О глупостях и демонах

Зоро некогда заниматься глупостями. Все, что он делает, направлено на достижение мечты. Жизнь имеет четкий распорядок: сон, тренировки, поиск приключений на задницу, собственно, сами приключения, залечивание ран, разной степени тяжести, тренировки, сон. Так или иначе, каждое из этих действий связано с Луффи. Потому что все, что делает Зоро, направлено на достижение именно его мечты. Своя собственная давно стала не целью, а лишь средством. Ведь у короля пиратов может быть только лучший в мире мечник. Поэтому на глупости просто нет времени. Зоро отжимается, пристроив на спине блин от собственной штанги. Спина у него мокрая от пота, и при каждом движении блин норовит соскользнуть на пол, так что приходится придерживать его то одной рукой, то другой. Капитан сидит рядом, поджав ноги, молчит. Может о чем-то своем думает, а может ему просто нравится наблюдать, как старпом с блином мучается. - Зоро? - голос задумчивый, вдруг и впрямь хочет что-то серьезное спросить. Зоро не хочется сбивать дыхание, но не ответить он не может. - Что, капитан? - Зоро, у тебя так смешно сережки в ухе звякают. От неожиданности он неловко дергается, и треклятый блин с грохотом летит на пол. Зоро скрежещет зубами, но почти вежливо предлагает: - Шел бы ты… к Санджи! Попроси у него мяса и не мешай тренировке! - Не-а, - и физиономия такая хитрая и довольная, - у меня все с собой. Луффи достает из кармана окорок и тут же вцепляется в него крепкими белыми зубами. Вид жующего капитана ‒ что может быть обыденнее, но сейчас звук отрываемого мяса проходится по нервами оседает где-то за грудиной. Зоро сглатывает, но ему некогда заниматься глупостями, поэтому он повторяет попытку спровадить капитана: - Все равно иди, а то у меня из-за тебя все из рук валится. Двусмысленности фразы никто не замечает. Или делает вид. - Давай, помогу. Не дожидаясь согласия, Луффи усаживается Ророноа на спину. Он, даром, что тощий, тяжелый, почти как тот блин. И не поспоришь ведь. Зоро вздыхает и продолжает отжиматься. Луффи хохочет, запрокинув голову и придерживая одной рукой шляпу - еще бы, на Зоро кататься так весело! Вверх-вниз. Вверх вниз. Зоро не смешно. Он никак не может сосредоточиться на упражнении - недоразумение, ёрзающее по его спине, чертовски отвлекает. Он усложняет себе задание и на движении вверх отрывает руки от пола и делает хлопок. Луффи, потеряв равновесие, валится на пол. Почти. В последний момент обнимает растянувшейся рукой Зоро за шею и распластывается животом на его спине. Зоро трудно дышать, но он не может решить, по какой причине. Из-за руки, обвившей его, словно удавка, или из-за того, что теперь он ощущает капитана почти всей поверхностью тела: спиной, грудью, животом, на котором тот скрестил ноги для большей устойчивости. Луффи ослабляет хватку и устраивается поудобнее. Он явно не намерен слезать. Зоро продолжает отжиматься, но дышать ему по-прежнему трудно. Луффи лежит на своем старпоме, обхватив его всеми четырьмя конечностями. Это странное ощущение: чувствовать своим телом, как перекатываются от напряжения мышцы, как жилетка пропитывается чужим потом и чужим запахом, как стучит второе сердце в нескольких сантиметрах от своего - странное, но любопытное. Луффи нравится. Он словно на волнах качается - вверх-вниз, вверх-вниз, но сейчас ему не хочется смеяться. В груди поднимается какое-то щекотное чувство, и Луффи прижимается теснее. Ему хорошо и спокойно сейчас. Вверх-вниз, только сережки Зоро покачиваются перед глазами, притягивают взгляд. Капитан притих, и это хорошо. Его вес уже и не чувствуется почти. Зато Зоро в полной мере ощущает, что тот горячий, как печка, и цепкий, как репей. Зоро жарко. Ему кажется, что за последние пять минут он вспотел сильнее, чем за предыдущий час. Пот стекает у него по лбу и вискам, собирается крупной каплей на кончике носа. Ророноа пытается ее сдуть, но безуспешно. Приходится тряхнуть головой, чтобы надоедливая капля наконец сорвалась вниз. Сережки жалобно звякают, стукаются друг о дружку, а потом вдруг замирают. Зоро обдает волной жара и мурашек. В вытянутых руках чувствуется подозрительная дрожь ‒ удерживать свой вес и вес капитана вдруг становится очень трудно. - Луффи? - Зоро не знает, как реагировать, проще спросить напрямую, чем строить догадки. - Хфои фыефки, - шепелявит в ответ Луффи, - мныэ ныаятца. На секунду капитан выпускает его ухо изо рта и поясняет: - Всегда хотел попробовать их на вкус, - и улыбается до ушей, и прикусывает старпомово ухо вновь. Его язык, горячий и влажный, и - о боже! - растягивается, как и любая часть тела. Он скользит по краю ушной раковины, повторяет все изгибы и выпуклости, проникает внутрь, перебирает каждую из трех сережек и начинает свой путь заново. Зоро жарко просто невыносимо, мышцы вот-вот подведут его и откажутся слушаться. Зоро не может думать. Он слышит, как звякает металл о зубы, как бешено стучит сердце - его? Луффи? - он слышит дыхание, отдающее копченостями и приправами, и скрип досок под руками. Ророноа понимает, что пропустил несколько вдохов, когда капитан, видимо наигравшись, отпускает его, шумно скатывается со спины и усаживается тут же, рядом. Зоро, наконец, позволяет себе расслабить ноющие уже мышцы рук и рухнуть на пол. Спрашивать у Луффи, что это было ‒ бесполезно, поэтому Зоро просто ждет, когда капитан уйдет. Но тот все не уходит, как будто ждет чего-то. Зоро начинает злиться: ну чего ему еще надо? Врывается, мешает тренировке, путает мысли, смущает разум, задевает чувства. Уйдет ведь, не заботясь о реакции на это его "Мне захотелось, вот я и сделал". И не догадывается, наверное, недоразумение наивное, каких демонов душит в себе его старпом, и чего ему стоит эта его вечная невозмутимость. А ведь он тоже… ‒ Зоро, ‒ Луффи сидит, склонив голову на бок, и смотрит прямо в глаза, ‒ я тут подумал, будет нечестно, если я просто так уйду, вдруг ты тоже хочешь что-нибудь попробовать? Зоро думает: "Глупости все это", ‒ и отпускает своих демонов на волю.