Challenge accepted, Chris

Аdеlе – Lоve In Thе Dаrk Kate Voegele – Forever And Almost Always

      Черт! Сминаю пустую пачку из-под сигарет. Как же не хочется заходить в магазин за новой, но желание принять еще одну дозу медленнодействующего яда пересиливает черную пропасть грусти, засевшую в груди, и я беру курс на табачную лавку в торговом центре.       Господи, как же я ненавижу всех этих счастливых людишек, бездумно шатающихся от магазина к магазину, готовясь к Рождеству. Весь этот праздник, не что иное, как самообман. Всего лишь лишний повод напиться, не более того.       Нет, раньше я любила Рождество. Но теперь, после встречи с Крисом, я ненавижу этот праздник. Ведь он ассоциируется с семейным теплом, а нашей семьи больше нет. Значит, и праздника не будет. Больше никогда. Ну, вот, зарекаюсь с отмечанием Рождества так же, как и зареклась после ухода от Кристофа больше никогда не влюбляться. Хоть это и было лишним – я и так больше никогда не влюблюсь. У меня и до Вуда были проблемы с этим чувством, а теперь, после него, на моем сердце столько слоев клейкой ленты, что сквозь нее не пробьется ничто. И никто.       Купив сигареты, я намереваюсь сбежать подальше от всей этой праздничной суеты. Снова забиться в свою нору. Закурить. Напиться. Написать пару строк, а после пялиться на пустой белоснежный лист открытой в ноутбуке программы, не имея сил даже пошевелить пальцами, чтоб отключить его. Обычный вечер. Обычная ночь.       Я когда-то уже размышляла над тем, как душевные страдания заменяют человеку сон, еду и отдых. Закаляют его разбитые осколки. Делают сильнее, крепче, выносливее. Но лишь до следующего момента разочарования, которыми наполнена наша повседневная жизнь.       Увы, до момента ведущего к следующему разочарованию я еще не добралась. Я все еще те самые разбитые осколки с грузом в тонну пластыря на сердце. Ну, кому такая нужна? Правильно, только себе же.       Мое внимание привлекает Санта, на коленях у которого восседает ребенок, увлеченно рассказывающий о своей мечте в виде нового гаджета. Стайка людей, собравшихся вокруг пузатого символа Рождества с фальшивой бородой, обсуждает желание мальчишки. Кто-то даже понимающе кивает, одобряя выбор малыша, ладошка которого в два раза меньше, чем запрошенное им чудо современных технологий.       С каждым годом наши желания все мелочней, реальнее и банальнее. Уже никто не хочет встретить единорога, познакомиться с феей или собрать воедино разбитую душу. Думаю и без намеков с подсказками понятно, что последнее желание принадлежит мне. Я слепо и эгоистично хочу этого.       Хочу вернуться в тот день, когда бросила Кристофу вызов, и промолчать. Хочу вообще никогда не узнать, кто такой Крис Вуд. Никогда не целовать его мягкие, совершенные губы, так прекрасно знающие, что нужно мне и моему телу. Хочу никогда не познавать его. Просто получить провал в памяти в виде силуэта своего мужа – Кристофера Вуда.       Странно, как от меня еще не разбегаются и не шарахаются люди, ведь видок у меня тот еще. Нет, будь я парнем, переживающим подобное расставание, то явно выглядела бы хуже. Мои щеки украшала бы отросшая за дни затворничества щетина. Одежда была бы небрежной, а возможно даже несвежей и смятой. А сам бы я затравленно и обреченно смотрел на окружающих меня девушек. Вот только брошенный мной муж не выглядит так.       А я… в целом, учитывая мой внешний вид, мне, в общем-то, не страшно находиться среди людей, рискуя быть закиданной тухлыми яйцами. На мне спортивный костюм и бейсболка с эмблемой чертовых «Янкиз», от которых Кристофер без ума. Сама-то по себе команда бейсболистов мне ничего не сделала, но именно из-за своего бывшего мужа я вряд ли когда-нибудь посещу их игру даже под страхом смертной казни. А бейсболку по возвращении домой нужно будет сжечь. И себя за компанию с ней.       Отпугивать от меня людей должен отнюдь не мой наряд. А взгляд. Абсолютно пустой взгляд выпотрошенного чувствами человека. Но люди не поглядывают на меня с опаской, вопреки моим представлениям. Даже наоборот – кажется, я притягиваю сочувствующие и понимающие взгляды. А не должна. Я не заслуживаю их. Я заслуживаю осуждения. - А вы, юная леди, хорошо себя вели? – задает очередной заученный вопрос, явно уставший Санта Клаус. Судя по голосу, он точно не дотягивает до рождественского старикана. Поэтому обращение «юная леди», адресованное мне, выглядит до гадкого странно.       Почему именно мне? Да потому что он смотрит в мою сторону, а меня окружают далеко не юные, и совсем не леди, а скорее джентльмены. Похоже, парень решил пофлиртовать со мной у всех на глазах. Жаль только, что я уже проходила подобное, и в данный момент как раз страдаю от последствий публичного начала романа. Да и о каком романе может быть речь, если каждая клеточка моего тела до сих пор буквально пульсирует именем Криса Вуда. - Это вы мне? – неуверенно спрашиваю я у мнимого весельчака. Хотя почему мнимого? То, что в повседневной жизни он не Санта Клаус не значит, что у парня нет чувства юмора. Хотя, учитывая тот факт, что он обратился ко мне «юная леди», думаю, с юмором у него таки плохо. - Именно вам, - усмехается он через кудряшки синтетической бороды. - Это какая-то шутка? – недоуменно переспрашиваю я, продолжая напрасно надеяться, что он таки ошибся со своим обращением. - Санта, конечно, тот еще шутник, но нет, сейчас здесь ни грамма юмора, - качает он головой, - эльфы, кстати, подсказывают мне, что ты вряд ли писала письмо с рождественским желанием.       М-да, я таки оказалась права, весельчака из него не получится никогда. - Прекратите этот балаган, - злобно шиплю я, выходя из себя. Вокруг куча детей, а этот идиот прицепился именно ко мне. - У тебя есть уникальная возможность пообщаться со мной напрямую, а ты упускаешь свой шанс, - хохочет он фирменным рождественским смехом, приглашающе хлопая себя по колену, от чего мне становится еще паршивей. Люди вокруг начинают весело обсуждать это, называя меня застенчивой и стеснительной. Кто-то даже говорит, что я так и не рискну пообщаться с Сантой. И это пробуждает мой смертный грех – проклятый азарт, явно данный мне свыше, чтоб существенно усложнить мою жизнь. Твою мать, чувствую себя Крисом Вудом, которому одна сумасшедшая на конвенции бросила вызов! Но за Санта Клауса, благо, я выходить не собираюсь. Как и влюбляться в него.       Чертыхаясь и нервно чеканя каждый шаг, приближаюсь к надоедливому мужчине в алом костюме и плюхаюсь ему на ногу. - И так, милая, была ли ты хорошей девочкой в этом году? – усмехаясь, продолжает он всеобщую потеху. - Нет, - сухо цежу я, и парень недовольно хмурится. Прости, «милый», но это чистейшая правда. Как же я могу соврать, сидя на коленях у Санты? - И что же ты такого натворила? Расскажи Санте свою историю, детка, - настаивает он. Черт! Звучит, как начало занятия в обществе анонимных алкоголиков. Не удивлюсь, если этот бородатый посещает нечто подобное на досуге. - Ты же Санта, должен знать, - ворчу я, отбривая его. - Начнем по списку, - терпеливо заводит он, - у тебя есть вредная привычка. - И не одна, - зло ухмыляюсь я. Пока этот «Санта» не произвел вообще никакого впечатления, кроме отвратного. Явно же приметил меня у табачной лавки или обратил внимание на пачку сигарет, которую я крутила в руках перед тем, как подойти к нему. В общем, не Шерлок Холмс точно. А уж тем более не волшебник-кудесник. Простой парень, которому не до конца выели мозг своими новогодними желаниями дети, вот он и развлекается с такими как я, предварительно глазея по сторонам, и примечая различные детали характера и особенности проходящих мимо людей. Лучше бы ты карманников ловил, глазастый перец! - Ты похитила чье-то сердце? – его карие глаза сально блестят любопытством на этом вопросе. Все с тобой понятно, «Санта». - Нет.       Как же нет, если да? Ну вот, теперь на лбу еще можно набить клеймо «Лгунья», если найдется свободное место среди остальных, оставленных ранее и заработанных с опытом шишек. - На тебе лица нет, - вслух размышляет он, - значит, не только похитила, но и разбила.       Браво, мистер Клаус, просто чудеса дедукции! Пробуйтесь на дублера Камбербэтча, у вас обязательно выйдет затмить его славу. - И не одно. Целых два. Вдребезги.       Свое и Кристофера Вуда. Только последнюю фразу с уточнением я оставляю при себе. - Не отчаивайся, малышка, время все лечит, - озвучивает мужчина поучительную дребедень, не раз услышанную от друзей и вообще затертую до дыр популярностью впихивания этой ерунды, как панацеи от всех душевных болей. Нет, оно-то может и лечит, но чтоб время исцелило все – нужно время. Обычный замкнутый круг. Без конца и края.       Я склоняюсь к уху обескураженного моим заявлением парнишки, представляющего департамент Рождества в этом молле, и добиваю его своим признанием: - Я бросила его у алтаря, он сбежал со свадьбы вместе со мной. После я вышла за него, и спустя месяц ушла навсегда. В этот раз он даже не пытался остановить меня или догнать. - Я бы тебя еще и прибил после этого, - тихо шипит он себе в бороду. - Но ты же не можешь ответить так при всех. Давай выкручивайся, Санта. Можешь спросить подсказки у своих вездесущих эльфов, - злорадно улыбаюсь я.       Поразмыслив пару мгновений, поставленный в неловкое положение собеседник, наконец, находит, что ответить мне и озвучить ждущим зрителям-зевакам. - Ты несчастная девушка, все еще влюбленная в своего мужа, - выносит свой «приговор» Санта Клаус. - Ты не можешь этого знать, - яростно огрызаюсь я в свою защиту. - Я Санта, я знаю все, - хохочет он, потешаясь над моей реакцией. - Тогда ответь, получу ли я желанный подарок в Рождество? – гневно срываюсь я. - Смотря, чего ты хочешь, - неопределенно кивает тот. - Амнезию, - снова возвращаю собеседника в неловкое положение. А стоящие рядом люди начинаю улыбаться, думая, что это намеренная шутка-издевка над Сантой. - У меня есть нечто лучше, - качает головой «бородач». - И что же? – скептично щурюсь я. - Совет, - невозмутимо отвечает мужчина. - Круто! – не сдерживаю я саркастичного возгласа, - снова про чудесные свойства времени? - Нет, я советую тебе верить в чудеса. Даже у таких, как ты, они случаются. Особенно в Рождество или в Сочельник. Это самый сильный вечер года, когда все возможно. Поверь старому Санте – я знаю, что говорю, - заверяет он меня в достоверности своего бреда. - То есть если я сегодня поверю в магическое чудо Рождества, то амнезия вполне возможна? - Да что ты заладила со своей амнезией! - А если я не получу обещанное чудо, то к кому мне обратиться по поводу неудовлетворительного выполнения обещанных услуг? В «Общество защиты прав обделенных Санта Клаусом»? – ехидно интересуюсь я. - Ишь ты! – потешается он, наконец-то заставляя меня встать с его колена, - Сочельник еще не прошел. Как и Рождество не наступило. Может, ты останешься довольна тем, что подкинет тебе судьба, - лукаво взирает на меня «рождественский эксперт по чудесам». - Ладно, как скажешь, лишь бы ты отстал от меня, - фыркаю я, - надеюсь, это будет не очередной вызов.       Сухо поблагодарив Санту и попрощавшись, я наконец пробираюсь к выходу сквозь толпу.       Рождественское чудо Сочельника и Санта. Что за чушь?!       Но подходя к своему дому, я останавливаюсь, не веря своим глазам – под подъездом до боли знакомый силуэт. Может, это галлюцинации на фоне нервной бессонницы? - Что ты здесь делаешь, Кристоф?! – неторопливо приближаюсь к нему, намеренно стараясь сделать равнодушный вид, но выходит это у меня с трудом.       Истосковавшись, всматриваюсь в такие знакомые, ставшие уже родными, черты лица Вуда, пытаясь угомонить разбушевавшееся сердце, получившее с его появлением вторую жизнь. Будто Кристофер, как заправский реаниматор, провел все необходимые процедуры, одним взглядом своих серо-голубых глаз возвращая меня из призрачного мира пустоты, в который я сама себя отправила в ссылку. Но мое оживление это всего лишь мираж. - Сегодня канун Рождества, а ты все еще моя жена, - его тон постепенно меняется с дрожаще-мягкого до серьезного и уверенного, и Вуд все-таки не выдерживает, добавляя в конце «малыш», после которого мой мир окончательно рушится. - Три месяца ты не вспоминал об этом! – огрызаюсь ему так зло, что у самой сводит зубы от стального оскала моего тона. - Я дал тебе возможность подумать. Собраться с мыслями. Все-таки ты была права – мы поженились слишком рано, - виновато улыбается он, признавая это. Так Кристоф пытается загладить все, начиная с моего тона и заканчивая неудачным браком. - Тебе не кажется, что слишком поздно делать подобное заявление? – устало вздыхаю я. Ну вот зачем черти принесли к моему порогу своего предводителя? Это лишь тревожит свежие раны обоих. - Никогда не поздно, - перечит он мне, - бумаги на развод еще не подписаны. - Я скажу больше – они даже еще не оформлены. Или ты сделал это первым? - Нет, - отрезает Кристоф, - почему ты до сих пор не сделала этого? - Не нашла хорошего адвоката, имеющего акулью хватку, чтобы отсудить у тебя половину имущества.       Хотя в этом случае мне потребуется адвокат самого дьявола, способный отсудить у Кристофера еще и мою душу. - Ты же знаешь, что я готов отдать тебе все, что ты пожелаешь, - едва слышно шелестит его всегда задорный и искристый голос. - А я ничего не желаю, Крис. У меня все есть.       Кроме тебя. Или кроме себя самой. С момента нашего знакомства и до сих пор я не могу определиться, что же для меня важнее, бросаясь от крайности к крайности. - Любимая, почему ты ушла? – заглядывает Вуд мне в глаза, желая, наконец, получить ответ на вопрос, терзавший его каждую ночь. - Разве ты не знаешь? – искренне удивляюсь я, - я не смогла прожить без очередной дозы. - Ты в любой момент могла прилететь ко мне, - возражает он. В серых глазах все еще теплиться надежда, что это не конец. Увы, Кристоф, на этот раз мы разошлись навсегда. - И? Что дальше, Вуд? Ждать тебя с нескончаемых съемок не в нашей квартире, а в номере отеля? Накапливать бонусные мили бесконечными перелетами в Атланту? Этот брак с самого начала был обречен. Как и мы сами. С той самой минуты, как я прикоснулась к этому чертовому микрофону в зале, где проходила конвенция. Возможно, не будь ты собой – у нас бы вышло что-нибудь, но нет, Кристоф, это невозможно.       Кристофер хватает меня за руку, сильно сжимая запястье и заглядывая мне в глаза, ища подтверждения моим словам. - Сейчас скажи мне, что разлюбила. Что больше не хочешь меня. Что больше не чувствуешь этого сумасшествия. Скажи это и я сам оформлю бумаги на развод, - серые глаза Вуда настолько потемнели, что в данный момент сродни им лишь черное обреченное небо, готовое вот-вот разразиться адской грозой. - Все кончено, Кристофер, - качаю головой, вырываясь из его хватки. Я никогда не смогу произнести то, что он просит.       Но и быть с ним дальше не могу. Я от многого отказалась ради него. Переступила через себя. И все это было не для того, чтоб проводить ночи одной, зато с кольцом на пальце, таким образом, обезопасив тылы Криса, который заимел с обручальным ободком место, куда можно отступить в случае любой беды или неудачи. Нет, это не так – мое заявление, всего лишь жалкая спекуляция. Симуляция гнева на Вуда, хотя на самом деле я гневаюсь на саму себя. Но это ничего не изменит.       Кристоф отступает на несколько шагов и тяжело вздыхает. А после, спохватившись, хватает бумажный пакет, все это время стоявший у стены. - Это мои вещи? Мне казалось, их осталось значительно больше, - замечаю я столь малые объемы пакета, учитывая что у Вуда осталась половина моего гардероба. - Это от мамы и Либби. А еще туда что-то добавил Эд, - поясняет Кристоф. - Не нужно, я не возьму, - да, я отправила подарки бывшей свекрови и сестре Кристофера, но получить что-то в ответ это уже слишком. Мои презенты скорее говорили что-то вроде «Простите, что испортила жизнь вашему мальчику», а они, похоже, восприняли это, как жест примирения. Может, поэтому Крис пришел сегодня ко мне? Посчитал это знаком. - Брось. Возьми и я уйду. Не смогу соврать, что не передал тебе. - Я боюсь, что там сплошной тротил, Крис, - даже нахожу в себе силы, чтоб пошутить над ситуацией. Выглядит странно и звучит больно, поэтому шутка прозвучала зря. - Ты даже не представляешь, как я надеюсь на это, - бросает мне Кристоф, когда я, наконец, беру в руки пакет с подарками. После чего Вуд разворачивается и уходит прочь. Ну, вот и все. И никакого чуда в Сочельник. Просто жизнь и еще одна неудачная история любви на Земле. Кого удивишь этим? Даже Санта Клаус в курсе, что каждое мгновение на этой планете рушатся браки и разбиваются сердца.       Поднявшись к себе и открыв дверь, я встречаюсь с незнакомым запахом, разительно отличающимся от прокуренного воздуха моей квартиры. Пахнет праздником. Горьковатыми цитрусами и корицей. Хвоей и горящим воском рождественских свечей.       Вхожу в гостиную – все так и есть. Посреди комнаты стоит разлапистая ель, украшенная шарами вперемешку с маленькими бутылочками текилы. А на столике рядом, помимо закусок, красуется блюдо с дольками лайма. Уйдя от Вуда я не сменила замок, а зря.       Подхожу к столу и, взяв кусочек зеленого цитруса, задумчиво верчу его в руке до тех пор, пока неудачно не сжимаю пальцы. Лаймовый сок брызгает мне прямо в глаз, моментально вызывая жгучую боль и слезы.       Кое-как умывшись, я с досадой отмечаю, что реветь не прекратила, а болит уже в груди. Печет на душе, там, где открытые раны прижгло текилой, которую внутрь я не принимала. Она просто сохранилась во мне с первой встречи с Крисом, и так и осталась там, поселившись рядом с любовью к нему.       Какого еще тебе чуда надо, безмозглая ты идиотка?! Он разбивается в пыль, унижаясь который раз перед тобой, а ты отшиваешь его снова и снова, потому что тебе, видите ли, сложно было прожить без Криса какое-то время, терпеливо ожидая его, как и положено жене. Все мужья ходят на работу, и их благоверные томятся от тоски, но не уходят от возлюбленных пять раз в неделю с перерывами на выходные. Ты просто не приспособлена к нормальной жизни, потому что слишком долго была одна. Но этому возможно научиться. Это реально. У других же как-то получается, значит должно выйти и у меня. Кристоф стоит того, чтоб попробовать снова. Но нужно ли ему это до сих пор? Черт! Да он пробрался в твою квартиру сегодня, установив все эти атрибуты Рождества только потому, что все еще без ума от тебя. А ты по-прежнему гадаешь, жаждет ли Крис твоего возвращения?! Если Санта Клаус существует, то сейчас на меня должен свалиться, по меньшей мере, вагон лаймов, чтобы похоронить в своих недрах такое беспомощное и глупое существо, как я.       И что теперь делать? Как поступить?       Вместо того чтоб набрать Вуда и попытаться поговорить с ним, я выбегаю из дома, и какого-то черта не дождавшись лифта, несусь по лестнице вниз, отчетливо понимая что вряд ли догоню его, но обязательно должна попытаться сделать это.       Естественно у меня ничерта не выходит. Переулок, куда завернул Кристофер, пуст. Его нигде нет. Наверное, мое озарение пришло слишком поздно, и наша сегодняшняя встреча стала последней каплей в терпении Вуда. Отчаявшись, я, едва перебирая ноги, возвращаюсь к себе. Молодец! Теперь ты окончательно все разрушила. Довольна собой?       Но магия Сочельника, наконец, проявляет себя в полную силу. Или же звезды дают мне второй шанс. А, скорее, одна звезда в виде невероятно привлекательного актера, влюбившего меня в себя до беспамятства. В общем, под домом снова стоит Крис. Точнее, не стоит на месте, а нервно измеряет шагами расстояние до стены соседнего дома, теребя в руках букет эустом.       Не теряя ни единой минуты, которых за три месяца разлуки и так было утеряно предостаточно, я бросаюсь к нему, едва не сбив Кристофа с ног. Тот моментально приходит в себя, и, выпустив так и не подаренный букет из рук, обнимает меня, еще крепче прижимая к себе. Буквально вжимая в свое тело, чтоб больше никогда не отпустить. - Прости меня, - шепчу ему в губы, покрывая их поцелуями, - я люблю тебя. Малыш, ты слышишь, я люблю тебя. - Я знаю это, милая, знаю, - Кристоф облегченно вздыхает, целуя меня в висок. - Больше никогда не позволяй мне уходить, - слезно молю его, чувствуя, как сегодня во мне зародилось что-то новое. С беспринципной сволочью-одиночкой покончено. Ледяное сердце растаяло, оставляя место лишь жаркой, всепоглощающей любви, порой граничащей с безумием, но совершенно точно стоящей каждого мгновения, проведенного без Кристофа и каждого вдоха сделанного рядом с ним. - Если у тебя все еще сохранились те наручники, то можно считать этот вопрос решенным, - весело и горячо шепчет мне Вуд, вызывая в моем теле дрожь возбуждающего предвкушения. - Эй, парочка, снимите номер. А еще лучше, парень, женись на ней, - задорно обращается к нам проходящий мимо мужчина. - Уже, - улыбается мне Вуд. Боже, как я дико скучала по этой широкой обезоруживающей улыбке. По его пьянящему запаху. По сильным рукам, так бережно, но цепко сжимающим меня.       Выглянув из-за плеча Криса, я смотрю на человека, говорившего с нами, и не верю своим глазами – это сосед, живущий в доме напротив. А еще Санта из торгового центра, который сейчас заговорщицки подмигнув мне, исчезает в дверном проеме подъезда.       Черт, может, и правда стоит начать верить в чудеса? Ведь тогда, приведя меня в зал конвенции на встречу с Кристофером, карма вернула мне нашей встречей волшебство всех прожитых до этого праздников.