и не вышло? Итачи собирался на семейный ужин. Он должен дать родителям согласие на брак. Пустая формальность. Хорошая девушка, из приличной семьи, отличный генетический материал без улучшенного генома, который мог бы перебить Шаринган. Все слишком идеально. Скрипнула, отъезжая, дверь, в комнату прошел Саске. Еще один шорох показал, что они остались отрезанными от остального мира. - Значит, добе все-таки признался? - поднял бровь младший брат. - Хм? - Итачи полувопросительно взглянул на Саске. Тот хмыкнул. - Не смеши меня, только слепой мог не заметить его интерес к тебе. Хотя, надо сказать, он профессионально скрывался. Это из-за тебя Наруто стал меняться, отказался становиться чунином - чтобы проводить больше времени в Деревне, рядом с тобой. - Он избегал меня, - голос звучал ровно, но Саске всегда каким-то звериным чутьем угадывал, о чем думает старший брат. - Тебе обидно, - в полумраке комнаты его глаза блестели. - Значит, мои выводы не так уж ошибочны. - Выводы? Саске закатил глаза. - Ни-сан, кто из нас двоих гений - я или ты? Не заметить твои пристальные взгляды было нельзя. Мне, по крайней мере. Саске прошел в комнату, к окну. В помятой, местами порванной форме джонина. Первое полевое задание в новом ранге. От него пахло кровью, металлом, огнем - значит, пришлось сражаться. Прядка на виске была срезана кунаем противника. Саске еще многому предстоит научиться, раз подпустил противника так близко к себе. Но он вернулся, живым и невредимым, а это самое главное. - Узумаки - они такие, - тихо произнес он. - Мадара писал о Мито, жене Первого. Он ненавидел ее и в то же время не мог не восхищаться женщиной, которой иначе как Ураганом Конохи не называли. Наша мать дружила с Кушиной, женой Четвертого, с которой непонятно было, кто страшнее: она или Кьюби внутри нее. А добе... временами такой добе, но он... - Саске почесал щеку. - Он как брат мне. Как и ты. Итачи прикрыл глаза. Если сейчас он сделает то, что хочет его сердце и желает душа, Саске придется нелегко. На него свалится двойной объем ответственности перед кланом и ожиданий их отца. И оба брата это прекрасно понимали. Уйдя, Итачи оставит младшего на растерзание, по-другому и не скажешь. Гордость - вечная помеха в любви человека. Как дорого порой обходится людям эта гордость. Одна последняя, памятная на всю жизнь, встреча, когда глаза, руки, всё говорит: «Да!», но губы, упрямо искривленные гордостью, твердят: «Нет!». Чтобы потом сожалеть об этом всю жизнь. Перед внутренним взором стояли синие глаза, наполненные болью, сожалением и сочувствием. Даже тогда, несмотря ни на что, Узумаки, выросший в компании наследников клана, понимал терзания старшего. Он до сих пор, словно наяву, видел, как исказилось выразительное, загорелое лицо, которому больше бы подошла улыбка. Итачи устал сожалеть об утраченных возможностях. - Саске, я... - Переживу, - фыркнул младший брат. Повернулся и тепло улыбнулся, как в детстве. - Я горжусь тобой, ни-сан. Итачи спустился вниз, сел за низенький, традиционный столик. Отец и мать уже ждали его. Микото что-то шила, Фугаку составлял послание к клану невесты. Мать первой уловила изменения, странную решимость сына. - Итачи, что-то случилось? - тихо спросила она. Отец тоже вскинул голову, посмотрел пронизывающим взором. Итачи почтительно склонил голову. - Отец, мама, я прошу отказать невесте. - Какие обоснования? У тебя есть лучший выбор на примете? - поднял бровь Фугаку. - Да. Наруто Узумаки. Воцарилась пораженная тишина. - Ты издеваешься надо мной? - отец опасно повысил голос, сжал кулаки. Итачи лишь поднял голову, посмотрел прямо в глаза главе клана. - Я никогда ни о чем не просил тебя, отец. Всю жизнь послушно выполнял твою волю. Будь то на задании или в повседневной жизни, я был достойным представителем клана Учиха. И это не принесло мне ничего, кроме списка дальнейших обязанностей. Я ни о чем никогда не просил, отец, и сейчас не стану. Я сделал свой выбор и изложил вам его. - Ты наследник клана Учиха! - Фугаку ударил кулаком по столу. - Ты обязан думать о будущем клана, о своих потомках. У тебя нет будущего рядом с этим мальчишкой. - Зато рядом с ним у меня будет жизнь, - просто ответил Итачи. - Ты опозоришь весь клан, выставишь нас на посмешище! - отец всегда, даже в ярости, контролировал свои эмоции. И от этого становилось еще страшнее. Но Итачи никогда не боялся. - Тогда тебе лучше исключить меня из клана, - Микото вскрикнула, прижала руки ко рту. Итачи почтительно поклонился, поднялся и вышел. Вещи были собраны в несколько минут, на ногах у старшего Учиха словно выросли крылья. Не прощаясь с родителями, чтобы не злить отца еще больше. И помчался на другой конец Конохи, в маленький домик, где обосновалась мастерская Узумаки. В окнах горел свет, значит, Наруто снова пытается забыться за работой. Губы сами собой растянулись в улыбке. Итачи вошел без стука, бросил сумку с запечатанными вещами и оружием на пол. Наруто склонился над столом и сосредоточенно водил кистью по метровому свитку, вырисовывая кандзи фуина. Итачи замер, давая себе несколько минут полюбоваться им. Не верилось, что теперь у него есть на это вся жизнь. Узумаки почувствовал взгляд, обернулся. Глаза его потрясенно расширились. - Итачи? Что ты здесь делаешь? - Наруто-кун, я отказался, - простые и такие важные слова. В глазах Узумаки вспыхнуло понимание. Он взъерошил волосы, улыбнулся, а затем внезапно заметался по комнате. - Итачи, понимаю, что я слишком шумный, непоседливый, громогласный, - он явно повторял чьи-то слова. - Но я... Итачи улыбнулся и в одно мгновение пересек расстояние между ними, остановил парня, сжав его в объятиях. Наруто замер, как перепуганный зверек. - Наруто-кун, у меня теперь нет дома. Разрешишь пожить с тобой? На лице парня вспыхнула широкая, счастливая улыбка. Итачи смог признаться себе, что ужасно по ней соскучился. Кажется, им под руку попали свитки, печати. Кисти посыпались на пол, пролились чернила, когда Итачи прижал к себе Наруто и посадил того на рабочий стол. В Узумаки не было ничего женственного, мягкого. Гибкие, стальные мышцы, плавно перетекавшие, двигающиеся, как у истосковавшегося по теплу и ласке зверя с демоническими голодом и жаждой в глазах. Его личного зверя. Наруто с торжествующей улыбкой толкнул Итачи на маленькую кровать, что стояла здесь на случай, если мастер заработается допоздна. Оседлал его бедра, стянул рубашку, только чудом не порвав ее. И принялся водить пальцами по груди, прослеживать небольшие, тонкие шрамы. В его глазах светилось такое восхищение, что Итачи не выдержал, застонал. Нельзя быть таким искренним, Наруто-кун, это сводит с ума еще больше. Прикосновение языка, гибкая, выгнувшаяся спина, громкий, несдержанный стон, когда Итачи прикусил кожу прямо над бьющейся над шеей жилкой. Ночь страсти. Потом они успеют наверстать, узнают, как лучше всего доставить удовольствие друг другу. И Наруто будет поистине неутомимым исследователем, а Итачи найдет, как применить на практике полученные ранее сведения и опыт. Но сейчас они больше всего желали соединиться, почувствовать, что другой - рядом. Что все это правда, не сон. Только их реальность. Впервые он чувствовал такую легкость без цепей долга и обязательств. Гордости. И ему даже не верилось, что завтра наступит обычный день, наполненный повседневными обязанностями. Что люди будут как и всегда ходить по улицам, шиноби - бегать по крышам. Что завтра Наруто займется печатями, а он - отправится к Хокаге за миссией. Не верилось. Потому что за одну ночь его мир перевернулся. Разрушился до основания, сгорел в черном пламени Аматерасу и восстал из пепла, как сказочный феникс. За одну ночь изменилась вся его жизнь. И Итачи не мог поверить, что остальные люди не видят этого. Не поймут, что мир - уже другой, не тот, что был раньше. Узумаки - они такие. Итачи провел кончиками пальцев по шее спящего рядом своего личного сумасшествия. Теперь он понимал, как дьяволы клана Узумаки сводили с ума. Сегодня впервые Итачи летал, он падал в бездну и снова парил в небесах, подхваченный безумием своего личного водоворота. Отказаться от этого он не сможет никогда. Учиха для этого слишком собственники. Скорей всего, после этой ночи у него уже не будет клана. Из всей семьи от него не отвернулся только младший брат. Любовь к Наруто лишила его гордости наследника великого клана, стерла все, чего он добивался с раннего детства. И несмотря на это, Итачи впервые был по-настоящему и безоговорочно счастлив. Как будто вся предыдущая жизнь готовила его к этому полету. - Ты слишком много думаешь, - голос Наруто звучал хрипло, сорванный ночными криками. Он приоткрыл глаз, вопросительно взглянул на Итачи. Тот улыбнулся, потянулся к нему за поцелуем. Кажется, ему хочется повторить свой полет.