Вместе

Он сидел в дорогом кожаном кресле, ослепляемый светом прожекторов, беспомощно улыбаясь. Он выслушивал безжалостную критику в адрес своего последнего сценария. Он сжимал скулы при каждой фразе "***** уже не тот!". Худыми, покрытыми пятнами от никотина пальцами он впивался в подлокотники кресла. Улыбка всё больше походила на гримасу мученика. "Они говорят: "Не тот"?! - думал он. - А, может, я - именно тот! Сейчас. Теперь. По их мнению, "тем" я был раньше...Может, они и правы. "Тем" я был тогда. Теперь я Этот". Я знаю, он придёт домой, напьётся, разорвёт в клочья все свои дневники, очерки, наброски, попытается забыть придуманные им обрывки фраз придуманных им героев и станет разговаривать со мной. С давно несуществующей мной. Он возьмёт мою старую фотографию, проведёт по ней мокрыми от вина и слёз пальцами и скажет: - Милая ты моя...Ты видишь, что они делают со мной?...Они...ненавидят...ненавижу...С тобой было бы всё легче...Если бы ты только... Новый приступ ярости - и бутылки, стакан, фотография, окурки - всё он в пьяном гневе сметает со стола. Стекло вдребезги, гладкая поверхность бумаги в пепле...Он тянется за осколком. Его раздражают его синие разбухшие вены. Его раздражает моё отсутствие. Мой бедный *****... Не поднимаясь и решая сразу покончить со всем этим там, под столом, ты заносишь зелёный осколок над запястьем, проводишь им вверх, приближаясь к сгибу локтя, смешивая кровь с вином. Нам больно, но ты терпишь. Ты всегда терпел. Голова наливается свинцовой тяжестью, глаза закрываются, но ты не прерываешь свою спасительную линию... Потеряв сознание, ты очнёшься на второй день после собственных похорон. (Ты в коме, но тебя решат похоронить. Ты же "всё равно уже не тот"...). Наблюдая со стороны за своим бьющемся в гробу телом, ты возьмёшь меня за руку. Ты всё поймёшь. Всех простишь. Ты сделаешь всё то же, что делала я. Только в этот раз домой мы отправимся вместе...