Золушка в вольном пересказе

На прекрасном острове, под названием Лукидония, стоял особняк. Стоял на земле, что лесом была окружена. А в лесу этом однажды сожгли на костре паренька невинного, приняв его за злого колдуна, потому что тот танец странный танцевал и пел что-то про «хороший и красивый лес» и «главное, чтоб этот лес не исчез». А всё из-за того, что народ в те давние времена был непросвещённый, интернет ещё не изобрели, и прикол никто не понял. А с тех самых пор по лесу бродит призрак, которого даже извращенцы, сидевшие ранее по кустам, опасаются. Поэтому особняка того жители налоги Лорду, честно сказать, не платили, так как счетов им не приносили вовсе: ни за коммунальные услуги, ни за услуги другого характера. Правда, со всеми этими удобствами жили они не припеваючи, потому что злых соседей у них не было, и смысла покупать караоке тоже не было, как ни печально. Но теперь поговорим об обитателях этой чудесной жилплощади. А жили там Геджутель-ним, добрейший души человек целых шесть дней в неделю, исключая понедельник, его оболтусы, которых, тем не менее, он очень любил: Регис, прослывший в народе цундере, и Сейра-чан, которая портила казённые сковородки. Ещё жил Франкенштейн – приёмный сын, которого Геджутель не очень. То ли потому, что у него имя сложное, то ли из-за того, что он опыты на крысах ставил. Приняли его в семью за красивые глаза, а за что выгнать - придумать не могли. Эксплуатировали все бедного Франки кто как мог. Один он драил до блеска весь особняк: лестницы, комнаты, залы, люстру со стремянки тряпочкой протирал, равновесие удерживая и баланс сохраняя каким-то магическим образом. Так он к этому всему привык в конце концов, что на чистоте и порядке у него мозг залипать начал. И Франкенштейн стал носиться по дому буквально на добровольной основе. А отдыхал он после своей тяжёлой работы в подвале почему-то. Все хотели его на чердак переселить, но он отказывался, потому что в подвале бегали крысы, а Геджутель с его родственничками заходить побаивался, и обстановка там была значительно более мирная и дружелюбная. Но, тем не менее, Франкенштейн, хоть опыты на крысах ставил, изредка на людей переходя, пока никто не видит, был настолько милым и симпатичным, что у всех мужиков на него детородный орган вставал в самый момент неподходящий. И вот однажды Лорду того острова стало как-то стрёмно, что его любимый Реюшка сидит, как айсберг в океане, холодный, людей всех инровертя, словно импотент. И решил Лорд грандиозный бал забацать, а на него пригласить всех с острова тусить и зажигать, чтобы эту статую мраморную хоть как-то расшевелить немного. Позвал он гонца своего самого няшного и говорит, мол: «Гонец, а ну погнал звать народ весь на бал завтра вечером. Чтобы каждый пришёл. Кто не придёт – получит пиздюлей лично от меня, так и передай». Няшный гонец поклонился и поспешил исполнить сей приказ. Звали действительно всех, поэтому, когда пригнали к особняку Геджутеля, тот даже удивился немного. А гонец не растерялся: - Лорд приглашает всех на бал завтрашним вечером к десяти, - сказал он, отдирая репейник от плаща. - Гонишь ведь? – не поверил Геджутель. - Не, - ответил гонец. – Инфа 100%. И обрадовались Геджутель с Сейрой и Регисом, начали к балу готовиться, а Франки никто никуда не разрешил ехать. Потому что Геджутель думал, что Франкенштейн спёр его любимую кошку опытов ради. А то, что эта мохнатая тварь царапалась и кусалась ранее, как тигр, всем было до пизды. Сейра оделась довольно просто, но элегантно. Она хоть и ломала сковородки, но в стиле разбиралась. А Регис не хотел надевать платье. Поэтому ему заломили руки и грозили скальпелем, пока он не согласился. Потому что лоли ван лав. И вот время настало, Геджутель вызвал такси, и они уехали на бал, оставив Франки дома в полном одиночестве, не считая крыс и препарированной кошки. Франки закрыл лицо руками и злобно разревелся. Потому что сумасшедшие гении не имеют права горько плакать. И тут неожиданно, как по мановению волшебной палочки, в воздухе возник Гитлер с крыльями за спиной, подозрительно напоминающими крылья Блум в беливиксе. Франки поднял голову и спросил: - Ты – моя крёстная? - Нет, я же Гитлер, - ответил Гитлер. – Но я могу помочь попасть тебе на бал. Он взмахнул своей волшебной палочкой с сердцевиной из пера феникса, и тут же на Франки оказалось прекрасное бальное платье, голубое, словно волосы Гриммджо, усыпанное драгоценными камнями цвета глаз Улькиорры, а к особняку подъехала чёрная импала с братьями Винчестерами. Гитлер придирчиво осмотрел Франкенштейна, заметив кроссовки абибас, взмахнул палочкой ещё раз, и те превратились в хрустальные туфельки на шпильках. - Теперь спеши на бал, - сказал Гитлер. – Гонец всё-таки гнал вам, что бал начинается в десять, на самом деле, он начнётся на полчаса позже. В принципе, успеваем. Но знай, к полуночи, моё колдовство рассеется, платье исчезнет и снова превратится в спортивный костюм, а Винчестеры уедут истреблять нечисть. Только с кроссовками я что-то погорячился, и они так и останутся туфельками. Ты всё понял? - Да, мой фюррер. - И ещё одно, Франки. - Что же? - Я тут планировал волосы отрастить и в синий перекрасить. Думаешь, мне будет идти этот цвет? - Да, мой фюррер. - Отлично, - обрадовался Гитлер. – Ну, ступай, удачи тебе. И счастливый Франки отправился на бал. Доехал он, конечно, быстро, но «I Disappear» Металлики привязалась прочно и надолго. И вот, когда он вошёл во дворец, все были шокированы красотой незнакомой девушки. А Рей, мотивируемый тычками Лорда, подошёл к ней и пригласил на танец. Они закружились под прекрасную мелодию Нирванны, и Курт Кобейн был так очарован их плавными движениями, что чуть не забыл слова. Но это же Курт, он бы точно придумал новые слова, если бы забыл старые, мы даже не сомневались. А в отдалении танцевали Тор и Локи, потому что остальные, посмевшие пригласить Локи на танец, калечили себе не только жизнь, но ещё и черепную коробку. Рядом с ними также танцевали Америка и Англия, которые просто были тайными поклонниками Курта, и пришли за автографами. Вы спросите, что они вчетвером вообще делают в фанфике по Дворянству, а я отвечу вам, что высокий рейтинг делает мне день. Дамы смотрели на платье Франкенштейна и думали, где бы им раздобыть сей прекрасный наряд (нет, у Гитлера действительно был хороший вкус). Мужчины любовались лицом его чудесным, кудряшками золотыми и думали о тех вещах, которые обычно в порно показывают, а щёки Рея просто покрывал румянец, что было достижением огромным, такой вот он был каменный. А потом разносили шампанское. То, что часы уже бьют двенадцать, Франкенштейн не сразу понял. Ему пришлось сначала напрячь свои гениальные извилины и хорошенько сконцентрироваться. Но через пару секунд он уже полностью осознавал безнадёжность ситуации этой, которую в народе называют словом простым и понятным «пиздец». Франки выковырялся из цепких объятий Рея и на скорости, которую только шпильки позволяли, побежал из замка. Правда, он навернулся на лестнице, и одна туфля была потеряна навсегда, но Франкенштейн не расстроился, так как он был в носках. Когда Франки добрался до дома, не встретив в лесу ни единой опасности, которые действительно не хотели на неприятности нарываться, он надел свои запасные кроссовки и, о Рее размышляя, ушёл к себе в подвал. А после, ближе к трём ночи, вернулись и Геджутель с Сейрой и Регисом, уставшие, но счастливые, потому что стырить смогли халявных конфет и апельсинов. Даже торт растаявший приволокли. А на следующий день Рейзел не мог найти себе места. Ведь принцесса так и не сказала своего имени, и никто не знал, где обитает она. Кадис Этрама уже собирался пойти искать её сам, но Лорд едва отговорил его от этой затеи, потому что, если учитывать Реюшкину ориентацию в пространстве, он заблудится и снова попадёт в ловушку для кавайной няши, которую вырыли в лесу бешеные фанаты. Принцип ловушки был простой, но действенный очень. Она представляла собой обычную яму с печенюшками на блюдечке внизу. Печенюшки были вкусными. Но делать нечего, принцессу искать надо было, и Лорд сообразил у людей поспрашивать, не видел ли кто-нибудь девушку милую, из дворца сбегающую. И подтвердил один стражник, мол, видел он такую, что была в косплее чётком: форме абибас, в чёрных носках и с туфелькой хрустальной в кармане. Бежала она в сторону того самого леса, что ужасным прослыл. И Рейзел с Лордом уже идти туда собрались, потому что в лесу всего один особняк стоял, но тут кто-то нашёл на ступенях туфельку хрустальную, словом некультурным назвав мир этот, споткнувшись об неё. Рейзел аккуратно взял в руки сию женскую обувку и хорошенько задумался, что это за принцесса такая с сорок третьим размером ноги. А в особняке том никто и подумать не мог, что к ним такие Ноблесс собираются: Геджутель с Сейрой и Регисом мяли апельсины, а Франкенштейн отдыхал душой, беззаботно изменяя генетическую структуру тортика с шоколадом. Поэтому, когда в дверь постучали, Геджутель стал кидать в окно несчастные цитрусовые, Сейра с Регисом сделали честные лица, а Франки ничего не мог сделать с этими тентаклями и просто убежал. - Какие у вас чудесные апельсины летают из окон, - любезно сказал Лорд, входя вслед за Реем. Лорд был очень дружелюбным человеком и никогда не упускал случая сказать какую-нибудь любезность. Рей промолчал. Потому что таким он уж был и никогда не упускал случая трагично промолчать. И тут все увидели опоздавшего Франки, который слишком долго провозился в попытках закрыть дверь в подвал, из которого так и норовили вылезти тентакли. Франкенштейн запыхался, щёки его горели, и весь он был измазан шоколадом. Рей с удовольствием сказал бы что-нибудь вроде «это просто пиздец как охуенно», но, к большому сожалению, автор не указывал в предупреждениях «ООС», поэтому Кадис Этрама снова промолчал. - Так это вы танцевали с Реюшкой весь вечер? – удивился Лорд. - Да, это был я, - кивнул Франкенштейн, облизывая указательный и средний пальцы. Сначала он взял в рот только подушечки, потом до основания, а потом у всех появились неотложные дела. Рея и Франки оставили в гордом одиночестве. Воцарилась тишина. Кадису было крайне неловко, но романов дамских он не читал, фанфиков тоже, речи романтичные сопливые говорить не умел, и, соответственно, как к особе подвалить, тоже не знал. Пришлось импровизировать. Рей собрал всю свою волю в кулак и произнёс: - Не подскажите, как пройти в библиотеку? А Франкенштейн сразу понял, что с этой статуей надо брать инициативу в свои руки, и ответил: - Я вас провожу. И вот эти двое: краснеющий, как помидорина, Рейзел и счастливый Франкенштейн, взявшись за ручку, пошли в библиотеку, где очень долго читали книги. Да с таким интересом читали, что люстра в зале под библиотекой качалась в такт страницам - туда-сюда. А Лорд, кушая оставшиеся апельсины с Геджутелем, Сейрой и Регисом под доносившиеся сверху "быстрее", "да" и "обожеда", размышлял о том, что эта история с туфельками, гендерной интригой и цитрусовыми должна закончиться определённо хорошо. И он был прав. Потому что Лорд всегда прав.