1. 1. Два очень старых Дуба. Осень. Сказка о духах леса. Книга первая

Отследить и прочитать продолжение: http://www.proza.ru/2015/06/25/1402 https://twitter.com/milana_luna_com Содержание : Глава первая. Нора под старым пнем.................................5 Глава вторая. Дождь, который постучался в дверь, чтобы пригласить Иланкэ на прогулку.........................................................................44 Глава третья. Тайна Сиониллы Непредсказуемой..........54 Осень танцевала с ним........................................................63 Глава четвертая. Подвенечное платье...............................68 Глава пятая. Потерянный дом в проклятом краю.............97 Глава шестая. Бесконечное путешествие........................108 Глава седьмая. Сказания Ветра........................................115 Пробуждение.....................................................................170 Глава восьмая. По соседству с вороной..........................171 Глоссарий............................................................................188 Два очень старых Дуба. Осень. Сказка о духах леса. Книга первая. Магические существа: Анни – дух-покровитель – ворона Санти – юноша-лис Жанвиг – дух-покровитель – жар птица Дымко – юноша-волк Вока – юноша-волк Вергель – дух неба Илангория – девочка Синаве – дух рек Катерия – девушка-лань Ремми – юноша Марко – юноша-рысь Поговаривают, что в нашем мире, том самом – что привычен каждому, некоторое время назад существовало куда больше неизвестного и незнакомого. В те времена мир вовсе не был понятным или хоть сколько-нибудь изведанным – оттого и подчинен он был не людям, но куда более могучим силам. С тех пор достаточно легенд было сложено о волшебном вмешательстве или магии, что правили всем в те времена, да и вселенная не была тогда единственной – но граничила с бесчисленным количеством других – и все они были многогранными и полноценными. Среди множества диковинных историй есть одна – и только она, говорят, уходит за горизонт, простирается сквозь бесконечность, неподвластная духу времени. И если кто-то осмелится погрузиться в ее секреты – непременно будет выхвачен, пойман ею, точно проворной хищной птицей, что унесет его на своих могучих крыльях в иное пространство – совершенно другую реальность. Дикую и чужую, абсолютно незнакомую и непонятную, но самую настоящую. Два очень старых дуба. Испуганная белка, соскочив с еловой ветки, спешно обогнула поляну, пробежав вдоль густо расползшегося во все стороны папоротника. Сильный порыв ветра, увязавшись следом, буквально погнал маленького зверя в широкие, опутанные паутиной, листья, не давая ему юркнуть в кусты, но вдруг сам увяз в паучьих кружевах да исчез вовсе... Невдомек было шкодливой белке что тот, оживши, с ней игрался, да провалился в лабиринты нор, оставленных хитрыми духами, оттого: то папоротник погнет, пытаясь вырваться наружу, то вновь вниз ухнет, засасываемый беззубыми ртами... Перепуганный зверек, опасаясь шорохов в орляке, попытался было взобраться на хвойное дерево, да спрятаться меж ветвей, но, передумав, спрыгнул и бросился наутек. Вскоре осенний теплый ветерок, заскочив в серебряные сети паутин и ударившись о густую сочную листву, так же юркнул вниз под корешки, хитро переплетенные меж собой. Редкие полевые цветы, навсегда затерявшиеся в густом папоротнике, точно сигнальные огоньки , провожали потоки, угодившие в ведьмин круг, по желобам к центру. Над линиями причудливого лабиринта возвышалось, спрятанное от человеческих глаз за прочной завесой хитрого волшебства, удивительное дерево. В норе, свитой и скрытой корнями старого дуба да проказнями лесных мышей, проснулся маленький дух и сладостно зевнул... Пучки травы, прикрывавшие полые пространства над головой служили в этом необычном доме шторами, корни – витиеватыми, как кружевные узоры ставнями, подсохшая кора – стенами. Днем свет попадал в нору через крупные щели, служившие своего рода окнами, лишенными стекол, а вечером девочка приносила с улицы светлячков. Жилище был достаточно просторным, и, по меркам Илангории, уютным. Раз в несколько дней или даже недель, чаще всего к вечеру, стукнув клювом о запертую глиняную дверь, появлялась иссиня-черная ворона и, обернувшись у самой норы другим лесным духом, заскакивала, через густые, крепко переплетенные между собой корни да свисающие растения, внутрь. То была названная сестричка Илангории, Анни. В то самое утро, Илангория, (что на языке ее края означало синеву неба и твердость камня, из которого в той местности были сложены, покоящиеся в прохладе, мшистые склоны гор) проснувшись раньше обычного, любопытно разглядывала крошечного рыжего гостя через окно, лениво позевывая, медленно одевалась. Наряд ее был самодельным и пестрым: юбка состояла из перьев да лоскутков ткани, а верх был вязанным из теплой шерсти. И весь образ ее выглядел точно склеенным – сшитым длинными хвойными иголками, да вдетыми в них ниточками шелка и паутины – что поднимаясь с самой земли, брали начало из струн настоящей магии, той, что как млечного цвета грибницы, тонкими ручьями льется – опутывает своими путами всю 3емлю, под прочным покроем тайны – ковром из опавших листьев. Поляна, на которой жили лесные духи, находилась на окраине огромного непроходимого леса, что звался Смолистый Бор и, по приданиям и сказкам, разрастался и возвышался с самого начала времен. Лес этот выглядел черным и пугающим, бережно охранявшим любую тайну, любой припрятанный в его недрах секрет. Он был домом для самых диковинных зверей и птиц, волшебные деревья, в его царстве, сплетали свои ветви и корни, реки забывали истоки и терялись в скрытых мхами и валунами озерах, унося сети, венки да лодки, навсегда становящиеся затопленными богатствами леса. Какие только животные в нем не встречались. Какие только растения не произрастали! Любая сила, добрая ли злая, обретала дыхание в этих краях. Любое существо могло петлять из сказки в сказку, через лесные хитросплетенные тропы. Этот край и этот лес существовать могли только, где-то на границе сна и воображения, там, где зарождается жизнь и чистое вдохновение. Там, где покоится мир: в основе мифов легенд и сказок, в пробелах тишины, среди веселой разноголосой песни лесов и полей, гор и рек, в окружающей нас неизвестности. Этот мир никогда не был настолько значимым для человека, чтобы быть видимым, но, тем не менее, не мог не пугать и волновать его, ибо звуками да шорохами отчетливо говорил о своем присутствии… И если кому-нибудь когда-нибудь и удавалось разглядеть этот край, то представал он весьма причудливым… Глава первая. Нора под старым пнем. О приглашении погостить в Изумрудных Холмах. Вечером того же дня. Было около восьми часов. Анни, обернувшись маленьким, шкодливым духом, отряхнулась с длинной дороги и, отодвинув папоротниковый листок, через открывшуюся в длинных зарослях брешь, залезла домой. Вскоре за этим в дверь к ним поскреблись. Илангория, что сидела тем временем «тихим мышонком» в углу и пряталась за работой, вдруг обнаружила себя впервые испытавшей странный, весьма неприятный, приступ опасения. Даже, скорее, неосознанного беспричинного страха. Мимо окон прошуршали две длинные тени, сверкнув хищными глазами; птицы, заночевавшие в соседних елях, пугливо разлетелись, раскидав сухую хвою и перья по сторонам. В хлипкую перегородку из корней уткнули теплые носы два огромных волка. Илангория подползла к ближайшему окну и замерла... Над поляной просыпались первые звезды, а меж папоротника горделиво, обступая многочисленные ямы, прогуливались два красавца. Один из хищников был одарен черным, лоснящимся окрасом, да яркими зелеными глазами, а другой – редким для волков соловым или мягко-палевым, с голубыми глазами; оба они, вовсе не создавая шума, следуя за светлячками, зашли, минуя волшебную ограду, под опеку раскидистого дуба и, подойдя вплотную к морщинистой коре, любопытно обнюхали ее, наклонившись к норе. Иланкэ впервые видела таких величественных животных – движения их свободными были и приятными взору. Она так смутилась, что сама, неожиданно для себя, шмыгнула под стол, когда старшая сестра, открыв наконец входную дверь, громко поприветствовала гостей. Волки, поочередно заглядывая в слишком маленькую для них нору, сверкая глазами, внимательно рассматривали: то совиное гнездо, что расстелено было почти посередине, то многочисленные бутоны цветов, то каждую шкурку – девочки нигде не было. «Странно» – подумала Анни, тоже пытаясь найти младшую сестру. – «В такой более чем неподходящий момент». - Илангория! А та все это время сидела под огромной сыроежкой, прячась за паутиной. Она сама не поняла, как пропетляла по стеночке, никем незамеченной. Сидя под столом, героиня впервые для себя поняла, насколько чудесным может быть уединение и весь ее окружающий мир, когда тот населен лишь подушками из хлопковых коробочек, кленовыми лошадками, которые даже умели скакать – если не путать привязанные к каждому копыту шелковые нити, и полными гардеробами, что так и обрушивают бесконечные пачки пестрых юбок; да танцевать, смеясь над собственными фантазиями, меж ажурных платьев, что разбросаны были по дому в полнейшем беспорядке. (Анни, умея становиться птицей, как и любой другой дух, в нарядах не нуждалась и весь беспорядок только лишь раздражал ее. Сегодня, при других, особенно). Гости бесцеремонно разглядывали пышные бутоны диких цветов или крылья птиц, головы мышей да лапы огромных свирепых медведей, кротко переглядываясь, морщили губы да носы. Оттого и невыносимо грустно сделалось Илангории — то были вовсе не бесполезные подделки, но искусно смастеренные «силки»! Все это помогало ей день ото дня скрывать от всех свое существование, притворяясь: то птицей, то мелким грызуном – истинного зверя-покровителя у малышки не было. До сих пор, пока жили два духа обособленно, им удавалось скрывать этот секрет. Теперь же Иланкэ смотрела на все свои игрушки с легкой печалью. Анни прошлась по комнате в поисках сестры и, не сумев отыскать ту, зашептала обвинительным тоном: - Ну, хватит уже, выходи, ты сама прекрасно знаешь, по каким таким делам я пропадала последние месяцы! Нам надо уходить из этих мест! Илангория молчала. - Только моя энергия сохраняла старому Дубу сон. Только я являюсь его истинным хранителем, а он – моим началом. Ты не проживешь здесь без меня и месяца, ты околеешь, когда придет зима. Дерево замерзнет и ты вместе с ним! Нам пора уходить. Теперь о нас позаботятся! – не сдавалась Анни. Проблема для маленькой Илангории заключалась в том, что даже невзирая на очень тяжелое для нее существование в изгнании, показаться перед другими (такой, какая она есть, со своим проклятием) ни духу, ни сил ей не хватало. Девочка тихо шмыгнула, вытерев, беспардонно выступившие на глазах, слезы. Анни мгновенно напала на след и, в одно движение, оказавшись у стола, вытащила из-под него сестренку. На Илангории мягко покачивалась пышная бордовая юбка, которая дела ее похожей на бутон дикой розы. Она косолапо встала перед гостями и попыталась разгладить искусственные лепестки. Волки удивленно переглянулись и наперебой протянули свои носы, отчего чуть не застряли в «тугой» и без того норе, обрушив часть коридора. Анни подтолкнула сестру выйти и поздороваться. Девочка тихо хлопнула каждого из гостей по плюшевой морде и убежала в гардеробную собирать мешок в дорогу. Пока она возилась, Анни сетовала : - Раз уж летать ты не умеешь, то добираться с тобой до холмов будет нелегко. Да и ни в одно животное ты превратиться не сможешь... Вот и выходит, что ни бурелом, ни болота – лес преодолеть для тебя не под силу! Невозможно. Как хорошо, что друзья Санти проявили любопытство и согласились помочь нам с этой поездкой! «Так уж, прям, и невозможно… чертова ворона», – подумалось девочке. Иланкэ просто негодовала! Но, что скрывать, Анни действительно была права. Так неприятно было для малышки сознаваться себе в некоторой несостоятельности… Илангория слушала и кидала наспех собранные вещи в сумку. - Поскорее же! - поторопила Анни. Оглядываясь и поправляясь, Иланкэ попятилась, минуя гостевую, к выходу. С домом девочке прощаться не хотелось совсем – все в нем было привычно и знакомо. А вот большие сверкающие глаза, что внимательно наблюдали за ней с непониманием, но некоторой заинтересованностью – были чем-то новым и неизвестным. Пробуждали в ней ответное любопытство и стремление все в своей жизни изменить. Наверно это и пугало, и волновало теми странными колючими мурашками Илангорию. Сестра обняла ее и потрепала по плечу. Вместе они вышли во двор. Лес стоял молчаливым. В черном небе тихо мерцали, раскачиваясь в колыбелях-облаках золотые звезды. Иланкэ, оглядываясь по сторонам, старательно запоминала каждую деталь, что в неизвестных краях напоминать ей будет о доме, согревая печальное сердце. За доброе соседство Анни оставила маленькую бутылочку малинового ликера под корнями, в подарок тетушке Луне, что когда-то приходила в гости и, с некоторой нерасторопностью закрыла, наконец, тяжелую глиняную дверь. Папоротниковый куст, что рос неподалеку, обратился головой старой ведьмы и тихо зашуршал, раскачиваясь. Илангория забралась на палевого волка, через грудь которого они с Анни хитро обмотали крепкую веревку, заменив ею сбрую. На холке девочки привязали все свободные концы к маленькому старому, с позолотой да бусинками, плюшевому, седлу-подушке. Анни, взлетела вороной, черный волк забрал дорожные мешки, и хищники отправились в путь следом. Илангория никогда не думала, что когда-нибудь будет перемещаться по лесу на волках. Она сидела на огромной и широкой спине, держась ручками за загривок и вовсе не боялась. Теперь, в разросшемся во все стороны, черном непроглядном ночном лесу ей некого было бояться. Даже хищные совы и те – путаясь в кривых ветвях, прекращали в гиблых зарослях охоту, удивленно ухая, разлетались прочь, провожая длинные серые тени долгим взглядом. Сердце маленькой девочки стучало в груди так сильно, что ей казалось – оно вот-вот вылетит из своей клетки свободной птицей. Неизвестные волшебные поляны что она видела впервые заняли все ее мысли и чувства – оказалось, что в мире, существуют заколдованные дороги да тропы о которых она даже и не подозревала – места, где магия побеждает над законами, и значит, даже у нее есть шанс, отыскать свою удачу. Илангория зажмурилась, унимая подступившую дрожь. Анни, громко каркнув, улетела далеко вперед, вскоре вовсе пропала из виду. Волк зарычал, подбадривая, и, носом, указал на далекие холмы. Девочка только разгладила шерсть по пробору на его загривке, расстегнула хитро-спрятанный потайной карман (что был достаточно глубок и широк, чтобы малышка целиком могла поместиться в нем) и, закрепив себя, молчаливо улеглась считать звезды. Рассмотреть что-то кроме них в этой скачущей темноте не представлялось возможным… Около полуночи тучи на небе сомкнулись, закрывая собой луну; все вокруг погрузилось во тьму. Волкам это, однако, вовсе не помешало бежать, малышка же через пару минут сначала закрыла глаза, затем, практически мгновенно: под убаюкивания ветерка и шепот деревьев, под это плавное укачивание – провалилась, наконец, в сон: Маленькая Иланкэ видела себя потерявшейся в лесу. Что-то едва заметное зашуршало в кустах и позже коснулось ее плеча. Илангория повернулась, но, не увидев никого позади себя, услышала как отовсюду эхом разносится жуткий, неприятный то ли скрип, то ли стон меж многочисленных, переплетенных ветвями и корнями, деревьев. Она повернула голову налево и увидела как, из-под широкого старого дерева, вылезла маленькая, скрюченная, усыпанная сухой листвой да заросшая квелыми корешками, ведьма, что, хищно втягивая ночной воздух сухим носом и, уловив ее присутствие, дернулась к ней навстречу. Ведьма не шла, но рывками перескакивала, точно ветер поднимал ее и бросал обратно. Старуха, не переставая, растирала что-то в костлявых руках. Только Иланкэ припала, в страхе, к колючим кустам, чтобы, проскочив под ними, убежать и скрыться в густых зарослях, как ведьма подняла к ней свое старое сморщенное лицо, и девочка с ужасом замерла – ветви торчали у той из черных зияющих глазниц, коренья с землей вывалились из морщинистых ноздрей. Илангория отшатнулась, оступилась о мокрые камни и упала. Дикий олень, выскочив из кустов, сбил ее с ног и, только она под него свалилась – принялся, остервенело, затаптывать... Иланкэ проснулась от собственного вскрика. Села и стала оглядываться по сторонам. Вокруг все еще было темно, в каждом кусте, за каждым валуном и деревом героиня продолжала видеть ярко вспыхивающие пары глаз… Волк поднял свою голову повыше, звучно рыкнув. Многочисленные тени, опасливо скрылись с дороги в чащу. Беспокойному духу сразу же стало веселее, она пододвинулась к холке поближе и провалилась в зыбкое подобие отдыха, то самое, когда голову занимают не сны, но, жидкие растекающиеся по сознанию, вязкие, заковыристые мысли. Рано утром хищники остановились, чтобы перевести дух, ее зверь сорвал с ближайшего куста веточку с ягодами и протянул ей на завтрак. Сами они ничего не ели и не пили, даже не умывалась – спешно продолжили возвращаться домой. Лишь однажды волк обернулся к ней, распугав со спины всех собравшихся на ягоды воробьев и синиц, отдышался и высунул язык. К обеду они наконец-то добрались до холмов. читать продолжение: http://www.proza.ru/2015/06/25/1402