Привет! Я буду твоим мужем

Часть II Я имел в виду не такие происшествия. А всякие мелочи, которые сами происходят. Иногда они совсем не значительные, а иногда меняют все. Гейл Форман «Всего один день» Привет от Алейне. Лес Как интересно провернулась моя жизнь. Вчера - дочь графа, сегодня – жена лэрда. Вчера меня считали слегка своевольной, упертой, в том, чего я действительно хотела получить и леди со слегка «вредными привычками и дурными плебейскими наклонностями». Да-да, именно так. Я подслушала одну из двоюродных тетушек, по материнской линии. Сумасбродной девицей, которая, о боги! не хотела замуж и уже отказала нескольким весьма достойным господинам. Скоро уже двадцать, практически старая дева! И не понять им, что «господин» мне был не нужен. Ага, был. А сейчас вот он, напротив, гребет. Хорошо гребет, красиво даже…зараза. Узнай тетушка, что обо мне думают сейчас, была бы мной очень довольна, наверное, впервые в жизни. Ведь сегодня я уже замужняя приличная леди, леди которую считают хрупкой и нежной, у которой отобрали котомку с вещами, сразу как увидев ту в моих руках. Которую водят за ручку, словно дитя малое, чтоб не споткнулась где, с такими-то каблуками и бантом, чтоб ему пусто было. Нежная. Хрупкая. Слабая. Да, я психую. Признаю, против хождения за ручку я уже практически ничего не имею, сама толком не могу объяснить почему. Но, когда, только присев в лодке, меня попытались укутать шерстяным одеялом(На реке дует. Ну, прямо буря, ага.), причем основательно так, начиная с макушки, я взбунтовалась. «Господин» обиделся. Воззвал к помощи Грира. Тот на помощь пришел, правда, мне. Привел весьма внушительный аргумент, что сейчас еще и середины осени нет, на дворе бабье лето, а в лесу меня, после того как я пропрею до костей и подставлюсь под ветер, разве что упырь залечит(насмерть, чтоб не мучилась), но уж никак не сиятельный лэрд. С тех пор так и гребет. Красиво. Молча. А я стараюсь смотреть куда угодно, только не на лэрда. Получалось плохо, но кто ж меня осудит, если рассказать, что его сюртук лежал у меня на коленях, что уже само по себе меня невероятно смущало, но где ж ему быть, как не у жены(с этими словами мне его и дали) а от размашистых взмахов веслами, рубашка, расстёгнутая до половины, все время расходилась в стороны, являя мне широкую, рельефную грудь. До этой поры, обнаженными по пояс я видела только братьев. Надеюсь, они этого никогда не узнают, но я думаю, что даже сравнивать их было смешно. Братья были бы рядом с ним, как изящные статуи рядом с идолом языческого божества диких племен. И я явно предпочла любоваться последним…тайком, конечно. А ведь еще были сильные ноги, плотно обхваченные этими странными то ли короткими шерстяными чулками, то ли очень длинными носками. И коленки. То и дело виднеющимися, каждый раз, когда лэрд наклонялся корпусом назад, разрезая веслами воду, легче, чем горячий нож масло. О, боги, если меня когда ни-будь, попросят назвать мою ассоциацию с Кельтором, это будут мужские ноги. -Тебе точно не холодно, нэндэк?- «господин» все еще не находил себе места. Или просто, и я на это очень надеюсь, ему просто захотелось поговорить со мной. -Мой лэрд, уверяю, я действительно не так слаба, как вам могло ошибочно показаться.- Он скептически поднял коричневатую бровь. Я решила свернуть на что-то, более интересное мне.- Вы говорили, что объясните все, что меня интересует. Как по мне, сейчас прекрасное время, да и заняться больше нечем. Почему вы все время называете меня этим странным именем? Нэндэк… Что это значит? -Ну, как бы тебе объяснить…ну, это…сначала я..- лэрд даже с ритма гребли сбился, мучаясь в попытке правильно подыскать слова. -Леди, а вы любите сказки?- мучения господина прервал Грир, сидевший рядом со мной. Еще один нонсенс для меня - подданный лихо скалящийся, смотря, как его лэрд гребет во всю, явно наслаждаясь поездкой.- Сказки многое объясняют, и вам, как совершенному ребенку на наших землях по знаниям о новой родине, я рекомендую сказки и предания, легенды. Хотите, расскажу? О первой нэндэк кельторца. -Да, нэ..нэндэк, с этим лучше справится Грир. Все же он был учеником барда. -Эх, было дело. Правда любовь к железу превысила любовь к дереву, но «носить свою арфу», я право заслужил.- Было видно, что он очень этим гордится. Вот я, зная Грира лишь пару часов, последним кем назвала бы его, это бардом. Или виртуозно материться считается у них умением достойным? Ну, тогда да, Грир всем бардам бард. Но как бы ни было, я очень хотела услышать все, что мне согласились рассказать. А уж потом разберусь, где тут сказка, где быль. -Думаю, кое-что, из моего рассказа вы прекрасно знаете. Я о приходе Высших в наш мир. Никто не знает, откуда они пришли, но именно они все создали таким, каким мы знаем сейчас. И много другого, от нас закрытого. На всех континентах знают их имена: Брес, Миль и их сестра Дану. Первым они возвели Дворец Равенства, строение невероятной красоты и величия, вложив в него частицу своей силы, где и жили во многие времена. Я говорю во многие, потому что несколько раз они меняли мир по своему усмотрению, но Дворец оставался все таким же. Пока не было нарушено Равенство между ними…но это случилось уже после той истории, что я хочу рассказать. Сейчас все, что осталось от Дворца, это Стена Зала, яро охраняемая жрецами, и, из-за которой вы оказались здесь.- Я согласно кивнула, да уж, после этого трудно не верить сказкам и легендам.- За это время они создали множество земель и существ, иногда разных настолько, что было трудно поверить в их совместное существование. Но каждый раз Высшие уничтожали сотворенное, стремясь к чему то большему. До этого они играли миром, погружая его то в вечную зиму, то лето, весну, осень. То покрывали всю землю водой, то осушали ее полностью. Насылали вечную ночь или вечный день. И ничем хорошим это не кончалось для созданных ими существ или же в самих существах находились непоправимые изъяны. В итоге они смешали все вместе и были рады увиденному. А потом Миль создал людей, на подобие уже их самих, и они оказались сильными и выжили. Высшие радовались своему успеху и настолько полюбили созданный заново мир, что дали клятву никогда больше не разрушать его. Шли годы, столетия, люди развивались, Высшие внимательно следили за ними, помогая и испытывая по мере надобности. Каждый из Высших находил место в сердцах людей, Миль – как Отец-Создатель, Брес – как Разрушитель, но без разрушения нет и созидания, а Дану - как Милостивая Госпожа, покровительница земли и всего, что на ней, воды, животных, урожаев. А позже женщины начали взывать к ней с молитвами о счастье для них и их семей. Дану любила людей даже больше, чем создавший их Миль. Но чем дальше, тем больше она ставала грустнее и задумчивее. Миль и Брес не понимали, что происходит, ведь все так прекрасно. Солнце всходит и заходит, времена года сменяются, живое приходит в их мир и уходит в назначенный час. Их творения любят и поклоняются им. Мир был идеален. Но однажды Дану просто ушла с Дворца. Взлетела над океаном и создала для себя остров, вопреки прежнему, напитав его только своей силой. Там она и скрылась от братьев. Те долго стучались к ней, люди продолжали молиться, но она не отвечала никому. Спустя время ее стали забывать, молитвы звучали все реже и Миль с Бресом испугались, что Дану погибнет, если люди окончательно потеряют веру в нее. Они смогли прорвать защиту острова, ведь сила Дану без веры и молитвы уже стала меньше. -Что же ты делаешь, сестра! – Воскликнули они в негодовании. – Ты губишь себя! Пойдем с нами, пускай все будет как прежде, пока люди еще не забыли свою Милостивую Госпожу. -Оставьте меня. – Только и ответила она. У ног ее лежал зеленый дракон, и играл множеством драгоценных камней, с рук брал сахар белоснежный единорог, а на плече сидел феникс, отбрасывая огненные сполохи со своих перьев на самое прекрасное лицо этого мира. И казалось, что это ей хочется сгореть, но никогда не возрождаться. Много дней Высшие пытались выведать причину грусти Дану, но она все так же стояла на одном месте, зеленый дракон у ее ног, ласкающий камни, единорог, тыкающий носом в ее руки и догорающий свою жизнь феникс, на ее покатом плече. Первым не выдержал Брес, его разрушительная натура никогда не обладала выдержкой, и, кляня глупость сестры и собственную беспомощность, он покинул остров Дану. Миль же решил поступить иначе. Он сел у ног Дану и принялся играть с драконом, больше ничего не пытаясь выяснить. Дракон подставлял морду для ласки, но рычал каждый раз, когда Миль хотел взять в руки один из камней. Так прошло еще немного времени. Сколько, и не спрашивайте, кто их, Высших, знает, что для них день, а что ночь. -Я не могу больше.- Голос Дану, нарушив долгую тишину, был печален и полон отчаяния. На землю упал прекрасный камень. Потом еще один. Это были слезы Высшей богини. Зеленый дракон радостно скалился и ловил их все.- Время течет быстрее воды, люди сменяют друг друга еще быстрее, но одно остается неизменным. Любовь. Сколько раз я наблюдала за нею. Ее проявлениями. Но мне никогда не испытать ее самой. -Не правда. Мы любим тебя. Мы любим наш мир и созданных в нем творений. -Но никто никогда не посмотрит на меня, как будто я воздух, которым он дышит. Как будто я – единственное, что ему нужно в этой и той жизнях. -Ты – Высшая, Милостивая Госпожа, любой, посмотрев на тебя, подумает все это. -Не хочу быть для него только госпожой, хочу и его назвать своим господином. Хочу прижать к груди свое, рожденное мною, а не сотворенное, дитя. Кровь от крови моей, плоть от плоти, сила от силы. Узнать, что по-настоящему означает быть Матерью. Что означает Любовь. Но никогда не смогу. Уходи. Я не вернусь. И Миль ушел. Но не сдался. Спустя время, к острову пристал корабль. А на нем герой Парталон и жрец Миля, поведавший ему легенду о том, что на этом волшебном, но очень опасном, острове, чистый и отважный сердцем может найти свою искрению любовь. Герой смело ступил на землю, еще не знавшей ноги человека, и в одиночестве отправился в его глубь. Неизвестно сколько он бродил, какие опасности преодолел, а их было не мало, но Парталон не желал сдаваться. Все глубже и глубже он погружался в наполненные всяким ведомым и неведомым зверьем, лес. Идти становилось все труднее, а шансы не вернутся, росли, но герой и не думал повернуть назад. Много подвигов он уже сотворил к тому времени, потомкам будет за что вспоминать его, но единственное, чего он не узнал – это искренней любви. Кто сказал, что сердце мужчины может желать испытать искреннюю любовь меньше женского?! И вот, когда он уже отчаялся, перед ним открылась поляна, с крошечным водопадом и вся покрытая цветами. А на ней стояла прекраснейшая девушка. У ног ее лежал зеленый дракон, и играл множеством драгоценных камней, с рук брал сахар белоснежный единорог, а на плече сидел феникс, отбрасывая огненные сполохи со своих перьев на самое прекрасное лицо этого мира. На самое грустное лицо этого мира. Отчаянной жаждой разгорелось в Парталоне желание стереть грусть с ее лица. Наивысшей мечтой стал хотя бы призрак улыбки на ее устах, подаренной ему. Но герой и рта не успел раскрыть, как дракон набросился на него, единорог тревожно заржал, поднял голову феникс. Звуки битвы пробудили Дану от оцепенения. Незнакомец отважно сражался с ее драконом. Каждым рывком, каждым ударом, он пытался стать так, чтобы защитить. Но не себя. ЕЕ. Поверженным упал дракон. Парталон отбросил прочь меч и повернулся к Дану. Его взгляд горел. Он словно говорил: « Ты - воздух, которым я дышу. Ты – единственное, что мне нужно в этой и той жизнях». Единорог поднялся на дыбы и с недовольным ржанием ускакал прочь. Не теряя больше времени, герой устремился к той, ради которой претерпел многое, ради которой готов стерпеть еще больше. Слова были им не нужны. В миг, когда их губы встретились, вспыхнул феникс, обдал их тела жаром и осыпался пеплом у ног. Чтобы потом возродится в их детях. -Госпожа моя…- прошептал он на древнем языке. -Господин мой…- ответила она. С тех пор, и до сих, они вместе. Парталон стал первым кельторцем, за ним пришли и многие другие. И всем им Милостивая Госпожа оставила Дар. Возможность встретить на ее острове свою искренею любовь. А в благодарность, те, кому повезло отыскать свою половину, называют друг друга на древнем языке, так же, как и Парталон и Дану. Ндэк и нэндэк. Я сидела тихо и едва дыша. Голос Грира звучал настолько прекрасно и, главное, честно, что трудно было не поверить. В глазах подозрительно защипало. Это было так прекрасно…Непроизвольно посмотрела на лэрда. Тот пристально смотрел в ответ. И его взгляд словно говорил: « Ты - воздух, которым я дышу. Ты – единственное, что мне нужно в этой и той жизнях».