Глава 6.
9 июня 2016 г. в 19:20
Битва в Мишн-Сити закончилась победой Автоботов над Дисептиконами с далеко не последней помощью людской единицы. Да, были жертвы, но среди Автоботов живы остались все из прибывших на Землю. За это стоило благодарить людей и конкретные лица. Представители красной инсигнии никогда не забудут своих помощников и спасителей и своевременно отблагодарят всех. Представители же фиолетового знака скрылись и залегли на дно, не отсвечиваясь. Найти умышленно их теперь почти невозможно. Неожиданно потеряв свежеразмороженного лидера и оставшись без его командования, Дисептиконы растерялись и приняли позицию тактического отступления, раз блицкриг обернулся чужой победой. Разумеется, есть те, кто временно занимал и теперь снова занимает должность главнокомандующего в отсутствие лидера, не стоит плавать в радужных очках в этом вопросе. Но эта битва за Автоботами, и теперь они претендуют на выигранную территорию, и они диктуют правила, смело имея право на уничтожение любого не приглянувшегося Дисептикона, то есть на абсолютно любого. Автоботов временно поместили на закрытую территорию с правом беспрепятственно покинуть её при желании, пока не будет решён вопрос с их будущим пристанищем. Вопросы с «Сектором 7» и телами убитых Дисептиконов стояли на повестке месяца. Людей, участвовавших в битве в Мишн-Сити, всех до единого поместили в одну частную больницу при правительстве. Даже, если человек оказывался здоров, как бык, и чертовски удачлив, отделавшись лишь царапинами в битве, он обязан был пройти все процедуры медосмотра на выявление прочих болячек или застарелых травм. Первая неделя шла ударными темпами.
Меня нашли, когда всё уже закончилось, Куб оказался уничтожен, а главный противник побеждён. Я была в предсмертном состоянии, едва дышала и почти не подавала признаков функционирования. Рэтчет самозабвенно оказал помощь, хотя до этого не знавший в должной степени людской медицины, но в ускоренном темпе её изучая и поглощая на просторах всемирной сети. Как мне потом рассказывали, трансформировавшись во внедорожник, мгновенно настраивая свои внутренние системы на работу с человеком, он проводами поднял моё тело, удерживая в строго горизонтальном положении, и закрепил в собственном кузове, подключив к электроприборам и определяя состояние, констатируя кому. Благодаря лишь своевременной помощи я оказалась в стане живых и вышла в сознание. И благодарить в первую очередь я должна именно Рэтчета, который и сам находился в далеко не лучшем состоянии.
Брат, как оказалось, сильно переживал по моему поводу, сам отделавшись только лишь царапинами, ожогами да лёгким сотрясением и пошатнувшейся психикой. Микаэла переживала не меньше, отделавшись лишь редкими порезами. Оставшиеся родственники были поставлены перед фактом о нашем местонахождении без какой-либо дополнительной информации или предыстории. Как ни странно, моё состояние озаботило и отряд Леннокса с ним во главе, хотя их можно понять, столь наглых и чертовски живучих личностей как Уитвики надо ещё поискать. В состоянии несостояния я наблюдалась неделю и четыре дня, на пятый проснулась, чем несказанно обрадовала близких, возжелавших меня задушить в объятиях, но получив тумаков от лечащего врача и выговор от медсестры. Меня оповестили о проведённой операции по удалению части проколотых кишок и зашитию задетой почки, теперь на моём левом боку со стороны живота и спины красуется по красивому шраму, нити из которых мне ещё не повытягивали. Также пара трещин на рёбрах, несерьёзное сотрясение мозга и возможные проблемы с психикой. Как я узнала позже, на проблемы с психическим состоянием у всех поступивших выживших врачи делали серьёзные проверки, что вполне логично: пережив события Мишн-Сити, люд вполне мог тронуться умом, но ко всеобщему изумлению все оказались теми ещё тёртыми калачами, даже дети и неподготовленные, казалось бы, взрослые. Хотя констатирование отклонений от стандартного поведения мне поставили снова, к событиям Лос-Анджелеса мой сдвиг не относился, но мыслить рационально не мешал.
В больнице же всем и каждому давалась на подпись бумажка о неразглашении «государственной тайны», преследуемой законом и пожизненным заключением без права связи с внешним миром. Внимательно прочитав и перечитав на несколько раз, наткнулась на такие нюансы как: запрет на свободу слова, запрет на претендование инопланетным оружием и имуществом, ограничение контакта с инопланетными организмами и будущего выбора профессий — и перечень этих самых профессий. Интересно гаечные ключи разложены. Вставать мне всё равно было нельзя, да и физически не смогла бы при всём желании, так что я вчитывалась в жалкую бумажку, осознавая, что теперь все мы под тщательным присмотром правительственных агентов. И вправду, интересно разложены ключи-то…
На вторые сутки, подмахнув-таки лакмусовую бумажку правительства, якобы соглашаясь с их требованием, отдала харизматичному лечащему врачу. Скучать в палате мне почти не приходилось: наведывался брат с подругой, которые уже как несколько дней по истечению обязательной недели прохождения процедур обязаны были быть доставлены домой, но наотрез отказывающиеся возвращаться без меня; часто сидел Эппс, с которым мы вполне себе нашли общий язык; наведывался Леннокс, желающий разнообразить чисто мужское общество, что его постоянно окружает, нестандартным женским; сидели у меня и прочие бойцы, выжившие в битве за Мишн-Сити, в количестве четырёх штук. Бывало, у меня собиралась довольно большая компания, где кто-то, чаще всего со мной вместе, рубился в незнамо откуда притащенные карты, кто-то наслаждался атмосферой дружелюбия и спокойствия с беспечным весельем, а кто-то приятной компанией в кругах «по интересам». Врачи знали, что, чтобы пойти на поправку, людям нужно общение, потому не запрещали «наведываться в гости», но вот такие приятные соскучившемуся по хорошему алкоголю сердцу сборища разгоняли, стоило о них прознать. Что, в принципе, печально, но не критично.
Я уверенными шагами шла на поправку. Большинство моих новоявленных знакомых поразъезжалось кто куда, оставались на попечении врачей немногие, в числе которых была и я. Время коротать в приятном мужском сборище более не получалось. Становилось неимоверно скучно, хоть мелкий с подругой и старались развеять тягучую атмосферу флегматичного сна наяву, но прожаренные мужики, знающие толк в хороших машинах и оружии, нравились мне больше.
А меня всё продолжало тянуть на философские размышления и мысли по поводу трансформеров, с которыми мы с большей долей вероятности больше не свидимся. Сюда бы коньяка хорошего, как раз под настроение. Но врачи мне такую прелесть не принесут, а мелкий банально не знает, где достать. Да и если бы знал, прокололся бы моментом, уж кому как ни мне это знать?
По истечению месяца после попадания в больницу я смогла покинуть осточертевшие серо-белые стены в современной модели и светодиодной подсветкой. Брат и подруга в приподнятом настроении едва не скакали рядом, а мне, наконец, было легко. По-братски слёзно распрощавшись со всеми оставшимися отлёживаться бойцами, я покинула стены огромного здания с папочкой бумажек на руках: якобы объяснительные за долгое отсутствие и выписки из медкарты о состоянии здоровья, противопоказаний с назначениями на приём в местную поликлинику, названиями препаратов внутреннего и внешнего применения. Ну, и прочая муть. Разумеется, всё это — чистой воды лапшичка на уши моему непосредственному начальству, за исключением всего прочего, напрямую связанного со здоровьем. Такая же папочка, но с несколько иным содержимым, была в руках и Сэма с Микаэлой — этим объяснительные в школу с последующими рекомендациями.
Выйдя из стен осточертевшего здания, мы с более чем полной неожиданностью для себя обнаружили ожидавший нас автопарк. Как оказалось, Автоботы почти всем составом решили нас «проводить» до дома. Это были Оптимус, Рэтчет и Джаз. Айронхайд, как оказалось, довозил и присматривал некоторое время за Ленноксом, а после добрался до вернувшегося в строй Бамблби, приглядывающего за родителями Сэма, потому эти два Автобота оставались дожидаться нас на условной точке. Сказать, что мы прифигели, ничего не сказать. Так я давно не терялась. Оптимус попросил Сэма и Микаэлу сесть к нему, меня же позвал Рэтчет. Он хотел лично продиагностировать моё состояние и в случае нарушения устранить сбои в органическом механизме. Я не была против. Даже наоборот. После сканирования и некоторых местных анализов с диагностикой, между нами завязался разговор на своеобразную тематику:
— Ты помогала нам и ценой своей жизни оберегала Великую Искру. Поставить тебя на ноги — немногое, что я могу сделать в ответ, но учитывая, что твой уход по ту сторону жизни мне удалось придержать, я рационально полагаю, что долг жизни как от представителя Автоботов погашен, — у него достаточно приятный спокойный голос, расставляющий всё по своим полочкам, подкупает, в отличии от прямого тона.
— Однако, вы обращались к нам ещё и с просьбой, — наглею. Попробую пойти на хитрость и кое-что выпросить. Не буду тянуть кота за яйца: — Могу и я как представитель заинтересованной стороны обратиться к вам, и тебе конкретно, с просьбой? Позволь мне больше узнать о трансформерах, анатомию, физиологию, собственными глазами лицезреть, как ты их возвращаешь в рабочий строй и работаешь в принципе? Не столько в корыстных целях, сколько из собственных соображений и любопытства. Твоё право ограничить мои познания пусть даже вашими общедоступными истинами, выгнать меня, если посчитаешь нужным. Но молча наблюдать только позволь… — на мой крик маньячной души трансформер некоторое время не отвечал, но после нескольких минут раздумий изволил произнести:
— Ты чересчур любознательна. Насколько мне известно, по результатам сканирования и другим процедурам, ты используешь свой мозг для определённой конкретной деятельности на тридцать процентов, в то время как обычный человек использует в четыре раза меньше. Такое положение блокирует некоторые участки мозга, вызывая психические отклонения от общепринятой нормы. У тебя математический склад ума, среди общества индивидов вашей возрастной и половой групп ты — уникум. Почему бы тебе не заняться чем-то другим? — искреннее недоумение. Эх…
— Ты ведь сам уже сказал, среди женщин моей возрастной группы мне не место. Моё общество скрашивают мужчины, знающие толк в своей работе. До того, как вы появились в моей жизни, я работала механиком в автомастерской. Также долгое время баловалась инженерией, в школьные годы успешно участвовала в проектах по ИКТ и робототехнике. В то время как все девчонки забивали голову о шмотье, парнях и статусе, я копалась в радиаторах, собирала-разбирала движки автомобилей и на спор конструировала и создавала программу для работающего робота за час. В двенадцать лет я, опять же на спор, взломала военную базу Пентагона, это и стало последней каплей родителей, оправданно считающих, что их девочка помешанная, безумна… Рэтчет, понимаешь, сейчас я в тупике собственного развития. Мне нравится моя работа автомехаником, бытность с похабными мужланами, но я хочу развиваться дальше. После встречи с вами я поняла, что хочу что-то менять в своей жизни. Дай мне толчок, удовлетвори любопытство, направь мысли в нужную сторону и можешь гнать. Я сама уйду, если дашь намёк, но тут уж выбор за тобой, — и тишина. Идеально. Если бы не напряжённая атмосфера.
— Я подумаю над твоей просьбой, — вроде, и не положительный ответ, а тон многообещающий. Возможно, мне удалось его зацепить, теперь всё зависит только от его собственных выводов.
— Не возражаешь, если я почитаю? — немного помахав папкой, спросила я. Пока есть возможность, надо же ознакомиться с сырой основой лапши, которую предстоит заварить и красиво развесить на уши боссу и потом уже менеджеру, а возможно и мужикам попутно.
— Делай, что хочешь, в разумной степени.
Оказывается, я теперь обручённая с каким-то богачом, даже кольцо прилагалось по размеру. Примерила на левую руку: на безымянный село, как родное. М-мать моя женщина, что правительство намутило. Ещё меня здесь увезли кататься по самым ярким штатам, потом сунули в заварушку, и вот уже я временно расстаюсь с женишком, уезжая на подаренной машине и давая ему время разрулить все вопросы. Я заржала в голос. В эту хренотень мои мужики ни в жизнь не поверят! Нет, можно, конечно, постараться и завернуть уши бантиком боссу, но с остальными такой трюк не пройдёт. Успокоившись и вытерев выступившие слёзы, я откинулась на водительском сидении, положив папку на ляхи. Ндам, шикарней легенды не придумаешь.
Пытаясь хоть как-то развить мысль касательно «женишка», я молча ехала внутри Рэтчета, которого никоим образом не нервировала, приставая с расспросами. Тишина нравилась нам обоим, давая время подумать каждому о своём.
Проезжая через очередной небольшой городок, наша дружная процессия остановилась возле типичного общепита. Деньги в размере двухсот долларов нашлись в папочке внутри мультифорки. Приятная неожиданность. Вместе с братом и Микаэлой повылезав из трансформеров, мы в быстром темпе закупились на казённые деньги, сходили в туалет и в том же скором темпе направились к ожидающим. Нехорошо заставлять ждать, особенно таких крутых ребят. Расселись также, как и ехали. Перекуса в салоне против не были, хоть и предупредили, чтоб не было мусора.
На следующие сутки ехала я с Оптимусом, а Сэм и Микаэла переправились к Джазу. Рэтчет наслаждался одиночеством. С лидером Автоботов мы тоже поговорили. Со мной поделились идеей создания специального подразделения, где люди и трансформеры могли бы тесно сотрудничать, делиться знаниями и опытом и, в конце концов, избавить Землю от оставшихся Дисептиконов. Идея хороша, что я и озвучила, но меня интересовал другой вопрос: как крепыш собирается уговорить на это людей? Мне в мягкой форме заявили, что это не моё дело, и плавно вернули к главной теме. Нет, действительно, идея хороша и даже сверх того! Альянс Автоботов и людей сможет освободить Землю от Дисептиконов, что есть хорошо. Плюсами идут обоюдные обмены знаниями и опытом. Я искренне рада такому исходу, даже не смотря на то, что лично с трансформерами больше не увижусь. Пускай мои последние эмоции будут позитивными.
Только я настроилась на грядущий разрыв отношений, как Оптимус задаёт наводящий вопрос: как я отношусь к участию в этом объединении разумных существ двух разных планет? Я так и подавилась слюной, а этому хоть бы хны, едет себе спокойно и ждёт ответа! Он мне тут предлагает в ряды вояк записаться, а я ещё спокойно реагировать должна? Я сама себе зареклась, что в эту степь ни шагу!.. Стоп, истерика. А Оптимус мне предлагал место именно солдата? Нет, он предложил место любой специальности (что не озвучено, то дофантазировано, да!). Единственное, что сразу всплывает в голове в таком случае — механик. Я уверена, что люди такой направленности не менее востребованы, чем те же боевые единицы. Но нужно ли оно мне — хоть и мелкое, но участие в жизни трансформеров? С одной стороны, я смогу разносторонне развиться, ведь техника будет разнообразной, опять же разностороннее общение, знания и опыт прожаренных военных механиков — а это более всего греет душу, ну, и зарплата, которая наверняка будет не такой плохой, как у чёртового босса, и своевременной, что опять же немало важно. Также я смогу докопаться до Рэтчета; тут должен быть злобный смех, но Оптимус не поймет. С вершками пересекаться практически не буду, так что психологическое состояние не пошатнётся. Да и, возвращаясь к плюсам, я смогу находиться рядом с трансформерами, а это также греет душу, как потные мужики в масле и саже. Теперь, что у нас в минусах? Легенды моим мужикам и родственникам, долгое время я не буду иметь возможности видеться с родными, ещё я как бы бумажку правительству подписывала о сокращении контакта с ИНП, прибавкой идёт угроза жизни, не стоит забывать, что, во-первых, человеческий фактор может послужить причиной ЧС, во-вторых, во время работы производственные несчастные случаи не исключены, в-третьих, опасность атаки с враждующей стороны также возможна. Так какое же моё решение?
— Оптимус, почему ты предлагаешь это мне? Уверена, набор пройдёт добросовестно, людей будет взято в достаточном количестве и качестве, я же имею лишь скудное понятие о военных. Да и не знакомы мы настолько хорошо, чтобы ты мог меня рекомендовать.
— Ты участвовала в событиях в Мишн-Сити, этого и рекомендаций Рэтчета вполне достаточно, чтобы я предоставил тебе выбор.
Вот!.. Рэтчет!.. Зла не хватает, как и возмущения! Сдал меня со всеми потрохами! Как он мог?!
— Ну, за выбор спасибо, некоторые и этого не дают, ставя перед фактом, — вздохнув и постаравшись максимально расслабиться, приводя мысли в порядок, успокаиваюсь. — Что я там делать?.. Ладно, будем считать, с этим вопрос решили априори. Но, Оптимус, ты можешь быть уверен, что твоего голоса хватит для записи моей кандидатуры в ряды абитуриентов? — интересно же.
— Вполне. Я хочу, чтобы ты знала: я не тороплю тебя с ответом, у тебя есть время на раздумья — месяца должно быть достаточно.
— Я ценю твоё предложение и лояльное отношения ко мне лично, честно. Но, думаю, время мне действительно необходимо. Как я смогу связаться с вами, чтобы дать свой ответ?
— Остаётся Бамблби, в Мишн-Сити по окончанию военных событий он изъявил желание остаться с вами. Я дал добро.
О как. Ну, это замечательно! Значит, и в том, и в другом случае контакт с трансформерами не возбраняется! А лакмусовой бумажке правительство давно пора в… В лес по гербарий.
— Спасибо, — благодарю от всей души, искренне и сама не понимая, за что именно.
Дальше ехали тихо, периодически заводя разговоры на отвлечённые темы или по интересующим вопросам, то и дело возникающими у обоих. С Праймом спокойно, но того странного умиротворения, как у Рэтчета, не чувствуется, даже не смотря на то, что медик необычайно прямолинеен. Оно и понятно, Оптимус — лидер, и априори сдержан. С ним бывает неудобно, некомфортно, статусы не позволяют общаться на равных, хоть он и говорит, чтобы я была более раскрепощённой и не стеснялась. Я-то и стеснялась? Скорее была зажата. Но эту тему, как и мою вакансию на новую работу, больше не поднимали.
Собираясь спать, я с удовольствием переместилась на встроенную мягкую (блаженство-то какое!) кровать, не удержавшись и, смеясь, обратившись к Прайму:
— Оптимус, тебе когда-нибудь говорили, что ты вполне комфортабельный для дальнобойной модели?
— В несколько иной форме.
— Неужто Сэм? — я изумилась, вздёрнув бровь и фыркнув.
— Микаэла, — тут меня сразило весёлым смехом. Признаюсь, давно я так чисто не смеялась.
— Спокойной ночи, — сказала я, укладываясь, а в ответ мне тишина и мягкий рёв двигателя под капотом. Ну и ладно, я не в обиде.
Следующие сутки опять прошли в переменах. Вначале нас разбудили, оповестив об остановке в пригороде небольшого города. Мы быстро смотались в какую-то забегаловку, на оставшиеся деньги купили что-то пожевать, сходили в туалет, умылись и напились воды из-под крана, забрали заказ и поспешили к трансформерам, хихикая над своими же шутками. Махнулись местами: я отправилась к Джазу, а брат с подругой к Рэтчету. Оба подростка по не до конца понятной мне причине его опасались, и я не преминула пошутить на эту тему, в итоге брат смутился и стушевался, а подруга оказалась уязвлена. Посмеявшись с их вида, махнула рукой, направляясь к серебристой брендовой иномарке, форму которой выбрал Автобот.
Приветствие вышло душевным, последующее общение и того лучше, однако это не помешало мне поесть и без спроса заныкать в бардачок бургер, оставленный на обед, а потом от души поржать с возмущений трансформера. Но выплевывать мой обед при всём этом не собирались. В тот момент я думала, что это хорошо, однако, как жестоко я ошибалась. Мне его просто не хотели отдавать, от души поржав уже с моих высказываний и праведного негодования. Месть — она такая… М-м-м… Коварная и весьма приятная зараза. Уж кому как ни мне знать? Весь путь до родного города в обществе первого лейтенанта, оказавшегося ещё и диверсантом, прошёл, как один час. Скучно обоим не было, постоянное общение было лёгким и таким естественным, будто мы кореша с юности. Что довольно-таки странно, но лишь позже, под конец пути, до меня дошло, что недаром Джаз первый лейтенант, так хорошо даже люди свою профессию не знают. Недаром он и диверсант: общий язык находит мигом, мысли направляет в нужную в первую очередь ему сторону, за своей речью следит, но только не за языком, потому что сленг его не единожды выбивал меня из колеи. Истинный знаток своего дела, мне нравятся такие личности, прекрасно владеющие своей профессией. Многовековая война и не такому научит, как я думаю.
Совершенно неожиданно для себя я вспомнила легенду от правительства, когда мы уже были на подъезде в родной город. Взяв папку, внимательно перечитала на несколько раз и пришла к такому вопросу: где мне взять иномарку? Помощь пришла, откуда не ждали: Джаз предложил свою кандидатуру во временный личный транспорт, несказанно обрадовав меня. Уже представляю, что будет с моими мужиками, когда я заеду в ремонтный блок на Понтиаке. Коварного смеха удержать не вышло.
В городе вместе дружно направились в сторону нашей улицы, а после и дома. Неожиданно для себя я испытала странное трепещущее чувство в груди, свело живот, что удивило, не от боли, а от предвкушения. Действительно, я соскучилась по дому, по дяде с тётей, по Моджо, охватило волнение: всё ли с ними было в порядке после ареста «Сектором 7»? Как они были без нас, волновались не меньше нашего, наверное? Неожиданно становится стыдно перед этими людьми, хоть то и не моя вина. Но и не белая же я овечка, так что ни к чему открещиваться.
Из гаража выехал Бамблби, весело помигав фарами, из дома выскочили родители Сэма, Джуди держала наготове биту и не опускала её, пока мы не вышли из машин. Семья Сэма заключила в крепкие слёзные объятия всех троих, что смутило Микаэлу. Автоботы, молча припарковавшиеся возле тротуара, не подавали признаков жизни, а присутствия Айронхайда замечено не было. Душевный треп дяди с тётей я старалась пропускать мимо ушей; дабы не смущаться, брат привычно препирался с родителями; Микаэла не знала, куда себя деть, посмотрела на меня в поисках помощи, но я лишь с улыбкой пожала плечами и покачала головой.
Дядя и тётя успокаиваться не собирались, это стало понятно, когда они начали говорить о самовернувшимся автомобиле Сэма, а после переключились на машины, на которых мы приехали. С огромным трудом мы общими человеческими усилиями смогли их угомонить и рассказать им о трансформерах в самом общем виде. Оговаривалось это с Праймом с глазу на глаз, он изъявил желание лично с ними объясниться, чувствуя груз вины за то, что втянул нас в такую интересную историю, несмотря на то, что началось всё с нашего много раз «пра» дедушки. И вот настал тот самый момент, когда родители брата забеспокоились нашим психическим состоянием, и пришло время Оптимуса. Несмотря на всю серьёзность ситуации, мне было смешно, когда огромный робот говорил двум взрослым людям, как он виновен в покушении на наши с братом и подругой за компанию жизни, как он раскаивается и клянётся Искрой, что более подобного не допустит и в принципе озаботится нашей безопасностью, оставив присматривать за такими уязвлёнными людьми своего бойца — Бамблби. Тяжело описать все последующие события, но закончилось всё благополучно для обеих сторон, никаких увечий, разве что моральных, никто не получил, кто мог — вошёл в дом, остальные припарковались вдоль дороги, за исключением Бамблби, вернувшегося в гараж и пережившего нашу истерию по поводу его физического состояния, и Джаза, тайно от дяди с тётей притаившегося в проезде между гаражом и соседским забором, благо габариты позволяли без проблем пройти по белой дорожке, ведущей на задний двор, дожидаясь меня. Я чудом, не иначе, смогла удрать в свою комнату, сославшись на переутомление. Так быстро я бегала только от Мегатрона. В комнате я вспомнила события последних дней моей спокойной жизни. Схватилась за голову. Босс меня убьёт. Задания-то его я не выполнила! А эта тварь принципиальная, с удовольствием сожрёт и не запьёт! К тому же, ни бумаг, ни таинственной коробки в комнате не нашлось… Неожиданно перехотелось ехать в салон. Удивительно, с чего бы это?
Намотав сопли на кулак, пошла в душ: помыла голову, освежилась сама. Наскоро высушивая феном волосы, задумалась, в каком именно виде ехать к мужикам на эшафот? Решила, что раз такова легенда, побуду девушкой и принаряжусь. В итоге оказалось извлечено на свет чёрное строгое платье в обтяжку до колен, которое одевалось преимущественно на мероприятия или официально-деловые встречи, что проходили раз в год и то хорошо. Нашлись лакированные туфли на платформе с каблуком, которые быстро оказались приведены в божеский вид; куплено это исчадие ада было к платью и выбрано из-за более менее удобного ношения, в них я банально не падала и не заворачивала ноги — плюс платформы к устойчивости. Волосы остались распущены, обработаны муссом и залиты для уверенности лаком. Подводка глаз, туш, подводка бровей, помада — идеально. Подтянув для уверенности капроновые колготки, обула кеды, изъяла на свет из тайника заначку, сунула в клатч вместе с неожиданно найденным телефоном. На свой же страх пошла на риск и посмотрела в список пропущенных и смс. Спину покрыл холодный пот: искали меня всем салоном, были также угрозы разностороннего характера, но, как я поняла, на работе меня всё ещё ждут. С распростёртыми объятиями и шведкой наперевес. Сглотнув, сунула телефон в клатч, закрыла, проверила: не откроется ли? Взяв туфли в руки и поправив сумку на плече, высунулась в окно. Высота приличная, но при должном умении можно обойтись без травм. Старый-добрый выход в окно из-за того, что я знаю — внизу мне так просто не пройти: поймают и устроят допрос с пристрастиями. Да, я трушу. Кстати, надо бы припрятать папочку, а вот парочку подшивок захватить как раз не помешает.
Думаю, Автоботы, которым прекрасно был виден мой фееричный выход, были в культурном шоке. Джаз не упустил возможности поизгаляться не только над временем, которое мы, девушки, тратим на себя, моим внешним видом, но и фактом, что мы, странные белковые, предпочитаем окна дверям и кеды туфлям, переобуваясь в его замечательном салоне и даже не благодаря его за оказанную честь. Отвечая колкостью на колкость, поставила кеды на пол соседнего сидения и заныкала подальше, вроде, не должно быть видно. С трудом в непривычном виде устроившись на водительском сидении, пожаловалась Автоботу на тяжёлую женскую жизнь. Развернулись словесные баталии, не утихающие до конца пути. На подъезде в салон я сильно сжала в руках руль, создавая видимость вождения, хотя управление брал на себя полностью трансформер, жест был непроизвольным из-за накатившего волнения.
Внутри ремблока я почувствовала себя едва не властелином мира, гордо, не спеша, шурша шинами по бетонному покрытию пола, давая разглядеть игру холодного света на изящных изгибах машины, показавшись на глаза своим родным мужикам. Те пороняли инструменты, зависнув, а когда я вышла из иномарки, мои родные отправились искать свои отпавшие челюсть где-то на полу. Кто бы знал, как сильно эта картина потешила моё чисто женское самолюбие.
— Да ну нахуй! — тихо воскликнул один из мужиков. Поправив клатч и эффектным жестом взъерошив волосы, присела на капот Понтиака, соблазнительно выгнув спину. Послышался свист.
— Рады видеть меня, мальчики? — ярко накрашенные губы растянулись в ухмылке, а подведённые глаза хитро сощурились. — А я, вот, замуж выхожу. Удачно, как видите, сама не ожидала.
— Да не мог родиться на свете такой человек, что захочет тебя!
— Иди нахуй, — с чувством, с толком, с расстановкой. — Босс здесь? Мне надо попрощаться.
— В смысле?
— Кидалово?
— Вообще охуела?
— А вот уезжаю я, поближе к морю переберёмся.
— А чего этот камикадзе с тобой не приехал?
— Не верю, бля!
— Пиздаболит кто-то, ой пиздаболит.
— Мы с ним на время расстались. Надоели его извечные разборки. В последний раз даже я под заварушку попала. Я понимаю, он работает, бывают и недовольные, но это уже слишком, вот пусть и улаживает всё, пока я домой сгоняю. Единственное, машинку его взяла, — любовно похлопала по капоту. — А ещё смотрите, какое колечко я буду носить в ближайшее время до венчания, — вытягивая руку в сторону мужиков, сказала я. Надеюсь, вынос мозга прошёл на отлично, и они поверили, что богатства вскружили мне голову, сделав более женственной.
— Фу, бля, типичной бабой стала!
— Да ты глянь на кольцо, оно же целое состояние стоит!
— Посрать на кольцо, ты на машину глянь! Слушай, Айли, а тебе ничего там подлатать не надо? Или ТО, не? Мы по старой дружбе даже скидочку забабахаем. Да что там, вообще за бесценок! Дашь покопаться в этой красотке, а?
— Жирно будет. Ну так что там на счёт босса?
— Ну и стерва же ты! Да здесь он, здесь.
— И ждёт тебя очень сильно не первый день.
— Крепись, чувак, мы будем тебя помнить хорошим собутыльником…
— И зачётным автомехаником.
— Разрешаю потрогать моего красавца. Но в салон не лезть, под капот не заглядывать. Сигналка работает более чем хорошо, — демонстративно заблокировав псевдо-машину липовыми ключами, поднялась с капота и пошла к служебному выходу, чтобы подняться до кабинета чёртового живоглота. Мужики остались пускать слюни на Джаза, надеюсь на благоразумность обеих сторон, а то мало ли, что учудит этот хитрый самолюбивый Автобот.
Босс буквально выпил все мои жизненные силы, сожрал мозг и запил верой в лучшее. Наивной верой, извлечённой из очень и очень глубоких закоулков души. Это был тяжкий бой с применением тяжёлого оружия. Активная и беспрерывная культурная грызня проходила в эмоциональных словесных баталиях, завуалированных с двойным, а то и тройным дном; на его аргументы находились мои бумаги с неопровержимыми фактами, что только злило оппонента, привыкшего к блицкригу. Наш босс в дискуссиях превзошёл Фридриха Ницше в многоярусных эпитетах, куда уж мне, даже с моими мозгами? Спасали иноязычные корни, заложившие изворотливость, и женская хитрость. Бой шёл на равных и кончился ничьей: оба остались при своём в состоянии холодной войны. Подсахарило ситуацию моё добровольное увольнение, так что особо озлобленными не расставались. Ехидно улыбаясь, попрощалась и пожелала всего наилучшего. Что б ты сдох! Выходя из привычного образа крутого механика и становясь женщиной, я перевоплощалась в сущую ведьму, о чём не преминул сообщить босс закрывающейся двери. Вот зараза! За ним, видите ли, последнее слово! Так, спокойствие, злиться нельзя, мне ещё с мужиками прощаться. А они как родные мне, да и не успели ещё заслужить ласкового поглаживания гаечным ключом по башке. А так хочется, вот ни за что взять да спустить дух. Эх, мечты-мечты.
Встретила меня в ремблоке поистине странная картина маслом под названием «как мужланы слюни пускали, или преклонение прекрасному». Да, я сама не просто так не первый год грезила Понтиаком, у него множество достоинств, великое множество, разве что в обслуживании дороговат, но увидеть суровых потных грязных благоухающий и преимущественно бородатых мужиков, на задних лапках скачущих возле машины и наперебой повествующих о её прелестях, я малость не ожидала. А Джазу, кажется, нравилось такое чрезмерное внимание к замечательному корпусу. Теперь уже бывшие соратники гаечного ключа и машинного масла стали напрашивать хоть одним глазком взглянуть под капот, как в ремблок тихо заехал автомобиль, не узнать который было тяжело. Я потеряла нить с реальностью, не слыша мужиков. Что здесь делает Айронхайд? Слишком бредово приезжать именно сюда, чтобы повидаться да попрощаться. Народ замер, узрев плавные изгибы отшлифованного корпуса чёрного джипа-пикапа. Топкик медленно остановился возле Понтиака, сверкнул дальними фарами, и дверь открылась, выпуская темнокожего «водителя».
— Роб? — не удержавшись, не доверяя своим же глазам, спросила я, состроив скептичное выражение лица.
— Айли, прости меня! — что говорит этот человек? Зачем он подходит ко мне и почему мои же мужики перед ним расступаются? Зачем он берёт мою руку? — Я виноват, да, признаю. Можешь сделать со мной всё, что захочешь. Но, прошу, прости меня.
Я попыталась перезапустить программу и отвиснуть. Вышло не с первого раза.
— Сволочь ты, Роберт. Единственное, что я хочу сейчас услышать, так это могу ли я спокойно спать, не боясь быть застреленной? — играть, так играть. Интересно же, в честь чего это да кто подсобил ему сообщить? И как его из дома-то вывезли после всего произошедшего?
— Да, я сволочь, полная скотина! Но я разобрался со всеми вопросами и нюансами, теперь ты можешь спать спокойно. Прошу, возвращайся… — а как чувственно. В глаза смотрит, мою руку в своих лапах сжимает, периодически так подавая сигнал, чтобы не висла долго.
— Давай сыграем свадьбу сразу через неделю, после возвращения? — и доверчиво пытаемся заглядывать в тёмные глаза напротив. Хе, и какого это: зависать? Злорадство, бу-га-га. Сильно сжала его руку пару раз, тот включился.
— Да хоть сразу же! Всё, что пожелает моя Госпожа, — похоже, его переклинило на дебильном оптимизме, как переключить на стандартный режим? И наклоняется, падла, ко мне, потеревшись кончиком носа о мой. Пожалуй, лишь от конкретного офигивания я чуть вжала голову в плечи и зажмурилась. С огромный трудом удалось сдержать условный рефлекс и не уложить Эппса на лопатки прямо на глазах мужиков. У которых, к слову, случился резкий разрыв шаблона. Добить, может, раз уже так далеко зашли?
— Люблю тебя… — жаркий шёпот в губы Роберта, и вот уже мы мило целуемся на публику.
Кажется, я услышала, как что-то взорвалось в головах моих хороших знакомых. Я решила продолжить измываться над психикой народа, которого нагибала при любом хотя бы не двояком взгляде в мою сторону. К тому же, Эппсу явно нравилось продолжение игры на публику, да и целуется он не плохо, что уж врать?
Прижимаюсь ближе к Роберту, руки перекочёвывают на его шею, обнимая и заставляя нагнутся ниже из-за неудобного высокого роста. Он прижимает меня к себе за талию, вынуждая выгнуться навстречу, руками блуждает по спине, но не позволяет себе опуститься до совсем уж откровенных действий. Понимая, что уж сильно затянули с любовной сценой, я оторвалась от мужчины, который потянулся было за продолжением, но я увернулась, хихикнув. Срань господня, кто бы знал, как на самом деле тяжело играть влюбившуюся девушку! Ещё и хихикать надо! В жизни так себя не вела! Фу!
Роберт продолжил играть, уткнувшись лбом в мой лоб и смотря прямо в глаза. Пристально так, с бесящимися чертятами. Увидев ответную реакцию, он тихо хмыкнул. Как, блять, романтично.
Послышался ошалелый кашель кого-то из механиков.
— Кто ты вообще такой? — севшим голосом с трудом сказал другой, всё пытаясь отойти от потрясения.
— Неужели ты, Айли, повелась на деньги этого богачка? — упавшим голосом высказался третий. Оторвавшись от Эппса, я прижалась к его груди плечом, оказавшись обвитой темнокожими руками. А удобно, слушайте!
— Нихрена подобного. Он всего добился сам, всё, что вы видите, он заработал честным трудом и кропотливой работой. Этим он уже смог подкупить — честностью и искренностью.
— А ты, мужик, как тебя-то угораздило связаться с… С ней?
— Как-то встретил её и, знаете, такой сильной девушки я в жизни своей не видел. И не столько в физическом плане, сколько в психологическом, поистине пугающая красота. Интересная личность, знающая буквально всё на свете, искренняя и прекрасная. И я влюбился, как последний придурок. Ни разу не пожалел, — зарываясь носом в мои волосы, выдохнул тот. Ну, Эппс, вот загнул. Хотя, доля правды слышалась в его словах: я ему действительно оказалась интересна как личность. Мороз прошёлся с головы до пят, заставляя поёжиться и непроизвольно прижаться к источнику тепла — Роберту.
— Замёрзла? — оторвавшись от волос и чуть поворачивая меня, он заглядывает в мои глаза. Трудно не почувствовать в такой близости как меня передёрнуло.
— Чуть, — и легко улыбаюсь. Думаю, мы прекрасно играем роль влюблённых.
— Иди сюда, — стягивая с себя пиджак и оставаясь в футболке, он набросил его мне на плечи и покрепче прижал к себе. Определённо, игра на высшем уровне.
— Ребят, я с вами прощаюсь, — повернувшись к народу, делаю обращение, пора закругляться. — Я написала увольнительную, я ухожу. Вряд ли вернусь в штат. Уж не знаю, как вы, а я буду скучать по нашей дружеской грызне и ночным дежурствам за бутылкой пива и картами на желание. Вас будет трудно забыть, вы ведь мои мужики! Прощайте.
— Да, такую язву тоже будет тяжело забыть.
— Вали уже, изменщица, мы-то думали, ты верна нам, а ты вон как — изменяешь, — вот засранцы, даже попрощаться нормально не могут, ворчат и шутят, твари. Хоть и любя, но не поиздеваться друг над другом в последнюю нашу встречу мы не можем, уж такая мы семья. Я действительно буду скучать по этим мужланам, что бы не говорила.
Продолжая обмениваться колкостями, шутками и подъёбами, мы расстались с ними. Я села в Понтиак, Эппс в Топкик, на публику поцеловав якобы на расставание. Мужики заулюлюкали, поаплодировав, я показала фак, мило улыбнувшись.
Две дорогие машины, приятно шурша шинами по бетону, выехали из ремонтного блока на поверхность земли, выбираясь на закатное солнце, и тронулись в сторону от автосалона. Ехали мы в противоположную сторону от моего дома. Джаз затребовал пояснений к игре, пришлось разъяснять, благо не дитё малое и понимал всё да сразу. Без вопросов не обошлось, даже с подвыподвертом. На улице уже вечер, действительно было прохладно, поэтому я куталась в благородно одолженный пиджак. Странный человек — Эппс, в больнице скорефанились, конечно, но я не ожидала, что ради друга он готов пойти на роль багатенького жениха. Хотя, получилось классно.
Мы остановились возле недорогого кафе, знакомого мне за хороший кофе. Джаз припарковался прямо за Айронхайдом, из которого быстро вышел Роберт. Я успела только открыть дверь, как он уже оказался рядом со мной и сказал ждать его, исчезнув в дверях кафетерия. Ну, ладно. Сев в салоне боком, опустив ноги на асфальт, я переобулась в столь милую сердцу обувь, которую вознесла в дары божьи после адских каблуков. Мужчина быстро вернулся, держа в руках по стаканчику с кофе и паре булочек.
— Вау, Эппс, какая честь! — беззлобно усмехаюсь, убирая туфли в салон. Принимаю ароматный латте и булочку, пока мужчина упирается бедром о капот Джаза.
— Не благодари.
— Скажи, мил друг, какого хрена? — спокойным голосом произношу волнующую меня фразу, принюхиваясь и отпивая бодрящий напиток.
— Что из всего произошедшего тебя интересует? — так же спокойно отвечает он, пробуя жидкость из стаканчика.
— Всё. Начиная с информатора и заканчивая твоими действиями.
— Ну, проинформировали меня, когда вы с малышами были в дороге, сказали, нужна поддержка. А кто такой добрый — секрет, — я фыркнула, он хмыкнул и продолжил: — Айронхайд забрал меня по дороге от Леннокса и привёз сюда, прокрутив запись с озвучиванием задания, если его можно назвать таковым, — его смешок и мой полный иронии взгляд. — А тут уже действовал по обстоятельствам, импровизировал. Знаешь, а мне понравилось.
— Иди в выхлоп Дисептикона, придурок, — и сама же смеюсь вместе с ним.
— Хорошо целуешься, Уитвики.
— Из тебя вышел бы шикарный герой-любовник, Эппс, — колкость на колкость, дружище.
— К чему такой парад? — кивает головой на меня, оглядывая внешний вид ещё раз.
— Ну, я же счастливая невестушка богатенького человечка, нужно произвести впечатление. А мы совместными усилиями здорово вынесли им мозг, так хорошо оно даже у меня не получалось.
Вот так мило болтая, мы перекусили и поехали к одной из достопримечательностей нашего города — старому поле, заканчивающимся обрывом с одиноким вековым деревом. Обычно там встречались голубки, вырезая на стволе свои имена, но в этот раз мы с Эппсом не пополним список влюблённых, потому как суть нашего пребывания заключалась совершенно в ином. Удобно устроившись в салоне Джаза, я поддерживала отвлечённую беседу ни о чём, которая незаметно переросла в жаркую дискуссию, что забавляла обоих. Упорство баранов, даже если ворота из титанового сплава. Мы нашли друг друга. Единственное, я и понятия не имела, что спор прекрасно слышали Айронхайд и Эппс, которым хитрый диверсант транслировал наши с ним голоса в режиме онлайн. Он потом оправдывался, что хотел переговорить с оружейником, но так увлёкся моей персоной, что позабыл и про ветерана войны, и про включенный канал связи. Доля правды была слышна в его словах, но оно не спасло его бампер, который я клятвенно обещала помять при любой удобной возможности.
Ехали не долго, поле дожидалось нас, храня тишину и покой. Мы приехали первыми, значит, будем ждать остальных. На улице достаточно приятная прохлада, солнце медленно, но уверенно, приближалось к древесной линии горизонта, мир окрашивался приятными глазу тёплыми оттенками. Достав из салона Джаза свои вещи и кинув их под дерево, исчерченное ножом, я дала Автоботу возможность к свободной трансформации без потери моих обувок или клатча. Эппс вышел из Айронхайда, не достав ничего. И правильно, у военных не должно быть лишних вещей, в отличие от нас, простых гражданских женщин. Автоботы трансформировались, Айронхайд сел перед нами с Робом на колено, чтобы быть хоть не намного ближе к тем, с кем, по-видимому, хотел поговорить. Что странно, так это то, что Джаз стоял за спиной ветерана войны и молчал. Какое-то время оружейник не произносил и слова, а потом заговорил:
— Спасибо, — это единственное, что он сказал, а после замолчал, пронизывая пристальным взглядом голубой оптики поочерёдно меня и Эппса.
— Ты благодаришь за что-то конкретное? — надо ведь хоть что-то сказать?
— Я благодарю вас за вашу отвагу и решимость, за оказанную военную помощь. Вы не должны были, однако сами изъявили желание и с успехом выполнили задачу, — видимо, больше говорить он не считал нужным, а потому замолчал.
— Ошибаешься, друг, — покачал головой Роб, — я простой военный, и моя задача действовать там, куда отправят. Леннокс — мой командир, его решения не подлежат обсуждению, куда он направит, там и будет точка. Я лишь выполнял свою работу.
— Хоть я и оказалась втянута в историю по чистой случайности, но и по той же случайности Сэм купил Бамблби, а очки деда остались целы и дожили до наших дней. Все события взаимосвязаны, всё имеет свою предысторию, значит, и наша встреча с вами не была случайностью. Спасибо вам за это.
— Крошка, ты не перестаёшь меня удивлять. А ведь знаешь, я никогда не думал, что в таком простом человеческом теле будет такой сильный дух. С самого Мишн-Сити ты не оставляешь меня в покое, — Джаз занял место поднявшегося и отошедшего Айронхайда, приблизив ко мне своё лицо и легонько ткнув одним из пальцев в грудь, по-видимому, целясь в сердце. Его руки в который раз заинтересовали меня, достаточно интересное положение и строение, необычно.
— Айли в любви признаёшься? — засмеялся Эппс.
— Если бы я решил оттянуться с этой малышкой, то сделал бы это более романтично и без свидетелей, чувак. В любом случае, меня тебе не пододвинуть, — не остался в долгу Автобот. Айронхайд закатил оптику, я же невольно сделала этот жест воззвания к адекватности вместе с ним. Однако.
— Думаю, ты сказал всё, что хотел, Джаз. А теперь заткнись, будь добр, — сказал ветеран войны и трансформировался в Топкик.
Джаз отлип от Эппса и переключился на друга, отходя от нас и тоже трансформируясь. Мы переглянулись, пожали плечами, и пошли к дереву, под которым я села на благородно постеленный наземь пиджак Роберта, а сам темнокожий мужчина умостился неподалёку, чтобы лишившаяся пиджака я не замёрзла. Было тихо и спокойно, все мы наслаждались природой и её благодатью, не громко переговариваясь и делясь впечатлениями от знакомства с новой рассой, пока идиллию не нарушили шуршание шин многотонных машин и гудок самой большой из них. А вот и остальные Автоботы.
Вставать не хотелось от слова совсем, моего органического друга, видимо, тоже сразила лень, потому пришествие друзей мы встречали в положении сидя. Выход брата и его подруги из салона Бамблби меня удивил, но не в достаточной мере, чтобы потерять челюсть на поверхности земли. Единственный, кто изволил с нами поздороваться вслух, а не мигнуть фарами, был трансформировавшийся Оптимус, оставшиеся бойцы красной инсигнии припарковались недалеко от обрыва, однако Бамблби решил встать носом к дереву, под которым мы с Эппсом сидели. Оказалось, Прайм подавал в космос сигналы, созывая прочих трансформеров их фракции, остальные же тихо с нами прощались, наслаждаясь обществом. Вот тогда-то я поднялась на ноги и отправилась к лидеру Автоботов, ничего никому не поясняя. С работы я уволилась, потенциал свой куда-то девать надо, деньги зарабатывать жизненно необходимо, лишать себя контакта с такими ребятами, как военные, я не желаю, ровно как и расставаться с Автоботами. Решение принято и обжалованию не подлежит.
— Оптимус, прости за беспокойство, — высокий трансформер опустил на меня оптику и присел на колено, — я думаю, для реализации твоего плана нужны будут механики. Я не против.
Договор-приговор подписан. Пусть и с добровольного соглашения, но ощущение появившихся оков не исчезало. Удивляло лишь то, что они не лежали мёртвым грузом на моих плечах, а парили вместе со мной, отмечаясь где-то на гранях сознания. И я была счастлива…