Холод

      Окно нараспашку. Холод обволакивает кожу, заставляя ее покрываться мурашками. Молодая девушка сидит в старом потертом кресле и поглядывает в сторону источника холода. Там, на подоконнике, сидит ее спутница и задумчиво курит, зажав сигарету между указательным и средним пальцами, тонкими, тоже холодными. Девушка смотрит на ночной город сквозь опущенные веки и редкие ресницы. Поджав губы, она втягивает горький дым и выдыхает через узкие ноздри. Комната наполняется дымом. — Я просила тебя не курить в квартире, — не выдерживает долгого молчания ее подруга. Ее губы подрагивают, обнажая зубы.       В ответ последовала лишь глухая тишина. Она, отражаясь от стен, долетала до девушки и путалась в ее кудрявых волосах. В квартире тихо, не слышно даже шума с улицы, гудения автомагистралей, разговоров соседей, скрипения деревьев у дома. Настолько тихо, что можно усомниться в реальности происходящего. Все вымерли на один вечер. — Ты снова молчишь. Ты знаешь, что я не выношу твоих затяжных раздумий, — девушка продолжала несостоявшийся диалог. Ее даже не наградили взглядом, пусть и косым, пусть из-под опущенных век, но даже этого не произошло. — Я устала, — она тщетно старалась обратить на себя внимание.       И снова пауза, будто кто-то поставил это телешоу на паузу. Но это не телепрограмма, это обычный вечер в обычной квартире, наполненной молчанием и клубами сигаретного дыма. — Долорес, — она произносит ее полное имя только когда сердится, — так и будешь молчать? Не кури в квартире, просила же, — если сейчас девушка не обернется, то скандала не избежать, и она знала это. — Успокойся. Я докурю и проветрю комнату, — ее спокойный тон был наравне с зияющим холодом. — Я, между прочем, уже замерзла, — Эти слова вылетели прямиком с девятого этажа, пронесшись мимо Доры, не задевая ее. Она молчала, разглядывая дотлевающий окурок в ее пальцах. Вскоре он отправился прямиком за фразой, произнесенной минутой ранее. — Ты утомляешь меня, — с этими словами Долорес подошла к девушке. — Сама виновата. — Тогда ты сейчас станешь виновницей, — она схватила ее за запястье и потащила на диван. — Серьезно? Ты серьезно? — подруга пыталась отшутиться, — Дора!       Та ее не слушала, она кинула ее на диван и прижала руками к подушке. — Что ты делаешь? Отпусти! — девушка извивалась, зажатая в крепкие объятия. По факту, она не особо и сопротивлялась, но ее приличие не позволяло высказать Доре все, что она чувствует. — Успокойся, — снова этот тон, отдающий стальным звоном в ушах.       Она ловким движением схватила одеяло, лежащее рядом, и замотала подругу в него, после чего медленно вернулась к подоконнику. — Что это? — полная недоумения, подруга поднялась, потирая запястья. — Ты сама сказала, что замерзла. Проветрить-то надо, Астрид, проветрить.        Астрид поднялась с дивана и обернулась в плед посильнее: — Верно, замерзла…

***

      Начало светать. Девушки уже засыпали. Астрид так и не вылезла из-под одеяла, развалившись на диване, изредка поглядывая сонным взглядом на Долорес, дремавшую на замшевом старом кресле, укрывшуюся тонким пледом. Тихо вздохнув, Астрид встала закрыть окно, чтобы холод не тревожил сон ее подруги. Она вернулась на диван и погрузилась в забытье.