Оставшиеся воспоминания

Снова наступил день семейного собрания – день, когда мадам полностью игнорирует наличие (или же отсутствие) физических возможностей у своих слуг, а Гоуда ведет себя гадко, как никогда. Будучи юношей, Канон считал, что не должен иметь ничего против физической работы в саду. Во всяком случае, это лучше, чем предоставить эту работу Шаннон или Кумасаве. Канон знал, что должен быть достаточно сильным, чтобы везти тачку, наполненную удобрениями, но он просто не мог… Он просто не мог делать это, и Канону оставалось лишь задаваться вопросом, какой толк от этого тела, если оно не в состоянии выполнять даже черную работу. Здесь было новое лицо – а впрочем, не такое уж новое. Уширомия Баттлер – высокий красноволосый парень – представился, а после стал настойчиво спрашивать Канона о его возрасте. Канон был вынужден сделать небольшую паузу перед тем, как вспомнить сказать «шестнадцать», все это время пытаясь не подавиться собственным языком. Баттлер изменился. Баттлер не знал его – конечно же, он не знал Канона. Уширомия Баттлер и Канон, слуга семьи Уширомия, никогда не встречались до сегодняшнего дня. Конечно, Канон слышал о нем: кто мог не слышать о своенравном юноше из семьи Уширомия, который наконец вернулся домой? В каждый год своего пребывания здесь Канон слышал, как знавшие парня слуги, говоря о приближающемся дне семейного собрания, неизменно задавались вопросом: вернется ли Баттлер-сама в этом году? Баттлер не знал Канона. Глядя на Канона, он видел перед собой стройного юношу невысокого роста, который, возможно, только достиг позднего пубертатного периода, и этим объясняется его худое тело, смутно женские черты лица и мягкий, высокий голос. Канону всегда казалось удивительным то, что человеку достаточно просто появиться перед тобой в мужской одежде, использовать мужскую речь и представить себя как юношу, и ты будешь верить этому, несмотря на то, насколько женственными кажутся черты лица. Но, возможно, Баттлер просто не был таким наблюдательным, как раньше. Возможно, он просто такой человек, который легко поддается первому впечатлению. Уширомия Баттлер никогда не встречал Канона, слугу семьи Уширомия, до сегодняшнего дня, и Канон никогда не встречал его. Но в другой жизни… Нет, не так. Будучи другим человеком, Канон однажды знал его. Много лет назад, будучи другим человеком, Канон знал Баттлера, знал очень хорошо. Ты не помнишь меня. Конечно, не помнишь; сейчас у меня не такое выражение лица, как тогда, даже имя другое. Я веду себя сейчас не так, как тогда, с тех пор прошло много времени. В любом случае, ты давно забыл меня. Почему я рассчитываю на то, что ты вспомнишь меня? Прежде всего, почему ты забыл меня? Уширомию Баттлера не беспокоили призраки из прошлого или тревоги в настоящем. Он ничего не замечает, будучи в счастливом неведении всего. Он не помнит свою подругу детства, с которой играл шесть лет назад, ту, с кем он обсуждал детективы, ту, которой он давал глупые обещания (да, Канон понимал, что они были глупыми и необдуманными, и теперь с горечью думал о том, почему они были когда-то восприняты всерьез). Конечно, он не помнит этого человека, потому что он забыл, много лет назад. И все же… «Потому что мы мебель». Канон смотрит на Баттлера, забывшего обо всем, Баттлера, который забыл, как находить единственную правду среди множества других правд. Он не тот парень, каким был раньше, как и Канон больше не тот человек, каким был прежде. Но, похоже, Баттлер по-прежнему оставался добрым человеком. Пусть он и забыл, как быть проницательным, однако он не разозлился на Канона из-за его неуклюжести или же недостатка у него сил, когда мешки с удобрением вывалились из тачки. Вместо этого он поднял их, помогая ему. Почему ты выбрал именно этот год, чтобы вернуться? Это ничего не изменит. Канон снова напомнил себе об этом. Оставшись один, человек, которым он был раньше, решил все для себя окончательно. Присутствие или отсутствие Баттлера уже ничего не изменит. Канон ненавидел рулетку. Он желал попасть в Золотую Землю так же сильно, как и ненавидел то, каким образом эта Золотая Земля будет достигнута. Он не может любить, и не может желать, чтобы другой человек любил его, потому что он мебель. Золотая Земля даст ему свободу любить и, более того, свободу существовать как полноценный человек. Но он ненавидел то, какой ценой это будет достигнуто, и сейчас он ненавидел это еще больше. Если бы я только могла спасти одного человека, позволить ему узнать мою историю и понять ее, это был бы ты. И все же, кажется, что даже тебе не спастись от опустошающего взрыва. Впрочем, неважно. Очень скоро это перестанет иметь значение. Возможно, однажды, когда мы войдем в Золотую Землю, ты вспомнишь меня, а если нет, то, по крайней мере, ты выслушаешь мой рассказ и поймешь его. Взгляд Канона задержался на спине Баттлера, когда тот входил в гостевой домик. Жаркий, влажный ветер пронесся по розарию, предвещая дождь, как и темнеющие облака в небе. Канон не встречал Уширомию Баттлера до сегодняшнего дня, а потому не требовал ни его времени, ни внимания, ни любви. Даже человек, которым он был раньше, та, кто могла требовать все это, отказалась от этого много лет назад. Может быть, когда мы окажемся в Золотой Земле, ты сможешь поговорить с ним. Этот искушающий голос. Он звучит совсем не как смех ведьмы, чего Канон мог ожидать, но как спокойный, мягкий голос его сестры. Как только мы окажемся там, он вспомнит тебя, и поймет. Рулетка жестока, ее методы жестоки, и Канон, смирившийся со своей судьбой, знал, что не должен прислушиваться к внутреннему голосу, исходящему из его сердца. И все же... Даже я… Даже я могу ощущать, как бьется мое сердце, а голова наполняется воспоминаниями, которые не являются моими. Даже если я не могу любить, и не могу просить о том, чтобы любили меня. Даже если этот человек давным-давно забыл меня, и это больше не имеет никакого значения. Даже я порой могу чувствовать это.