***
- Ты понял, чего мы хотим от тебя? Точно? Слепой устало кивнул. Он понял это еще давно, когда Эдди начал жаловаться что все заработанные (ха-ха, «заработанные») им (да ладно, им?) денежки утекают куда-то наверх. Особенную иронию в эту жалобу вносило то, что их старая, отчаянно нуждающаяся в ремонте квартира, была завалена разнокалиберными мешками, мешочками, пакетиками с мелочью, настолько, что иногда Слепой не мог пройти из-за них. Да они, можно сказать, жили в сундуке с сокровищами. Только сундук этот принадлежал не им. Он находился здесь с самого детства. В какой-то момент, воспитатели в его детдоме решили, что слепых у них и так слишком много, а вот денег слишком мало, и позвонили нужным людям. Нужные люди оказались взрослыми. Он никогда не бил взрослых, это было частью его правил, правил которые позволяли ему жить максимально безболезненно. Но этот случай оказался исключительным. Впрочем, попытки самозащиты почти не приносили пользы. Взрослых было слишком много, и били они больнее детей, а их угрозы выглядели реалистичнее. Другой человек бы сдался окончательно, но не Слепой. Тот, хоть и перестал драться, все еще отказывался делать что-либо для пользы этих людей. Тогда к ним и пришло решение. Для его новой работы не требовалось делать ничего, только лежать на руках у женщины и молчать. Он умел молчать. Полные любви к нему и призывающие к совести прохожих речи не могли обмануть его. Кто-то считал их искренними, тогда им могли дать денег. Но он знал, что женщина не любит его, что у нее и без него хватает забот, а на жалость к кому-либо кроме себя, не остается сил. Он так же знал, что люди, проходящие мимо них, могли бы вытащить его, но они не будут этого делать. Поэтому он не пытался просить помощи ни у кого. Он никогда ни на что не надеялся. Он просто не знал, что может быть по-другому. Его поведение спасло ему жизнь и позволило миновать возраст «спящего» ребенка, не умерев от алкоголя и наркоты, которыми обычно накачивали его маленьких «коллег». Когда Слепой подрос, жизнь стала легче. Каждое утро его и его сожителей развозили по разным станциям метро. Его оставляли в переходах, и он дремал под мерные звуки шагов. Время от времени к нему подходил куратор, забирал мелочь и шипел сквозь зубы что-то насчет того, что, когда он сидит с закрытыми глазами, его слепота не видна. Позже он научился выпадать из реальности, не закрывая глаза, и даже на автомате благодарно кивать, слыша шорох бумажных денег. Поздним вечером приходил Эдди или еще кто-нибудь, забирал деньги, хватал за локоть и вел домой. На этом работа не заканчивалась. Они сортировали и считали деньги. Слепой умел различать монеты по толщине, диаметру и весу, а бумажные деньги отдавал зрячим. За ними не следили. Им все равно негде было прятать украденное, а потратить они бы не смогли. От бесконечного подсчета и ощупывания денег его пальцы болели, но эта боль была привычной и не приносила неудобств. За сутки он мог срубить до 20 тысяч. И каждый день перед отбоем он слышал недовольный голос Эдди. «Работаю, как проклятый, а денег все нет и нет!». Слушать это нытье было бы обидно, если бы не было так забавно. Эдди был свободным зрячим человеком и мог уехать куда угодно. Он пах вкусной едой, которую Слепой никогда не пробовал, и духами. И, да, Слепой давно уже понял, что он выкинет что-то этакое. Эдди был предприимчивым парнем, хотя и противным. Как Эрик Картман. Слепой знал этого персонажа, потому что дети в соседней квартире любили включать телевизор на полную громкость. И хоть они не могли знать о том, что он тоже любит послушать, как и не могли в принципе знать о чем либо, что происходит за стеной, Слепой был благодарен им. Ведь теперь его подозрения подтвердились. Эдди вытащил его из кровати после отбоя. Слепой чувствовал волнение в его дыхании. Впрочем, не только волнение. Тогда он и понял все. Эдди был не один. С ним была еще пара новых парней, таких же здоровенных амбалов, как он. И зачем? Разве они не понимают, что Слепого уже давно не имеет смысла пугать силой? Смешно. Они дали ему несколько предметов, большинство из которых он никогда не трогал раньше, объяснили, как их использовать и отправили в душ. Слепой пошел добровольно. Если бы он ослушался, его могли выкинуть или, что гораздо вероятнее, просто отселить от остальной группы его людей. Тогда они бы сломались. Не смогли бы без него. Когда он вышел, его внимательно осмотрели. После надели на него чужую, чистую одежду и отвели в спальню кураторов, оставшись за дверью. Он сразу почувствовал чужое шумное частое дыхание, а по тяжелой поступи определил, что это мужчина. Голос и загрубевшие руки дополнили картинку. - Ты ведь знаешь, зачем ты здесь, да? - Мозолистая рука взяла его за подбородок. - Посмотри на меня, пожалуйста. Идиот. - У тебя такие красивые глаза. Мужчина наклонился вперед к его лицу. От его заискивающих лживых интонаций было противно, но Слепой открыл рот, чувствуя, что так надо. Вторая грубая рука стащила его свитер и потянулась к ширинке. Прикосновения мужчины становились все нетерпеливее, а дыхание сбилось. Новые ощущения Слепого были непривычны и неприятны настолько, что он чуть не позволил эмоциям прорваться. Его пальцы судорожно вцепились в подушку. Никогда раньше он не позволял себе даже такого. Когда он возвратился в их комнату и услышал за спиной привычный щелчок запираемой двери, маленькая Кэти (коллега?) подозвала его к себе. Девочке было всего 7 лет, и она была явно сильно напугана. Он стал успокаивать ее, подняв на руки. Народ в комнате начал потихоньку просыпаться от шума. По интонациям в их голосе он понял, что они все уже знают. Не исключая девчонки. Только они не скажут ничего. Знают кто главный. Через неделю это повторилось. Потом еще и еще, постепенно входя в его обыденную рутину. Одной ночью его увезли из квартиры и завели в совсем незнакомое место. Чей-то дом. Богатый дом, понял Слепой, наступив босыми ногами на мягкий, приятный на ощупь ковер. Шелк одеяла подтвердил его догадки. После того, как все кончилось, владелец-богач недовольно объявил, что Слепой мог бы хотя бы попробовать изобразить какую-нибудь эмоцию. Слепой ответил, что этого от него не требовали. Он не собирался тратить время на разговоры. Внизу его ждал Эдди в машине. Поэтому он просто встал и начал собираться. Это вывело мужчину из себя настолько, что он ударил Слепого. Первый удар Слепой снес, не дрогнув, на втором перехватил руку мужчины. Он предупредил мужчину, что с ними лучше не связываться. Мужчина должен был подумать, что его кураторы не потерпят такого отношения к Слепому. Он рассчитывал на это, хотя и не был уверен сам. Побои добавили бы его телу визуальной хрупкости. Это могло пойти на пользу спросу. Он давно подозревал, что все эти сумасшедшие извращенцы приходят за чем-то подобным. Тогда еще Слепой не знал, что у хозяина квартиры под рукой пистолет. Одна пуля прошла навылет сквозь плечо, другая ушла в грудь, чудом не задев жизненно важные органы. Слепой беззвучно упал. Последним, что он услышал прежде чем окончательно отключиться были крики снаружи, грохот и треск выламываемой двери. В бессознательном состоянии он оказался в чудесном месте. Там пахло травой, водой и цветами. Его окружили непривычные звуки. Шорох листьев и громкое кваканье лягушек, крики птиц и размеренное деловое жужжание пчел. Он лег на траву и уснул. Когда он проснулся, он почувствовал, как по его телу ходят чьи-то руки, весьма безразличные. Доктор. В его движениях чувствовалась толика отвращения. Он попытался попросить воды, но из горла вырвался только странный пугающий хрип. В ту же секунду он провалился снова. В новом сне не было деревьев, зато был приятный успокаивающий голос и ласковые честные руки. Ощущения настолько дикие и непривычные, что ему стало больно. Он вцепился в эти руки, подтянулся по ним и уткнулся их обладателю в плечо. Человек пах очень по-доброму и казался ему смутно знакомым. Он не оттолкнул Слепого, а наоборот, к его удивлению, крепче прижал к себе. Голос стал тихо шептать ему на ухо что-то приятное, а руки - ласково гладить его по голове. Слепой почувствовал себя так, как будто снова стал ребенком. На него вдруг навалилось все то, через что он прошел, и перемешалось с непонятно откуда взявшимся чувством потери чего-то безумно дорогого. Слепой понял, что плачет, прижимаясь к доброму человеку, обнимая его настолько крепко, что, кажется, под его пальцами вот-вот должны треснуть чужие ребра. Тут же на него наплыли, наверное, чьи то чужие воспоминания. Он услышал и почуял людей, о которых он как будто забыл. Воспоминания настолько яркие, что он бы узнал этих людей, услышь он хотя бы звук их шагов. Он понял очень многое тогда, и проснулся в ужасе, мучительно цепляясь за них, в особенности за знакомого-незнакомого человека с добрым голосом и мягкими руками. Его называли Слепым. Просто потому что всем было насрать на то, как его называть.***
- Неуклюжий растяпа! - Неправда. Сфинкс с укором смотрит на Русалку. Пару часов назад он пролил на нее бутылку воды. «Еще скажи, что эта вода мне тоже идет», припоминая их первое знакомство, говорила она. Не обижалась, нет, она вообще редко обижалась, просто подкалывала. Она ни с кем больше так не делала. Обычно она вела себя слишком нерешительно для подобного, но не с ним. И это ему льстило. Вода ей шла. Он так и сказал. Это была чистейшая правда. Она тогда только посмеялась и забыла этот разговор. До этого времени. Русалке надо было донести какие-то документы в вуз. Он решил съездить с ней. Они выехали в неудачное время и попали в метро в самый час пик. Какой-то мужчина толкнул его на одной из станций, и Сфинкс наступил ей на ногу. Тогда она и решила вспомнить старую тему. Теперь Русалка смотрит разъяренно. Сфинкс, в свою очередь, изображает испуг и пятится. Это их игра, и он с радостью поддерживает её. Русалка смотрит свысока и победно улыбается. Но внезапно улыбка сменяется испугом. Она хватает Сфинкса за руку и сильно дергает на себя. - Чуть на человека не наступил. - поясняет она. Сфинкс оборачивается и замечает около стены, рядом с ним сидящего сгорбившегося парня. Рядом с ним стоит пластиковый стаканчик с мелочью. Ему становится стыдно. Русалка хватает его за руку и увлекает за собой. Она обеспокоена, но старается не показывать этого. Они идут быстрым шагом до края платформы, к которой как раз подходит поезд. Не доходя до края несколько метров, Сфинкс тормозит и начинает шарить по карманам. «Ты что?» спрашивает Русалка, обгоняя его. Она бросает случайный взгляд за его спину, и по ее спине пробегает холодная волна. Человек, ранее сидящий у стены, теперь стоит посреди зала, наклонив голову. Выслушивает. Их. «Нет, только не на этом круге!», думает она с такой злобой, что сама пугается своих эмоций. Она не успевает удивиться своим мыслям. Сфинкс достает кошелек и начинает рыться в нем. Двери поезда открываются. - Не надо! - почти командует она, и снова хватает Сфинкса за запястье. - Почему? - спрашивает он, но не сопротивляется, когда она затаскивает его в поезд. Человек на станции поворачивает голову в их сторону. Его рот беззвучно открывается. На несколько секунд от ее взгляда его загораживают люди. Когда она видит его снова, он уже намного ближе. «Осторожно, двери закрываются» «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста» - мечется в голове у Русалки. Она не до конца понимает, что именно так сильно испугало её. На долю секунды она думает, что со стороны это, наверное, выглядит так, как будто этот маргинал хочет их побить. Но мысли не об этом пугают. Пожалуй, она бы даже предпочла, чтобы все оказалось именно так. - Почему не надо? - Это все равно никому не поможет. Это же мошенники. – Отмахивается она. - Да, что ты туда постоянно смотришь? – Сфинкс оборачивается. То есть, почти оборачивается. - Слушай меня! – теперь Русалка почти кричит. Сфинкс смотрит сначала непонимающе, а потом, когда мир Русалки теряет четкость, обеспокоенно. Она на секунду замолкает. И что она собирается сказать? Не смотри, а то, как жена Лота, превратишься в соляной столб? "А ведь ситуация похожа, и не только запретом оборачиваться."- говорит что то в ее мозгу, но она отгоняет мысль. Не до неё. Они, наверное, сейчас выглядит очень странно. Но ее ведь и не это волнует. - Я просто не хочу, чтобы все исчезло, - начинает говорить она. – Мы живем неплохо, я имею в виду, очень хорошо, и я никогда не была такой счастливой, как сейчас. Но ты добрый. - Она срывается на всхлипы, понимая, что сейчас говорит чистую правду. Может несколько непонятно. Вот теперь он выглядит не на шутку испуганным. Он стирает со щек ее слезы. Внутри что-то, несильно, но радуется. Отвлекла. Двери захлопываются. Она выдает себя взглядом, и Сфинкс пытается обернуться еще раз. Она пресекает эту попытку, обхватывая его лицо ладонями и целуя. Поезд вот-вот тронется. -Да что ты?.. – обнимает он ее, когда она отстраняется. - Я испугалась, что ты не оставишь все просто так. Ты не сможешь помочь. Деньги пойдут не ему, потому что это центр города, а сделать больше ничего ты не сможешь, потому что они страшные люди. Ты не сможешь пойти против них. – Еще один всхлип – Я имею в виду, есть два разных мира и ты не можешь так просто сломать границу. Только если вместе со всем, что мы имеем. Он ласково, хотя и немного неловко прижимает ее к себе. - Я бы никогда не… Я люблю тебя - Он говорит это впервые, и в другой ситуации она была бы, наверное, даже безумно рада. – Ну все, хватит, давай зайдем в Баскин Роббинс, тебе ведь там нравится? Все хорошо. - Я тоже тебя люблю. - Она кладет голову ему на плечо. Ее радость омрачает чувство, что она только что испортила что-то прекрасное. И хотя ее это злит, она искренне надеется, что со слепым парнем на станции все будет нормально. А еще на то, что мороженное из Б.Р. сможет отвлечь ее от плохих мыслей. Она видит его через плечо Сфинкса в последний раз, тянущего руки вслед уходящему составу. На его лице читается тоска, отчаяние и другие какие-то совсем непередаваемые эмоции. Вот ведь странный тип. Через секунду его поглощает толпа. Поезд ускоряет ход.