Разводные сводные

Редкий человек не мечтал бы побывать или даже пожить в городе с разводными мостами. Редкий человек не мечтал по ночам ждать процесса развода этих мостов, не думал о том, что, может быть, на той стороне реки есть ещё кто-то, кому так же хочется в такие моменты сидеть с кем-то рядом, смотря на эту красоту не в одну, а в две пары глаз; сидеть, осторожно прижавшись своим плечом к чужому, сжимая в руках кружку с, возможно, уже остывающим какао или любимым зелёным чаем. Сидеть, ощущая и слыша, как тихо, мерно дышит тот, кто рядом; сидеть, краем глаза замечая, как подрагивают пальцы соседа в желании обнять за талию, ну или хотя бы за плечо, и чмокнуть в макушку. Сидеть, как сидят сейчас эти двое – эти юные парни, только-только познавшие жизнь: на балконе, откуда открывается вид на вечерний город, на изгиб реки и на мост, который, на самом деле, скоро будет разведён. Тот парень, что постарше, с сожалением думает о том, что ему и в эту ночь, как обычно, придётся созерцать красоту развода моста в одиночестве: он живёт на той стороне реки, и чтобы попасть туда, надо перейти через мост, а по разведённому этого не сделаешь. А тот, что помладше, всё крепче сжимает в руках чашку с давно остывшим чаем и прячет от старшего глаза, никак не находя предлога на предмет того, чтобы попросить любимого друга остаться. Просто остаться. Ещё. Ненадолго. Совсем на чуть-чуть — а ведь секунды бегут, словно песок через пальцы, и ничем их не удержишь, а молчанием-то тем более. – Джи... Может быть... Ты хочешь какао? – несмело предлагает парнишка помладше, поднимая взгляд на друга, и растягивает губы в улыбке. Джерард кивает, улыбаясь ему в ответ, и отчего-то зябко ёжится. – Да, не откажусь... – он поднимается на ноги и уходит с балкона вслед за оживившимся другом, тут же подошедшим к микроволновке и поставившим разогреваться молоко в кружке. Однако этим забота младшего о старшем не ограничивается: видя, что Джерард замёрз, парень через пару минут накидывает ему на плечи пушистый тёплый платок и расслабленно смеётся, завязывая концы у друга на груди. Тот тут же взъерошивает волосы паренька: – Спасибо, Фрэнк. Только, знаешь, мне скоро домой... Я же не пойду с твоим платком. Улыбка Фрэнка меркнет, когда он кидает быстрый взгляд на часы – уже без пяти минут... Но он не хочет отпускать Джерарда. Там холодно. Там темно. И пусть Джерард старше его, Фрэнка, всё равно почему-то чувствует ответственность и волнение за друга. К чёрту. Ему, на самом-то деле, просто не хочется, чтобы Джерард уходил. – Погоди... Немного совсем... Ведь... Какао... – он путается в мыслях, отводя взгляд, и снова подходит к микроволновке, чтобы проверить, достаточно ли нагрелось молоко. Заданное на разогрев время уже вот-вот закончится, а Фрэнку так хочется, чтобы... Чтобы Джи не успел до развода мостов! Руки паренька почему-то дрожат, когда он вынимает кружку из микроволновки, а затем высыпает в молоко две ложки какао из стоящей на столе пачки Несквика. – Вот... Согреешься хоть немного, – он натянуто улыбается, когда, всё ещё машинально размешивая какао в кружке, протягивает её Джерарду. Тот с благодарным кивком берёт ёмкость – соприкосновение пальцев будто пускает по телу Фрэнка лёгкий электрический разряд – и отпивает какао, прикрывая глаза. – Спасибо, – Джерард с довольным видом облизывается и делает ещё один глоток, зажмуриваясь, а когда открывает глаза, то вокруг... Вокруг всё ещё темно. Не настолько, чтобы вообще ничего не видеть, конечно. Нет, он не ослеп, ни в коем случае. Просто... – Электричество выключили, – слышит он испуганный шёпот Фрэнка, в ответ на что одной рукой прижимает паренька к себе, в другой всё так же держа кружку с какао, – не уходи, пожалуйста, Джерард... Фрэнк шепчет что-то ещё - всё так же настороженно, испуганно, уткнувшись носом ему в шею, жмурясь от ощущения любимого человека так близко – в этой пугающей его темноте он, кажется, тает от близости Джи, словно осколок льда на солнце, и Джерард сам не находит в себе сил отпустить, оставить Фрэнка, так доверчиво прижавшегося к нему. Он лишь чувствует, что вместе с теплом от выпитого какао по телу разносится совсем другое тепло – ещё не до конца привычное, не до конца изученное, но уже завладевшее им всем, всем его существом, и он бы в знак оправдания смог сбросить всё именно на это обезоруживающее тепло, но ему уже не хочется оправдываться за то, что чувствует и что делает. Он просто приподнимает двумя пальцами подбородок Фрэнка и целует его в губы. Фейерверки, вспыхнувшие перед глазами Фрэнка, лишают его возможности соображать, и он лишь вздрагивает и обмякает в руках старшего парня, обеими руками цепляясь за кончики платка. Он ещё не понимает, что происходит – лишь язык Джерарда, ласково, просяще скользнувший по его губам, возвращает его к реальности, и только тогда Фрэнк крепче вцепляется в пуховый платок и приоткрывает губы, наконец позволяя себе и Джи слиться в поцелуе. Его пальцы, прежде так сильно сжимавшие платок, через пару секунд отпускают его; Фрэнк стоит и просто дрожит в объятиях любимого человека – укрытый темнотой, уютом, теплом. Он чувствует, как чёлка Джи чуть щекочет его лоб, но это так приятно, так ново, так по-своему волшебно, что Фрэнк и не думает что-либо предпринять, отстраниться. Губы Джерарда сладкие, такие мягкие, такие нежные – Господи, совсем не такие, какими они представлялись Фрэнку в его самых смелых фантазиях. Может, всё из-за того, что он просто очень любит Джерарда, может, просто темнота повлияла на такой выброс гормонов – это становится совершенно не важно, даже тогда, когда неожиданно включают свет. И Фрэнк знает, прекрасно знает, что мосты уже разведены, что сейчас Джерард в любом случае кинет быстрый взгляд на улицу и тихо скажет: "Мне пора идти". Но Фрэнку не хочется, совершенно не хочется отпускать его. И он, дрожащими пальцами скользя вверх по плечам Джерарда, смотрит ему в глаза и еле слышно шепчет: – Мосты уже развели... Может, останешься на ночь? На необыкновенно тёплую, нежную августовскую ночь – чтобы вновь и вновь соприкасаться губами и телами, переплетая пальцы, замирать и двигаться вновь, даря друг другу ни с чем не сравнимое удовольствие, чтобы вместе взмыть и раствориться на самом пике переполняющих эмоций и ощущений – на их первую ночь...

***

И кто знает, сколько ещё мостов к сердцам друг друга возвела всего лишь одна простая фраза: "Мосты уже развели... Может, останешься на ночь?"